Хозяин облачного трона

Глава 14

Спасибо за подписку!

Приятного чтения!

К директору меня пустили не сразу. Мы с наставником прибыли в академию ещё до полудня, но в кабинет руководителя меня позвали только в начале третьего. Я за это время успел сходить к себе в комнату, переодеться, умыться, даже поесть и перекинуться парой слов с товарищами по учёбе. Даже с Фралленом успел обменяться злобными взглядами.

Похоже, господин директор просто не был готов к встрече — прикидывал, как себя вести. А может, и вправду был занят: на его должности дел хватало. Когда же меня наконец позвали, я вошёл к директору один. Наставника не пригласили.

— Добрый день, господин директор! — произнёс я, войдя в кабинет.

Директор смерил меня не самым дружелюбным взглядом, кивнул и с ходу решил взять инициативу.

— Зачем ты приехал, Оливар? — довольно жёстко спросил он. — Чего тебе дома не сидится?

— Дома скучно, господин директор, — ответил я, не скрывая сарказма. — Развлечений никаких. Только разлом, дежурство, да разные твари. Скукота. Я вот отдежурил разок и теперь даже не знаю, чем заняться.

— Курсанта Императорской академии никто не имеет права заставлять дежурить у разлома, — заметил директор.

— Барону Бильдорну, похоже, на это плевать, — сказал я. — Он просто вызвал одного из семьи. Отец в возрасте, брат после своего дежурства уже три недели лежит в госпитале. Кому ещё идти? Вот и пошёл я.

— Тем более, если брат в госпитале, не имели права никого из вашей семьи вызывать.

— У Бильдорнов свои понятия о правах.

Директор покачал головой и вздохнул, словно не первый раз слышит о подобном.

— Некоторые бароны слишком усердствуют, — произнёс он. — Перегибают палку. Мне жаль, что у вас именно такой. Но всё же, я хочу знать, зачем ты приехал? И почему взял у наставника Ториана деньги, но не подписал документ?

— Потому что это был аванс, — ответил я.

— Аванс? — директор в изумлении приподнял бровь. — Это что это значит?

— Аванс — это когда платят заранее, — пояснил я. — Чтобы убедить вторую сторону, что предложение серьёзное, что…

— Не умничай, курсант! — оборвал меня директор. — Я без тебя знаю, значение этого слова.

— Просто вы спросили…

— Не умничай! — рявкнул директор. — Какой ещё аванс?

— Тысяча золотых риалов ассигнациями.

— Я знаю, сколько ты взял! — уже взревел директор. — Я спрашиваю, какого… пекла ты взял деньги и не подписал бумагу? Если взял, то обязан подписать! Это вопрос чести, Оливар!

Он откинулся на спинку кресла, сжал пальцы в замок и некоторое время смотрел на меня так, словно хотел растерзать.

— Я подпишу, господин директор, — ответил я спокойно. — Обязательно подпишу. Только не сейчас.

— Это неприемлемо! — заорал директор. — Подпиши немедленно, разлом тебя забери! Возьми у секретаря бумагу и перо и пиши!

Я покачал головой и ответил.

— Так сделки не заключаются.

Директор поднялся из-за стола, наклонился вперёд, упёршись ладонями в столешницу, и прорычал:

— Какие ещё сделки? Ты как со мной разговариваешь, сопляк? Ты взял деньги! Быстро подписывай бумагу!

Он заткнулся и плюхнулся обратно в кресло. В кабинете стало так тихо, что я даже расслышал, как тикает стрелка на настенных часах. Потом директор отдышался, немного успокоился и сказал:

— Не зли меня, Оливар! Ты уже на волоске от того, чтобы вылететь из академии.

— Есть такая вероятность, — согласился я. — Но следом за мной вылетит Фраллен.

— С чего ты это решил?

— Господин наставник рассказал мне, зачем вам нужна эта бумага.

— Идиот, — выдохнул директор и в сердцах ударил ладонью по столу.

— Наставник Ториан не идиот, — возразил я. — Просто переговорщик из него, мягко говоря, никакой. Всё рассказал, всё выложил и деньги отдал.

— И поручение не выполнил, — зло бросил директор, выдержал паузу и спросил: — Что тебе нужно, Оливар? Ты же не просто так приехал? Ещё денег?

— Нет, — ответил я. — Тысячи риалов мне вполне хватит, я ж не хапуга какой. Мне нужен на несколько часов целитель Таливир.

Директор нахмурился и спросил:

— Зачем он тебе?

— Я ведь вам говорил, что мой брат получил ранение у разлома, — напомнил я. — Сейчас он в госпитале Вирена-благодетеля в Криндорне. Лежит там уже третью неделю с магическим заражением. Нужен лекарь седьмого уровня, а в столице только обещают прислать — и не присылают. Поэтому мне необходим целитель Таливир.

— Я не могу заставить лекаря академии работать на стороне, — отрезал директор.

— Не обязательно заставлять, — ответил я. — Можно попросить. Ну или как-нибудь ещё договориться.

— Не смей учить меня жизни, мальчишка! — снова вспыхнул директор.

— Я и не учу, — сказал я спокойно. — Делайте как хотите. Но мне нужен Таливир. Там работы-то немного. Как только брат будет вылечен, я подпишу всё, что вы просите.

Директор бросил на меня ненавидящий взгляд и снова откинулся на спинку кресла. Но, похоже, призадумался.

— Это дело десяти минут, господин директор, — сказал я. — Ну и дорога до Криндорна и обратно. Пара часов, не больше.

— Допустим, я дам тебе лекаря, — произнёс директор после раздумий. — Но тогда ты должен вернуть деньги.

— Те деньги были авансом, — ответил я, — Мы же договорились.

— Мы ни о чём не договаривались! — взревел директор.

— Неважно. В любом случае я их уже потратил, их не вернуть. Да и не стоит мелочиться, господин директор. Тут ведь речь идёт не о деньгах, а о чести и престиже рода Фралленов.

— Это шантаж!

— Нет. Это сделка.

— Сделка⁈ — директор ударил кулаком по столу. — Ты позор академии, Оливар! Ты ведёшь себя неподобающе курсанту. У нас здесь учат дисциплине и уважению, а не лавочному торгу!

— Даже и не спорю, — согласился я. — Но мне надо спасать брата. Так что давайте не будем тратить время.

Директор несколько секунд молчал, качал головой, а потом резко бросил:

— Позови секретаря!

Я кивнул, подошёл к двери в приёмную, открыл её и сказал девушке за столом:

— Господин директор просит вас зайти.

Секретарь тут же поднялась и вошла к нам в кабинет.

— Быстро принеси пару листов бумаги и писчие принадлежности! — велел ей директор. — А потом пригласи сюда целителя Таливира.

Секретарша кивнула, быстро выполнила первую часть поручения и поспешила исполнять вторую.

— Пиши! — сказал мне директор и указал на лежащие у меня перед носом аккуратную стопку чистых листов и перо.

Я взял перо и спросил:

— Что конкретно? Есть образец?

— Напиши, что не имеешь никаких претензий к Дарису Фраллену, что принимаешь его неудачную шутку как дружеский розыгрыш и просишь не наказывать его за это. Только оформи всё своими словами, красиво.

Я взял лист, положил его перед собой, макнул перо в чернила и… поймал ступор. Писать не получалось — я просто не мог вспомнить, как пишутся слова. Это было удивительно. Я совершенно спокойно читал — память складывала буквы в знакомые слова без проблем, а вот писать… Нет, по буковке я бы смог, напрягая память, но это не вариант.

— Я не могу писать, — сказал я, отодвигая лист. — После ранения у разлома, видимо, не слишком удачно подлечили. Пальцы не слушаются. Подписать смогу, но писать текст — нет.

Директор вспыхнул и снова повысил голос:

— Что ты задумал, Оливар⁈

— Да ничего, — ответил я. — Говорю же: пальцы не слушаются. Пусть секретарь напишет что нужно. Я подпишу.

— Дай сюда перо и бумагу! — рявкнул директор, резко поднявшись из-за стола.

Я поднёс ему несколько листов и перо, директор выхватил всё это у меня и, раздражённо бормоча под нос проклятия, принялся писать. Через пару минут он отложил перо, подул на написанное, протянул мне лист и сказал:

— Читай!

Взяв бумагу, я пробежал по ней глазами. Текст был короткий, без подвоха.

«Я, курсант Императорской Военно-магической академии Аристарн Оливар, не имею никаких претензий к барону Дарису Фраллену, воспринимаю произошедший ранее между нами инцидент как неудачный дружеский розыгрыш и прошу руководство академии не наказывать его за этот поступок».

— Вроде всё нормально, ничего лишнего, — сказал я. — Готов подписать.

— Так подписывай, если готов! — рявкнул директор.

— Подпишу. Как только целитель Таливир поставит моего брата на ноги, сразу же подпишу.

— Да чтоб тебя… — выдохнул директор и, не выдержав, добавил пару крепких выражений, далеко не из академического лексикона.

Я на это лишь снова развёл руками.

— Ладно, будет тебе целитель, — сдался директор. — Но если ты меня обманешь, я сотру тебя в порошок, ясно?

— Мне нужно только одно — вылечить брата, — ответил я. — Зачем мне вас обманывать? Зачем портить отношения? Всё-таки диплом с отличием сам себя не выдаст. Его выдаёте вы. Зачем мне с вами ссориться?

— Отношения уже испорчены, — холодно произнёс директор.

— Но я же получу диплом с отличием?

— Получишь. Я, в отличие от тебя, слово держу.

— Так и я держу.

— Нет! Не держишь! Ты взял деньги у Ториана и не подписал бумагу.

— Вы, возможно, не поверите, — сказал я, — но наставник дал мне деньги без каких-либо конкретных моих обещаний.

Директор закатил глаза и со вздохом хлопнул себя ладонью по лицу.

— Идиот… — снова наградил он Ториана нелестным эпитетом.

В этот момент дверь тихо приоткрылась, и в кабинет заглянула секретарь.

— Господин директор, — произнесла она. — Целитель Таливир уехал в город по делам. Вернётся только завтра утром.

— Чудесно, просто великолепно, — мрачно сказал директор и добавил, обращаясь уже ко мне: — Приходи завтра к десяти утра, Оливар.

— Понял, господин директор, — ответил я. — В десять буду у вас.

Честно говоря, настроение испортилось. Потерять ещё ночь, когда каждая минута на счету — не радовало. Но куда деваться?

— Я ведь могу переночевать здесь, в академии, у себя в комнате? — спросил я директора.

— Нежелательно, — коротко ответил тот.

— Всё настолько серьёзно? Дарис до сих пор не оправился от моральной травмы, и встреча со мной может его окончательно добить?

— Это не твоё дело! — рявкнул директор. — У тебя есть тысяча золотых риалов, ты сможешь снять себе комнату где угодно.

Тут он был прав. Да и с другой стороны, нечего было ночевать в академии. Стоило съездить в город и заскочить к Эрлонту — проверить, как он, поговорить с целителем Хариксом, убедиться, что брата не перевели куда-нибудь в другой госпиталь. А то потом утром придётся бегать и искать. Нет, лучше заранее всё пробить.

— А экипаж академии взять можно, до города доехать? — спросил я.

— Бери, — отмахнулся директор. — И уходи уже отсюда. Не было у меня проблем — и тут ты появился.

— За проблемы скажите спасибо Дарису, — напомнил я, — не мне.

— Да убирайся ты уже!

— Уже ухожу. Только один вопрос. Скажите, а госпожа проверяющая всё ещё в академии?

— Зачем тебе это знать? — настороженно спросил директор, и по его реакции я понял, что Тина в академии.

— Хочу лично сказать ей, что не имею претензий к Фраллену, — ответил я.

— Не вздумай! Не надо этого делать!

— Но я хочу.

— А я запрещаю! — рявкнул директор.

Усугублять ситуацию я не стал, поэтому быстро попрощался и покинул кабинет. И сразу отправился, конечно же, к госпоже Тианелии.

За столом в приёмной у проверяющей сидела всё та же миленькая секретарша. Увидев меня, она мило улыбнулась и спросила:

— Вам назначено?

— Нет, — ответил я. — Но доложите госпоже Тианелии, что прибыл курсант Оливар.

Секретарша кивнула, встала из-за стола и скрылась за дверью кабинета проверяющей. Почти сразу же она вернулась и сказала:

— Госпожа Тианелия просила вас войти.

Я кивнул и вошёл в кабинет.

Тина сидела за тем же массивным письменным столом, заваленным аккуратными стопками бумаг и папками с сургучными печатями. Солнечный свет, пробивавшийся через полупрозрачные шторы, ложился ей на плечи мягкими золотистыми бликами. На ней был строгий, безупречно сшитый костюм тёмно-синего цвета, подчёркивавший её идеальную фигуру. Волосы были уложены в аккуратную причёску, но несколько прядей всё равно непокорно выбились, придавая виду этой холодной красавицы что-то живое, тёплое, неофициальное.

Увидев меня, Тина улыбнулась. Улыбка была искренняя, мягкая, она словно осветила этот мрачноватый кабинет. Похоже, меня были рады видеть. Я поклонился и произнёс нарочито официальным тоном:

— Госпожа Тианелия.

— Курсант Оливар, — ответила Тина, всё ещё улыбаясь. — Не ожидала увидеть вас так скоро. Проходите, садитесь.

Я подошёл к столу и сел на самый ближний к хозяйке кабинета стул.

— И что же привело вас ко мне? — спросила Тина. — Неужели соскучились?

— Соскучился, — ответил я. — Уже через пять минут после расставания.

Госпожа проверяющая наигранно нахмурилась, сделала вид, что обиделась, сложила руки на груди и с притворным разочарованием произнесла:

— Аж через пять?

— Скорее всего, через минуту, а то и раньше, — исправился я. — Просто время без вас тянется мучительно долго, вот и показалось, что прошло пять.

Тина рассмеялась. Смех у неё был красивый — чистый, звонкий, но при этом негромкий, как у женщины, привыкшей держать себя с достоинством. В этот момент её лицо преобразилось: глаза заискрились, на щеках появилась лёгкая тень ямочек, и я поймал себя на мысли, что ей это выражение идёт больше, чем вся её холодная официальность.

— Таких льстецов я ещё не встречала, — сказала она, сквозь смех. — Вы просто мастер по этой части, курсант Оливар.

— Я не только по этой части мастер, — заметил я.

— По другой части я уже не помню деталей, — смеясь, произнесла Тина. — Слишком много времени прошло.

— Могу напомнить, — сказал я. — У меня есть несколько тайных практик, восстанавливающих память у красивых девушек.

— Даже так? — глаза Тины блеснули, а голос стал мягче. — Вы меня заинтриговали, курсант. Что же это за практики такие?

— Это надо показывать, — ответил я. — Но я уверен, они вам понравятся.

— Смелое заявление, но почему бы и не проверить? — сказала Тина и, чуть наклонив голову, добавила: — Ты ведь не забыл, где я остановилась в городе?

— Не забыл, — ответил я.

— Тогда я буду сегодня вечером ждать тебя, мастер тайных практик, — произнесла Тина тихо и с наигранным придыханием, а потом, уже серьёзнее, спросила: — А теперь всё-таки расскажи, что заставило тебя прервать отдых и вернуться в академию?

— Приехал поговорить с директором, — ответил я, решив не врать. — Ну и заодно зашёл к тебе, чтобы поблагодарить тебя за помощь.

На лице Тины возникло неподдельное удивление.

— Кто тебе рассказал? — спросила она.

— Наставник Ториан. Мне очень приятно, что ты за меня заступилась. Более того, я получил от этой ситуации ещё несколько неожиданных плюсов, но не стоило. Я очень прошу тебя: не делай больше ничего подобного.

Тина сделала ещё более удивлённое лицо и произнесла:

— Но почему? Что-то случилось?

— Ничего не случилось, но я теперь чувствую себя обязанным.

— Глупости какие, — сказала красавица и рассмеялась — негромко, мягко, с тем самым очаровательным блеском в глазах.

— Не глупости, — возразил я. — Ты мне очень помогла, и за это я тебе буду всегда благодарен, правда. Но, Тина, я провёл те две ночи не с могущественной и грозной проверяющей Тианелией Морисаль, а с женщиной, которая мне очень понравилась. И я очень не хочу, чтобы между нами что-то менялось. В моменты близости, если они у нас ещё будут, я хочу просто быть с потрясающе красивой и безумно чувственной женщиной, а не отрабатывать благосклонность влиятельной чиновницы.

Тина снова улыбнулась, но в этот раз грустно, и сказала:

— Я ведь тоже не с курсантом провела эти две ночи, а с мужчиной, который меня удивил. Сильно удивил. И не раз. Но я не вижу ничего страшного в том, что помогла тебе.

— Не стоило. Я и без этого всё решил — и с Дарисом, и с директором.

Тина тихо усмехнулась и покачала головой.

— Ничего ты не решил.

— В смысле?

Госпожа проверяющая молча открыла ящик стола, достала оттуда сложенный лист, протянула его мне и сказала:

— Взгляни.

Я взял бумагу, развернул её, начал читать и… аж присвистнул. Это был приказ о моём отчислении из академии. Моя фамилия, подпись директора, печать. Я поднял взгляд на Тину, та спокойно смотрела на меня и лишь сказала:

— Вот так.

— Да уж, — выдохнул я. — Выходит, ничего я не решил.

Я был в полном шоке, но, как оказалось, это было ещё не всё — Тина достала из ящика ещё несколько листов и молча протянула мне.

Я взял их, бегло прочёл и присвистнул во второй раз. Это были жалобы, подписанные Дарисом и его дружками. Гадёныши писали, что я им угрожал, оскорблял, создавал «враждебную атмосферу»; просили отчислить меня как «опасного и агрессивного курсанта».

— Вот же крысы, — вырвалось у меня, и я тут же спохватился: — Прости.

— Не стоит извиняться, — ответила Тина спокойно. — Они и правда крысы.

— Ещё и директор — лжец. Так сладко говорил: мол, отдохни, не волнуйся, всё уладим, а сам уже приказ подписывал.

— Возможно, на тот момент он и не собирался. Приказ вышел на следующий день.

— Но как ты узнала о нём? — спросил я. — Откуда этот приказ у тебя?

— Чисто случайно узнала.

— Случайно? Прости, но я не верю в такие случайности.

— Хорошо, — призналась Тина. — Не совсем случайно. Я запросила всю информацию, связанную с тобой: отчёты, характеристики, дисциплинарные записи. И мне среди прочего передали свежий приказ об отчислении и жалобы. Когда я это всё увидела, сразу вызвала Фраллена и его друзей. По одному, конечно же. И заставила их рассказать всё как было. Ты же понимаешь, что когда я спрашиваю, то трудно что-то утаить.

— Это да, — сказал я, вспомнив первые минуты нашей первой встречи.

— И они мне всё рассказали: как подшутили над тобой, как чуть не убили, как потом пытались замять. Я после этого поговорила с директором и пообещала доложить об инциденте в министерство и добиться исключения Фраллена и его друзей из академии. Директор умолял меня этого не делать, потом Фраллен пришёл, чуть ли не на коленях стоял, говорил, что отец его титула лишит за исключение из академии. В итоге я сказала, что подумаю и посмотрю на их поведение.

Я слушал и ушам своим не верил — поехал на каникулы дурачок. Если бы не Тина, явился бы через месяц за дипломом, а мне: ты кто такой? Мы тебя не знаем, иди отсюда, давай до свидания! Или просто прислали бы домой приказ об отчислении. И ещё стало понятно, почему директор так настойчиво вытрясает у меня эту расписку.

— Спасибо, Тина, — сказал я. — Слов нет, чтобы описать, насколько я этим всем ошарашен. Но всё-таки скажи, зачем ты вообще запросила обо мне информацию?

Госпожа проверяющая посмотрела на меня с лёгкой улыбкой и спросила:

— Хочешь правду?

— Хотелось бы.

— Мне было хорошо с тобой. Очень хорошо. И я решила узнать о тебе побольше.

— Это вся правда?

— Я хотела посмотреть твою успеваемость, происхождение.

— Но зачем? Какое это имеет отношение к тому, что было между нами?

Тина чуть наклонила голову, глаза её при этом снова блеснули.

— Я же сказала: мне было хорошо с тобой.

— И?

Красавица усмехнулась и покачала головой.

— Какой же ты глупый, курсант Оливар. Я собирала информацию, чтобы подобрать тебе место для продолжения учёбы в столице после окончания академии.

Я присвистнул в третий раз за пять минут, откинулся на спинку стула и сказал:

— Лестно, конечно. Но это уже перебор. Ехать в столицу любовником влиятельной особы — как-то не входит в мои планы. Извини.

Тина грустно улыбнулась и произнесла:

— Я уже поняла, что поторопилась. Но решила всё равно сказать тебе правду. Не хочу тебя обманывать.

— Или хочешь, чтобы я всё же намотал на ус, что такой вариант есть? — уточнил я.

Тина не ответила. Только улыбнулась — той самой своей тихой, волшебной улыбкой. И столько грусти я увидел в её глазах, что на секунду аж захотелось поехать доучиваться в столицу, чтобы таких печальных глаз больше не видеть. Возможно, это был какой-то трюк ментальной магии, но накрыло меня сильно и отпустило, лишь когда Тина улыбнулась нормально.

— Ещё раз спасибо, — сказал я, чтобы увести разговор на другую тему. — Теперь я вооружён информацией и готов к любым гадостям со стороны директора.

— Гадостей больше не будет, — сказала Тина. — Я ему запретила тебя отчислять и вообще как-либо тебе пакостить. И не потому, что между нами что-то было. Здесь я исключительно на стороне справедливости.

Я отметил, с какой лёгкостью она произнесла: «Я ему запретила ему». Будто речь шла не о директоре императорской академии, а о дворецком или кучере.

— Вот прям запретила? — уточнил я.

— Да.

— Ты не подумай, что я тебе не верю, мне просто интересно: ты можешь что-то запрещать директору академии?

Госпожа проверяющая снова улыбнулась, а её глаза опять блеснули, но в этот раз на меня смотрела настоящая хищница — трансформация была мгновенной и пугающей.

— Я всё могу, — холодно произнесла Тианелия Морисаль, а потом она склонила голову, улыбнулась, и ко мне снова вернулась красавица Тина.

— Не знал, что у проверяющих такие полномочия, — сказал я. — Или это наш директор такой покладистый, что ему можно приказывать?

— Военно-магические академии — это базис, на котором строится безопасность Империи, — пояснила Тина. — И директора таких заведений — люди влиятельные, серьёзные. Твой, между прочим, не исключение.

— Тем удивительнее, что этот «влиятельный» так боится Фралленов, — не удержался я от колкости.

— Он не боится. Просто не хочет портить отношения. Дед Дариса — глава попечительского совета академии. Семья Фралленов делает щедрые пожертвования, а ещё, — Тина чуть понизила голос, — думаю, лично директору тоже кое-что перепадает. Но доказать я, увы, этого не могу.

— И при этом ты ему запретила? Такому важному человеку? — я невольно усмехнулся.

Тина подняла на меня взгляд с лёгким, почти наивным удивлением и спросила:

— А ты не знаешь, кто я?

— Знаю, — ответил я. — Проверяющая из столицы.

— И всё?

— Ну… ещё ты красавица, — сказал я, выдержав паузу. — Умная, уверенная, опасно привлекательная, невероятно соблазнительная и слишком эффектная для того, чтобы называть тебя просто чиновницей.

На лице Тины снова появилась улыбка. Было видно, что мой сумбурный комплимент пришёлся ей по душе, хоть она и старалась не показать этого слишком явно.

— Или я должен знать что-то ещё? — спросил я на всякий случай.

— Ну, ты же понимаешь, что кого попало не отправят проверять академию такого уровня? — сказала Тина, продолжая улыбаться. — Моя фамилия тебе ничего не говорит?

— Абсолютно ничего, — признался я.

Тина рассмеялась — в этот раз громко, искренне, по-девчоночьи. Этот смех никак не вязался с образом холодной, властной проверяющей.

— Вижу по глазам — не врёшь, — сказала она, вытирая выступившую от смеха слезинку.

Я пожал плечами.

— Ну извини. Не всем же быть знатоками столичных фамилий.

Красавица проверяющая еле прекратила смеяться, потом ещё пару раз тихо вздохнула, будто удерживая остатки веселья, и наконец произнесла:

— Знаешь, Ари, у меня теперь появились вопросы к твоим преподавателям. Но должна признать, ты мне начинаешь нравиться всё больше и больше.

Я снова пожал плечами и, улыбнувшись, заметил:

— Что поделаешь, я умею удивлять. Ты же сама это уже заметила.

Тина чуть склонила голову набок, разглядывая меня с лёгким прищуром.

— Главное в тебе не это, — сказала она.

— А что тогда? — поинтересовался я.

— Этого я тебе не могу сказать здесь и сейчас.

— Почему?

— Не та обстановка, — ответила Тина и, чуть прикусив губу, улыбнулась. — Приходи вечером. Всё расскажу.

Сказала и подмигнула, так, будто между нами было что-то гораздо большее, чем две ночи. А я в очередной раз поймал себя на мысли, что она просто безумно хороша. И это немного пугало.

— Придёшь? — спросила красавица, глядя мне прямо в глаза.

В голове тут же пронеслось: да кто угодно придёт, даже прибежит к такой сногсшибательной женщине. Но где-то глубоко под этим снова вспыхнула настороженность. Не слишком ли сильно она действует на меня? Не влияние ли это Ферона? Уж больно тянет меня к этой роскошной, соблазнительной красотке.

— Спасибо тебе за всё, Тина, — сказал я, вставая из-за стола и направляясь к двери. — Извини, если я сегодня вёл себя не очень корректно.

— Я знаю, — тихо сказала красавица. — Ты решил не приходить. Но я всё равно буду ждать. Потому что у меня есть для этого очень веская причина.

— Веские причины — это опасно, — заметил я.

— Я знаю. И мне это нравится.

Я попрощался, вышел из кабинета и сразу за дверью ускорил шаг. Нужно было побыстрее найти кучера. Дело шло к вечеру, а до города ехать не меньше часа, а там ещё надо как-то госпиталь разыскать — на всё это нужно время. Эрлонт-то, понятно, никуда не денется, а вот лекарь мог и уйти. Надо было спешить.