Хозяин рубежа. Книга ll

Глава 25

Когда мы добрались до поселения, начавший накрапывать у границы между участками дождик превратился в настоящий ливень. Небо стало почти чёрным, скрыв солнце без остатка, в его бездонных недрах то и дело сверкала молния, озаряя землю бледным голубоватым светом.

На подъезде к особняку я заметил стоящие на крыльце фигуры. Одна, без сомнения, принадлежала Сяолуну. Андроид был в чёрном костюме, белоснежной рубашке и держал розовый драный зонтик, хотя над крыльцом и так имелся широкий козырёк, спасавший от воды.

А вот женскую фигуру я узнал не сразу. Закутанная в серый плащ, она выглядела почти бесформенной. Только, когда машина остановилась перед ступеньками, я понял, что мою скромную обитель посетила журналистка. Она стояла, зябко обхватив себя руками за локти и переминаясь с ноги на ногу.

Едва я вышел из машины, Соня помахала мне рукой и улыбнулась.

Я направился к дому. Протасов шагал рядом, держа надо мной зонт. А вот Груздеву пришлось очень быстро добежать до крыльца, чтобы не вымокнуть.

— Господин, с вами гость, — заметил Сяолун, как только я поднялся по ступенькам. — Он останется на…

— Несколько дней, — закончил я за него предложение. — Позаботься о том, чтобы у господина Груздева была комната.

— Конечно, хозяин, — синтетик отвесил механику учтивый поклон. — К вам госпожа Писарева. Очень настаивала на том, чтобы вас дождаться.

— Добрый день, ваше благородие, — снова улыбнулась журналистка. — Простите, что нагрянула без приглашения. Боялась, что вы откажетесь.

— Ну, что вы. Мне жаль, что заставил вас ждать.

— Это ерунда. Ради хорошего сюжета я и не такое готова. Уделите мне немного времени?

— Конечно. Не выставлять же вас с порога, — я наградил девушку холодной улыбкой. — Только сначала пообедаем.

— Я велю Марфе разогревать, — сказал Сяолун. — Полагаю, вы захотите переодеться с дороги.

— Именно. Подождите меня в гостиной, госпожа Писарева.

— Сколько угодно, ваше благородие, — серьёзно ответила журналистка.

— Позвольте ваш багаж, — обратился синтетик к Груздеву, державшему в руке плотно набитую спортивную сумку. — Я провожу вас в вашу комнату.

Когда мы вошли, то увидели горничную. Сяолун поручил ей отвести Соню в гостиную. Я же отправился к себе, где принял душ, растёрся махровым полотенцем, оделся во всё свежее и только тогда вышел в столовую.

Сяолун был уже там.

— Прикажете позвать ваших гостей, хозяин?

— Зови. Кстати, а где Серж? Оператор нашей неугомонной журналистки.

— Не имею представления, хозяин. Она приехала одна.

— Правда?

— Я сам удивился, что девушка путешествует без сопровождения. Но камера при ней. Возможно, господин Серж приболел.

Отвесив поклон, дворецкий отправился за гостями.

Долго ждать не пришлось. Они явились буквально через пару минут. Соня была в блестящем платье до колен, со смелым вырезом и обнажёнными плечами. В ушах покачивались скромные серёжки. Кроссовки, в которых стояла на крыльце, сменила на туфли с высокими каблуками. Прихватила с собой, значит.

Груздев надел спортивный костюм. Ну, хоть не в рабочем комбинезоне.

— Что с вашим оператором? — поинтересовался я, когда мы все сели. — Надеюсь, он в добром здравии.

— Серж? Увы, нет. Подхватил где-то простуду, — ответила Соня. — Винит меня. Говорит, что я его совершенно не берегу. Так что сегодня я сама буду оператором. Он показал мне, как пользоваться камерой. Надеюсь, ничего не напутаю.

Сяолун принялся разливать суп.

— Так что вас привело ко мне в такую погоду? — спросил я, когда он закончил и отошёл.

— Ну, когда я выезжала, с погодой всё было в полном порядке, — ответила Соня. — Меня даже ливень не застал: я уже была у вас. А что касается причины моего приезда — она очень простая. Дворянское собрание. Важное событие для губернии. Увы, журналистов на него не пускают.

— Меня это не удивляет.

— Не знаю, что за дурацкая традиция, но нам лишь присылают дайджест, состряпанный из протокола. Всё слишком сухо, чтобы написать что-то приличное. Вы меня понимаете?

— Чем же я могу помочь?

— Вы там были. И вы всё ещё новое лицо в наших местах. Плюс герой. Не без моей помощи.

— Не знаю, благодарить ли вас за это.

— Как вам угодно. Однако читателям было бы очень интересно узнать свежий взгляд на проблемы губернии. А главное, — тут Соня слегка наклонилась ко мне и произнесла почему-то заговорщицким тоном: — Зачем вы согласились участвовать в гонке? Я так поняла, имело место некое пари. Кажется, с господином Молчановым.

Я усмехнулся.

— Для того, кому всего лишь прислали дайджест, вы знаете, на удивление, много о том, что происходило на Собрании.

Девушка пожала плечами.

— У меня свои источники. Что я была бы за журналистка, если б не могла хоть как-то проникнуть туда, куда не пускают? Кстати, — она уставилась на механика. — Не расскажете о себе? Кто вы такой?

Груздев от подобной бесцеремонности аж супом поперхнулся.

— Давайте не будем выходить за пределы вашего репортажа, — заметил я.

— Просто веду светскую беседу, — ничуть не смутилась Соня. — Вы были одеты в рабочий комбинезон, когда приехали. Кстати, откуда?

— Мне кажется, вы забываетесь, госпожа Писарева, — проговорил я холодно. — Не стоит беспокоить моих гостей.

— Простите, — Соня махнула рукой, сделав вид, что не заметила мой тон. — Привычка. Профдеформация. Раз это секрет, то, конечно, ограничимся тем, что было на Собрании. И про пари расскажите, ладно? Это, если честно, самое интересное.

— Непременно. Но давайте не будем начинать интервью прямо здесь.

— О, я и не думала. У меня тут даже камеры нет.

После обеда, во время которого Соня больше Груздева не допрашивала, а он сидел смущённый и слегка растерянный, я отправил журналистку в гостиную, пообещав, что скоро к ней присоединюсь.

— Надо же, — сказала она прежде, чем уйти. — А ведь в прошлый раз мы беседовали на улице. Вы многое успели за это время. Я пока установлю камеру.

Когда мы остались с Груздевым, я обратился к нему:

— Вы собирались внести в чертёж изменения. Будет здорово, если займётесь этим прямо сейчас. Мне бы хотелось собрать машину уже сегодня. И прокатиться хоть разок.

— Конечно, — кивнул механик, беря у меня из рук листок со схемой. — Мне и самому не терпится проверить свои идеи. Но это дело не минутное, сами понимаете. Часа три уйдёт — не меньше.

— Ничего. Как раз успею выпроводить госпожу Писареву. В вашем распоряжении гостевая комната. Если что-то нужно, скажите Сяолуну.

— Спасибо, ваше благородие. Немедленно приступлю к работе.

Когда он удалился в сопровождении синтетика, я отправился в гостиную.

Соня возилась с камерой, когда я вошёл.

— О, как вы быстро! — проговорила она, обернувшись. — Но, кажется, я успела. Пока не включала, но думаю, работает.

— Вы ни разу не имели дела с камерой?

— С этой — нет. Серж носится с ней, как курица с яйцом. Он вообще не хотел мне её давать. Пришлось пригрозить, что уволю его, к чертям, — девушка сделала пару шагов мне навстречу. — Знаете, у меня ощущение, что вы мной недовольны, ваше благородие. И я не понимаю, в чём дело. Разве я сделала что-то, что вас расстроило?

— Нет, — ответил я. — Просто никто не любит репортёров. Наверное, это вроде инстинкта.

Соня рассмеялась.

— О, как вы ошибаетесь! Некоторые нас просто обожают. Пока мы пишем о них хорошо, разумеется. Знаете, мне бы хотелось, чтобы вы не видели во мне только журналиста. Давайте будем друзьями. Что скажете?

— Почему бы и нет? Куда мне сесть?

— Погодите. Предлагаю, прежде чем мы начнём, скрепить наши дружеские отношения.

— И как же? — поинтересовался я.

— Есть один способ.

И Соня, взявшись за подол платья, одним движениям стянула его через голову, оставшись в белых трусиках, бюстгальтере и кружевных чулках.

— Как вам предложение? — промурлыкала она, роняя платье на пол.

— Очень заманчивое, — признал я, окинув взглядом точёную фигурку. — Не совсем дружеское, правда.

Девушка слегка нахмурилась.

— Что-то в вашем тоне не слышно энтузиазма, — проговорила она укоризненно. — Есть разве какая-то проблема?

— Боюсь, проблема, и правда, есть, — сказал я с сожалением.

Соня удивлённо приподняла брови.

— И какая же, ваше благородие?

— У вас чужая тень.