Императрица без маски (СИ)

Глава 2: Расстановка фигур

Утро началось с изучения документов. Анна, надо отдать ей должное, принесла всё, что я просила, и даже больше. Стопка бумаг высотой с мою ладонь легла на резной стол из тёмного дерева — местный аналог красного дерева, но с серебристыми прожилками, словно кто-то пролил ртуть в древесные волокна.

Первый документ — бюджетная роспись. Чернила выцвели, бумага пожелтела по краям. Последний раз обновляли полгода назад.

Так, посмотрим... Бюджет императорского крыла — жалкие крохи. Серафине выделяют в три раза больше. Слуги — самые никчёмные и неопытные, кого смогли найти. Даже платья мне присылают из того, что вышло из моды.

Классическая экономическая изоляция. Лишить ресурсов, чтобы жертва чувствовала себя беспомощной. Что ж, они не учли одного — я сорок лет проработала в государственной клинике. Я умею делать конфетку из дерьма и палок.

Помню, как в девяностые мы проводили групповую терапию в подвале, который затапливало каждый дождь. Сидели на ящиках из-под овощей, вместо флипчарта — старая школьная доска. И знаете что? Это были одни из самых эффективных сессий. Когда нет ресурсов, приходится полагаться на человеческую связь. А она бесценна.

Следующий документ — список персонала. Тридцать два человека. Для императорского крыла это смехотворно мало. У Серафины, судя по записям, пятьдесят слуг только для личных нужд.

— Мия, — позвала я. Девушка появилась мгновенно, словно дежурила под дверью. Вероятно, так и было. — Собери весь персонал в малом зале.

— Но... ваше величество... зачем?

Интересно. В её голосе не только страх, но и любопытство. Хороший знак — значит, не полностью сломлена.

— Выполняй.

Первое правило кризисного управления — наладь контакт с командой. А эти люди — моя команда, хотят они того или нет.

Пока Мия бегала, созывая слуг, я выбрала платье. Гардероб оказался печальным зрелищем — выцветшие ткани, устаревшие фасоны. Но в самом углу нашла тёмно-синее платье с серебряной вышивкой. Цвета императорского дома. Ткань местами потёрлась, вышивка распускалась, но это было лучшее из имеющегося.

В Москве у меня был один хороший костюм для конференций. Покупала в две тысячи пятом, носила пятнадцать лет. Заслуженные вещи имеют свою силу — они рассказывают историю.

Надевать платье без помощи оказалось квестом. Шнуровка сзади явно предполагала наличие горничной. Пришлось проявить чудеса гибкости — хорошо, что молодое тело это позволяло.

В малом зале собралось около тридцати человек. Я окинула их профессиональным взглядом, автоматически проводя диагностику.

Первый ряд — старшие слуги. Женщина лет пятидесяти с идеальной осанкой — главная экономка. Рядом дворецкий, седой, с военной выправкой — бывший солдат, скорее всего.

Второй ряд — горничные, лакеи. Молодые, но уже с печатью усталости на лицах.

Третий — кухонный персонал, садовники, конюхи. Те, кто обычно остаются невидимыми.

Так, девушка с кухни в хроническом стрессе — недосып, нервный тик. Садовник прячет руку — травма, боится наказания. Старшая горничная... о, а вот это интересно. Классические признаки чувства вины. Ворует, небось.

— Доброе утро, — сказала я, усаживаясь в кресло. Движение вышло более грациозным, чем я планировала — мышечная память Лираны. — Вы все служите в императорском крыле. Я хочу знать каждого из вас.

Тишина. Они смотрели на меня как на говорящую статую. Видимо, предыдущая Лирана никогда не обращалась к прислуге напрямую.

Подошла к девушке с кухни. Вблизи стало видно больше — потрескавшиеся от постоянного мытья руки, ожог на предплечье, тёмные круги под глазами.

— Как тебя зовут?

— Л-Лина, ваше величество. — Голос дрожал, она явно ожидала наказания.

— Лина, ты выглядишь уставшей. Что происходит?

Давай, милая, расскажи мне. Я вижу, что ты на грани нервного срыва.

Девушка замерла, потом слёзы потекли по щекам.

— Моя мать болеет, ваше величество. Я после смены бегаю к ней в нижний город... Лекарь дорогой, я почти не сплю, но... простите, я не жалуюсь!

Паника в голосе. Она думает, что её уволят за жалобы.

Бинго. Преданный сотрудник с личными проблемами — лучший союзник, если правильно помочь.

— Анна, — повернулась к старшей фрейлине, которая наблюдала из дверного проёма. — Распорядись, чтобы к матери Лины послали императорского лекаря. И выдели ей комнату в служебном крыле.

Эффект превзошёл ожидания. Девчонка чуть не рухнула на колени от благодарности, а остальные слуги смотрели на меня как на второе пришествие.

— Ваше величество, это... вы правда... — Лина не могла подобрать слов.

— Забота о своих людях — прямая обязанность правителя, — ответила я. — Теперь расскажи мне о кухне. Какие проблемы?

И словно прорвало плотину. Лина начала рассказывать — о старых печах, которые дымят, о нехватке качественных продуктов, о том, что приходится готовить из объедков с императорского стола.

Отлично. Лояльность персонала — готово. Теперь займёмся проблемными кадрами.

Садовник с раненой рукой оказался перфекционистом с низкой самооценкой. Звали его Томас, руку повредил, пытаясь в одиночку обрезать огромное дерево.

— Томас, покажи руку.

Он неохотно протянул. Глубокий порез, воспалённый, начинает гноиться.

— Почему не пошёл к лекарю?

— Я... боялся, ваше величество. Повредился по своей глупости, думал, накажете...

Классика. Страх наказания заставляет скрывать проблемы, пока они не становятся катастрофическими. Видела это сотни раз — пациенты месяцами терпели боль, боясь "побеспокоить" врача.

— Анна, проводи Томаса к лекарю немедленно. Томас, твоя преданность похвальна, но мёртвый садовник мне не нужен. Впредь любые травмы — сразу к лекарю. Это приказ.

— Да, ваше величество!

А вот старшая горничная Герта...

Я наблюдала за ней всё время собрания. Нервные движения, постоянно теребит край фартука, взгляд бегает, избегает прямого контакта. И главное — когда я упомянула о проверке расходов, у неё дёрнулся левый глаз. Микро-тик, большинство бы не заметили.

— Герта, останьтесь. Остальные свободны.

Слуги расходились, перешёптываясь. Атмосфера изменилась — вместо страха появилось что-то похожее на надежду.

Когда зал опустел, я внимательно посмотрела на женщину. Ей было около сорока пяти, полная, с добрым лицом, которое сейчас было искажено страхом.

Дрожащие руки, бегающий взгляд, постоянно косится на дверь — ищет путь к отступлению. Зрачки расширены, дыхание поверхностное. Диагноз очевиден.

— Герта, как давно вы крадёте из моей шкатулки?

Женщина побелела как полотно. Ноги подкосились, она тяжело опустилась на стул.

— Я не...

— Герта, — мягко перебила я, переходя на тот тон, которым говорила с пациентами в кризисе. — У меня нет времени на игры. Ваш сын влез в долги, угрожают коллекторы, вы в отчаянии. Я права?

Спасибо воспоминаниям Лираны — она знала о пропажах, просто боялась что-то сказать. Пару безделушек, немного монет. Не разорительно, но регулярно.

Герта рухнула на колени, рыдая. Слова полились потоком — сын увлёкся азартными играми, проиграл триста золотых империалов местному криминальному авторитету, угрожают покалечить, она не знала, что делать...

— Триста золотых... — повторила я. — Серьёзная сумма для служанки.

— Я верну! Клянусь! Из жалования, буду работать бесплатно, только не выгоняйте!

Паника, отчаяние, готовность на всё. Опасное состояние — человек в таком состоянии способен на непредсказуемые поступки.

— Встаньте, Герта. Сядьте нормально.

Помогла ей подняться, усадила на стул, налила воды из графина.

— Выпейте. Успокойтесь. Дышите глубже.

Она послушно выпила, руки всё ещё дрожали.

— Анна выдаст вам эту сумму. Долг будет погашен.

— Ваше величество! Это... я не могу...

— Но это единственный раз. И приведите сына завтра — поговорим о природе игровой зависимости.

Игроман в семье — бомба замедленного действия. Если не провести терапию, он снова влезет в долги. Придётся адаптировать методики когнитивно-поведенческой терапии к местным реалиям.

— Вы... вы не накажете меня?

— Герта, вы хорошая экономка. Пятнадцать лет безупречной службы. Одна ошибка в момент отчаяния не перечёркивает всего хорошего. Но больше никакого воровства. Если нужна помощь — приходите и просите.

Женщина разрыдалась снова, но теперь от облегчения.

— Ваше величество, я... я не знаю, как благодарить...

— Работайте хорошо. И помните — я забочусь о своих людях, но требую честности.

Когда Герта ушла, всё ещё всхлипывая от эмоций, Анна покачала головой.

— Ваше величество, вы удивительно изменились.

Ты даже не представляешь насколько, дорогая.

— Я просто решила быть собой. Кстати, жена канцлера придёт завтра?

— Да, но леди Марвин очень опасна. Она контролирует половину светских салонов столицы. Одно её слово может создать или разрушить репутацию.

— Или полезна. Вопрос в подходе.

Жена канцлера, по воспоминаниям, классическая альфа-самка с синдромом пустого гнезда. Дети выросли, муж на работе, энергию девать некуда. Такие обожают благотворительность и чувство собственной важности. У меня была похожая пациентка — жена олигарха. Направил её энергию в благотворительный фонд, теперь спасает бездомных животных и счастлива как никогда.

В дверь постучали. Тихо, неуверенно — не слуга, но и не аристократ.

— Войдите.

Вошёл молодой человек лет семнадцати. Форма пажа, но помятая, пятно на камзоле — похоже на вино. Красивое лицо, но глаза затравленные.

— Ваше величество, — поклон вышел неуклюжим. — Его величество император направляется сюда.

О, как интересно. Муженёк решил проверить, как там его жертва после вчерашнего унижения? Что ж, сюрприз, дорогой.

— Как тебя зовут, паж?

— Мартин, ваше величество.

— Мартин, совет — прежде чем идти с докладом к императрице, приведи себя в порядок. Пятна на одежде — неуважение не только к себе, но и к тому, к кому идёшь.

Парень покраснел до корней волос.

— Я... простите... другие пажи вылили на меня вино, сказали, что императрице всё равно...

Травля. Базовая иерархическая агрессия. Слабого травят, чтобы самим не оказаться на его месте.

— Анна, выдай Мартину новый камзол из запасов. Мартин, если другие пажи продолжат издевательства, докладывай напрямую мне. Я не терплю травли в своём крыле.

— Ваше величество... спасибо!

Он выбежал, едва не плача от благодарности.

— Вы собираете армию из отверженных, — заметила Анна.

— Я собираю армию из тех, кто знает цену лояльности. Отверженные самые преданные.

Базовая психология. Человек, которого подняли из грязи, будет держаться за своё новое положение зубами. А тот, кто родился в золоте, считает его само собой разумеющимся.

— Пусть войдёт, когда придёт. И, Мия, принеси чайный сервиз. На двоих.

— На... двоих, ваше величество?

В голосе девушки был почти священный ужас. Пить чай с императором? Немыслимо!

— Именно. Лучший сервиз. Тот, с синими драконами, если он ещё цел.

Посмотрим, как ты отреагируешь на жену, которая не рыдает в подушку, а спокойно пьёт чай. Нарушение ожиданий — первый шаг к изменению динамики отношений.