Императрица без маски (СИ)

Глава 22: Ночные откровения

Ночью, когда дворец затих и только стража мерно шагала по коридорам, я работала над психологическими профилями. Старая привычка — в Москве я часто засиживалась до трёх утра, разбирая сложные случаи. Бессонница психотерапевта — профессиональная болезнь, когда чужие проблемы не отпускают даже дома.

Передо мной разложены обрывки сведений о новом лидере варваров. Молодой — около тридцати. Харизматичный — объединил враждующие племена за год. Стратег — атаки спланированы с хирургической точностью.

Что его мотивирует? Классическая жажда власти? Месть за что-то? Или компенсация травмы? За каждым тираном стоит сломанный ребёнок, пытающийся доказать миру свою значимость.

Свеча потрескивала, отбрасывая пляшущие тени на стены. В этом свете мои записи выглядели как древние заклинания — диаграммы связей, стрелочки мотиваций, вопросительные знаки там, где не хватало данных.

— Не спишь?

Кайрон вошёл бесшумно — навык, оставшийся от параноидального детства. В руках поднос с чаем и лёгкой закуской. Заботливый муж — кто бы мог подумать полгода назад.

— Думаю. Пытаюсь построить профиль.

— О чём конкретно? — Он поставил поднос, заглянул в мои записи. — Это... что это за схемы?

— Психологический анализ. Смотри — здесь паттерны поведения, тут вероятные травмы детства, а это — компенсаторные механизмы.

— И что тебя смущает?

— Всё. Варвары не способны на такую стратегию. У них другой тип мышления — импульсивный, основанный на традициях. А тут чистая логика, долгосрочное планирование. Кто-то их направляет.

— Может, у них появился советник? Какой-нибудь изгнанный стратег?

Я откинулась в кресле, потирая уставшие глаза.

— Или лидер не варвар вовсе.

Кайрон замер с чашкой на полпути ко рту. Вижу, как в его голове складывается мозаика.

— Думаешь, самозванец?

— Или изгнанник, нашедший новую армию. Кайрон, кто из наших врагов исчез в последние годы? Кто-то образованный, амбициозный, обиженный на мир?

Он задумался, машинально барабаня пальцами по столу — перебирает варианты.

— Граф Монтерей — но он слишком стар. Барон Крейс — но он трус... Постой. Принц Максимилиан!

— Кто это?

— Младший брат императора Западного альянса. Исчез два года назад после неудачной попытки переворота. Все думали, он покончил с собой от позора.

— Опиши его. Внешность, характер, всё что помнишь.

— Умный — блестящее военное образование. Амбициозный до одержимости — всегда в тени старшего брата. Обучался стратегии у лучших полководцев континента. Внешность... — он прищурился, вспоминая, — светлые волосы почти белые, голубые глаза, высокий... Боги!

— Что?

— Варвары почитают светловолосых! Считают их отмеченными богами! Для них он — живое воплощение их легенд!

— Вот и ответ. — Я начала строить новый профиль. — Изгнанный принц, жаждущий реванша. Не смог захватить трон дома — создаёт свою империю из варваров.

Классический компенсаторный механизм. Фрустрация от неудачи трансформируется в агрессию, направленную вовне. Плюс нарциссическая травма — публичное унижение требует публичного триумфа. Он не остановится, пока не докажет всем, особенно брату, чего достоин.

— Это меняет всё, — Кайрон встал, начал ходить по комнате. Признак тревоги — движение помогает думать. — Он знает наши тактики, протоколы, слабые места.

— Но не знает наши изменения. Женская гвардия, дракон, новые альянсы, психологические методы. Он готовился воевать со старой империей. У нас есть преимущество неожиданности.

Кайрон остановился передо мной, взял мою руку. Пальцы тёплые — его магия спокойна.

— Ты невероятная. Как ты всё это видишь? Как складываешь пазл из обрывков?

Опыт. Сорок лет наблюдения за людьми учат видеть паттерны. Плюс профессиональная деформация — я физически не могу не анализировать.

— Просто внимательно смотрю и много думаю.

— Нет, это больше. Ты видишь души людей. Их истинную суть под масками.

— Красиво сказано, но это просто психология. Наука о поведении.

— Научишь меня?

Я удивлённо подняла брови. Не ожидала такой просьбы.

— Ты хочешь учиться психологии? Император-психолог?

— Хочу понимать людей так, как ты. Видеть их мотивы, предсказывать действия. Это сделает меня лучшим правителем. И... — он замялся, — лучшим мужем.

Готовность учиться, признание собственного незнания — признак истинной силы. Сколько моих пациентов-мужчин отказывались от терапии из гордости. А он просит научить.

— Конечно. Начнём с базового — язык тела. Вот смотри...

Я встала, подошла к нему.

— Когда человек лжёт, его тело выдаёт дискомфорт. Касается носа — древний жест, кровь приливает к носу при лжи. Отводит взгляд вправо вверх — конструирует образы, не вспоминает. Плечи напрягаются, готовясь к конфликту.

— Покажи на мне. Что я делаю, когда злюсь?

— Ты стискиваешь челюсть вот здесь, — я коснулась его лица, — и твой левый глаз чуть прищуривается. Плюс температура вокруг падает на градус — твоя магия реагирует на эмоции.

— А когда я... счастлив?

Его голос стал тише, интимнее.

— Уголки глаз морщатся — это называется "гусиные лапки". Настоящая улыбка всегда видна в глазах, не только в губах. И ты чуть наклоняешь голову вправо — признак открытости.

Он наклонился ближе. Теперь между нами сантиметры.

— А сейчас что видишь?

Я посмотрела внимательно, применяя весь профессиональный арсенал.

Расширенные зрачки — возбуждение. Учащённое дыхание — волнение. Лёгкий румянец на скулах — прилив крови. Взгляд фокусируется на моих губах — очевидное желание. Температура его кожи повысилась — могу чувствовать жар даже на расстоянии.

— Вижу, что нам пора спать. Завтра тяжёлый день — отправка Серафины на север, встреча с послами.

Он рассмеялся — низко, грудным голосом.

— Уходишь от ответа? Психолог боится анализа?

— Использую тактическое отступление. Мудрый воин знает, когда отступить.

— А мудрая женщина?

Он поцеловал меня, и все анализы вылетели из головы.

Окситоцин, дофамин, эндорфины — химия любви. Но почему она кажется волшебством, даже когда знаешь формулы?

Позже, лёжа в его объятиях, слушая его ровное дыхание, я вдруг вспомнила странные слова Селины.

— Кайрон, ты не спишь?

— Ммм?

— Помнишь, Селина говорила про звёзды? Что они смотрят, считают и судят?

Он приоткрыл один глаз.

— Помню. Странное видение. Даже для неё.

— А что если это не метафора? Что если это буквально? Аурум!

Дракон, спавший у камина, недовольно открыл один глаз.

"Что теперь? Я только вошёл в фазу глубокого сна. Знаете, как трудно дракону заснуть с вашими человеческими страстями, отравляющими воздух феромонами?"

— Аурум, ты слышал что-нибудь о... наблюдателях? Существах, которые судят миры?

Дракон полностью проснулся, оба глаза теперь смотрели на меня с древней мудростью.

"Есть легенды. Очень старые, ещё до драконов. О тех, кто создал миры и иногда проверяет своё творение. Архитекторы, Садовники, Судьи — называют по-разному. Но это мифы. Никто не видел их... тысячелетиями. Если они вообще существовали."

— А что если Селина видит их приближение? Что если они идут сюда?

— Зачем им приходить именно сейчас? — спросил Кайрон, обнимая меня крепче. Чувствую его тревогу через напряжение мышц.

— Проверить изменения. Я же аномалия — душа из другого мира, активно меняющая историю. Марина Петровна тоже. И скоро будет третья. Три аномалии в одном мире — это может привлечь внимание.

Или мы часть плана. Что если наше появление здесь — не случайность, а чей-то эксперимент?

Кайрон прижал меня ещё крепче, словно боялся, что меня заберут прямо сейчас.

— Если они придут — эти Судьи или кто они там — мы встретим их вместе. Ты не одна.

— Обещаешь?

— Клянусь своей магией, своей короной и своей любовью.

Интересно, можно ли сдержать клятву против космических сил? Что может человек, даже император с магией, против тех, кто создаёт миры?

Но я не стала озвучивать сомнения. Просто прижалась к нему, чувствуя тепло его тела, слушая биение сердца. Земные, человеческие, реальные ощущения против космических угроз.

Заснула я только под утро. И мне снились звёзды. Они действительно смотрели — не глазами, но чем-то более фундаментальным. Считали — не числа, но вероятности. И судили.

Но судили не меня. Не нас. Судили весь мир. Взвешивали его право на существование.

Проснулась я от собственного крика. Кайрон держал меня, шептал что-то успокаивающее. Но я помнила последнее ощущение из сна.

Звёзды вынесли вердикт.

И он был не в нашу пользу.