Императрица без маски (СИ)

Глава 12: Тренировка на рассвете

Утро началось слишком рано. Точнее, для меня — в самый раз, но молодые фрейлины, собравшиеся на восточном плацу, выглядели так, будто их подняли из могилы. Бледные лица, припухшие веки, движения вялые и нескоординированные — классические признаки резкого нарушения циркадных ритмов.

Избалованные аристократки, привыкшие вставать к полудню. Ничего, генерал Маркус быстро выбьет из них эту привычку. Хотя нет, не выбьет — перестроит. Я видела достаточно случаев принудительной "ломки" личности в армии. Результаты печальные — либо полная покорность без инициативы, либо скрытое сопротивление с последующим бунтом.

Пришло двенадцать девушек. Включая Серафину, которая выглядела решительной — подбородок вздёрнут, плечи расправлены, но пальцы нервно теребят край туники. И Селину, которая казалась отрешённой — взгляд расфокусирован, словно смотрит сквозь реальность в какое-то иное измерение.

— Доброе утро, леди, — рявкнул генерал Маркус. Голос хриплый от десятилетий командования, с той особой интонацией, которая заставляет новобранцев подпрыгивать. — Забудьте это слово. Леди остались в своих спальнях, нежась в шёлковых простынях. Здесь вы — бойцы. Воины. Защитники империи. Понятно?

Робкий хор "да" — больше похожий на писк испуганных мышей.

— Не слышу! Или в ваших изнеженных глотках не осталось силы даже на крик?

— Да, генерал!

Уже лучше. Громче, увереннее. Первый шаг к формированию группового сознания.

— Лучше. Но недостаточно хорошо. Императрица, продемонстрируйте базовую стойку.

Я встала в позицию, которую помнило тело из прошлой жизни. Удивительно, как мышечная память сохраняется даже при переселении души. Ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, вес равномерно распределён, руки в готовности к защите или атаке.

— Смотрите внимательно, — продолжила я, обводя взглядом девушек. Читала их позы — кто готов учиться (наклон корпуса вперёд), кто сомневается (вес перенесён на одну ногу, готовность к отступлению), кто боится (плечи подняты к ушам, защита шеи). — Вес равномерно распределён между обеими ногами. Колени слегка согнуты — это даёт устойчивость и возможность быстро двигаться в любом направлении. Центр тяжести низко. Вы не можете победить мужчину силой, но можете использовать его силу против него самого.

Следующий час был адом для девушек. Приседания — ноги горели огнём уже после первых двадцати. Отжимания — половина не могла сделать даже пяти правильных. Бег по периметру плаца — к третьему кругу дыхание сбивалось, лица краснели, пот струился ручьями.

— Слабачки! — рычал Маркус, вышагивая вдоль строя согнувшихся от усталости девушек. — Патетичные, изнеженные создания! Враг не будет ждать, пока вы отдышитесь! Не даст передохнуть, чтобы поправить причёску!

Я наблюдала за ним, отмечая классические признаки. Компенсация собственной травмы через жёсткость к другим. Попытка "закалить" их так же, как когда-то "закаляли" его. Порочный круг насилия, передающийся из поколения в поколение.

— Генерал, — вмешалась я, жестом подзывая его в сторону. — Можно вас на минуту?

Мы отошли достаточно далеко, чтобы девушки не слышали. Маркус стоял в закрытой позе — руки скрещены на груди, подбородок воинственно выдвинут.

— Что, ваше величество? Слишком жёстко для ваших неженок?

— Не переусердствуйте. Сломаете их психологически в первый день — не вернутся. А нам нужны мотивированные бойцы, не запуганные жертвы.

— Война не будет с ними церемониться.

— Но вы не война. Вы учитель. А хороший учитель знает, когда надавить, а когда отпустить. Стресс в малых дозах закаляет, в больших — ломает.

Классическая ошибка военных инструкторов — пытаться сломать гражданских как рекрутов. Но эти девушки не подписывались в армию. Они добровольцы, движимые любопытством и желанием измениться. Сломай их волю сейчас — получишь покорных марионеток, неспособных к инициативе в критический момент.

Он хмыкнул — короткий выдох через нос, признак внутренней борьбы между привычкой и логикой.

— Ладно. Но никаких поблажек.

— Конечно. Просто... помните о цели. Мы растим воинов, способных думать, а не автоматы для исполнения приказов.

Вернулась к девушкам. Они стояли, тяжело дыша, опираясь друг на друга. Начало формирования командного духа — общие страдания объединяют лучше общих радостей.

— Пять минут отдыха. Пейте воду. Маленькими глотками, не залпом.

Они бросились к бочке с водой как путники в пустыне к оазису. Серафина подошла ко мне — походка усталая, но в глазах решимость.

— Ваше величество, я... я думала о вашем предложении. Всю ночь думала.

Интересная оговорка. Значит, не спала. Боролась с собой.

— И?

— Я согласна. Быть вашей союзницей, не соперницей. Но у меня есть условие.

— Слушаю.

— Когда всё закончится — война, угрозы, всё это — вы поможете моей семье уехать из столицы. Начать новую жизнь где-нибудь, где никто не знает о... о том, чем я занималась.

Стыд. Глубокий, разъедающий душу стыд за то, что пришлось продавать себя ради выживания семьи. Знакомая история. Сколько таких Серафин я видела — умных, талантливых женщин, вынужденных использовать единственный доступный им ресурс.

— Договорились.

Она кивнула, облегчение на миг разгладило напряжённые черты. И вдруг спросила — порывисто, словно слова вырвались против воли:

— Вы его любите? Императора?

Прямой вопрос. Что ж, она заслужила честный ответ.

— Ещё нет. Но начинаю... понимать его. Видеть человека за маской императора.

— Он вчера был как безумный, когда узнал о яде. Я никогда не видела его таким. Даже когда умер его отец, он был спокойнее.

— Правда?

— Он заморозил три тренировочных зала, пока вы отдыхали. Капитан стражи сказал, что император грозился казнить весь кухонный штат, если не найдут всех причастных.

Интересно. Очень сильная эмоциональная реакция. Гнев как маска страха потери. Привязанность формируется быстрее, чем я предполагала. Возможно, его психика более готова к близости, чем казалось.

— Серафина, можно личный вопрос?

— Да?

— Вы с ним... были близки?

Она покраснела — пятна проступили на шее, поднялись к щекам. Физиологическая реакция стыда.

— Несколько раз. Но он всегда был... отстранённым. Как будто его там не было. Как будто выполнял неприятную обязанность. Смотрел сквозь меня, даже когда... в самые интимные моменты.

Диссоциация во время интимности. Классический признак глубокой психологической травмы. Отделение эмоций от физического акта как защитный механизм. Бедный мальчик, превративший даже близость в ритуал без чувств.

— Спасибо за честность. Это многое объясняет.

— Ваше величество! — крикнула вдруг Селина, и в её голосе была такая паника, что все замерли. — Опасность! Сейчас! Железо и кровь!

В тот же момент из-за деревьев вылетели арбалетные болты — чёрные, с оперением, рассекающие воздух со свистом смерти. Инстинкт сработал раньше мысли — я толкнула Серафину на землю, сама перекатилась в сторону. Болт вонзился в землю там, где секунду назад была моя голова.

— Нападение! — заорал Маркус, выхватывая меч. — Всем в укрытие!

Но некуда было прятаться. Восточный плац специально делали открытым — чтобы враг не мог подкрасться незамеченным. Ирония в том, что это же делало нас идеальными мишенями.

Засада. Профессиональная, продуманная. Кто-то знал точное время и место тренировки. Предатель действительно близко.

Я схватила тренировочный меч — тупое железо, предназначенное для отработки форм, не для реального боя. Но это лучше, чем голые руки.

— Девочки, за мной! — крикнула я, стараясь перекрыть панику в их глазах авторитетом команды. — Спиной к спине, круговая оборона! Как учили!

Из кустов выбежали люди в чёрном — лица закрыты масками, движения отточенные, профессиональные. Наёмники. Дорогие наёмники — по экипировке видно, что не простые головорезы.

Пятнадцать... нет, двадцать. Слишком много для случайного нападения. Это спланированная операция.

Маркус уже сражался с троими одновременно, его клинок пел смертельную песню. Но годы брали своё — движения уже не такие быстрые, дыхание сбивается.

И тут случилось невероятное. Селина — тихая, странная Селина — подняла руки, и воздух вокруг неё засветился бледно-голубым сиянием. Её глаза стали полностью белыми, без зрачков.

— Спите, — прошептала она, и в голосе была сила, заставившая мороз пробежать по спине.

Пятеро нападавших — те, что были ближе всего к ней — словно выключились. Упали как подкошенные марионетки, не мёртвые, но и не живые. Глубокий, принудительный сон.

Ментальная магия высокого уровня. Она не говорила, что владеет такой силой! Скрывала? Или сама не знала до критического момента?

Серафина, поддавшись адреналину, схватила меч упавшего наёмника. Держала неправильно — двумя руками за рукоять, как дубину.

— Я не умею драться! — паника в голосе боролась с решимостью.

— Просто маши им и кричи! Создавай хаос!

Абсурдный совет, но он сработал. Её дикие, непредсказуемые взмахи и пронзительные вопли дезориентировали нападавших. Они привыкли к профессиональным бойцам, а не к обезумевшей от страха женщине с мечом.

А потом температура резко упала. Не постепенно — мгновенно, словно мир вдохнул арктический воздух. Иней побежал по траве, дыхание стало видимым.

Кайрон.

Он появился как стихийное бедствие — ледяная буря в человеческом обличье. Воздух вокруг него кристаллизовался, превращаясь в смертоносные ледяные копья. За секунды — буквально за секунды — все оставшиеся наёмники превратились в ледяные статуи, застывшие в последних позах атаки или бегства.

— Лирана!

Он бросился ко мне, схватил за плечи. Руки дрожали — не от холода, от страха. Глаза метались по моему лицу, ища признаки ранений.

— Ты ранена? Кровь? Где больно?

— Нет, всё в порядке. Я цела. Девочки...

Быстрый осмотр. Пара царапин у младшей фрейлины, синяк на плече у Серафины от падения, разодранные ладони у тех, кто падал на гравий. Но все живы. Чудо.

— Как они узнали? — Маркус отдышивался, опираясь на меч. Лицо покрыто потом, несмотря на холод. — Тренировка была секретной! Только ближний круг знал!

— Предатель, — сказала Селина тихо. Её глаза вернулись к нормальному цвету, но взгляд остался потусторонним. — Тот, кто улыбается императору в лицо и точит нож за спиной. Он ещё здесь. Ещё не раскрыт.

— Но Малкрис в темнице...

— Не он. Другой. Ближе. Намного ближе. Настолько близко, что вы делите с ним воздух.

Метафора или буквальное указание? С провидцами никогда не знаешь наверняка.

Кайрон стиснул зубы так сильно, что мускул на челюсти задёргался.

— Усилить охрану! Никто не входит и не выходит из дворца без тройной проверки!

— Подождите, — сказала я, и в голове уже формировался план. — Это может быть полезно.

— Что? Лирана, тебя чуть не убили!

— Но не убили. И теперь предатель думает, что мы не знаем о нём. Знает, что его диверсия провалилась, но личность осталась тайной. Мы можем использовать это.

Классическая тактика дезинформации — позволить противнику думать, что он в безопасности, пока готовишь ловушку.

— Это слишком опасно.

— Вся наша жизнь опасна. Но если мы найдём настоящего предателя...

Он молчал, обдумывая. Взвешивал риски и выгоды. Император в нём боролся с мужем.

— Что ты предлагаешь?

— Дезинформацию. Дадим разным людям из ближнего круга разные версии наших планов. И посмотрим, какая информация попадёт к врагам.

— Умно, — признал Маркус. — Старый трюк контрразведки, но рабочий.

— Селина, — обратилась я к девушке. — Ты можешь увидеть больше? Кто это?

Она закрыла глаза, покачнулась. Я подхватила её — она весила не больше ребёнка.

— Не ясно. Туман. Но... близко к трону. Очень близко. Золотые монеты в одной руке, кинжал в другой. И тень... тень носит корону.

Кто-то из высшего совета? Или ещё ближе? Неужели кто-то метит на трон?

— Ладно, — решил Кайрон. — Делаем по-твоему. Но охрану удваиваем. Нет, утраиваем.

— И тренировки продолжаем, — добавила я, обводя взглядом девушек. Они стояли, всё ещё дрожа от шока, но в глазах появилось что-то новое. Не страх — решимость. — Девочки сегодня доказали, что могут сражаться.

Фрейлины выпрямились. Плечи расправились, подбородки поднялись. В их глазах больше не было страха — была гордость. Они выстояли. Они сражались. Они выжили.

— Вы все молодцы, — сказала я, и вложила в голос всю теплоту, на которую была способна. — Сегодня вы перестали быть просто леди. Вы стали воинами. Защитницами империи. И я горжусь каждой из вас.

Младшая фрейлина — кажется, её звали Лилиана — всхлипнула и бросилась ко мне, обняла, забыв о протоколе.

— Мы... мы правда сражались! Как настоящие воины!

Остальные засмеялись — нервно, но искренне. Напряжение отпускало, адреналин сменялся эйфорией выживших.

Боевое крещение. Теперь они не просто играют в воинов — они прошли через настоящую опасность и выжили. Это изменит их навсегда. Сделает сильнее. Или сломает — время покажет.