Игра

Глава 14. Когда ответов больше, чем вопросов

Следующий день начался рано. Встал Савон — его единогласно выбрали кашеваром, освободив от ночных дежурств. Он без особых церемоний растолкал Раина и Калея себе в помощь. Раин пихнул Феликса, тот тоже встал — вслед за ним поднялись и гномы.

Начальство — Пирон и Стальф — встало немногим позже. Умылись и тут же забрали Феликса на совещание.

— Совсем он так разленится, — мрачно констатировал Раин, устанавливая над костром котел с водой.

— Не похоже, чтобы ему это нравилось, — хмыкнул Калей.

Феликс позвал Гонда, тот присоединился к троице, в основном, как они заметили, отвечая на вопросы Стальфа. Потом то же самое проделали с Фоли и Роли. Отпустив их Пирон встал и объявил побудку, Стальф остался сидеть, что-то выцарапывая на своих свитках, а Феликс побрел к друзьям.

— Чего они опять? — полюбопытствовал Раин.

Тот пожал плечами.

— Спрашивали про дороги, шахты, рудники, где что добывается и прочее. Стальф все допытывался, не появлялись ли на местном рынке странные камни.

— В смысле — странные?

— Не ко мне вопрос. Насколько я понял, Стальфа интересует, не начал ли кто-нибудь разрабатывать всякие заброшенные шахты и выработки. Морийские, в частности.

— И что?

— Ничего. Морийских самоцветов не появлялось, их любой гном сразу узнает. А странные камни все время откуда-нибудь вылезают. То клад старый найдут, тот еще что. В общем, ничего особенного.

— А Пирон?

— Пирон слушал только. Спросил только, если в Эреборе кинут клич — пойдут ли гномы в Морию.

— И?

Феликс надулся и замолчал.

— Чего ответили-то они?

— Ну… Гонд сказал, что если… если сын Франира кинет клич — гномская молодежь за ним пойдет.

— Да уж, нехилую ты тут делаешь карьеру, — проговорил Калей. — Феликс, сын Франира. Государь Мории.

— Молчи уж, — проворчал тот. — Собственно, из-за этого, возможно, Фараф и переживал. Ему, как будущему государю Эребора нафиг не нужен такой конкурент.

— Потенциальный. Ты ж не собираешься всерьез гномов возглавлять.

Феликс вздохнул.

— Может и придется. На нас, аристократах, знаешь ли, лежит огромная ответственность… которую простым смертным и не понять…

Калей вытаращил глаза, Феликс захихикал.

— Купился? Какой я, нафиг, государь. Нашли тоже мне Балина. Хотя…

— Чего хотя?

— Для гномов мое появление — довольно неожиданный и значимый фактор. Это уже без шуток, это мне Стальф сказал. Многое… меняется в их раскладах, и многие попытаются из этого что-то для себя извлечь.

— Политика, — сказал Раин.

— Ага. Она самая.

— А сам ты что думаешь?

Феликс напрягся.

— Ничего не думаю. Вообще.

— А что насчет сегодня? Какой план?

— Разведка должна вернуться, тогда и будем решать. Скорее всего — вперед пойдем.

Вернулась разведка через час с небольшим. После короткого разговора Пирон скомандовал общий сбор.

— Враг покинул место стоянки и движется к противоположному краю долины, — сказал он так, чтобы все слышали. — О преследовании пока, по всей видимости, не догадывается. Движемся следом, близко не приближаемся.

Феликс, как высокопоставленное лицо, и Калей, как картограф и писарь, двигались в середине походного порядка, рядом со Стальфом. И, надо сказать. Феликс самым активным образом со Стальфом общался — видимо, решил воспользоваться своим новым статусом для добычи информации. Гонд шагал рядом, изредка что-то добавляя к рассказу. Павол оставался стражником, тащил службу, Савон как отрядный повар находился в хвосте. Раина приписали к нему, кухонным работником. Он не возражал, хотя подозревал, что ему очень скоро надоесть таскать, мыть и заворачивать в холст котлы и сковородки.

Припасы — сухари и крупы — тащили все, Савон и Раин персонально, кроме посуды, отвечали за соль и приправы.

— Что думаешь обо всем этом? — спросил Раин после примерно получаса ходьбы в молчании. Темп передвижения был пока умеренным.

— О чем?

— Ну… вообще.

— События развиваются слишком быстро, — ответил Савон. — Новой информации мало. А вчерашняя требует глубокого обдумывания. Пока ничего.

— Как ты считаешь. Пирон много слышал?

— Не думаю, — сказал Савон. — Да если и много… какая сейчас нафиг разница?

— А вдруг кто-то местный научился порталом пользоваться?

— Как это?

— Ну, мы когда от Речной Стражи узнали, что в Мории произошло, сразу подумали, что это кто-то наш. А вдруг нет? Вдруг местный?

Савон поразмыслил.

— В принципе, в этом нет ничего особо невероятного. Просто непонятно, что именно он мог научиться сделать? Возвращаться ему некуда, он отсюда. Телепорт к другому стационару? Так второй — в Эреборе, что ему там делать?

— Там ведь есть вариант перехода на площадку.

— Ну да. Но ты ж эту площадку сначала сам сделать должен. На нехилом уровне магии, насколько я помню. Или этот… кристалл Белегоста найти. Дурацкое название, кстати.

— Вот я и подумал, — сказал Раин. — А вдруг какой-то наш продвинулся, сделал площадки, а потом… уфф, тут уже меня несет, — вдруг признался он.

— Это да, с этим трудно бороться, — засмеялся Савон. — По себе знаю. Ты знаешь, что я лично думаю?

— Откуда мне знать?

— И правда, откуда. Так вот, я так думаю, что этот парень из Мории не домой уходит. Он бы ушел, а вернулся бы уже на Севере или на Юге, как и все. У него в Мории — корневая запись. Он успел ее сделать и теперь к ней возвращается. И обновляет ее при случае.

— Я тоже так подумал, — после недолгого молчания сказал Раин. — Если б у него был пояс — он бы сохранился перед битвой, вернулся бы и ее переиграл. Но если пояса нет, тогда остается только корневое сохранение. Его мало кто использует обычно. Я вот — вообще никогда. Хотя оно удобно иногда… Только что это нам дает?

— Ничего, — вздохнул Савон. — Вернее, ничего хорошего — вообще. У него корень, он к нему возвращается, все накопленное сохраняет. То есть если он доберется до Мории, тогда снова запустит свой квест.

— По времени, в общем-то, подходит, — проговорил Раин. — Речная стража его заловила весной. Значит точка его сохранения — раньше. Он нападал на караваны на Андуине, там ему дали по зубам, он вернулся и пошел на Север. Там что-то делал, а тут ты… он, видимо, воспользовался остатками твоей армии, а может уже и сам к тому времени что-то набрал. Затаился на время, потом пошел на Пригорье.

— Имея в виду в случае чего метнуться обратно в Морию, — добавил Савон. — Только тут вот что не сплясывается.

— Что?

— Получается, что он одновременно удирал от стражи к востоку от Мглистого, и при этом — шел на Север к западу от него же. Каково?

Раин задумался.

— Глюк программы, — предположил он. — Наш верховный ИИ не может для каждого случая делать свой мир. Вот и…

— На глюки слишком многое можно списать, — хмыкнул Савон. — Ладно, подумаем еще.

Шли часа четыре, потом Пирон объявил привал. Костра разжигать не стали — обошлись сухарями и водой из родника, что тек неподалеку. Пирон долго разговаривал с разведчиками, потом куда-то ушел с ними, Стальф прилег, Феликс и Калей присоединились к друзьям.

— Что нового?

— Ничего, — мрачно сказал претендент на престол. — Пока ничего.

— А что делать думаешь? — спросил Раин.

— То же самое, — буркнул тот. — Допрашиваю всех, кого только можно, пытаюсь выяснить, что тут и как.

— Насчет чего?

— Насчет всего. В первую очередь, о Мории. Кстати. Савон, ты ж у нас толкиенист. Расскажи, коротко, ее историю.

Савон задумался.

— Если совсем коротко, то Дарин, первый гном, прародитель рода, проснулся там. Спустился к озеру Келед-Зарам, там ему понравилось и он объявил все окрестности своим королевством. Гномы начали разрабатывать недра Мории, нашли кучу всего и, как итог, мифрил. Морийское серебро. Суперлегкий и суперкрепкий металл, который легко ковался, но прочностью был как сталь. Однако, углубились они в недра слишком глубоко, докопавшись до скрывавшегося там балрога. Его назвали Проклятие или Рок Дарина. Народ начал гибнуть, ну и тогда все перебрались в Эребор, Железные холмы и т. п. Там отдельная история, дракон в Эреборе и все такое.

Дальше, в общем, все печально — в Морию попробовал вернуться Трор, но там его ждал страшный конец, так как выяснилось, что Морию захватили орки. Гномы отомстили за смерть Трора — собравшись вместе, в долине Азанулбизар они разгромили орочье войско и уничтожили их предводителя Азога. Но в саму Морию не пошли, так как увидели, как клубится в пещерах багровый дым и вспомнили о страшном проклятии Дарина.

С этого началась война орков и гномов, сына Азога — Больга — прикончили под Эребором.

Потом в Морию пришел Балин с отрядом, они продержались там три года. Потом все они были уничтожены — орками и еще какой-то непоименованной нечистью. Потом в Морию пришли Хранители и балрог, в итоге, был убит Гэндальфом.

— А после Войны Кольца что произошло?

— Да, вроде как, ничего. Нигде не написано, что гномы вернулись в Морию. Хотя им, вроде как, ничего не должно было уже мешать.

— Угум, интересно. Но надо сказать, что здешняя история отличается от твоей.

— О, очень интересно, — Савон придвинулся к нему. — Рассказывай.

Феликс оглянулся. Гномы маячили неподалеку, но вроде бы не прислушивались. Пирон пока не вернулся, Стальф закемарил, отложив в сторону исписанные свитки.

— В общих чертах я узнал вот что. Дарин, Балин, Трор — все это лица здесь вполне исторические. Мория — огромная естественная пещера, гномы ее заняли в незапамятные времена, и реально многое там переделали. Правда ни о каком мифриле упоминаний нет, во всяком случае никто о нем не слышал.

— В игре мифрильный доспех есть!

— Ага. А тут о нем никто не слыхал. Нет, всякие старинные доспехи есть, и некоторые очень ценятся, так как старые мастера умели работать — в частности, морийские кольчуги считались очень крутыми. Но в целом тут все как у нас, то есть старое отнюдь не синоним лучшего. Технологии, как ни крути, развиваются и все такое прочее. Другое дело, что есть некоторые интересные детали… скажем, в Мории была интересная система внутренних водоемов и они делали огромные водяные колеса, что позволяло очень сильно раскалять горны — соответственно, чем выше температура, тем лучше изделия. Гонд на этом здорово повернутый, я его едва остановил, когда он разливаться стал.

— Ладно, а история-то какая?

— Последовательность событий мне Стальф обрисовал, ну и Гонд добавил кое-что. Суть в том, что Дарин этот — действительно основатель гномского царства, легендарный, но, скорее всего, реально существовавший. Правил в Мории. Правил долго. Принес гномам огромную славу — фактически они монополизировали все горные разработки по всему здешнему миру. Естественно, за это он получал немалые средства. Мория при нем разбогатела невероятно.

Потом был открыт Эребор. Тут как раз начинается одна из исторических вилок. Одна традиция говорит, что его раскопали морийские гномы, другая — что в этом участвовали гномы, от Мории отколовшиеся и формально совершенно независимые. Тогда таких расплодилось много — не всем нравилась надменность морийского царя, а горной работы было много, платили за нее хорошо… в общем, создалась соответствующая ситуация.

В любом случае, Эребор стал центром притяжения для вот таких, недовольных морийской политикой гномов. Правителем там стал Трор, вроде бы имевший какое-то боковое отношение к линии Дарина. Которая продолжала править в Мории.

Морийцы сначала отнеслись к появлению конкурентов со спесью, типа скоро приползете проситься под крыло. Но не тут-то было. И сам Эребор стал богат, и Трор повел весьма ловкую политику… а надо сказать, что Мория, в силу удаленности и не особо привлекательных качеств своих королей всегда стояла особняком. Типа, мы занимаемся своими делами, а в дела всех прочих не вмешиваемся, платите деньги — все, что заказано сделаем. Эребор же находился в близком соседстве с человеческими королевствами, так что Трор сделал ставку на укрепление связей с ними. Участвовал в альянсах, посылал даже отряды на помощь то одному, то другому — небывалое дело для гномов. Договора всякие заключал. В общем, через некоторое время Эребор может и не сровнялся с Морией богатством, это вроде как было трудновато, но в смысле влиятельности уже вполне мог с ней посоперничать. Ну и главное — заказы человеческих правителей шли теперь в основном в Эребор.

Морийцы до какого-то времени старались это все не замечать. Богатств накоплено немало, руды вокруг полно и так далее, но потом в какой-то момент спохватились. Ну и, недолго думая, объявили Эребор своим владением. Даже посольство прислали.

Трор над ними посмеялся, конечно, но так как политик он был дальновидный — посмеялся про себя. Это я, если что, уже сам додумываю, Стальф мне рассказал все это очень коротко. Так вот, ссориться Трор не стал, стал затягивать решение вопроса. Посольство жило у него с почетом, а он то не мог родовые книги в порядок привести, то еще что-то. Все время находился повод решение затянуть. Наконец они убрались восвояси. Без какого-либо решения вопроса.

В Мории сообразили, что он, скорее всего, водит их за нос. Начали думать — что делать. Ну и… приняли решение во что бы то ни стало приструнить строптивого подчиненного. Они совершенно искренне, как я понимаю, считали, что это так, что Эребор — их вассалы и все такое прочее.

Дальше было так. Есть такой закон Дарина. Одно из его положений гласит, что гномы не могут воевать с гномами. Ни при каких условиях, тот, кто это сделает — навлечет на себя проклятие со стороны всего гномского рода. Так что война тоже отпадала.

Рулил тогда в Мории король по имени Дарин Пятый. Прямой потомок, то се. И он решил сделать хитроумный, как ему казалось, ход. А именно — пойти на союз с орками.

— Ого, — сказал Савон. — Вот это новости.

— Да, мне это тоже понравилось. Орки тогда еще не были таким вот фактором международной политики, как сейчас. Ну, не особо большое северное племя, набеги совершают, чем-то торгуют в промежутках. Мало ли таких. Дарин Пятый решил убрать Трора их руками.

— Это что, под запрет не попадало? — спросил Калей.

— Трудно сказать. Видимо, сам король считал, что не попадает.

Итак, он договорился с королем орков — звали его, как я понимаю, именно Азог, что орки нападут на Трора и убьют его. Возможности к тому были — Трор как раз собирался на Север, в поселение, которое называлось Железные холмы, а его-то в свое время создали именно морийцы, так что все тамошние ходы и тропинки знали. Тамошнее руководство было Мории лояльно. Как и Эребору.

Надо сказать, что гномы время зря не теряли — Мглистый, например, их тайными ходами изрядно напичкан. В окрестностях каждого их поселения были такие, в том числе и в Железных холмах. Вот морийцы и пустили орков в такие ходы — чтобы они смогли напасть на Трора. Совершилось страшное предательство… ну, так одна из гномских летописей кончается, которую Стальф читал. Гонд носом крутил, но не возражал.

— А дальше что?

— Дальше в таких подробностях не особо известно. Более поздних летописей то ли не существует, то ли Стальф их не читал, а из Гонда фиг что вытянешь. Трора оркам Азога удалось захватить в плен. Но беда не в этом — Дарин Пятый то ли сам открыл Азогу путь в некоторые тоннели на севере Мглистого, то ли те сами их обнаружили. Возможно, это было платой за покушение. Король Мории, видимо, был уверен, что оркам это не поможет, но они, как оказалось, достаточно хорошо разбирались в горном деле и быстро нашли путь во все остальные. Мало что оседлали весь Мглистый — появившись в том числе и на Юге где до тех пор их не было. Но еще и начали набеги на Морию. Так что тамошним стало не до Эребора.

В самом Эреборе в это время готовились к походу на Гундабад — в надежде, что удастся отбить Трора, либо отомстить за нападение. Но что-то им помешало сделать это быстро, а когда они выступили — оказалось, что Азог уже в Мории!

Как ему удалось ее захватить — вообще не понятно. Гномы были многочисленны, хорошо вооружены, воевать умели… Есть предположение, что Азог отравил горные источники и среди гномов начался страшный мор, который быстро выкосил почти все население. В том числе эпидемия унесла короля и практически всю его родню. Вроде как это и было названо Проклятием Дарина — ну, за то, что тот поднял руку на другого гнома, хоть и не непосредственно.

В общем, Азог объявил себя королем Мории и заявил, кстати, что Трор находится у него, и если Эребор его признает — то он им его вернет в целости. А, надо сказать, король у гномов — фигура сакральная и выбор у них был весьма сложный. Так что Азог на что-то всерьез рассчитывал.

Пока гномы судили и рядили, решение за них принял сам Трор. Азог короновался в Мории и потребовал, чтобы король Эребора признал его и приветствовал, как короля. Трор в ответ на него плюнул, орки взбесились и буквально разорвали его на куски. Голову выдали посольству — вот, мол, ваш король, забирайте.

Тут в крайнее бешенство пришли уже гномы. Сомнений ни у кого не осталось, они собрали войска и пришли в Азанулбизар. В страшной битве орки были разбиты, сам Азог повержен. Эребор отомстил за смерть короля, а морийцы вернулись в Морию.

— Вернулись?

— Ага. Новым королем стал Балин, потомок боковой ветви рода Дарина плюс близкая родня Трору и его сыну Трейну, который стал эреборским королем.

Савон откинулся на спину.

— Да уж, новости. Продолжай.

— Да почти все. Балин царствовал недолго. Проблемы с водоснабжением продолжались, гномов переселилось в Морию немного и коренных морийцев среди них было мало, так что оставшиеся в живых орки знали тамошние ходы и выходы не хуже. Резня в туннелях продолжалась, какие-то от них освободили, какие-то завалили и замуровали. Но уже сами орки научились отличаться твердую породу от мягкой, так что начали копать проходы сами. Полностью отгородиться от них никак не удавалось.

В отчаянии Балин попытался затопить северную часть Мории — построил две огромные плотины, они собрали воду подземных рек, уровень поднялся и немало орков погибло, когда в контролируемые ими переходы хлынула вода. Но этот успех стал последним — через год орки смогли нанести ответный удар, разрушив одну из плотин, причем таким образом, что вода хлынула уже на жилища гномов.

После этого большинство гномов ушли. Балин остался — из гордости, но его и всех, кто сохранил ему верность, в течение нескольких лет перебили орки. Мория осталась стоять пустой.

— Как пустой. А орки?

— Орки после битвы при Азанулбизаре участвовали еще в нескольких битвах, в которых терпели страшные поражения. Потом Великая Война, которая их число тоже очень сильно уменьшила. В общем, сейчас считается, что Мория стоит пустой. И еще, кстати — было это все задолго до великой Войны.

— Да, крутые здесь дела творились. А Эребор что?

— Там тоже немало всего произошло. Во время Великой войны его захватил король Мордора. Саурон, всем известный. Трейна он взял в плен и замучил — он повторил судьбу своего отца. Выбил его из Эребора сын Трейна, внук Трора — Торин, воспользовавшись своим знанием системы подземных ходов в окрестностях Горы. Сам Торин погиб в битве, и королем стал его двоюродный брат Даин. Из Железных холмов — он формально объединял две династии, так как был близкой родней и Трору, и Дарину. Даин правил после Великой Войны, долго и относительно успешно, передав престол своему старшему сыну Фору. После него правил его сын Кранир. Он и сейчас правит. Фараф — это его старший сын. Наследник престола.

— А твой… отец, это…

— Франир. Младший брат Кранира, сын Фора и внук Даина. — Феликс был спокоен. — Как я понимаю, он — знаменитый герой, успевший — как и его старший брат — поучаствовать еще в Великой Войне. И вообще, любимец гномской публики. Как сказал Стальф, многое изменится у гномов, если сын Франира ударит в ворота Эребора. Кому-то эти изменения придутся по душе, а кому-то — не очень.

— Впечатляет, — сказал Савон. Потом покачал головой.

— Ты чего-то не договариваешь, а?

Феликс вздохнул.

— Да, есть еще кое-что. Это мне уже Гонд сказал. Не то, чтобы по секрету, но… для него это важно. В общем, есть одно пророчество — а гномы к ним относятся довольно серьезно. В нем говорилось, что роду Франира суждено преодолеть Проклятие Дарина. То есть вернуть Морию гномам.

Раин присвистнул.

— Ничего себе…

— Вот именно. Только есть одна тонкость — сказано это было уже после исчезновения Франира и, боюсь, было аналогом нашего «когда рак на горе свистнет». Папаша мой исчез сто лет назад, жены и детей у него не было. Никто, видимо, не ожидал, что род Франира будет продолжен. Я, кстати, так думаю, что народная любовь к нему в немалой степени вызвана тем, что он где-то сгинул и не мозолит глаза подданным. Так всегда бывает.

— Интересный рассказ, — сказал Савон. — Только…

В этот момент в лагере началась суматоха — появился Пирон. Махнул рукой Феликсу — тот встал и пошел к нему, Калей, как картограф и писарь последовал за ним.

— Только совсем не похож на толкиеновский, — закончил Савон. — Хотя что-то общее есть.

— А чего ему быть похожим-то? — спросил Раин, оставшийся единственным слушателем.

— С того, хотя бы, что в описании к «Войне в Средиземье» история Мории никак особо не описана. Из этого все, и я в том числе, думали, что она соответствует той, что Профессор создал.

— Ну что же, значит тутошний хозяин решил свои творческие способности проявить. И кто ему может запретить это делать?

— Подожди, я не о том… Я пытаюсь вспомнить, что там написано было. Ты не помнишь?

— Нет…

— У меня такое впечатление, что в гайде были только несколько событий… Проклятие Дарина, Келед-Зарам, Балин, отрубленная Азогом голова Трора, умучанный Сауроном Трейн… то есть наш ИИ взял это все, а промежутки заполнил отсебятиной.

Раин хихикнул.

— Ну… мне его история нравится. Но вот орки…

— Ага. Тоже что-то новое.

Савон пожал плечами и начал увязывать свои мешки. Пояс с мечом положил неподалеку. Раин свой арбалет тоже держал под рукой, но разворачивать пока не стал.

Пирон, тем временем, поднял руку и описал круг сжатым кулаком — сбор без оружия.

— Разведка обнаружила лагерь противника. Пустой. Зорт считает, что с колдуном всего около двадцати человек.

Все замерли. Их было всего четырнадцать.

— Половина из них — орки, половина — люди. Дирмонцы. Пошли через низину, колдун все еще верхом.

Идем дальше. Парами, расстояние в паре — два шага, между парами — минимум четыре. Из виду друг друга не терять, молчать, не шуметь, а то ноги поотрываю. Оружие развернуть, держать при себе, арбалеты не взводить. Всем все понятно?

Непонятливый не оказалось. Через десять минут отряд выстроился на поляне. Еще через пять пошли. Пирон прошелся вдоль строя, шипя и требуя соблюдения тишины и заданного интервала. Напряжение сильно выросло, Раин чувствовал дрожь в коленках. Окружающий лес будто потемнел, из обычного стал угрожающим.

Так, без разговоров и в напряжении шли несколько часов. Тропа пошла под уклон, земля помягчела, появились влажные и темные ложбины, заросшие кривыми лиственницами. Приближались к реке. В лесу то и дело мелькали фигуры — Курульф и Зорт прочесывали лес, чтобы избежать внезапного нападения.

Откуда-то сбоку из леса вынырнул Павол — лицо замотано зеленой тканью, меч за спиной, без плаща.

— А мешок твой кто тащит? — спросил его Раин.

— Меняемся, — откликнулся тот. — Кто в дозор — идет налегке, так что Гесиор тащит два. Потом я его сменю.

— Какие новости?

— Никаких. Противника нет, ушел за реку. Лес вроде бы чистый, не похоже, чтобы кто-то нас там ждал.

Справа мелькнул Курульф, сердито махнул рукой. Павол кивнул и нырнул в лес.

— А чего тогда они этот режим секретности продолжают, раз нет никого? — спросил Савон.

— Для тренировки, наверное.

Скоро вышли, наконец, к реке. Солнце уже зацепилось за кряж, легли вечерние тени, между деревьев кое-где было уже темно.

Брошенный неприятельский лагерь был на самом берегу, на широкой галечной полосе. Выглядел он неприглядно — повсюду какие-то тюки и мешки, частично распоротые, остатки пищи, полусожженные дрова. Дополнял картину затопленный у берега дырявый котел, торчавший из ила днищем кверху.

Пирон распорядился встать глубже в лесу. Обследовав лагерь, он предположил, что противник избавился от части добычи, что привело к ссорам и дракам — кое-где на гальке даже сохранились следы крови.

— Не всем удается достойный переход из состояния удачливых грабителей в состояние беглецов, — откомментировал эту новость Феликс. На ночлег они расположись в тени большого клена, земля там была посуше. Пирон распорядился на ночлеге не расставаться с оружием.

Савон и Раин быстро сделали котел каши. Подчистили его быстро, после него расположились в лесу, настороженно поглядывая на противоположный берег. Кусты там подходили к самой воде, отличное место для засады.

Раин обратил внимание на Стальфа — тот стоял неподалеку и внимательно рассматривал светлый ясеневый посох, с которым в последнее время не расставался.

— Странное чувство, — ответил Стальф на вопросительный взгляд подошедшего Раина. — Когда я беру его в руки. Даже не знаю, как его описать. Он словно притягивает к себе.

Раин согласился с ним — посох на удивление легко ложился в руку и лежал в ладонях как влитой. Он немного подержал его, потом попробовал покрутить — но у него ничего не получилось. То же самое попробовал сделать Савон — тоже ничего не вышло, чуть Паволу по голове не въехал, когда тот к ним присоединился.

— Осторожнее. Ты что, пытаешься торнадо вызвать?

Коротко посмеялись — посох для вызова торнадо выглядел совершенно иначе. Стальф внимательно смотрел на их упражнения, потом взял посох и тоже попробовал его повращать — и заехал себе по лбу. Против ожиданий не разозлился, а посмеялся вмсте со всеми.

— Интересно, — сказал Савон, когда старик удалился, опираясь на посох. — Можно что-то сделать, чтобы самому стать магом? Чтоб эта деревяшка пригодилась?

— Теоретически, вероятно, можно, — сказал Раин. — Колдун за рекой — наглядное доказательство того, что магия тут возможна. Только вот как? Феликс, ты про магию у Стальфа ничего не выяснял?

Тот кивнул.

— Ага. Я стараюсь пользоваться своим новым статусом и вытягиваю из него все, что можно. Как вы заметили, Рик удивился магии меньше, чем, например, Пирон. Это во-первых. Но еще больше меня поразила реакция гномов. Помните, когда они пошли в атаку на колдуна и тот начал свое движение?

— Нет, не помню, — признался Раин. — Быстро все произошло. А что там?

— Они ринулись на него со всей возможной скоростью, опрокинули заслон из этих дирмонцев, но когда увидели, что он кастует — мгновенно рассыпались в цепь. Они знают, как биться с магами. Быстро атаковать в промежутках, а когда он бьет — находиться подальше друг от друга, чтобы не зацепило многих.

— Гольд-то наоборот…

— Тоже, кстати, характерный пример. Он знал — или догадывался, или надеялся, что огненный шар можно остановить своим телом. Он же своего короля спасал. Для гномов это многое значит.

— Это значит, что магия здесь есть?

— В том-то и закавыка. С одной стороны — никто ничего не видел, есть только рассказы разной степени достоверности. Абсолютно ничего конкретного. Но — тот же Стальф совершенно не удивлен. его представления о мире никак не изменились.

— Не понял. Ты о чем? — спросил Раин.

— О том. Прикиньте, что будет, если у нас в каком-то обычном конфликте кто-то магию использует, да еще и на глазах у всех? Вот прикиньте — танки идут в атаку, самолеты летят, и тут — бабах, молния и это все сбивается. Только об этом и разговоров будет, ведь так?

Павол покачал головой.

— А вот нифига. Просто подумают, что появилось новое средство ПВО. Может, секретное, но чтобы вот так прямо всех перевернуло — это вряд ли.

— А тут? Огненным шаром целую шеренгу разметало — это просто какое-то новое средство? Копье или что-то еще? Павол, не мели ерунды!

Стражник покачал головой.

— Не имею такой привычки. Мне это сначала тоже странным показалось. Я специально у ребят спрашивал — что случилось, что это такое? Ну да, все видели, все более менее смекнули, как с этим бороться. Тут у них, понимаешь ли, очень утилитарный подход. Есть задача, есть препятствие, его надо преодолеть. А сесть и размышлять — да откуда это, а было ли такое раньше, а как это вообще — тут такой привычки ни у кого нет. Я не встречал, по крайней мере.

— Ну да, ну да, — буркнул Савон. — Особо интересно это все выглядит, если вспомнить, что они на Запад не ходят и не любопытствуют, что там происходит. Хотя, скажем, новости из южных краев или Форноста их интересуют живо, и сплетничают на эти темы они почем зря.

— Странно все это, — согласился Раин. — В чем-то совсем как мы, в чем-то отличаются. Феликс, а что еще удалось узнать?

— Ничего особенного. Я, кстати, все задавал вопрос про Запад — почему не ходят, почему не любопытствуют. Стальф меня просто не понял.

— Хмм, — протянул Савон. — Непонятно.

— А мне, кажется, понятно, — вдруг сказал Калей. — Вот спроси у кого из нашего мира — почему никто не разводит и не ест крыс? Тот же самый белок, что и у коров, лопают все, размножаются дай боже. Сплошные плюсы.

— Ну… при нужде все же едят, — начал Савон. — И коров разводить все же выгоднее. У коровы мяса больше.

— И тем не менее. Вот попала крыса в капкан — ее ж на помойку выкинут, а не в суп положат, верно? С точки зрения кого-нибудь, кто знает про протеины, но не знает ничего про нашу культуру — парадокс!

Раин как в школе поднял руку. И даже потряс ею.

— Вы забываете о том, что люди вокруг нас созданы компьютером. И, возможно, именно о любопытстве-то он не имеет никакого представления. Понимаете?

Все уставились на него. Потом Павол усмехнулся.

— А что, как гипотеза сойдет. Не хуже всех прочих.

— Ты развивай, развивай, — нетерпеливо сказал Феликс. — Видно ведь, что не все сказал, что накипело.

— Это приводит нас к такому выводу, что мы ему нужны в том числе и как модели. Для того, чтобы его мир в полной мере стал … как настоящий.

— То есть он следит за тем, что мы делаем и определенным образом модифицирует своих? Хорошо сказал… — протянул Феликс. — Главное, проверить легко.

— Ага, — согласился Раин. — Более, чем легко. Ты об этом геологе, как его… Вилор? слыхал что-нибудь, прежде чем начал камнями и раскопками интересоваться?

— Нет, — ответил Феликс. — Что ты имеешь в виду? Думаешь, его ввели в игру после наблюдения за нами?

— Ну, это уже перебор, кажется, — запротестовал Савон. — Только недавно мы решили, что все вокруг реально, а тут выходит, что с нами играют? Фишки из кармана достают?

— Не играют. Эксперименты ставят. Стальф-то тоже появился совсем недавно. До того — никаких местных интеллектуалов вокруг нас не наблюдалось, и не слыхали мы о них, а тут сразу двое. С разговорами… И наверняка, когда вернемся в Пригорье выясним, что Рик организовал поход на Запад — хотя бы по тракту. Спорим на что хотите!

— Так, на этом я предлагаю остановиться, — снова поднял руку Раин. — Удачная гипотеза плоха тем, что ослепляет. Все факты начинают укладывать под нее, а то, что не укладывается — просто игнорируется. Так что — давайте держать это в голове, а обсуждение отложим на потом.

— Ты прав, — согласился с ним Феликс. — Давайте-ка пока…

Договорить ему не удалось — объявили сбор. Пирон собрал всех в кружок и приказал сесть, чтобы не маячить, как он выразился.

— Возможно, ночью будет нападение, — объявил он. — Разведка кое-что заметила. Так что виду не показываем, но готовимся.

— Что случилось? — просил Стальф.

— Гер с Зортом прислал весточку. С этого места противник вышел сегодня утром, шли они быстро, так что сейчас, вероятно, уже у кряжа. Но примерно в середине дня отряд разделился. Гер считает — и Зорт с ним согласен — что произошла ссора и орки ушли. Дальше колдун идет только с людьми. Орки, видимо, решили вернуться к дороге и постараться уйти на Север по ней.

Гер пошел по их следам и выяснил что они, скорее всего, узнали, что мы их преследуем. Что они будут делать — неясно. Может, попытаются тихо пройти мимо нас. Может, решат напасть на нас ночью и перерезать спящими.

— А если побегут за колдуном и предупредят?

— Это вряд ли. Ссора там была серьезная. Кровь они там пустили друг другу.

Пирон приказал снова разжечь костер — старый уже почти прогорел. Это было опасно, так что Савон, Раин и Павол, которым это было поручено испытали немало неприятных минут, ежеминутно ожидая, что из темноты на противоположном берегу полетят стрелы. Но этого, слава богу, не произошло. Савон вскипятил целый котел воды, потом старатель разлил его по чашкам — с ними к костру вышли Курульф, Гесиор и Стальф. Правда «кушали» они уже за кромкой леса, а потом, громко переговариваясь, ушли «спать» — в заросли чуть выше по течению, там громко шумели, с хрустом ломая ветки. Савон, Раин и Павол улеглись на кромке леса — там лежали два больших выбеленных водой ствола, устроились как раз за ними. Там к ним присоединился Калей со взведенным арбалетом.

— Что слышно? — шепотом спросил у него Савон.

— Пока ничего. Пирон сказал не шуметь и не спать.

За бревнами накидали мягких веток со свежей листвой — место можно было использовать и для спанья. Савон притащил котелок поменьше — в них он приготовил горький и крепкий чай из листьев дикой смородины.

Все успокоилось. Ночь была облачная, да и луна хиленькая, только-только народилась. Темень стояла практически полная — угли большого костра светились недолго. Первое время, пока живо было волнение, все таращились на реку. Если долго во что-то вглядываться, то неминуемо начинают мерещиться перемещающиеся там тени, и тут уж воображение разыгрывалось по полной. Любой звук приклеивался к одной из теней, любое шуршание или плеск многократно усиливался — и скоро каждый мог поклясться, что сейчас, в данную минуту огромное войско переправляется и с минуты на минуту нападет на них.

Но минуты проходили, нападения все не было, внимание рассеивалось, а глаза слипались. Усталость брала свое. Раин чувствовал, что зрение расфокусируется — вернейший и первый признак того, что сейчас он уснет. Калей уже спал — в обнимку с арбалетом, уткнувшись головой в бревна.

— Савон, — тихо позвал Раин, надеясь, что за плеском реки шепот не будет слышен. — Ты как?

— Нормально, — откликнулся тот. — Ты поспи, если хочешь. Я пока держусь, а будет совсем скверно — разбужу.

Понятно, что на такое предложение стоило ответить отказом, хотя бы для сохранения самоуважения. Но терпеть мочи уже не было.

— Ладно, я отбиваюсь. Только разбуди, плиз. Обязательно!

— Ладно, ладно, ты не шуми только.

Раин затих. Савон не спал. Отчасти ему в этом помогал смородиновый чай — он специально заварил его погуще, чтобы отвар посильнее действовал. Отчасти же спать не давали мысли.

Еще совсем недавно, в Пригорье, Савон считал, что очень неплохо устроился. У него был стол и дом, у него были, в конце концов, перспективы. Конечно, чем-то подобным могли похвастаться и Калей, и Павол — но тем не менее, они жили у него, а не он у них, они питались у него, а не он у них. И он знал книги Толкиена — в некоторых местах почти наизусть. И наконец, он не мог себя ни в чем упрекнуть. Перекинулся в игру он не готовя нападение на мирные города и деревни, не собирая войска — просто гулял. Ему нравилось Средиземье — и еще совсем недавно ему казалось, что оно отвечает ему взаимностью.

Однако ж, то, что оно сделало с Феликсом, не лезло ни в какие рамки. Самый никчемный член команды, пустозвон и балабол, всюду сующий свой нос и не вызывавший ничего, кроме смеха — вдруг оказывается этим миром вознагражден. И как? И, главное, за что?

Однако, скрепя сердце, Савон вынужден был признать — за дело. Многое он делал гораздо лучше, чем все остальные. Например, Феликс был единственным, кто постоянно, все время был в движении. У него был самый широкий круг знакомств, причем он одинаково легко находил общий язык и с чиновниками городского магистрата, и с простыми рыбаками и охотниками. Он был человеком, жадным до новостей и новых впечатлений, и при этом достаточно образованным для того, чтобы впечатления систематизировать и превращать в знания.

Он, Савон, лучше знал Средиземье Толкиена, но Феликс гораздо лучше знал ту страну, в которую они попали.

Это было обидно. Это было несправедливо. Это было неправильно.

Но вместе с тем это было фактом, и надо было принимать этот факт во внимание.

Парадоксальным образом все его первоначальные успехи сейчас оказались гирями на ногах. Еще один урок — слишком быстро нашел свою роль, утвердился в ней. Это отсекло все плохие варианты снизу — это верно, но и поставило ему потолок сверху. Потолок, выше которого не прыгнешь.

Феликс был чистым листом, он говорил и действовал так, что оставался для окружающих непонятным. Симпатичным, полезным, но непонятным. Поэтому его преображение в наследника гномского престола прошло легко. Никто не удивился его новому статусу. Более того, Савон готов был биться об заклад, что уже через пару месяцев про него будут говорить что-то вроде «ну, я сразу заметил, что в нем есть что-то эдакое».

А вот если он, Савон, ни с того ни с сего преобразится в, например… что там есть ее более крутое? Ага, в эльфийского принца. Что будет? Полнейшее недоумение будет. Как это — скромный повар, тихий, ведущий размеренную жизнь, не отсвечивающий и ни во что не вмешивающийся — вдруг столь важная шишка?

— Это будет почище, чем … — пробормотал Савон под нос, но добормотать не успел.

— Сам с собой разговариваешь? — раздался сзади знакомый голос.

Это был Феликс. «Принесло черта, — успел подумать Савон, — не дал мне себя погрызть. А так хорошо начал».

— Уф, едва вырвался, — проворчал тем временем нарушитель. — Ребята, как вижу, спят? А это что, чай?

— Угощайся, — сухо сказал Савон, и тут же сам себя выругал. Причин обижаться на Феликса не было ни одной.

— Смородина?

— Угу. Только осторожно, я крепкий заварил.

— Самое то. Спасибо.

— На здоровье. Что там слышно?

— Ничего не слышно. В принципе, мы все тут можем спать — Пирон расставил часовых, они загодя должны о нападении предупредить.

— Да вот не спится что-то.

— Во-во, и мне тоже. Блин. Сплошные мысли в голове.

— Ты-то о чем беспокоишься?

В паре шагов от них едва слышно хрустнула ветка. Савон вскинулся, но быстро пришел в себя. Конечно же, это Фоли и Роли. Охраняют своего принца. Гонд тоже наверняка тут.

— У тебя вон, даже вооруженный эскорт есть, — не смог не съехидничать он. — Вот уж кому волноваться не пристало.

— Кому эскорт, а кому и конвой, — мрачно буркнул Феликс. — Раньше я был вольная птица, а сейчас чуть ли не каторжник.

— А сейчас на тебя возложена огромная ответственность, — в тон ответил ему Савон. — Я тебя понимаю.

Феликс с подозрением посмотрел на него — но в темноте выражения лица было не разглядеть.

— Я серьезно, — помог ему Савон. — Судя по тому, что тебе рассказал Стальф, ты стал одной из ключевых фигур гномской политики. И никуда тебе от этого не деться. Вольной птицей тебе, скорее всего, просто уже не быть — не дадут.

— Спасибо, умеешь успокоить, — буркнул Феликс.

— Кстати, как тебе теория Раина? Что ты заслужил этот титул.

— Ага, заслужил. Наказание…

Савон хмыкнул.

— Ты ж не будешь говорить, что произошедшее с тобой — плохо.

— Мне — плохо. Нафиг мне нужно быть гномским аристократом?

— Ты потише, услышат твои телохранители.

— Пусть слышат. Я уже так говорил. Им, прямо.

— И что они?

— Плечами пожали. Делай, говорят, что должен и будь, что будет.

— Так и сказали?

— Ага. Гномская поговорка.

— Хорошо сказано. Но ты же реально был единственным из нас, кто шебуршился, исследовал мир, извлекал новые знания, так? И за это тебе вышла награда.

— С чего вы это взяли-то? Вы серьезно, что ли? Я ничего такого не делал.

— Специально — нет. Наверное. Но вот я, Калей, Павол — заняли какие-то места. Сидим и ничего особо не делаем. Вернее, делаем то, что на нашем месте делал бы кто-то из местных. Нас можно заменить. Понимаешь? Мы в этот мир вписались. А ты — нет. Вокруг тебя болтанка, миру неуютно — что с таким делать… Вот и придумали такой ход.

— Ага. Чтобы стреножить и связать, что ли?

— Да ну тебя. Может быть тот, кто создал этот мир втащил нас сюда для того, чтобы учиться у нас? Я-то его явно должен был разочаровать. Поваров тут видали и до меня. А вот ты — научил его любопытству!

— Постой, ты ж сам, когда перекинулся, тем еще был исследователем. По Западному тракту ты тоже ходил.

— Ходил. Но за овраги не пошел. А потом решил сесть в дыру и не отсвечивать. Выживать.

— Ну да. Но ты учти, что ты как минимум выкопал такую дыру. В которой поместились и я, и Калей, и Павол, и Раин.

— И что с того?

— А то, что я бы никакого любопытства тут не проявлял, если б не знал, что эта дыра есть. Что ты меня накормишь, и что будет место, где в тепле поспать. Понимаешь? Если б у тебя было такое, когда ты в Пригорье пришел — на моем месте был бы ты. Любопытства в тебе никак не меньше. Просто ответственности побольше — но будь я на твоем месте, мне бы то же самое пришлось бы делать — копать для себя ямку и в нее усаживаться. Иначе помер бы от голода под забором.

— Мысль для меня… новая, — сказал Савон.

— Может быть, но ты ее подумай, — хмыкнул Феликс. — Я без вас, без тебя, в частности, в общем-то, никто. Понимаешь?

Савон погрузился в молчание.

— То, что ты… гном, так скажем, нам всем уже очень сильно помогло. Без этого мы бы к Мории не двинулись. Так что дивиденд пока получаем мы все.

— Ну да. А потом мы доберемся до портала и вернемся домой. И не будет больше ни гномов… никого.

— Либо не вернемся. И тогда ты будешь гномским королем, а я, скажем, твоим поваром.

Феликс не ответил. То ли согласился, то ли обиделся.

Молчание затянулось. Слова Феликса вроде бы должны были повернуть мысли на новый лад, но в итоге вообще остановили их поток. Словно камень поперек течения реки упал.

Потом пришло предсонное отупение. Однако засыпать Савону не хотелось, так что, усилием воли, стряхнув в себя сон, он спросил.

— Ты спишь?

— Уснешь тут, с такими разговорами, — откликнулся Феликс. Однако, судя по паузе, он был очень близок к тому, чтобы отрубиться.

Очень скоро обоих сморил сон.