Хозяин облачного трона

Глава 9

Полчаса мы уже крутились на платформе, пытаясь хоть что-то сделать с вылезшими из разлома тварями. Это были жуткие создания — на вид что-то среднее между жабой и слизнем, только размером с быка. Их раздутые тела были обтянуты, гладкой, зелёной, склизкой кожей, блестящей под светом солнца и невероятно прочной — всякий раз, когда на неё приходился удар оружия или заклятия, на ней почти не оставалось следа. А если что-то и оставалось, то тут же затягивалось с пугающей скоростью — регенерация у тварей была запредельная.

Головы у тварей были вросшими прямо в туловище, широко распахивающаяся пасть имела два ряда длинных, клыкообразных жёлтых зубов — каждый размером с кинжал, а глаза светились жёлтым, мутным светом. Но главной «изюминкой» этих тварей было их брюхо. Оно выглядело особенно отталкивающим: полупрозрачное, с какой-то оранжевой массой внутри — светящейся, словно в ней плавали сотни крошечных светляков. Эта желеобразная масса перекатывалась в брюхе твари и словно жила своей жизнью.

Лапы у чудовищ были мощные, но короткие, так что брюхо тащилось по настилу, оставляя скользкие следы. Чёрные, загнутые когти легко вонзались в дерево, удерживая тушу, чтобы она не опрокинулась под собственным весом. Хвоста у этих созданий не было вовсе, и от этого они казались ещё более уродливыми — как живые мешки с зубастой дырой спереди.

Единственное, что в них было хорошего — разумеется, с нашей точки зрения — это скорость. Твари были довольно медлительные, что и логично, учитывая их массу и форму тела. Двигались они чуть медленнее, чем идёт обычный человек, поэтому от них даже не приходилось убегать — достаточно было просто быстро отходить. Но все плюсы на этом и заканчивались.

Мы понимали, что бегать от тварей нельзя, потому как это сейчас мы можем спокойно от них отходить. Но когда выйдет главная и нам придётся с ней биться, не факт, что, увлёкшись этой битвой, мы не попустим момент, когда зелёный жабо-слизень подкрадётся и одним укусом отхватит четверть тела. Нужно было этих ползающих гигантов как-то по-быстрому ликвидировать.

Но как? Мы вообще не могли понять, что с ними делать. Рыцари выпускали в них зачарованные арбалетные болты, убивавшие с ходу предыдущих тварей, но от этих они лишь отскакивали. Даже те болты, что попадали в пасть, не наносили ущерба. Маги палили мощными лучами из наверший посохов, почти в упор — и тоже ни малейшего эффекта. На этих тварях однозначно лежала какая-то невероятно сильная защита, которая гасила и физический, и магический урон — как их ни бей, а им хоть бы хны.

Понятно, что от мужиков с их вилами, ржавыми тесаками и прочим хламом здесь вообще толку не было. Они какое-то время топтались рядом с нами, но быстро смекнули, что пользы от них ноль, и разбежались по краям платформы. Дальше их участие свелось к тому, чтобы отпрыгивать и шарахаться всякий раз, когда к ним подползала какая-нибудь зелёная туша. Сражались, по сути, только мы: наёмники, Лира, Аркас и я.

Рыцари лупили по жабо-слизням со всех сторон, проверяя разные места и углы. Клинки звенели, скользя по склизкой коже, но оставляли лишь бледные следы, которые исчезали быстрее, чем можно было выругаться. Маги и Лира тоже не отставали: один запускал огненные шары, другой бил молниями, Лира пробовала то ледяные стрелы, то огненные всполохи. Всё зря. Даже если удавалось пробить кожу и оставить рану, она затягивалась буквально на глазах. Такая регенерация казалась противоестественной, словно сама магия разлома подпитывала этих чудовищ.

В какой-то момент один из рыцарей, махнув в очередной раз мечом и отскочив, чтобы не угодить под зубы твари, с досадой крикнул:

— Так мы можем до вечера вокруг них плясать!

— Не до вечера, а до того момента, как вылезет главный, — ответил один из магов, выпуская из посоха сгусток ярко-синего света, который врезался в брюхо твари, вспыхнул искрами и погас, будто ударил в каменную стену. — Он и так задержался. А когда полезет, вот тогда будет самая жара. Неизвестно, что он умеет, но атакующая магия у него точно будет. И хорошо, если не возможность накладывать замедление.

— Да им и замедления не нужны будут, — отозвался второй маг, выпуская в зелёную тварь толстую дугу молнии, которая хлестнула по скользкой туше и вызвали лишь недовольное рычание жабо-слизня. — Попробуй-ка держать оборону против главной твари, когда со спины к тебе такие мешки зубастые подползают.

С магом было трудно не согласиться, но с другой стороны, а что делать? Уже было ясно, что твари — непробиваемые. Либо мы просто не могли понять, каких пробить. Хотя, как мне показалось, понять никто и не пытался: все ругались, кричали, что твари непробиваемые, но при этом продолжали долбить их железом и заклятиями безо всякой системы. У меня даже всплыла в голове поговорка из моего родного мира, про то, как «мыши плакали и кололись, но продолжали жрать кактус». Только вместо кактусов у нас здесь были зелёные туши, весом примерно в полтонны каждая.

Я отошёл подальше, решив глянуть на всю эту суету со стороны.

Два рыцаря как раз рубили очередную тварь с двух сторон, лупили по бокам и спине — клинки, как обычно, с противным скрежетом соскальзывали, иногда оставляя неглубокие зарубки. Третий выстрелил арбалетом прямо в пасть чудищу, когда то злобно зарычало. Болт с глухим звуком ушёл в глотку, тварь дёрнулась, и, казалось, её этот выстрел особо и не потревожил. Но я заметил, что в этот момент её брюхо стало сиять сильнее. «Светляки» ускорились, а их свет вспыхивал так ярко, что казалось, он вот-вот прожжёт брюхо изнутри.

И что бы это значило? Так тварь реагирует на боль? Или это что-то другое? Посмотрел на вторую тушу, которую били маги. Там свет тоже усилился, хоть и не так сильно, как у той, что сопротивлялась рыцарям.

Пока я об этом размышлял, на рыцарей с боков полезли ещё две твари. Наёмники сразу же переключились на них: выставили щиты, рубанули по зубастым мордам мечами. А та тварь, у которой брюхо светилось, как новогодняя гирлянда, резко развернулась и поспешно поползла прочь, к краю платформы. И тут меня осенило. Я рванул вперёд и заорал наёмникам:

— Смотрите! Тварь удирает! Видите, как у неё брюхо горит⁈

Рыцари, отбиваясь от новых нападений, лишь буркнули что-то нечленораздельное, давая понять, что им сейчас не до разговоров.

— Она не просто так убегает! — заорал я громче. — Это связано с яркостью брюха! Смотрите, оно уже тускнеет!

— Ну и что? — спросил один из рыцарей.

— А то! — ответил я. — Вы же понимаете, что это не шкура у неё такая крепкая, а магия её защищает? И чем больше вы её бьёте, тем больше сил и магии она тратит на защиту! И тем сильнее у неё брюхо светится. И ей это не нравится. И явно не просто так! Может, её изнутри разорвёт, если брюхо перегреется! Не зря же она так быстро свалила!

— Есть логика в твоих словах, — сказал один из магов — тот, что был постарше. — Возможно, всё так и есть.

— Однозначно так и есть! — крикнул я. — Мы их долбим со всей дури, а они будто целые. Но на самом деле всё не так! Мы наносим им ущерб, только его не видно снаружи из-за регенерации. Но силы-то на неё тварям откуда-то надо брать. Они все свои ресурсы на эту регенерацию мобилизуют, а брюхо — это индикатор! Чем оно ярче, тем меньше у твари сил либо магии на их восстановление!

Один из рыцарей бросил на меня короткий взгляд и рявкнул:

— Сейчас проверим!

И тут же вся тройка рыцарей бросилась за той тварью, что пыталась убежать. Свет у неё в брюхе уже стал значительно тусклее, но стоило наёмникам снова налечь на неё, как сияние опять разгорелось, будто кто-то поддал жару изнутри. Тварь мотала башкой, злобно рычала, пыталась клацнуть зубами, а потом, поняв, что это бесполезно, развернулась и поползла к своим. А те, почувствовав это, кучно ринулись ей навстречу, словно на подмогу.

Но к этому моменту уже и маги подключились к атаке: один хлестнул в бок твари огненным шаром, который с глухим треском взорвался о слизистую шкуру, другой запустил мощнейшую молнию. Брюхо от этого всего разгорелось ещё сильнее, но было недостаточно.

— В глотку стреляйте из арбалета! — заорал я. — В прошлый раз она ярче всего светилась после болта в пасть!

Рыцарь с арбалетом кивнул, подбежал поближе к твари и всадил болт ей прямо в разинутую пасть. И тут брюхо жабо-слизня вспыхнуло так ярко, что я невольно отвёл взгляд. А потом свечение разом прекратилось, будто лампочку выкрутили. Шкура на брюхе у твари стала непрозрачной и тусклой.

— Ну, всё, перегорела гирлянда, — усмехнулся я, вытирая пот, выступивший у меня на лбу от напряжения.

Магическая защита твари перенапряглась либо исчерпала весь свой ресурс. Вопрос — навсегда или только на время? Проверять это никто не хотел, поэтому один из рыцарей тут же подскочил к чудищу и всадил ему меч прямо в бок. И в отличие от прежних ударов клинок не соскочил, а вошёл в тушу по самую рукоять.

Тварь взвыла так, что барабанные перепонки заломило, из её пасти брызнула тягучая слизь, лапы забили по настилу. Жабо-слизень дёргался, выгибался, а рыцари один за другим вонзали в него свои клинки, а маги жгли огнём и молниями. В итоге туша быстро обмякла и растеклась по настилу липкой массой. Старый маг перевёл дух, бросил на меня быстрый взгляд и сказал:

— Молодец. А теперь быстро добиваем остальных, пока главная тварь не вылезла!

Последняя фраза была обращена уже ко всем. Рыцари тут же рванули к следующему монстру, но не успели нанести даже одного удара, как до нас донёсся встревоженный крик одного из мужиков:

— Ещё полезли! Смотрите!

Я быстро обернулся к разлому. Над чёрной гладью дороги поднимался густой, сизый дым. Он клубился, уплотнялся и образовывал здоровенный серый кокон.

— Вот же зараза, — процедил сквозь зубы старый маг, стиснув посох. — Не успели.

Из серого, дымного кокона донёсся тяжёлый треск, словно ломали толстые сучья. В следующую секунду наружу прорвалась когтистая лапа, или, скорее, ладонь — массивная, с чёрными изогнутыми когтями, каждый длиной с кинжал. За ней — вторая, и они с силой начали раздвигать стенки кокона. Те не выдержали, и серый шар раскололся, изнутри повалил густой дым, и из него медленно выбралась новая тварь. Здоровенная — ростом не меньше двух с половиной метров, широкоплечая, с массивными непропорционально длинными руками, доходящими чуть ли не до колен.

Кожа у чудища была ярко-красная, словно с трудом натянутая на каменные мышцы, и свету она блестела липким, маслянистым отблеском, словно тварь только что вышла из вязкой смолы. Плечи и верхняя часть спины, были утыканы острыми наростами, похожими на обломки чёрной породы. В их трещинах мерцал красный свет, и оттуда время от времени наружу вырывались струйки густого серого дыма, создавая стойкое ощущение, что внутри этой туши бурлит лава.

Голова у монстра была огромная, лоб низкий, тяжёлый, длинные кривые зубы, и особенно клыки, выдавались наружу и поражали размерами. Но сильнее всего впечатляли глаза этого монстра. Они светились ровным, ядовито-красным светом, но при этом в них не было тупой звериной ярости. Там были понимание, злость и осознанная враждебность. Эти глаза принадлежали существу, которое не просто убивает по причине голода или жажды убийства. Нет, тварь стояла с таким видом, словно ощущала себя новым хозяином этого места и прикидывала, кого ей надо уничтожить, чтобы навести порядок.

И похоже, монстр пришёл к мысли, что уничтожить надо всё вокруг, по крайней мере, в его глазах читалось это. Он расправил плечи и сделал первый шаг. Дорога гулко отозвалась, от вибрации вздрогнул даже настил платформы. Второй шаг, третий. Монстр не спешил, он двигался неторопливо, будто пробуя этот мир на прочность. Но его тяжёлая поступь должна была донести до всех вокруг: пришёл тот, кто теперь будет здесь главным. Понятно, что лишь до прихода императорских гвардейцев, но чудище-то не знало, что они придут.

Жабо-слизни, ещё недавно рычавшие и подбиравшиеся к нам, внезапно притихли. Их отвратительные туши застыли на месте, а некоторые даже поползли назад, как будто боялись оказаться на пути у новой жуткой твари.

— Что ты такое? — пробормотал я, глядя на эту живую смесь ярости, силы и огня.

— Как медленно он идёт, — негромко произнесла Лира. — Будто продумывает план действий.

— Кто понял жизнь, тот не спешит, — усмехнулся я. — А может, и действительно продумывает. Думалка-то у него здоровенная.

— Да он вообще не маленький, — заметил Аркас.

Монстр тем временем застыл и издал низкий рык — глухой, будто раскат грома. Это был не рёв устрашения, а скорее выражение какой-то своей эмоции — возможно, удовлетворение, от предвкушения предстоящей охоты. В тот же миг наросты на его плечах и спине раскалились ярче, трещины между ними задымились сильнее, и оттуда вырвались струи совсем уж густого дыма с редкими искрами. Казалось, что внутри твари кипела раскалённая магма, и с каждым рыком наружу прорывался кусок этой стихии. Воздух вокруг чудовища начал рябить, а от его ног по дороге потянулись тонкие красные прожилки света.

И он двинул к платформе. Шёл неторопливо, каждый его шаг отзывалась в дороге и, соответственно, в настиле платформы дрожью. И чем ближе он подходил, тем явственнее я понимал: он идёт прямо на меня. Сначала я подумал, что это страх играет с моим воображением, но чем ближе подходила тварь, тем меньше было сомнений: она смотрела на меня и шла именно в мою сторону. Точнее, в нашу: возле меня стояли Лира и Аркас.

Мужики, не будь дураками, рванули к берегу — видимо, решили, что новому монстру до них пока дела нет, а слизни не догонят. Наёмники убегать не стали, но тихо и почти незаметно отошли в сторону. А мы стояли, как три былинных богатыря в чистом поле, и смотрели, как на нас надвигается чудо-юдо невиданное.

Убегать было бессмысленно. Что-то подсказывало: этот монстр нас при желании догонит. Да и глупо бежать, подставляя под удар спину. Надо разбираться с проблемой. Причём, наёмники, судя по их мордам и тому, как они отходили всё дальше, не помогут. Значит, разбираться надо самим. Точнее, с Хрантом.

Я глубоко вдохнул и попробовал сделать то же самое, что и в тот раз в академии, когда удалось «занять» у Хранта кусок его силы. Сжал кулаки, сосредоточился, представил, будто хватаю невидимую тёмную жилу внутри себя, соединяющую меня с сущностью Разрушителя, и потянул. Пытался вызвать его ярость, его желание рвать и уничтожать, навязать это всё самому себе. Но не получалось: внутри была пустота, которая никак не реагировала на мои потуги. Ни отклика, ни шороха — Хрант не отвечал, я словно упёрся в глухую стену.

Тем временем Лира тоже начала готовиться к бою, действовала чётко и без лишних движений. Сначала принялась быстро нашёптывать заклинания, и тонкие нити чар, ложась одна за другой, выстроили вокруг девушки несколько слоёв защиты. По коже Лиры побежал серебристый холодный блеск — явно что-то из магии холода, делающее плоть прочнее, затем в воздухе закружились едва заметные ледяные кристаллы и опустились на её плечи и руки — дополнительная защита от ударов. В довершение силуэт Лиры на мгновение словно размылился, будто я посмотрел на неё сквозь толщу воды — щит, сбивающий прицел врагу во время его атак боевыми заклятиями.

Затем девушка вытащила меч, посмотрела на него, что-то прошептала, и от клинка пошёл холодный пар. Металл покрылся тонкой изморозью, а края засверкали синим светом, будто меч теперь стал, а куском льда со стальным жалом внутри. Лира провела ладонью вдоль лезвия, и меч зазвенел, как натянутая струна. Удовлетворившись результатом, девушка подошла к Аркасу и протянула руку к его старому ржавому тесаку.

Тот сразу же начал слегка светиться, а металл будто разгладился, потеряв часть сколов. Парень удивлённо посмотрел на своё оружие, и Лира, заметив его взгляд, сказала:

— Хуже точно не будет. Как минимум не развалится при первом ударе.

Аркас кивнул, и вдруг спросил:

— А если всё-таки убежать? Крестьяне унесли ноги, и вроде живы пока. Тварь же медленно идёт. Думаю, получится.

— Нет, — ответила Лира, покачал головой. — Она медленно идёт не потому, что медленная, а потому, что спешить ей некуда. Она знает, что от неё не убежать.

Аркас тяжело выдохнул, опустил плечи, но остался стоять. Это было достойно: без магии и с тесаком против такой твари. Храбрый парень, что есть, того не отнять.

А монстр между тем приближался. Его шаги стали чуть быстрее, и дрожь в настиле усилилась. Казалось, платформа сама пыталась увернуться от этой туши.

И тут я наконец-то ощутил внутри знакомое движение: словно внутри кто-то раскрыл глаза. По жилам пошла холодная дрожь, кожа покрылась мурашками, пальцы непроизвольно сжались в кулаки, и в них начала вливалась чужая сила. Дыхание стало резким, сердце заколотилось быстрее. Я ощущал, как внутри просыпается Хрант. Не полностью — лишь слабый отблеск того, что я ощущал, когда пугал Дариса. Тогда это было похоже на обрушившуюся лавину, а сейчас лишь самое её зарождение.

Но это уже хоть что-то. На тварь бросаться, конечно, ещё рано — силы в разы меньше, чем хотелось и чем нужно, но, вроде процесс пошёл. Но надо было поднажать, чтобы ярость Разрушителя окончательно прорвалась наружу. Я стиснул зубы и снова мысленно попытался ухватить ту тёмную нить внутри, что вела к Хранту, но не успел. Отвлёкся. На Лиру, которая внезапно со всех ног рванула на монстра.

Я даже моргнуть не успел, как она уже мчалась вперёд. И атаковала. Сначала её руки сомкнулись в стремительном жесте, и перед Лирой из воздуха вырвался столб воды и льда, закрученный в смертоносный вихрь. Ледяные лезвия свистели, как сотни кинжалов. На бегу девушка направила этот смерч в монстра, а сама тут же подняла зачарованный меч, надеясь ударить следом за вихрем.

Но заклятие разбилось о тварь, как кусок простого льда о скалу. Красная туша даже не пошатнулась. Монстр просто взмахнул ручищей, и вихрь развалился — лишь брызги упали на настил, покрыв доски водой и кусочками льда. Но Лира не сдавалась, она всё равно подскочила к чудищу, вскинула меч и попыталась нанести боковой удар. Но монстр левой рукой отбил удар, да так легко отмахнулся, словно отгонял надоедливую муху. Правда, клинок от этой отмашки вылетел у Лиры из рук и с грохотом отлетел в сторону. А правая рука монстра тут же метнулась вперёд и схватила девушку за горло. Лира забилась, пытаясь вырваться, но чудище подняло её в воздух, будто тряпичную куклу.

А потом раздался хохот. Настоящий. Жуткий, глубокий, рвущийся из глотки, больше похожий на рокот лавы в жерле вулкана, но всё же хохот. Жуткая смесь смеха и рычания, от которого по спине поползли мурашки. В этом безумном зверином хохоте было всё: и презрение, и издёвка, и уверенность в абсолютном превосходстве. Это был точно не зверь. Это было нечто, что не просто хотело нас убить, но ещё и смеялось над нами.

Я почувствовал, как внутри всё сжимается от злости и ужаса одновременно. Сжал кулаки, закусил губу до крови и буквально выталкивал Хранта наружу. Представил, как вгрызаюсь ногтями в собственную грудь и вытаскиваю его силу, рвал её изнутри, заставлял идти в жилы, в мышцы, в кулаки. Было тяжело и больно, казалось, будто в мозг вбивают раскалённые клинья, сердце было готово разорваться, но я не отступал.

Монстр тем временем прекратил смеяться и поднёс Лиру к своей морде. Красные глаза сверкнули в упор, и он зарычал — не как дикий зверь, а как палач, пугающий жертву перед последним ударом. Это было чистое издевательство, казалось, тварь наслаждалась страхом девушки.

Мельком я увидел, как маги замахали руками, отдавая какие-то команды рыцарям. Сердце кольнуло надеждой: а вдруг помогут? Но следующая картина иллюзии развеяла. Все наёмники: и рыцари, и маги разом бросились прочь. Быстро, дружно, словно не один раз это дело тренировали. Бежали не хуже крестьян — так, что пятки сверкали. Впрочем, чему я удивлялся? Это были обычные псы на жаловании: пока пахнет победой, они рядом, а как запахло жареным, их и след простыл.

— Красавцы, мать вашу, — со злостью процедил я. — Герои…

Но отвлекаться на наёмников-трусов не стоило, учитывая, что чудищу могла в любой момент надоесть его забава — запугивание Лиры, и оно могло просто разорвать бедную девушку пополам.

«Давай, Хрант! Давай, Разрушитель!» — уже практически взмолился я мысленно, но толку большого от этого не было, а бежать как есть — это подарить монстру ещё одну живую игрушку.

Тем временем, поняв, что Лире скоро конец, а я не шевелюсь, Аркас рванул к чудищу. Не к берегу, как сделали бы девяносто девять из ста, а прямо к краснокожему монстру. Это было достойно, мне даже на секунду стыдно стало. Но с другой стороны, я стоял не потому, что страшно, а потому, что знал: сейчас я ничем Лире не помогу, а вот буквально через минуту — да.

Хотя страшно тоже было, чего уж тут скрывать. До жути страшно. Но это было абсолютно нормально. Это надо быть полным отморозком, чтобы не бояться такую тварь. И Лире было страшно, и Аркасу. Вопрос лишь в том, перебарываешь ты этот страх и идёшь вперёд, как эти ребята, или убегаешь, как рыцари и маги.

Пока я об этом размышлял, продолжая звать Хранта, Аркас подбежал к твари и с размаху вонзил свой зачарованный тесак ей прямо в брюхо. Чудище просто не ожидало такого сюрприза, и потому не успело отбить удар. Монстр тут же взревел от злости, красные глаза вспыхнули ещё ярче, и он, не раздумывая, отшвырнул Лиру в сторону. Она полетела, как кукла, ударилась о настил и замерла, потеряв сознание.

А тварь резко выбросила руку в сторону Аркаса. С ужасом я наблюдал, как её толстые пальцы сжимаются, хватая парня за голову. Но… Сжаться-то они сжались, только схватить ничего не смогли — каким-то чудом парнишка увернулся. Удивительной ловкости человек.

Более того, он умудрился проскользнуть между ног чудища, резанул его тесаком по спине, а потом начал крутиться вокруг монстра, отвлекая его.

— Уходите! — крикнул мне Аркас, в очередной раз чудом увернувшись от твари. — Бегите, пока он мной занят!

Смелый парень. Интересно, понимал он в этот момент, что, отправляя нас и оставаясь наедине с тварью, он выписывал себе смертный приговор? Мы-то могли убежать. Точнее, я с Лирой на руках, а вот Аркаса тварь бы точно не отпустила. Через какое-то время парень обязательно бы допустил ошибку — оступился, не рассчитал, не туда дёрнулся, и тогда монстр бы его схватил. Невозможно бегать вот так до бесконечности. Но вот до того момента, как проснётся полностью Хрант — было бы неплохо.

А Разрушитель потихоньку просыпался. Причём это произошло резко: будто внутри меня сорвало пломбу, и во все стороны хлынул огонь. Вены налились тяжестью, мышцы загудели, будто наполнились свинцом, и рвались наружу. Сердце бухало так, что каждый удар отдавался в висках. И уже не было никакого страха, как и сомнений. Только ярость — жгучая, чистая, хищная. Тело словно стало тесным для меня, его разрывало от бурлящей энергии, она требовала выхода. Я сам почти стал зверем, желающим лишь одного — порвать добычу.

Глаза ненадолго защипало, а потом зрение будто перестроилось: мир вокруг стал ярче, чётче, я видел каждую трещинку в наростах на плечах монстра, каждую каплю пота на его красной коже. И, разумеется, видел, как чудище резко запрокинуло голову и издало гортанный вопль. Ещё бы в грудь себя кулаками начал бить, получился бы полноценный Кинг-Конг из разлома.

Впрочем, звуки были членораздельными, а интонация такая, будто тварь отдавала кому-то команду. И сразу стало понятно кому — жабо-слизням. Потому как те сразу активизировали снова: одни поползли в мою сторону, другие к Лире, что лежала без движения.

— Аркас! Уноси её! — рявкнул я, и голос мой был чужим, низким, будто и не я вовсе это сказал.

Парнишка бросился к Лире, а я уверенно направился к краснокожей махине. С каждым моим шагом мир сужался и в итоге стянулся до узкой полосы настила между мной и тварью. В груди что-то нестерпимо жгло — будто внутрь меня сунули раскалённый металлический диск. Хрант не просто проснулся, он разворачивался вовсю.

Я не спешил, монстр — тоже. Он пялился на меня своими красными глазищами и, казалось, оценивал. Из чёрных наростов на его спине повалил ещё более тёмный дым — что-то там внутри этой туши происходило.

Сошлись мы резко, без прелюдий. Первой ударила тварь: правой ручищей рубанула сверху вниз. Я едва успел шагнуть в сторону, и тут же, поднырнув под её руку, ударил кулаком ей в живот. Но толку никакого — как по каменной глыбе вмазал. И сразу же после этого чудище попыталось зацепить меня левой, я снова ушёл вбок, но на этот раз не так быстро, и поэтому когтями по рёбрам получил. Хорошо хоть неглубоко вошли.

Драться этого монстра явно никто не учил, поэтому он лупил с размаху, наотмашь и почему-то не особо спешил использовать магию. Меня это более чем устраивало. Но меня-то драться учили. Да и опыт в родном мире был немалый. Правда, тело не особо слушалось, наполовину управляемое, как мне уже казалось, Хрантом. Но всё же грамотно прицелиться и вмазать монстру кулаком прямо в глаз я смог.

Хорошо попал, можно сказать, идеально. Тварь, похоже, такого не ожидала — дёрнулась, отшатнулась. А я тут же добавил ещё два быстрых удара в район печени. Точнее, в район, где у человека была бы печень. А у твари неизвестно, что там было, да и каменные мышцы я не пробил, поэтому толку от этой двоечки не было вообще никакого. А вот глаз чудище до сих пор тёрло. А когда закончило, снова попёрло на меня. Но как-то совсем уже тупо и прямо. Похоже, я его разозлил.

Мы обменялись ещё несколькими ударами. Мои тварь почти не чувствовала, а я после каждого полученного отлетал чуть ли не на метр. Силы у чудища точно было больше. А вот заклятия мы не использовали вообще. Я — потому что не знал таких, какие могли бы помочь в этой ситуации, тварь — непонятно почему. Может, нравилось ей вот так — на кулачках драться, кто её знает.

В какой-то момент я подумал, что мы вот так можем лупить друг друга до самого прихода гвардейцев. Хотя, конечно, это был очень оптимистичный прогноз — гвардейцы, похоже, вообще к разлому не спешили. И вот как только я это подумал, тварь прыгнула. Не набросилась на меня, а именно прыгнула — как обезьяна какая-то, пролетев в прыжке не менее двух метров.

Разумеется, я такого проворства от здоровенной туши не ожидал, и отскочить не успел. Меня снесло, как тростинку, я рухнул на платформу, настил затрещал подо мной. Точнее, под нами, так как тварь навалилась на меня сверху всем своим весом. Чем дольше мы дрались, тем больше животной ярости было в её красных глазах, и вот теперь она зарычала — низко и протяжно, как довольный хищник перед трапезой. А в груди в этот момент жгло так, что я едва не терял сознание от боли — казалось, что Хрант там внутри костры развёл.

Огромные лапищи поднялись, чтобы обрушиться на меня. Неужели всё? Нет, я ещё поборюсь. Ещё есть время как минимум на один удар. Но куда бить, когда туша — непробиваемая? Вариант был только один. Я дёрнулся вперёд и двумя пальцами, как толстыми стальными гвоздями — благо они почти такими и стали — ткнул монстру в глаз. Тот взревел совсем уже громко — то ли от боли, то ли от досады. Такой «подляны» он, похоже, он меня не ожидал.

Но на улице нет правил, и я, воспользовавшись тем, что тварь опять тёрла глаз, потянулся к ней и сжал её горло обеими руками, по ходу дела, вылезая из-под этой туши. Вдавил пальцы, старался изо всех сил, напряг мышцы так, что плечи свело. Но куда там. Оказалось, что душить эту тварь — всё равно что пытаться раздавить голыми руками гранитную колонну. Чудище, не особо напрягаясь, схватило меня за руки и разжала их, словно детские ручонки. И попыталось, в свою очередь, тоже схватить меня за горло — подсказал на свою голову.

Я в последний момент откинулся максимально назад, чувствуя, как когти скользнули по коже на шее, а затем перекатился в сторону и не без усилий с усилием поднялся на ноги. Оказалось, что я заметно устал. Тварь тоже поднялась. Мы замерли и смотрели друг на друга — оба понимали, что это далеко не конец.

Однако передышка оказалась не совсем передышкой. Точнее, я-то восстанавливал силы, а вот тварь взяла паузу не для этого. Монстр поднял ручищи, и вокруг наростов на его спине и плечах вспыхнуло красное свечение. Из трещин на плечах и спине рванули новые струи дыма, но уже не серого, а густого, почти чёрного, да ещё и с искрами внутри.

Воздух вокруг твари загудел и начал дрожать, и я ощутил, как вибрирует настил под ногами. А потом монстр поднял руку, раскрыл ладонь, и в меня метнулось нечто вроде раскалённой волны. Не пламя, а какой-то нестерпимый жар. Я отскочил, а доски на том месте, где я стоял, вспучились и загорелись. Вот этого мне только ещё не хватало — тварь вспомнила про заклятия.

Монстр рванул ко мне, я — от него. Интуиция подсказывала мне, что враг стал сильнее, активировав все свои внутренние резервы, и под его горячую руку — в прямом смысле этого слова — больше попадать не стоит.

В тому же я начал выдыхаться, я это очень хорошо ощущал. То ли Хранту надоело мне помогать, то ли у тела Ари был ограниченный ресурс, но так или иначе, каждое движение давалось мне всё труднее, дыхания не хватало, а сердце колотилось так, будто вот-вот взорвётся.

«Долго не продержусь, — пронеслось у меня в голове, и тут же эту мысль сменила другая: — Возьми. Сердце. Забери».

Это была однозначно не моя мысль — это была мысль Разрушителя, но я не мог с ней не согласиться. Другого способа убить тварь я тоже не видел.

Но чтобы вырвать сердце, надо до него добраться. А с этим была проблема. Кожа у чудища оказалась непробиваемой, а мышцы — каменными, это я уже проверил. Моей силы, крепости моих рук просто не хватало для того, чтобы разорвать этому монстру грудь, меч тем более был бессилен, а магией на должном уровне я не владел.

«Дай мне, — прогудело в голове. — Сердце. Пусти».

Мне показалось, я не только «слышу» мысли Хранта, но и чувствую его эмоции — его жгучее желание вырвать у твари сердце и выпить его магию и силу. Я ощущал инстинкт Разрушителя, его голод, но где-то там, глубоко внутри.

«Дай мне».

Похоже, выбор был небольшой: или полностью дать волю Хранту, рискуя потерять контроль над телом, либо потерять само тело — в том, что чудище скоро разорвёт его на кусочки, я уже не сомневался. Так себе выбор, если честно, но в первом случае у меня всё же оставался хоть какой-то шанс на удачный исход.

Приняв непростое решение, я закрыл глаза и представил сердце монстра, как оно горит в его груди — огромное, налитое яростью. Представил, как я рву его грудь и достаю этот пылающий комок. Очень хорошо представил. И в тот же миг внутри меня будто прорвалась плотина: сущность Хранта накрыла меня с головой. В груди разлился пожар, кости зазвенели, мышцы снова начали наливаться невиданной силой.

Я выпрямился, чувствуя, как тело снова меняется, и в этот раз уже кардинально: кожа потемнела, стала серой, на пальцах выступили длинные когти, не такие, как у твари, но острые, как лезвия.

Монстр замер — похоже, он ощутил во мне равного. А может, и более сильного. Я не дал ему времени это всё осознать: набросился, впился когтями в его грудь и начал рвать. Сначала кожа держалась. Сама ли такая крепкая была, магия ли её так усилила — неизвестно. Но я поднажал, рванул сильнее, и плоть твари, ещё недавно казавшаяся мне каменной, поддалась.

Я разорвал грудь врага, я достал из неё его сердце — огромное, живое, бьющееся, наполненное силой и магией. Как-то даже слишком легко всё получилось. Неожиданно легко. Сердце твари лежало на моей, или не совсем моей, серой, когтистой ладони и пульсировало будто в унисон моему собственному.

Я оттолкнул тушу монстра — она рухнула, сотрясая настил. А я остался стоять, я смотрел на сердце поверженного врага. Оно продолжало биться в моей руке, светилось изнутри ярким алым сиянием, и магия в нём клокотала, звала, манила.

И тут меня затрясло. Началась натуральная ломка: суставы скрутило, во рту пересохло, голову сдавило тисками. И в этой сдавленной голове стучала лишь одна мысль: «Забери. Это твоё. Выпей».

Я невольно сжал сердце и почувствовал, как из него в меня идёт поток — не тепло, не свет, а чистая сила, готовая перелиться в меня. И сразу стало легче, и захотелось выпить эту силу до последней капли. Каждой частицей своей, каждой клеткой я желал забрать магию твари. Казалось, без этого мне просто не выжить. Я должен был это сделать — ноги дрожали, зубы скрипели, руки сводило судорогой от предвкушения: сейчас я сожму сердце ещё крепче, и вся эта сила станет моей.

«Пей! Это твоё! Не отпускай!» — уже не советовал, а практически приказывал внутри меня Хрант Разрушитель.

И вдруг, когда я уже практически полностью сжал сердце твари и ощутил его биение в собственной груди, словно оно заменило моё, на миг во мне вспыхнуло что-то человеческое. И пришло чёткое понимание: если я сейчас сделаю это, меня не станет. Будет только Хрант.

Я заорал — громко и хрипло, как зверь, и в последний момент, диким усилием воли, отбросил сердце прочь. Оно ударилось о настил, покатилось и, подпрыгнув, отлетело в сторону. Я рухнул на платформу, дрожа всем телом, сжимая пустые руки, в которых ещё отдавалось его биение. А внутри выл Разрушитель, да так, что казалось, я оглохну. Но это было уже не страшно, я победил — и тварь из разлома, и Хранта.