Игры с огнем (СИ)

Глава 23 Финальный аккорд

Конспиративная квартира на Таганке встретила пробуждающегося Студенцова серым светом весеннего утра.

Маленькая комната с потертыми обоями и скудной мебелью резко контрастировала с его просторным особняком в Замоскворечье. Такова цена подполья. Скрываться теперь приходилось в местах, о существовании которых не знали даже ближайшие соратники.

Игорь Платонович потянулся, разминая затекшие мышцы. Ночь на жесткой кушетке не принесла отдыха.

Мысли о стремительно рушащейся империи не давали уснуть. Вчерашние сообщения от оставшихся информаторов подтверждали худшие опасения. По его следу шли одновременно несколько ведомств, включая военную контрразведку.

Негромкий стук в дверь заставил напрячься. Три коротких удара, пауза, еще два. Условный сигнал Волкова.

— Войдите, — Студенцов поправил помятый пиджак.

Помощник по охране «Южнефти» выглядел измотанным, но собранным. В руках он держал запечатанный конверт без каких-либо пометок.

— Доброе утро, Игорь Платонович, — Волков огляделся, словно проверяя нет ли кого еще в квартире, хотя делал это уже трижды за вчерашний день. — Пришло сообщение. По специальному каналу.

Студенцов принял конверт, осторожно вскрыл и извлек сложенный втрое листок с машинописным текстом.

«Каналы перекрыты. Наблюдение на вокзалах и аэродромах. Единственный действующий маршрут северный, через Ленинград. Билет забронирован на имя Ларионова. Документы и деньги будут переданы на Ленинградском вокзале за час до отправления поезда. Контактное лицо Степан, газета „Известия“ в левой руке. Сожги это сообщение».

Студенцов перечитал записку дважды, затем поднес к настольной лампе. Бумага вспыхнула, превращаясь в пепел.

— От кого это? — спросил он, растирая пепел в пепельнице.

— От Корчагина, — Волков назвал кодовое имя агента в Прибалтике. — Канал проверенный.

Студенцов задумчиво потер подбородок, покрытый двухдневной щетиной. Корчагин… Один из немногих, кому он по-настоящему доверял.

Старая связь, еще с дореволюционных времен. Если он говорит, что путь через Ленинград открыт, значит, это действительно так.

— Что думаете, Игорь Платонович? — нарушил молчание Волков. — Риск велик.

— А разве у нас есть выбор? — Студенцов горько усмехнулся. — Вчера арестовали Корженко. Позавчера — Дидковского. Лаврентьев уже дает показания. Круг сужается.

Волков кивнул. Ситуация была безвыходной. Оставаться в Москве значит ждать неминуемого ареста. А арест означал конец всему. При нынешней кампании против «вредителей» шансов выйти живым с Лубянки практически не было.

— Подготовьте все необходимое, — решительно распорядился Студенцов. — Минимум багажа. Только деньги и документы.

— А как же супруга? — осторожно спросил Волков.

Студенцов помрачнел.

— Зина останется. Так безопаснее для нее. К тому же… — он запнулся, — семья это слабое место. Через нее могут выйти на меня. Отправьте ее к сестре в Серпухов. Потом разберемся.

Волков молча кивнул. Его не удивила такая позиция шефа.

Студенцов всегда отличался практичностью, граничащей с цинизмом. Личные привязанности никогда не мешали ему принимать рациональные решения.

— Что с нашими активами? — поинтересовался Студенцов, доставая из потертого портфеля блокнот.

— Счет в рижском банке в порядке. Около ста тысяч рублей в валютном эквиваленте. Документы на недвижимость в Берлине подготовлены. Как только доберетесь до Риги, сможете получить доступ ко всему.

Студенцов удовлетворенно кивнул. За годы работы в «Южнефти» он тщательно готовил пути отступления, переводя часть средств за границу через подставные фирмы.

— Остается главный вопрос, — Студенцов подошел к окну, осторожно отодвигая штору. — Кто за всем этим стоит? Кто организовал эту облаву?

Волков помедлил с ответом:

— Все следы ведут к Краснову.

— Краснов… — задумчиво повторил Студенцов. — Сложно поверить, что этот выскочка сумел организовать такую многоходовую операцию. Координировать действия нескольких ведомств, получить поддержку на самом верху.

— Нельзя его недооценивать, — покачал головой Волков. — После освобождения с Лубянки его влияние многократно возросло. Личный консультант Сталина, прямой выход на Орджоникидзе. И методы работы… Многоуровневая стратегия, использование разных каналов одновременно, манипулирование информацией. Это его почерк.

Студенцов вернулся к столу и тяжело опустился на стул:

— Я совершил ошибку. Нужно было уничтожить его сразу, а не возиться с арестом и следствием.

— На тот момент ваше решение было лучшим, — возразил Волков. — Краснов привлекал слишком много внимания промышленными успехами. Открытое устранение вызвало бы вопросы.

Студенцов отмахнулся. Сейчас не время для оправданий. Нужно сосредоточиться на спасении.

— Займитесь поездом, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен. — Лучше вечерним, после девяти. Меньше шансов нарваться на случайную проверку.

— Будет сделано, — Волков направился к двери, но остановился. — Игорь Платонович, осмелюсь посоветовать… Может, стоит заложить Краснова? Дать показания против него?

Студенцов задумался. Идея была неплохой. Отомстить врагу даже ценой собственного падения.

— Нет, — решительно ответил он. — Это может дать обратный эффект. Если Краснов действительно близок к Сталину, мои обвинения могут быть восприняты как попытка оклеветать «честного коммуниста». Лучше затаиться, переждать бурю, а потом… — его глаза недобро сверкнули, — потом мы еще посчитаемся.

Волков кивнул и вышел. Студенцов вернулся к окну. С высоты третьего этажа открывался вид на типичный московский двор. Старая липа, скамейка, сохнущее на веревках белье. Утренний свет едва пробивался сквозь облака, придавая всему вокруг сероватый оттенок.

Он повернулся к зеркалу над умывальником. Из потускневшего стекла на него смотрел осунувшийся мужчина с запавшими глазами и печатью усталости на некогда энергичном лице. Несколько дней подполья состарили его сильнее, чем годы напряженной работы.

— Ничего, — прошептал он своему отражению. — Еще поборемся.

Часы показывали половину десятого. До отправления поезда оставалось меньше десяти часов.

За это время нужно уничтожить все компрометирующие материалы, подготовить легенду на случай непредвиденных обстоятельств, проверить документы…

Студенцов вздохнул. Тридцать лет в системе, от рядового бухгалтера до руководителя крупнейшего нефтяного треста. И вот теперь бегство, как воришка в ночи.

Он подошел к сейфу, спрятанному за картиной, и достал заранее подготовленный пакет. Паспорт на имя Локтева, несколько пачек купюр разного достоинства, золотые часы и запонки, на случай необходимости быстрого обмена на валюту.

Нет смысла брать много вещей. Все необходимое ждало его в Риге. Главное добраться туда, а дальше уже налаженные каналы, связи, счета в банках.

Остаток дня прошел в тягостном ожидании. Студенцов задремал, проснулся от нервного напряжения, снова забылся тревожным сном. К шести вечера вернулся Волков с новой одеждой. Простым костюмом рабочего и кепкой, сильно отличающимися от обычного гардероба руководителя треста.

— Переодевайтесь, — он положил одежду на кушетку. — И придется сбрить усы. Для надежности.

Студенцов безропотно подчинился. Усы, которые он носил двадцать лет, упали под ножницами, затем лицо покрылось мыльной пеной, и бритва завершила дело. Из зеркала на него глянул совершенно другой человек. Без щегольских усов, в потертой кепке и рабочей куртке он выглядел обычным служащим невысокого ранга.

— Транспорт готов, — сообщил вернувшийся Волков. — Обычный грузовик, развозит товары по магазинам. Шофер — наш человек. Довезет до Бескудниково без остановок.

Студенцов кивнул, проверяя содержимое портфеля. Деньги, документы, несколько необходимых вещей. Все на месте.

— Поезд прибывает на станцию в девятнадцать сорок два, — продолжал Волков. — Стоянка три минуты. У вас билет в седьмой вагон, купе номер четыре. Место нижнее у окна. Прибытие в Ленинград — восемь тридцать утра. На перроне вас встретит человек с газетой «Ленинградская правда». Пароль: «Не подскажете, как пройти к Невскому?» Отзыв: «Лучше возьмите извозчика, так быстрее»

— Запомнил, — Студенцов надел кепку, примеряя новый образ. — А если что-то пойдет не так?

— Запасной вариант — гостиница «Астория», номер оформлен на имя Ломова Петра Алексеевича. Ключ, — Волков протянул конверт, — здесь. Документы на это имя тоже подготовлены, они в боковом кармане портфеля.

За окном уже смеркалось. Наступало самое опасное время. Когда придется выйти из укрытия и отправиться в путь.

— Пора, — Волков посмотрел на часы. — Грузовик ждет в переулке.

Они вышли, миновали узкий проход между домами и вышли в тихий переулок, где стоял грузовик «Полет-Д» с брезентовым верхом.

— Удачи, Игорь Платонович, — Волков протянул руку. — Свяжемся через известные каналы.

Студенцов крепко пожал протянутую ладонь:

— Спасибо за все, Волков. Вы настоящий профессионал.

— Служу делу, — просто ответил тот.

Студенцов забрался в кузов грузовика, заставленный ящиками с продуктами.

Волков закрыл борт и хлопнул по кабине:

— Поехали!

Грузовик тронулся, постепенно набирая скорость. Студенцов устроился среди ящиков, прислушиваясь к шуму мотора и думая о предстоящем путешествии. Если все пойдет по плану, через сутки он будет в безопасности.

Поездка заняла около сорока минут. Студенцов чувствовал, как машина сворачивает, останавливается, снова движется. Наконец, она остановилась окончательно, и через минуту борт опустился.

— Приехали, товарищ, — пожилой шофер с лицом, иссеченным морщинами, помог ему спуститься. — Станция там, за тем домом. До поезда еще минут двадцать.

Студенцов огляделся. Небольшая пригородная станция, несколько деревянных домиков вдоль путей, редкие фонари вдоль перрона. Идеальное место для незаметной посадки.

— Спасибо, — он протянул шоферу несколько купюр.

— Не нужно, — тот отмахнулся. — Я свое получил. Удачной дороги.

Грузовик уехал, а Студенцов направился к станции, стараясь выглядеть как обычный пассажир, возвращающийся с работы. На перроне немноголюдно. Несколько рабочих, пара женщин с сумками, старик с внуком.

До прибытия поезда оставалось пятнадцать минут. Студенцов купил в маленьком киоске вечернюю газету и устроился на скамейке, делая вид, что читает.

Сердце билось часто, но ровно. Многолетний опыт интриг научил его сохранять внешнее спокойствие даже в самых напряженных ситуациях.

Наконец, вдалеке послышался гудок приближающегося поезда. Люди на перроне оживились, начали собирать вещи. Студенцов сложил газету и поднялся, крепче сжимая потертый портфель.

Поезд медленно подкатил к станции, скрипя тормозами. Вагоны были заполнены пассажирами, но не переполнены. Это обычный вечерний рейс на Ленинград, не пользующийся такой популярностью, как «Красная стрела».

Студенцов неторопливо пошел вдоль состава, отсчитывая вагоны. Четвертый, пятый, шестой… Возле седьмого он остановился, пропуская выходящих пассажиров. Затем поднялся по ступенькам, показал билет проводнику и вошел в вагон.

Лавируя между людьми в узком коридоре, он нашел свое купе. Внутри уже сидел полный мужчина средних лет в форме инженера путей сообщения и молодая женщина с книгой в руках. Четвертое место, судя по всему, пустовало.

— Добрый вечер, — Студенцов вежливо кивнул попутчикам, стараясь говорить не своим обычным командным тоном, а мягче, как рядовой служащий.

Ответив на приветствие, соседи вернулись к своим занятиям. Инженер к портфелю с бумагами, женщина к книге. Студенцов убрал портфель под сиденье и устроился у окна, глядя на перрон маленькой станции.

Поезд простоял обещанные три минуты и тронулся. Бескудниково осталось позади. Впереди — Ленинград, встреча с связным, пароход на Ригу…

Студенцов расслабился и прикрыл глаза. Казалось, самое сложное позади. Теперь просто нужно доехать до Ленинграда, затеряться в большом городе, сесть на пароход и свобода.

Он не заметил, как уснул, убаюканный размеренным стуком колес.

Проснулся от ощущения, что поезд замедляет ход. За окном уже стемнело, виднелись огни какой-то станции. Попутчики дремали, в купе царил полумрак. Горела только тусклая синяя лампочка под потолком.

Поезд остановился. Через некоторое время послышались шаги в коридоре, голоса. Студенцов напрягся. Похоже на проверку документов. Обычное дело в поездах дальнего следования, особенно идущих в приграничные районы.

Дверь купе отъехала в сторону, и на пороге появился молодой милиционер с планшетом в руках:

— Добрый вечер, товарищи! Проверка документов.

Инженер и женщина зашевелились, доставая паспорта. Студенцов невозмутимо извлек из кармана новенький паспорт на имя Локтева.

Милиционер бегло просмотрел документы попутчиков, вернул их и взял паспорт Студенцова. Внимательно изучил фотографию, перевел взгляд на лицо.

— Локтев Степан Петрович, — прочитал он вслух. — Куда направляетесь, товарищ Локтев?

— В Ленинград, по делам учреждения, — ровным голосом ответил Студенцов, указывая на штамп в документе. — Командировка на три дня.

Милиционер кивнул, возвращая паспорт:

— Хорошей поездки, товарищи.

Он вышел, прикрыв за собой дверь. Студенцов перевел дыхание. Первое препятствие преодолено.

Поезд тронулся, постепенно набирая скорость. Станция, судя по всему, Клин, осталась позади. Студенцов снова прислонился к окну, наблюдая, как проносятся мимо темные силуэты деревьев и редкие огоньки деревень.

До Ленинграда оставалось меньше двенадцати часов. Он и не заметил, как снова задремал, убаюканный мерным движением поезда.

Проснулся Студенцов от странного ощущения. Поезд снова стоял, но на этот раз не на станции. За окном была кромешная тьма, лишь вдалеке виднелись редкие огни. Его попутчики тоже проснулись и с недоумением смотрели в окно.

— Что случилось? — спросила женщина у инженера.

— Скорее всего, просто техническая остановка, — пожал плечами инженер. — Бывает на этом участке.

Студенцов напряженно вглядывался в темноту за окном. Что-то не так. Остановка посреди перегона, вдали от станций… Интуиция, отточенная годами выживания в советской системе, кричала об опасности.

Внезапно дверь купе отъехала в сторону без стука. На пороге стояли двое мужчин в штатском.

— Гражданин Студенцов Игорь Платонович? — негромко произнес старший из них, невысокий человек с цепким взглядом. — Прошу вас пройти с нами.

Кровь отхлынула от лица Студенцова. Как они узнали? Документы безупречны, маскировка идеальна…

— Вы ошибаетесь, товарищ, — твердо произнес он, стараясь сохранить самообладание. — Я Локтев Степан Петрович, вот мои документы.

Он протянул паспорт, который был немедленно изъят вторым мужчиной, высоким, с квадратной челюстью и холодными серыми глазами.

— Документы проверим, — сухо ответил старший. — А пока прошу следовать за нами. Без лишнего шума.

Женщина и инженер застыли, с испугом глядя на разворачивающуюся сцену. Студенцов понял, что сопротивление бесполезно. Если его остановили здесь, значит, все каналы перекрыты, все пути отступления отрезаны.

— Могу я взять свои вещи? — спросил он, указывая на портфель.

— Возьмем сами, — ответил высокий, поднимая портфель с пола. — Пройдемте.

Студенцов медленно поднялся. На какое-то мгновение в его голове промелькнула безумная мысль о сопротивлении, о попытке прорваться… Но это было бы самоубийством. Наверняка в тамбуре ждут еще оперативники.

Его вывели из купе под любопытными взглядами попутчиков и других пассажиров, выглядывающих из своих купе. Высокий шел впереди, старший сзади. Классическое конвоирование для предотвращения побега.

В тамбуре действительно стояли еще двое мужчин в штатском. При виде Студенцова один из них переступил с ноги на ногу, машинально поправляя полы пиджака. Явно для удобного доступа к оружию.

— Куда вы меня ведете? — спросил Студенцов, выводимый из вагона.

— Узнаете в свое время, — коротко ответил старший. — Не создавайте проблем, Игорь Платонович.

На пустынном перегоне стоял черный автомобиль с работающим двигателем. Мужчины усадили Студенцова на заднее сиденье между двумя конвоирами, и машина тронулась по проселочной дороге, уходящей в темноту.

— Как вы меня нашли? — спросил Студенцов после нескольких минут молчания.

Старший, сидевший рядом с водителем, обернулся:

— Ваш друг Корчагин оказался очень разговорчивым. После небольшой беседы на Лубянке.

Студенцов закрыл глаза. Корчагин… Человек, которому он доверял больше всех. Единственный, кто знал о запасных путях отступления. Пойманный и сломленный. Западня оказалась идеальной.

— Куда мы едем? — попытался он снова.

— В Москву, — на этот раз ответ был прямым. — Вас ждут.

Остаток пути прошел в тягостном молчании. Автомобиль выехал на шоссе, набрал скорость. Студенцов смотрел в окно на проносящиеся мимо деревья, понимая, что каждый километр приближает его к развязке этой истории.

Через два часа они въехали в Москву. Пустынные ночные улицы, редкие прохожие, тусклый свет фонарей… Машина миновала центр города и повернула в сторону Лубянки.

«Вот и все», — подумал Студенцов, глядя на приближающееся здание ОГПУ. Круг замкнулся.

Машина остановилась у неприметного подъезда. Его вывели, придерживая под локти, провели через боковой вход, затем по коридорам, вниз по лестнице, снова по коридору… Он сбился со счета поворотов, когда они наконец остановились перед массивной дверью.

Старший постучал, затем открыл дверь:

— Входите, гражданин Студенцов.

Комната оказалась просторным кабинетом с тяжелыми шторами на окнах и большим столом, за которым сидел человек в полувоенном кителе. Лицо его было наполовину скрыто тенью от настольной лампы, но Студенцов сразу узнал Грошева, известного следователя ОГПУ по особо важным делам.