Игры с огнем (СИ)

Глава 2 Инспектор

Через полчаса мы уже ехали по заснеженной дороге вдоль трассы нефтепровода.

За рулем ГАЗ-А, как обычно, сидел Рома, невозмутимо преодолевая сугробы и ледяные колеи. Рядом с ним устроился Глушков, всю дорогу о чем-то негромко беседовавший с водителем.

Мы с Сергеевым расположились на заднем сиденье, укрывшись шерстяными одеялами от пронизывающего ветра. Стекла автомобиля плохо защищали от холода.

Я намеренно выбрал дальний маршрут, чтобы показать инспектору весь масштаб работ. Мы проезжали мимо строительных площадок, где кипела работа, несмотря на мороз.

Бригады сварщиков в брезентовых укрытиях соединяли секции труб. Землекопы в ватниках методично расчищали траншеи от наметенного за ночь снега. Вдоль всей трассы дымились костры и полевые кухни.

— Впечатляющий размах, — нехотя признал Сергеев, разглядывая панораму строительства. — Сколько человек задействовано?

— На сегодняшний день около восьмисот рабочих непосредственно на трассе, — ответил я. — Еще примерно триста обеспечивают снабжение, транспорт, питание, медицинское обслуживание.

— И всем платите сдельно, с премиями за перевыполнение? — В голосе инспектора прозвучала плохо скрываемая подозрительность.

— Конечно, — я встретил его взгляд спокойно. — Это основа производительности труда. Люди должны видеть прямую связь между своими усилиями и вознаграждением.

— Весьма капиталистический подход, — заметил Сергеев с легкой иронией.

— Напротив, чисто социалистический, — возразил я. — От каждого по способностям, каждому по труду. Разве не так формулирует принцип товарищ Сталин?

Инспектор промолчал, отвернувшись к окну. Остаток пути мы ехали в молчании, нарушаемом лишь гудением мотора и поскрипыванием рессор на ухабах.

На четырнадцатом километре нас встретил Кудряшов. Молодой геолог, кутаясь в тулуп, держал в руках свернутые чертежи и какие-то приборы.

— Леонид Иванович, хорошо, что вы приехали, — он приветствовал нас, стараясь перекричать шум работающей техники. — У нас новые данные по структуре грунта. Ситуация сложнее, чем мы думали.

Мы спустились в расчищенную траншею, где рабочие готовили площадку для заливки бетонного основания. Кудряшов развернул чертежи прямо на деревянном щите, используемом как импровизированный стол.

— Смотрите, — он указал на схематический разрез грунта. — Мы обнаружили не просто высокие грунтовые воды, а настоящую линзу с плывуном. Весной здесь образуется подземное озеро. Обычные свайные конструкции не выдержат.

Я внимательно изучил чертеж, чувствуя, как нарастает внутреннее напряжение. Такая геологическая особенность грозила серьезными проблемами. При весеннем таянии снега подвижный грунт мог буквально «съесть» опоры нефтепровода, вызвав разрушение всей конструкции.

— Что предлагаете? — спросил я, поднимая глаза на геолога.

— У Рихтера есть решение, — Кудряшов развернул второй чертеж. — Специальная конструкция с противовесами и дополнительными поперечными распорками. Что-то вроде плавучего основания, которое не проваливается в плывун, а распределяет нагрузку по большой площади.

Сергеев заинтересованно склонился над чертежом:

— Это же целый инженерный комплекс. Для него потребуется значительно больше материалов, чем заложено в проекте.

— Безусловно, — я кивнул. — Но безопасность нефтепровода важнее сиюминутной экономии. Авария обойдется дороже.

— И откуда возьмутся средства на эти… дополнительные работы? — Инспектор поднял на меня испытующий взгляд.

— Из резервного фонда промысла, — твердо ответил я. — Мы создали его именно для таких непредвиденных ситуаций.

— Очень интересуюсь, как формируется этот фонд, — заметил Сергеев.

— Вся документация у вас будет, — я повернулся к Кудряшову. — Где Рихтер? Мне нужно обсудить с ним технические детали.

— Он на экспериментальном участке, — геолог указал в сторону небольшого возвышения, где виднелось несколько фигур вокруг какой-то конструкции. — Проводит испытания модели новой опоры.

Мы направились туда, с трудом пробираясь по глубокому снегу. Ветер усилился, пронизывая даже сквозь теплую одежду. Сергеев, явно не готовый к таким условиям, шел с видимым трудом, проваливаясь в сугробы почти по колено.

На экспериментальной площадке Рихтер руководил необычным испытанием.

На расчищенном участке земли была сооружена миниатюрная модель опоры нефтепровода и участка трубы размером примерно в одну пятую от реальных размеров. Под ней находился слой рыхлого грунта, перемешанного с водой — имитация плывуна. Несколько рабочих по команде Рихтера постепенно нагружали конструкцию мешками с песком, проверяя ее устойчивость.

— Александр Карлович, как результаты? — спросил я, подходя ближе.

Рихтер обернулся, его бородка заиндевела от мороза:

— Обнадеживающие, Леонид Иванович. Конструкция держит нагрузку в полтора раза выше расчетной. Но есть кое-какие вопросы.

Он подвел меня к модели и указал на систему распорок:

— Нам придется значительно усилить боковые распорки. При таянии снега возможен боковой сдвиг грунта, который создаст дополнительную нагрузку. А еще лучше добавить противовесы с противоположной стороны, — он показал на чертеже. — Получится своего рода якорная система.

— Сколько дополнительного металла потребуется? — спросил я, понимая, что это ключевой вопрос.

— Примерно сорок тонн арматуры и швеллера, — Рихтер потер заиндевевшую бороду. — Плюс около двухсот кубометров бетона.

Сергеев, стоявший рядом, присвистнул:

— Солидный перерасход.

— Неизбежный, — я твердо посмотрел на инспектора. — Если труба лопнет весной, ущерб будет в десятки раз больше, не говоря уже об экологических последствиях.

— И где же взять такое количество металла? — с нажимом спросил Сергеев. — Насколько я знаю, фонды на этот квартал уже распределены. И что значит «экологических»? Что это за словечко такое? Вы о чем?

Прежде чем я успел ответить, к нам подошел Лапин, начальник снабжения. Его очки запотели от мороза, и он постоянно протирал их краем шарфа.

— Леонид Иванович, я насчет арматуры, — начал он, бросив настороженный взгляд на инспектора. — Коломенский завод подтвердил возможность поставки. Сорок тонн швеллера и арматуры отгрузят через три дня.

— Замечательно, — я кивнул. — А цемент?

— Договорились с Чистопольским заводом. Первая партия уже в пути.

Сергеев не мог скрыть удивления:

— Как вам удалось добиться внеочередных поставок? Такие объемы требуют согласования на уровне снабженческих управлений наркомата.

— У нас хорошие отношения с предприятиями региона, — ответил я, стараясь говорить непринужденно. — Они понимают важность нашего проекта для всей страны.

Инспектор прищурился, явно не удовлетворенный ответом, но промолчал. Я воспользовался паузой, чтобы вернуться к технической стороне вопроса:

— Александр Карлович, когда сможем начать полномасштабное внедрение новой конструкции?

— Завтра с утра, — ответил Рихтер. — Сегодня завершим испытания, доработаем чертежи и подготовим подробные инструкции для бригад. С рассвета можно приступать к работе.

— Отлично, — я повернулся к Кудряшову. — Есть ли еще участки с подобными геологическими особенностями?

Геолог развернул карту трассы:

— По нашим данным, еще два потенциально опасных места. Здесь, на семнадцатом километре, и здесь, на двадцать втором. Но там условия не такие сложные, как на четырнадцатом.

— Тем не менее, используем ту же усиленную конструкцию, — распорядился я. — Не будем рисковать.

Сергеев внимательно слушал наш разговор, делая пометки в своем блокноте. Я заметил, что он записывает не только технические детали, но и все упоминания о дополнительных поставках и расходах.

— Товарищ Краснов, — обратился он ко мне, когда мы закончили обсуждение, — меня интересует ваша схема взаимоотношений с поставщиками. Особенно то, как вам удается получать внеплановые материалы в обход установленной системы распределения фондов.

Я прищурился, глядя на заснеженную трассу нефтепровода, уходящую за горизонт:

— Товарищ Сергеев, я отвечу на все ваши вопросы. Но давайте сначала завершим осмотр. Мне нужно проверить еще несколько участков.

Не дожидаясь ответа, я направился к автомобилю. Сергеев последовал за мной, с трудом пробираясь через сугробы. Его городские ботинки совершенно не подходили для таких условий.

Пока инспектор догонял меня, я успел перекинуться несколькими фразами с Рихтером:

— Александр Карлович, любой ценой нужно уложиться в график. Ситуация в Москве обостряется. Если нефтепровод не заработает до весенней распутицы, тамошние наши противники получат все козыри на руки.

— Сделаем, Леонид Иванович, — Рихтер говорил негромко, но уверенно. — Переходим на круглосуточную работу с завтрашнего дня. Если поставки будут своевременными, за две недели проложим большую часть трассы.

— О поставках не беспокойтесь, — я бросил быстрый взгляд на приближающегося Сергеева. — Я обеспечу все необходимое. Важнее всего качество работ. Нефтепровод должен выдержать любые испытания — и природные, и человеческие.

Рихтер понимающе кивнул. За месяцы совместной работы мы научились понимать друг друга с полуслова. Он был не просто опытным инженером, но и надежным соратником, который разделял мое видение будущего промысла.

Следующие несколько часов мы с Сергеевым провели, объезжая различные участки строительства. Я намеренно показывал ему самые впечатляющие примеры инженерных решений.

Переход через овраг с применением специальных компенсаторов, систему защиты от коррозии на основе экспериментального покрытия Островского, монтаж предохранительных клапанов для защиты от гидроударов.

К концу дня, когда мы вернулись в штаб, инспектор выглядел измотанным и озадаченным. Я предложил ему горячий ужин и отдых, отложив дальнейшие расспросы до завтра.

Он согласился без особого энтузиазма, понимая, что я выиграл еще один день.

Оставшись один в кабинете, я достал телеграмму от Мышкина. В ней содержалась тревожная информация.

Студенцов активизировал свои действия в наркомате, готовя почву для создания специальной комиссии по оценке эффективности нашего промысла. Очевидно, инспектор Сергеев был лишь первой ласточкой.

Я подошел к окну. За стеклом сгущались сумерки. Вдоль трассы нефтепровода зажигались огни.

Работа не прекращалась и ночью. В сгустившейся темноте были видны вспышки электросварки, освещавшие силуэты работающих людей.

Времени становилось все меньше. Студенцов и его союзники из «Южнефти» явно торопились перехватить контроль над месторождением до того, как мы запустим нефтепровод.

Сейчас главным козырем был фактор времени. Кто успеет первым доказать свою эффективность, тот и победит.

Я вернулся к столу и начал составлять телеграмму Головачеву в Москву. Нужно срочно мобилизовать все возможные ресурсы для защиты проекта. В том числе задействовать наших союзников в наркомате и военном ведомстве.

После отъезда Краснова и инспектора работа на четырнадцатом километре ускорилась. Рихтер, освобожденный от необходимости давать пояснения проверяющему, полностью погрузился в организацию работ. Его короткие, четкие команды разносились по всей строительной площадке, направляя усилия бригад к единой цели.

— Шмаков! Готовьте котлованы под опоры строго по разметке! — кричал он, сверяясь с чертежами. — Сидоренко, ваша бригада начинает армирование! Каждая связка — по схеме, никакой самодеятельности!

Бригадиры, получив указания, распределяли людей по участкам. Работа превращалась в слаженный механизм, где каждый выполнял свою функцию. Несмотря на мороз, никто не позволял себе расслабиться.

На расчищенной от снега площадке выросла настоящая полевая мастерская. Под временным навесом из брезента сварщики готовили каркасы для бетонных опор. Голубоватые искры сварки разлетались вокруг, освещая сосредоточенные лица работников. Коренев, старший сварщик, лично проверял каждый шов, постукивая по металлу специальным молотком.

— Этот переварить, — указывал он на едва заметную неровность. — И усиль угол, здесь будет основная нагрузка.

В пятидесяти метрах от сварочного поста разворачивался другой важный процесс. Подготовка бетонной смеси.

В огромных металлических ваннах, установленных над жаровнями, подогревалась вода. Рядом возвышались горы щебня и песка, доставленного с ближайшего карьера. Мешки с цементом бережно хранились в утепленном сарае, защищенные от влаги и мороза.

Кузнецов, бригадир бетонщиков, командовал процессом смешивания:

— Песок и щебень должны быть теплыми! — наставлял он молодого помощника. — Иначе бетон не схватится. И добавляйте хлористый кальций точно по рецептуре Островского!

Сам Островский, худощавый химик с всклокоченными волосами, лично контролировал приготовление специальной добавки, позволяющей бетону затвердевать даже при низких температурах. Он колдовал над котелком, где растворялись кристаллы хлористого кальция, постоянно помешивая и проверяя концентрацию самодельным ареометром.

— Еще немного соли, — бормотал он себе под нос. — Концентрация должна быть идеальной, иначе все пойдет насмарку.

Параллельно с подготовкой опорных конструкций шла укладка труб на уже готовых участках.

Здесь работала одна из лучших бригад — монтажники под руководством Тимофеева. Секции труб доставлялись на санях, запряженных лошадьми.

Два десятка рабочих аккуратно снимали тяжелые стальные цилиндры. Укладывали на специальные подставки для центровки.

Опытные монтажники соединяли трубы с помощью центраторов, особых приспособлений, обеспечивающих идеальное совпадение стыков. Затем сварщики закрепляли соединение, выполняя шов по всей окружности трубы.

Работа требовала высочайшей точности и терпения.

— Держите центровку! — командовал Тимофеев. — Чуть подними правый край! Теперь фиксируйте!

Временные сварочные посты располагались прямо на трассе. Для защиты от ветра вокруг места сварки устанавливались ширмы из брезента.

Внутри импровизированных укрытий поддерживалась положительная температура с помощью небольших печек-буржуек, что было критически важно для качества сварочных работ.

Зимняя сварка имела свои особенности.

Перед началом работы трубы предварительно подогревались газовыми горелками, чтобы металл не был хрупким от мороза. Сварщики использовали специальные электроды с повышенным содержанием марганца, обеспечивающие прочное соединение даже в суровых условиях.

— Прогрей стык до семидесяти градусов, — инструктировал Зуев молодого сварщика. — Почувствуешь рукой. Если металл терпимо горячий, можно начинать.

После сварки каждый шов подвергался тщательной проверке.

Барышников, специалист по дефектоскопии, исследовал соединения с помощью рентгеновского аппарата. Он экспонировал специальную пленку, затем проявлял ее в переносной лаборатории, устроенной в утепленной палатке.

— Этот шов принимаю, — говорил он, изучая негатив через лупу. — А здесь есть микропоры, нужно переварить верхний сегмент.

К полудню темп работ достиг максимума. По всей трассе слаженно трудились десятки бригад. Каждая выполняла свою часть сложного процесса.

Изолировщики покрывали трубы защитным составом, предохраняющим от коррозии. Землекопы расширяли и укрепляли траншеи. Плотники сооружали опалубку для бетонных опор.

Рихтер переходил от одного участка к другому, контролируя качество работ и решая возникающие проблемы. Несмотря на суровые условия, строительство продвигалось по графику, а кое-где даже с опережением.

— Если продолжим такими темпами, через десять дней выйдем к двадцатому километру, — сказал он Кудряшову, просматривая журнал учета выполненных работ. — Главное, чтобы погода не подвела.

Геолог с тревогой посмотрел на небо:

— Барометр падает. Метеорологи предупреждают о возможном циклоне из Сибири. Может ударить мороз до минус тридцати.

— Выдержим и не такое, — Рихтер потер заиндевевшую бородку. — Главное, чтобы поставки материалов не сорвались. С бетонированием в сильный мороз придется повременить, а вот сварочные работы продолжим в любую погоду.

Вдоль всей трассы, через каждые пятьсот метров, были оборудованы пункты обогрева. Утепленные палатки с печками-буржуйками, где рабочие могли согреться и выпить горячего чая.

Там же находились запасы продуктов, медикаменты и средства связи. В условиях зимней стройки такие пункты становились настоящими островками жизни.

В одной из таких палаток фельдшер Галина Степановна, немолодая женщина с добрыми глазами и решительным характером, оказывала помощь обмороженному рабочему:

— Терпи, голубчик, — приговаривала она, растирая его побелевшие пальцы спиртовым раствором. — Не так сильно прихватило, скоро отойдет. Но на сегодня от сварки тебя освобождаю, будешь помогать на кухне.

— Да ладно, Степановна, — пытался возражать сварщик, — у нас сегодня план горит, каждая пара рук на счету.

— Со мной не спорь, — строго ответила фельдшер. — Рисковать здоровьем не позволю. Еще день-два с обмороженными пальцами посвариваешь — и все, инвалидность обеспечена.

В полевой столовой, устроенной в большой брезентовой палатке, повара готовили обед для рабочих.

Запах наваристого борща и гречневой каши с тушенкой разносился по округе, поднимая настроение трудящимся. Горячее питание на морозе было не просто едой, а жизненной необходимостью.

— Налегайте на сало и хлеб! — командовал повар, раздавая огромные порции. — На холоде калории сгорают быстрее. Кто по второй порции — становись в очередь!

Рабочие ели быстро, обжигаясь горячим супом, но не жалуясь. Время, отведенное на обед, было ограничено, а работы предстояло еще много. Каждый понимал важность своего вклада в общее дело.

К вечеру на четырнадцатом километре уже отчетливо вырисовывались контуры будущей конструкции.

Арматурные каркасы для опор были установлены в котлованы и ждали заливки бетоном. Строители заботливо укрывали их мешковиной и брезентом, защищая от снега и ветра.

Рихтер собрал бригадиров на короткое совещание:

— С завтрашнего дня переходим на круглосуточный режим работы, — объявил он. — Прибывает дополнительная смена из поселка. Освещение участков уже организуется. Устанавливаем прожекторы, подключенные к передвижным генераторам.

— А с жильем как? — спросил Шмаков, потирая покрасневшие от мороза руки. — У нас и так в палатках тесновато.

— Дополнительные утепленные палатки доставят завтра к полудню, — ответил Рихтер. — Пока придется потесниться. Организуйте отдых посменно. Возражения есть?

Бригадиры переглянулись и молча покачали головами. Все понимали серьезность ситуации.

— Тогда за работу, — подвел итог главный инженер. — Каждый день дорог.