Хозяин облачного трона

Глава 2

Наставнику Ториану было уже за пятьдесят, но несмотря на возраст и пару десятков лишних килограммов, он бежал так, словно хотел побить мировой рекорд в спринте. Но мне было не до него. И не до Дариса. Мне нужно было в первую очередь разобраться с самим собой.

Я чувствовал, как в теле поднимается тяжёлая, чужая мощь. Мускулы налились непонятно откуда взявшейся силой, и лишь диким усилием воли я сдерживал себя. Вся моя сущность желала схватить Дариса, сломать ему рёбра и прорваться к сердцу. Точнее, не моя. Сущность Хранта Разрушителя пыталась отодвинуть мою и завладеть телом бедняги Аристарна.

Противиться было невероятно тяжело. Я прямо ощущал, как горячее сердце Дариса бьётся в моей ладони, как по моим пальцам течёт горячая магическая энергия. Хрант всеми силами пытался пробиться сквозь меня, толкал меня к убийству, жаждал крови и чужой энергии.

И, похоже, Дарис это всё как-то чувствовал. Он смотрел на меня с животным ужасом. Глаза барончика, ещё недавно наглые и насмешливые, теперь были круглыми и напуганными, как у загнанного в западню зверька. Он отползал от меня, прижимая к груди сломанную руку, и орал так, что уши закладывало, будто я не запястье ему сломал, а располосовал живот.

Остальные ребята переглядывались, не понимая, что происходит, и по их бледным и растерянным лицам, я понял: происходящее выбило их из колеи. Сломанное запястье — это, конечно, неприятно, но разве это повод кататься по земле и реветь так, будто тебя живьём на кол посадили? Каждый из этих парней прошёл через тренировки, падал, ломал кости, терпел удары. В академии иначе нельзя. Каждый из них представлял, как ведёт себя курсант военно-магической академии в случае перелома конечности, и поведение Дариса шло вразрез с их представлениями. И это их явно пугало.

— Что здесь произошло? — выпалил, наконец-то добежавший до нас Ториан, тяжело дыша.

— Ари сломал руку Дарису, — озвучил очевидное один из ребят.

— И всё? — удивился наставник.

— И всё, — сказал я. — Не понимаю, чего он орёт как девчонка, из-за перелома, который любой лекарь залечит за пару минут.

— Он хочет меня убить! — задыхаясь от крика, выпалил Дарис. — Он пытался вырвать моё сердце!

— Что? — переспросил наставник и посмотрел на меня. — Вырвать сердце?

— Похоже, он ещё и с ума сошёл, — спокойно ответил я, пожав плечами, и, не удержавшись, добавил: — Его надо в поликлинику сдать, для опытов.

Юмора моего никто не оценил, и наставник, поняв, что от меня и Дариса он ничего не добьётся, обратился со своим первым вопросам к очевидцам происшествия:

— Что здесь произошло?

Ребята замялись. Один ковырнул сапогом в пыли, другой почесал затылок, третий состроил такую физиономию, словно его заставляли признаться в самом страшном проступке.

— Мы… просто общались…

— Да, шутили…

— И вдруг Ари напал на Дариса…

Они неуверенно бормотали всякую ерунду, никто не решался сказать правду. Похоже, боялись Дариса. А может, опасались, что раскроется факт того, что они чуть не убили бедолагу Аристарна. Точнее, убили, просто не знали об этом. Так или иначе, несли они всякую чушь, и наставник сразу же понял, что разбираться во всём здесь и сейчас не лучшая идея. Он нахмурился, покачал головой и официальным тоном произнёс:

— Дарис Фраллен! Иди к лекарю и получи помощь, ничего ему не объясняй, просто скажи, что я в курсе. Аристарн Оливар! Отправляйся в свою комнату и жди, пока тебя вызовут к директору. Остальные — на занятия! С вами потом ещё будет отдельный разговор.

Голос наставника не допускал возражений, Дарис поплёлся к лекарю, остальные ребята рванули на занятия, а я пошёл… В общем, куда-то я пошёл, не совсем понимая, куда именно. Потому что, легко сказать — «иди в свою комнату». А где она, эта комната?

Но почти сразу же в голове словно что-то переключилось, и я понял, что знаю, куда мне надо держать путь. Память Аристарна подсказала мне дорогу: какой поворот, какая лестница, какой этаж общежития. Память Ари была во мне, и теперь я мог ей пользоваться.

Шёл я медленно, непонятно, что произошло с беднягой Аристаном, но сил в его теле осталось так мало, что я еле передвигал ноги. Да ещё и жара навалилась — солнце пекло вовсю, зависая высоко над зубцами крыш в ярком безоблачном небе. И судя по его положению, дело шло к полудню.

Я прошёл через утоптанный двор, окружённый серыми стенами учебных корпусов. По дорожкам сновали курсанты в форме, а вдали над крышами возвышались шпили главного здания академии. Всё выглядело строго и упорядоченно, как и положено в заведении, готовящем воинов и магов империи. Несмотря на дикую усталость, было интересно смотреть по сторонам, всё же я оказался в новом, неведомом мире.

Затем я свернул на аллею, ведущую к жилым корпусам. Здание, к которому меня вела память Ари, было трёхэтажным, с узкими окнами и простым фасадом без излишеств. Я дошагал до него, толкнул тяжёлую дверь, вошёл внутрь и поднялся по деревянной лестнице на второй этаж. Ступени слегка скрипели, в коридоре пахло воском и старым деревом. Я дошёл до нужной двери и толкнул её плечом.

Комната встретила меня тишиной. Скромная, но чистая: четыре узкие кровати, аккуратно застеленные серыми одеялами, четыре тумбочки, пара общих стульев и шкаф для одежды. Никакой роскоши, только необходимое. Соседей по комнате не было — они явно находились на занятиях.

Сил не осталось вовсе. Я не стал разуваться и раздеваться — просто прошёл к своей кровати и рухнул на неё, чувствуя, как матрац упруго скрипнул подо мной. Казалось, что я сразу же отключусь, но нет, это тело было измотанным вконец, а вот разум оставался очень даже ясным. И тут же в голову полезли разные мысли.

Я пытался разобраться в происходящем, и я уже понял: всё, что происходит со мной, это не сон. Слишком уж последовательно, по-своему логично и невероятно натурально для сна. Похоже, я действительно попал в другой мир, как бы дико это ни звучало. В другой мир и в чужое тело. После невероятных перемещений я застрял в теле парнишки по имени Аристарн Оливар. И не один застрял. Вместе со мной в тело бедняги Ари попали ещё две сущности: какой-то Ферон — лекарь, соблазнивший императрицу, и Хрант Разрушитель — легендарный убийца и архимаг. То ещё соседство.

И теперь, помимо того, чтобы просто адаптироваться в чужом теле, мне надо было как-то не допустить, чтобы два соседа-подселенца не взяли верх надо мной. И как это сделать? Что, вообще, теперь делать? Пытаться вернуться в свой мир? Но как? Да и куда конкретно возвращаться? Странная магическая граната, нанесла моему настоящему телу травмы однозначно несовместимые с жизнью. Там уже точно некуда было возвращаться. И что в таком случае оставалось? Жить жизнью этого Аристарна? Похоже, так. Других вариантов я пока не видел. Может, они и были, конечно, но я их не видел.

Голова раскалывалась от этих мыслей. Я закрыл глаза и попытался от всего абстрагироваться хотя бы на какое-то время. Как уснул, не заметил, но спал крепко — так, что не видел никаких снов.

Разбудил меня голос Ториана.

— Вставай, Аристарн! — громко произнёс тот, тряхнув меня за плечо. — Подъём! Надо идти.

Я открыл глаза и увидел, склонившегося надо мной наставника. Как он вошёл, я не заметил, что было неудивительно, учитывая, в каком я находился состоянии. С трудом разлепив глаза, я сел на кровати. Голова гудела.

— Вставай, Аристарн! — повторил Ториан. — Надо идти.

— К директору? — спросил я, прогоняя остатки сна.

— Хуже, — загадочно ответил наставник. — Приведи себя в порядок! И побыстрее!

— Мне бы умыться, — пробормотал я, вставая.

— Нет времени, — отрезал Ториан. — Да и лицо у тебя чистое. Просто заправься и отряхни форму!

Я быстро заправил рубаху в штаны, подтянул ремень, отряхнул мундир, пригладил волосы ладонью и сказал:

— Можно идти.

Наставник кивнул, и мы покинули комнату.

До здания администрации мы шли молча, а когда подошли к нему, Ториан наконец-то заговорил.

— Нам не повезло, — сказал он с нескрываемой досадой в голосе. — Сейчас в академии находится проверяющая из столицы, из имперского военного министерства. Госпожа Тианелия Морисаль — женщина крайне вредная и дотошная. Каким-то образом, до неё дошёл слух об инциденте. Она вызвала Дариса, и тот изложил свою версию событий. Сказал, что ты напал на него просто так, из зависти.

— Из зависти? — переспросил я. — Что за бред?

Барончик явно обнаглел: сам устроил это всё, а теперь пытался сделать меня, то есть, Ари, виновным.

— Я тоже осуждаю его поступок, — произнёс наставник. — Но раз уж так получилось, прошу тебя поддержать эту версию. Не знаю, что там у вас произошло, мы с этим ещё разберёмся, но мне и директору, нам очень не хочется, чтобы госпожа Морисаль глубоко вникала в это дело. Если она поверит, что дело в банальной зависти, буде лучше для всех.

— А чему я должен бы завидовать?

— Ясно чему: положению Фраллена и его семьи.

Я промолчал. Внутри закипало раздражение, но спорить прямо сейчас с наставником было глупо. Да и времени на споры не было — мы подошли к массивной двери, Ториан из вежливости в неё постучал, затем отворил, и мы вошли в приёмную.

Комната секретаря была обставлена сдержанно и довольно скромно. Высокие книжные шкафы с аккуратно расставленными папками, массивный письменный стол, заваленный документами, и на самом видном месте, напротив входной двери — большой портрет императора. Хороший портрет, эффектный. Грозное лицо, тяжёлый подозрительный взгляд: казалось, монарх смотрит прямо в душу каждому входящему и подозревает его в государственной измене.

Секретарь — симпатичная девушка со вздёрнутым носиком, пухлыми губками и собранными в строгий пучок длинными русыми волосами при виде нас улыбнулась и поднялась с места, дав нам возможность рассмотреть её получше. А смотреть было на что: белая блузка с глубоким вырезом обтягивала грудь так, что ткань натянулась на пуговицах, а сидевшая плотно тёмная юбка подчёркивала изгибы бёдер.

— Одну минуту, я должна доложить о вашем прибытии, — произнесла секретарь мягким голосом и, улыбнувшись, прошла в кабинет, где сидела проверяющая из министерства.

А я поймал себя на мысли, что смотрю на девушку слишком пристально. И как-то сильно реагирую на изгиб её фигуры и на лёгкое движение бёдер. Неужели это всё из-за юного возраста тела? Это надо учитывать и не допустить, чтобы гормоны сыграли со мной какую-нибудь злую шутку.

Вернулась секретарша почти сразу же и объявила:

— Можно входить. Но госпожа Тианелия ждёт только одного из вас.

Сказав это, девушка указала на меня, Ториан кивнул и отступил в сторону, а я шагнул к двери кабинета проверяющей и вошёл внутрь.

Кабинет оказался просторным и роскошным, таким, что сразу ощущался высокий статус хозяйки, хоть она и находилась там временно. Тяжёлые портьеры прикрывали окна, на полу лежал ковёр с узорами, у стен стояли шкафы с аккуратно разложенными папками и свитками. Огромный стол из тёмного дерева занимал центр комнаты, на его полированной поверхности сверкали латунные чернильницы, было аккуратно разложено множество бумаг.

А за столом в тяжёлом кресле сидела она — грозная проверяющая из военного министерства, госпожа Тианелия Морисаль. На вид ей было не больше тридцати лет, но память Ари подсказывала, что с магами никогда нельзя быть ни в чём уверенным: эта женщина вполне могла быть и вдвое старше. Но это не отменяло того, что госпожа Тианелия была красавицей, каких редко увидишь.

Благородные черты лица, правильный овал, выразительные чувственные губы, бездонные чёрные глаза, нежная кожа, без намёков на морщины, волосы глубокого чёрного цвета, спускающиеся волнами до плеч: от этой женщины было трудно оторвать взгляд. В её облике чувствовались одновременно холодная власть и женская притягательность.

Одета госпожа Тианелия была в облегающий, подчёркивающий талию камзол бордового цвета с золотой вышивкой и золотыми же пуговицами. Высокий воротник подчёркивал линию шеи, но спереди камзол был расстёгнут почти до середины груди. Там белела лёгкая сорочка с кружевной отделкой, и над её вырезом открывалось глубокое, роскошное декольте, от которого было трудно отвести взгляд.

Да какой там трудно — невозможно! И я снова поймал себя на том, что молодое тело думает только об одном. И хрен бы с этой проверкой, меня пугало другое: гормоны явно были сильнее здравого смысла. Или это не гормоны? Или это соблазнитель императрицы — пройдоха Ферон пытается пробраться наружу? Если так, то лучше уж гормоны.

— Садитесь, — произнесла тем временем проверяющая холодным, но мелодичным голосом, указывая на стул напротив.

Я опустился на край сиденья.

— Курсант Оливар, — начала госпожа Тианелия, — вы знаете, что я делаю в вашей академии?

Вопрос был неожиданным и явно с подвохом, но я на него лишь развёл руками.

— Имперское министерство обороны тратит очень много денег на вашу академию, что, на мой взгляд, не совсем оправданно. Я приехала, чтобы на месте изучить, какие расходы здесь можно урезать, на чём сэкономить. И прямо сейчас мне кажется, у министерства появилась возможность сэкономить на вашем обучении. Вы же понимаете, что за драку и нанесение телесных повреждений вне учебного процесса вы можете быть исключены из академии? В имперских учебных заведениях нет места тем, кто нападает на своих товарищей.

— Экономия получится не очень большая, — заметил я. — Мне осталось учиться около месяца.

Такого ответа проверяющая явно не ожидала. Она с любопытством посмотрела на меня и сказала:

— Я хочу знать, как всё произошло. Курсант Фраллен сказал, что вы на него напали безо всяких причин. Мне интересна ваша версия.

И тут же на меня обрушилось такое сильное давление, словно тяжёлая плита навалилась на голову. В висках заныло, мысли начали путаться. Казалось, кто-то чужой начал перелистывать страницы в моей голове, изучая воспоминания и ощущения и не спрашивая на это разрешения.

Я попытался сопротивляться. Не знал как, но пытался. Сжал кулаки, напрягся, но ментальная хватка не отпускала. Давление усиливалось, в затылке будто раздувался горячий шар. А госпожа Тианелия, глядя на мои потуги, едва заметно улыбнулась — уголками губ.

Но сдаваться я не желал. В памяти Ари всплыла полученная им когда-то на занятиях информация: можно попытаться закрыться от ментального давления, если оно не очень сильное, сконцентрировавшись на чём-либо, зацепившись за одну свою мысль, удерживать её. Вряд ли давление, что я испытывал, можно было назвать несильным, но что я терял? Надо было всего лишь занять чем-то голову. Всего лишь. В тот момент, когда её вскрывали, как консервную банку, чтобы покопаться внутри.

Но всё равно было сдаваться рано, нужно было найти что-то… Мой взгляд невольно скользнул вниз и упёрся в роскошное декольте госпожи Тианелии. Почему бы и нет? Отличный объект, чтобы задержать на нём внимание. Я вцепился глазами в эти соблазнительные формы и попытался зациклить все свои мысли только на них.

Шикарная грудь. Потрясающая. Я не сводил с неё взгляда, и мой мозг невольно начал строить в голове следующую картину: я встаю со стула и медленно подхожу к госпоже Тианелии. Иду уверенно, не говоря ни слова и, разумеется, не сводя глаз с её соблазнительного декольте. Я мысленно вижу, как строгие и холодные глаза красавицы на миг дрогнули, уловив перемену в моём отношении к ней. Я останавливаюсь у края стола, склоняюсь чуть вперёд, и наши взгляды встречаются. Она близко. Слишком близко.

Я представляю, как тянусь рукой и едва касаюсь её пальцев, лежащих на столешнице. Лёгкое прикосновение — и она не отдёргивает руку. Её губы чуть приоткрываются, дыхание становится глубже. Я провожу пальцами по её запястью, выше, к локтю, и вижу, как её плечи слегка напрягаются, будто по ним пробежал ток.

В моём воображении она встаёт, а я обхожу стол, приобнимаю её за талию, притягиваю к себе и ощущаю её запах — тонкий, пряный. Она склоняет голову, её волосы касаются моей щеки. Я прижимаю её крепче, чувствую изгиб её спины под рукой, она не сопротивляется. Её пальцы ложатся мне на плечи, сжимаются, словно проверяя мою силу. Она уже сама прижимается ко мне, её грудь касается моей, её дыхание сбивается и становится прерывистым. Я ощущаю тепло её тела, её готовность и желание — и это чувство накрывает нас обоих, будто волна.

Эта фантазия заполнила мою голову целиком, вытесняя всё остальное. Там, где несколько секунд назад были боль и холодное давление магии госпожи Тианелии, теперь были её грудь, губы, дыхание и объятия. Я видел это так ясно, будто всё происходило на самом деле.

Мои пальцы скользнули выше по её руке, и я дотронулся до края камзола. Ткань легко поддалась, когда я коснулся первой пуговицы. В моём воображении я медленно расстегнул её, потом ещё одну, и ещё. Красавица не отстранялась. Наоборот — её дыхание стало глубже, движения груди заметнее. Я слегка отодвинул полы камзола, открывая её плечо, почувствовал, как она дрогнула, когда мои пальцы коснулись её обнажённой кожи.

Я представил, как мои губы коснулись её губ. Сначала лёгкое прикосновение, от которого сердце гулко ударило в груди, но уже в следующую секунду поцелуй стал глубже, жаднее. Она ответила с такой страстью, что всё внутри вспыхнуло пламенем. Её руки сомкнулись у меня на шее, пальцы зарылись в волосы, притягивая меня ближе. Я ощущал, как она отдаётся этому воображаемому поцелую вся, без остатка, будто её строгость и холодность были лишь маской, а под ней скрывалась буря чувств, готовая вырваться наружу. И это пламя разгоралось всё ярче и ярче.

— Курсант Оливар! — резкий возглас, почти крик, разогнал мою фантазию в доли секунды.

И в этот же момент исчезло давление на моё сознание. Я поднял глаза с декольте госпожи Тианелии на её лицо и заметил, что её холодный, властный взгляд изменился. Проверяющая всё так же сидела в кресле, но выглядела уже не той ледяной статуей, что в начале разговора. Щёки её заметно порозовели, а в глазах вполне конкретно читалось: «Я это тоже видела».

И похоже, увиденное госпожу Тианелию ничуть не смутило. А у меня в голове сразу же мелькнула безумная мысль: «А что, если попробовать и в реальности?» Но я тут же выругался про себя и прогнал её прочь. Это однозначно была не моя мысль, и это никакие не гормоны. Это гадёныш Ферон пытался взять управление телом Ари на себя.

— Хм… любопытно, — тем временем негромко произнесла госпожа Тианелия больше себе, чем мне, и резко выпрямилась в кресле.

Но холодная маска никак не хотела возвращаться на её лицо, а предательский румянец не сходил со щёк. Столичная проверяющая смотрела на меня с нескрываемым интересом. Но при этом ничего не говорила, и в кабинете повисла тягучая пауза.

Мы молчали примерно минуту, рассматривая друг друга, но в итоге госпожа Тианелия всё же вспомнила, что она здесь главная, и сказала:

— Курсант Оливар, я жду, когда вы назовёте мне причину вашей драки с курсантом Фралленом. Или он прав, и никаких причин не было?

Голос грозной проверяющей снова звучал холодно и властно, но румянец на её щеках так и не исчез до конца.

— Дарис вам солгал, — ответил я спокойно. — Причина была.

— Я знаю, я это почувствовала, — госпожа Тианелия усмехнулась. — Студент, пусть даже и выпускного курса, не может обмануть одарённую моего уровня. Так что же это за причина была?

— Причина незначительная, сущий пустяк, — ответил я, разведя руками. — Но назвать её я не могу. Здесь замешана дама, а когда дело касается дамы, я храню тайну. Это мой принцип. Пусть даже это грозит мне отчислением из академии.

Не знаю, почему я решил, что это прокатит, но это прокатило: на лице проверяющей мелькнуло что-то похожее на одобрение, она чуть приподняла бровь, задумчиво оглядела меня и сказала:

— Похвально. Хороший принцип, курсант Оливар. Вы свободны, можете идти.

Я поднялся со стула, преклонил голову, выразив госпоже Тианелии свою признательность, и покинул кабинет. В секретарской ко мне тут же подскочи наставник и уставился на меня, ожидая хоть какой-нибудь информации.

— Поговорили, — сказал я. — Нормально поговорили. Думаю, меня не отчислят.

Ториан радостно выдохнул и произнёс:

— Сейчас ступай на обед, а потом сразу к директору!

Я кивнул в ответ и, так как мне очень не хотелось остаться голодным, быстро покинул приёмную. Память Ари снова выручила, и столовую я нашёл быстро. Когда вошёл в неё, невольно замер у порога, потому как запахи ударили в нос сразу же. Тёплый хлеб, тушёное мясо, пряная похлёбка или суп, вишнёвый компот — это то, что я различил в первые секунды, и у меня невольно выделилась слюна.

Курсанты уже вовсю обедали, сидели кучками по четыре — шесть человек за длинными дубовыми столами. Гул голосов стоял плотной стеной, звенела посуда, скрипели лавки. Высокие окна пропускали дневной свет, а под потолком висели стеклянные шары-светильники, будто наполненные молочным сиянием — магия делала своё дело куда аккуратнее коптящих ламп. На стенах висели таблички с какой-то агитацией и общие правила поведения в столовой.

Автоматически пришла мысль, что руки перед едой стоило бы помыть, я вернулся в коридор и направился в умывальную, расположенную рядом со столовой. В умывальной было тихо и пусто. Вдоль длинной стены тянулся ряд фарфоровых раковин с медными кранами, над каждой из них висело зеркало в простой деревянной раме.

Я подошёл к раковине, пустил воду, и только тут до меня дошло, что я толком не знаю, как выгляжу. Так-то я уже понял, что рост у меня выше среднего и худощавое телосложение, но хотелось узнать больше. Я поднял взгляд на зеркало, из него на меня смотрел незнакомец — довольно симпатичный блондин с благородными чертами.

Волосы светлые, немного волнистые, подстриженные строго по уставу; брови густые, ровные; глаза широкие, голубые, я бы даже сказал, синие; нос прямой, правильный; скулы очерченные, но не резкие; губы тонкие; подбородок аккуратный, можно сказать, волевой — в целом внешность меня устроила. У меня даже возникла мысль, что с такой внешностью у Ари никогда не испытывал проблем в общении с противоположным полом. И стало понятно, почему так улыбнулась госпожа Тианелия — поверила, что у такого красавчика могут быть проблемы из-за девушек.

Фигура, конечно, немного подкачала. Не то чтобы я был совсем уж щуплым, но мышц можно было бы нарастить побольше. Впрочем, это дело наживное и явно не самая большая моя проблема в данный момент. Я вымыл руки, пару раз плеснул водой на лицо, обтёрся полотенцем, ещё раз посмотрел на отражение, подмигнул ему и негромко произнёс:

— Ну здравствуй, Аристарн Оливар. Будем знакомы.

Удовлетворённый тем, что увидел своё новое лицо, я вернулся в столовую, взял у входа поднос со стойки и двинул к раздаче. Большие кастрюли и противни источали такой запах, что желудок свело от голода. Я взял себе грибной суп, порцию тушёного мяса с картофелем, кусок свежего хлеба с хрустящей коркой и, конечно же, стакан вишнёвого компота, прозрачного, но густого по цвету, с лежащими на дне ягодами.

Набрав еды, я направился к столику, за которым сидели мои соседи по комнате. К сожалению, пришлось пройти мимо стола Дариса. Тот сидел, склонившись над тарелкой, но не упустил шанса задеть меня.

— Смотри, Оливар, чтобы руки не замёрзли, а то компот холодный, — прошипел барончик с кривой ухмылкой, а все, кто сидел за его столом, заржали.

Я сжал зубы, но не ответил, сдержался. Просто прошёл мимо. Не хотелось устраивать разборки на виду у всей академии. Я дошёл до своего стола, поставил поднос, и пожелав товарищам по учёбе приятного аппетита, принялся за еду. Но почти сразу же ощутил, что в воздухе висит какая-то тревожность. Казалось, что все чего-то ждут, хотят о чём-то спросить, но не решаются. Но в итоге Стилан — самый близкий приятель Аристарна, как я понял, не выдержал и спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Ари?

— Нормально, — ответил я и сделал глоток компота.

Стилан нахмурился, покачал головой и сказал:

— Тебе не стоило соглашаться на эту дурацкую проверку, ведь было понятно, что там какой-то подвох.

И тут меня словно кольнуло. Проверка. Точно! Я вспомнил. Дурацкая забава, когда при помощи ментальной магии человеку внушают, будто у него горят руки или, наоборот, они покрываются льдом и рассыпаются. Ощущения при этом настоящие — дикая боль, от которой кричат даже самые выносливые. Курсанты часто спорили и проверяли, кто дольше выдержит, хоть это и было строжайше запрещено.

Дарис… Именно он подбил Ари на эту проверку, взяв на слабо. Я вспомнил всё, что произошло на тренировочной площадке: сначала просто холод в пальцах, терпимый, даже забавный, потом холод проник глубже, к костям, стало больно, но я, то есть, Ари, держался. А потом… Воспоминания, которые, по сути, теперь стали моими, накрыли меня с головой.

Я пережил всё заново. Меня будто окунули в ледяную бездну. Не руки, а всё тело. И в нём всё начало крошиться и ломаться, словно жилы и кости обмёрзли изнутри. Я пытался подать знак, что сдаюсь, но не мог — тело не слушалось. А эти идиоты — Дарис и его дружки, явно подключившие ещё какое-то заклятие, усиливающее эффект заморозки в разы, слишком поздно поняли, что заигрались. И когда они осознали, что перешли грань, было поздно. Они убили Аристарна Оливара и даже не заметили этого. Как не заметили, что в этот миг в теле парнишки оказался я. И не один, а вместе с двумя попутчиками: Фероном и Хрантом.

Бедняга Ари, мне даже вспоминать произошедшее было жутко, а его заставили это всё пережить. Да за такое надо было внушить ублюдку Дарису, что я не просто вырываю у него сердце, а достаю его через задницу.

А что меня бесило особенно сильно, так это то, что после всего, что этот выродок вытворил, он ещё смел шутить про то, что мои руки могут замёрзнуть. Ярость закипала внутри меня всё сильнее и сильнее, хотелось вскочить, подойти к наглому барончику и заставить его опять скулить от страха — в этот раз перед всеми курсантами. Но всё же я заставил себя сдержаться, хоть и с большим трудом. Я вдохнул поглубже, проглотил эту злость и, чтобы отвлечься, отправился за добавкой компота.

К сожалению, компот уже закончился, я взял кружку чая — крепкого, с горьковатым травяным запахом и направился обратно. Постарался от греха подальше обойти столик Дариса по большому кругу, но тот всё равно меня заметил и крикнул:

— Горячего чаю взял Оливар? Никак не можешь согреться?

И снова вся свита барончика неприятно заржала. Это был перебор, я развернулся и подошёл к столу Дариса, тот, видимо, этого не ожидал, поэтому сразу же напрягся.

— Что-то ты шибко смелый, — произнёс я, бросив на барончика презрительный взгляд. — А ещё недавно, когда сердце от страха в прятки ушло, скулил и плакал.

При слове «сердце» лицо Дариса перекосилось. Видно было, что воспоминание о пережитом утром страхе врезалось ему в память так хорошо, что даже намёк на это приводил в ужас.

— А за это ты ещё ответишь, Оливар! — злобно прошипел барончик.

— Прямо сейчас, здесь? — уточнил я. — Или ты хочешь вызвать меня на дуэль?

— Придёт время — узнаешь!

— Ну как придёт, так и будешь говорить, а пока закрой рот.

Дарис побледнел от злости и начал пыхтеть, не в силах подобрать нужных слов — он явно не ожидал от тихони Ари такого поведения. Я же решил сделать контрольный выстрел: подошёл к барончику, протянул руку, взял со стола его стакан с компотом — к счастью, он его ещё не начинал пить — и залпом осушил почти весь. Стекло гулко ударило о стол, когда я поставил стакан на место. После чего я издевательски улыбнулся и отправился к своему столу.

Вслед посыпались различные угрозы от пришедшего в себя Дариса, но меня они мало интересовали. Я, конечно, допускал, что мог переборщить с компотом, но с другой стороны, ничего такого ужасного я не сделал. Всё равно барончик будет мстить мне за утренний позор, это ясно как день. А вот остальные теперь лишний раз подумают, стоит ли связываться со мной. Пусть осознают, что тихоня Ари изменился, и с этим придётся считаться.

— Что с тобой, Ари? — спросил Стилан, не скрывая удивления, едва я сел за стол. — Я тебя не узнаю.

Остальные закивали, присоединяясь таким образом к заданному вопросу.

— Всё нормально, ребята, — ответил я и сделал глоток чая. — Всё нормально.

Не то чтобы мне поверили, но вопросов больше задавать не стали, и мы все молча продолжили есть. Тишину нарушал лишь стук ложек о тарелки и редкое поскрипывание лавок.

Я жевал мясо и невольно возвращался мыслями к основным событиям дня. Вспоминал, как я напугал Дариса одним образом в голове, как он взвыл, уверенный, что я вырываю у него сердце. А потом — проверяющая. Я ведь не просто удержал её давление, я сумел навязать ей свои ощущения, свою фантазию, своё желание.

Неужели я мог проецировать свои ощущения на других? Впрочем, почему бы и нет? В конце концов, я учился в магической академии. Может, это и есть мой основной дар. Или навык. Или, может, это как-то ещё называется. Но в любом случае это очень неплохо. И как бы это ни называлось, это стоило развивать и контролировать.

И очень уж мне захотелось ещё разок проверить, как это работает — прямо сейчас в столовой. Я посмотрел на Стилана. Тот сидел напротив меня и с удовольствием уплетал мясо, жуя так, будто не ел неделю. Я присмотрелся к приятелю повнимательнее и отчётливо представил, как встаю, подхожу к нему и забираю тарелку прямо из-под носа. Ноль реакции. Стилан продолжал жевать, будто ничего не происходило.

Тогда я попробовал другое. Вообразил, как отвешиваю ему звонкий подзатыльник. Тишина. Он даже не поморщился. Попробовал ещё несколько вариантов: толчок, пинок, даже мысленно вылил ему на голову компот. Всё впустую: Стилан спокойно ел, не замечая ничего.

Я нахмурился. Видимо, это были не мои навыки, а моих, так сказать, соседей по телу. И похоже, проявлялись они, лишь когда Хрант хотел кого-то убить, а Ферон — соблазнить. А у меня самого, как оказалось, никаких способностей к внушению не было, сам я, получается, ни на что не способен. Обидно, конечно. Хотя… если посмотреть с другой стороны, хоть что-то я мог. Например, «позвать» кого-то из этих двоих.

И я решил рискнуть и проверить. Понятно, что вариант с соблазнением к Стилану никак не подходил, а значит, оставался Хрант. Сердце трогать я побоялся — слишком опасно, решил попробовать слегка придушить приятеля. Да, это было не очень красиво с моей стороны, но как ещё я мог проверить свои возможности?

Я вообразил, как аккуратно обхватываю ладонями шею Стилана и начинаю чуть сжимать пальцы. Лёгкое давление, ничего опасного. Приятель продолжал жевать. Ноль реакции. Я мысленно напрягся, усилил накал, добавил злости, представил, как пальцы сжимаются сильнее…

И вдруг что-то сорвалось. Как будто внутри меня щёлкнул тумблер, и в мою голову проникло что-то чужое: тяжёлое, чёрное, безжалостное. Хрант Разрушитель. Его сущность рвалась наружу, ухватившись за образ, который я создал. Она с жадным рыком пыталась довести дело до конца — задушить Стилана, чтобы вырвать у парня сердце и выпить из него всю магическую силу.

Я сжал зубы, дёрнулся всем телом и с трудом оттолкнул эту тьму прочь, загнав сущность Хранта опять куда-то глубоко внутрь. Мысленно обругал себя последними словами и посмотрел на Стилана. Тот выронил вилку и уставился на меня глазами, полными ужаса.

— Ари… что это было? — спросил приятель хриплым голосом и потёр свою шею.

— Да я сам толком не знаю, — ответил я, глядя Стилану прямо в глаза. — Но больше это не повторится. Обещаю.

Сосед по комнате ещё какое-то время ошарашенно смотрел на меня, потом торопливо допил компот, поднялся и почти бегом покинул столовую. Остальные ребята поспешили за ним. Я проводил их взглядом и призадумался. Навык, конечно, у меня имелся мощный, хоть и не совсем у меня. Но пользоваться им нужно очень осторожно. Особенно это касалось Хранта.

Если Ферон на какое-то время выйдет из-под контроля и кого-то соблазнит, получится, неловко, но всё же это не идёт ни в какое сравнение с тем, что может произойти, если дать волю Разрушителю. Там одно неверное движение, точнее, мысль, и крови будет по колено. И не факт, что Хранта получится опять так быстро угомонить, если он ощутит вкус этой крови. Я представил, что может произойти в подобном случае, и аж мурашки побежали по коже.

Прогнав все нехорошие мысли, я не спеша, в одиночестве доел остывший обед, запил его ещё тёплым чаем и поднялся из-за стола. Впереди меня ждал разговор с директором. Явно не самый приятный разговор.

Кабинет директора академии поражал размахом и роскошью: высокий потолок, изящные лепные карнизы, тяжёлые бархатные портьеры с золотыми кистями, огромный ковёр с замысловатым узором. У окна стоял массивный стол из красного дерева, блестящий, как зеркало, с резными ножками и бронзовыми накладками в виде львиных морд. На нём ровными стопками лежали папки, сияла чернильница серебром, а рядом — золотое перо. Всё это должно было производить на посетителей сильное впечатление, и, надо сказать, на меня произвело.

Я сидел за небольшим столом, приставленным к директорскому, напротив меня — наставник Ториан. Лицо его было непривычно напряжённым, с тенью тревоги. Сам директор — полный мужчина лет пятидесяти с аккуратно подстриженной бородкой и хищными глазами тоже выглядел взволнованным. Он держал руки на столешнице, переплетя пальцы, и внимательно разглядывал меня. А я делал вид, что вообще не понимаю, зачем меня позвали, и ждал, когда хоть кто-то что-нибудь скажет.

— Мне сообщили о происшествии, — начал наконец директор, потерев переносицу. — Я в курсе, что к тебе было применено летальное заклятие. По глупости, разумеется. Его перепутали с другим. Но это не отменяет серьёзности проступка. Мне очень жаль, что так получилось. Виновные будут наказаны.

Директор говорил правильные слова, но по тону было ясно: для него это пустая формальность. Ни капли искреннего сожаления я на его лице не заметил, однако внимательно дослушал всё до конца, с пониманием кивнул и ради смеха спросил:

— А как именно их накажут?

— Кого? — растерялся директор, не ожидавший, что у меня будут вопросы и даже не понявший с ходу, о чём я спрашиваю.

— Вы сказали, что виновные будут наказаны, — напомнил я. — Мне интересно, как именно?

Директор замялся, закашлялся, снова потёр переносицу.

— Ну… будут приняты меры… дисциплинарные взыскания… беседа… — промямлил он, на ходу подбирая слова, а потом вдруг наигранно улыбнулся и, сделав вид, что мы с ним чуть ли не друзья, добавил: — Но ты же не планируешь писать официальную жалобу на Дариса? Не стоит этого делать, Ари, он и так уже своё получил — ты ему руку сломал. Считай, вы квиты.

Я усмехнулся и заметил:

— Использовать против курсанта летальное заклятие и сломать руку в целях самозащиты — это всё же немного разные вещи.

— Разумеется, — поспешил согласиться директор. — Но ты должен понимать: у Дариса весьма уважаемый отец. Весь их род давно поддерживает академию — финансами, связями, покровительством. Будет печально, если это сотрудничество прервётся из-за юношеской глупости.

— Да-да, — вставил Ториан. — Дарис, конечно, перегнул, но в целом он… перспективный юноша. Будет очень жаль, если этот проступок бросит пятно на репутацию парня.

— Правильно ли я понял, что Дариса вообще не накажут? — спросил я, посмотрев сначала на наставника, затем на директора.

Ториан отвёл взгляд, а директор снова заёрзал в кресле и, стараясь не смотреть мне в глаза, принялся рассуждать о важности дисциплины, о том, что нужно уметь прощать товарищей, о том, что академия воспитывает не столько воинов, сколько будущую элиту, что император верит в нас, и всё в этом духе. Словом, юлил, но ответа так и не дал.

Слушая словоизлияния директора, я понял, что тот крепко он зависит от семьи Дариса, и всё сразу встало на места. Вот почему барончик так нагло себя вёл: он был уверен, что ему в академии можно абсолютно всё. И ведь не ошибался.

— Значит, не накажут, — подвёл я итог. — Ни за то, что меня чуть не убил, ни за то, что госпоже проверяющей соврал.

— Ты прав, — сказал директор, изменившись в лице, резко став очень злым. — Дариса не накажут. И знаешь, почему?

— Почему?

— Ты уверен, что хочешь это услышать?

— Хочу.

— Потому что он сын барона Фраллена — уважаемого и влиятельного человека, а ты осколок некогда известного, но сейчас никому не нужного и всеми забытого рода. Он барон, а ты никто! Тебя устроил такой ответ, Оливар?

— Вполне. Вы умеете доходчиво объяснять.

Директор усмехнулся и, опять смягчившись и натянув на лицо приветливое выражение, сказал:

— Такова жизнь, Оливар. Есть вещи, которые просто надо принять, и я удивлён, что ты не знаешь таких простых истин.

— Не мы такие, жизнь такая, — процитировал я фразу из старого фильма.

— Хорошо сказал, — похвалил меня директор и добавил: — В этой жизни всегда кто-то доминирует и диктует свою волю, а кто-то подчиняется. И чем раньше ты это поймёшь, тем дольше проживёшь, уж прости мне мою не очень приятную прямоту.

Директор лицемерно улыбнулся, подождал, пока я, как ему казалось, смирюсь с тем, что услышал, после чего он сказал:

— Тебе стоит съездить домой, Ари.

Я в изумлении приподнял бровь и задал напрашивающийся вопрос:

— Зачем?

— Отдохнёшь, наберёшься сил. Всё-таки стресс ты пережил немалый. А дома всё лечится быстрее.

— Но через месяц у меня выпускные экзамены, — напомнил я. — К ним готовиться надо.

— С твоим слабым даром, Ари, готовься — не готовься, экзамены ты сдашь лишь в том случае, если преподаватели сильно пойдут тебе навстречу, — заявил опять вклинившийся в разговор Ториан.

— И они пойдут, — растянувшись в улыбке, пообещал директор.

И тут я понял, что от меня ко всему прочему ещё и хотят избавиться. Не навсегда, конечно — всего лишь до экзаменов. Сильно зависевший от отца Дариса директор решил перестраховаться. Барончик окончательно обнаглел, берегов не видел, и явно не собирался оставлять меня в покое после пережитого унижения. И, похоже, директор с наставником понимали: когда Дарис опять ко мне полезет ко мне, я отвечу. И не факт, что в следующий раз этот выродок отделается сломанной рукой. Разумеется, в такой ситуации отправить меня домой до окончания учёбы — было лучшим вариантом.

Что ж. Похоже, мне сделали предложение, от которого невозможно отказаться. И почему бы тогда не согласиться? К тому же у меня — ментально взрослого мужика, не было совершенно никакого желания торчать в этой военной академии с сопляками. Да и мир хотелось получше узнать.

— Договорились, — сказал я. — Но с небольшим условием: мне нужны гарантии, что все экзамены я сдам на отлично при любом раскладе.

— Это уже наглость, курсант Оливар! — вспыхнул директор. — Может, тебе вообще диплом домой привезти, чтобы ты себя не утруждал и не приезжал сюда?

— А так можно? — ухмыльнулся я. — Если да, то я бы не отказался.

— Оливар! — воскликнул директор, насупившись и сжав кулаки так, что на них выступила изморозь. — Что ты себе позволяешь?

«Я позволяю диктовать тебе свою волю, старый напыщенный дурак, раз уж мы заговорили такими терминами», — подумал я, но вслух, разумеется, сказал другое.

— Ну нет, так нет, — произнёс я и развёл руками. — Тогда придётся остаться и как следует готовиться.

— Ты забываешься, Аристарн! — рявкнул наставник. — Как ты разговариваешь с господином директором⁈

— По существу и откровенно, — ответил я. — А вот со стороны господина директора откровенности я не вижу. Одни намёки и обтекаемые формулировки.

Директор и наставник замерли. Оба смотрели на меня так, словно я сорвал с них маски. Но деваться им было некуда — слишком уж сильно хотелось избавиться от меня до экзаменов. В итоге директор нехотя кивнул и выдавил:

— Ладно. Будет по-твоему.

Я улыбнулся — всё оказалось проще, чем я думал. Отличные оценки мне, конечно, вполне могут и «забыть» проставить, но диплом всё равно дадут — а это главное. Да и эти «отлично» мне, по большому счёту, ни к чему. Просто хотелось проверить, как далеко директор готов зайти в своём желании отправить меня домой. Похоже, очень далеко.

— Можешь идти, Аристарн, — снова взял слово наставник. — Встретимся на экзаменах. Прибыть в академию ты должен накануне первого из них. Не раньше.

Я хотел было уже встать и уйти, но память Ари снова сослужила мне добрую службу — напомнила, что императорская военно-магическая академия располагается за городом. В принципе недалеко — около пятнадцати миль, но тащиться пешком, да ещё и с вещами категорически не хотелось.

— А как мне добраться до города? На станцию? — поинтересовался я, решив «нагнуть» директора академии ещё немного. — И на какие деньги купить билет?

Директор неодобрительно покачал головой, достал из кармана горсть монет, выбрал из неё одну — достоинством в пять имперских золотых риалов, бросил её на стол, в мою сторону и сказал:

— Этого тебе хватит и на билет до дома, и на ночлег.

— А ровно в пять часов будь с вещами у главных ворот, — добавил наставник. — Тебе выделят экипаж, который доставит тебя в город.

Я усмехнулся, забрал монету и ещё раз отметил, как сильно этим двоим хотелось избавиться от меня побыстрее. Чтобы я не мозолил глаза зажравшемуся барончику.

От директора я сразу же направился в свою комнату. Соседи были на занятиях, и я не спеша начал собираться. Достал из-под кровати чемодан Аристарна — тёмный, кожаный, с металлическими уголками, открыл его. Внутри лежали аккуратно сложенные вещи: запасные рубахи, брюки, сапоги, несколько книг. Всё было аккуратно сложено — похоже, Ари любил порядок. Я доложил в чемодан остальные вещи — разное по мелочи, закрыл его, прилёг на кровать и призадумался.

Как встретят меня родители Аристарна? Какие у него были отношения с семьёй? Как мне себя вести с родными? Что я им скажу? Почему меня отправили домой? Как изображать чужую жизнь, делая вид, что всё помню? Или, может, стоит прикинуться, что после неудачной тренировки с использованием магии я частично потерял память? Вопросы, вопросы, вопросы… И ни одного ответа. В груди неприятно заныло. Но выбора не было.

В пять часов я сидел на лавке у главных ворот академии, солнце клонилось к закату, воздух налился золотистым светом, дул лёгкий прохладный ветерок — красота. Примерно в четверть шестого я понял, что экипаж подъедет нескоро — похоже, директор решил хоть немного отыграться таким образом на мне. Вот же мелочная крыса.

Примерно без четверти шесть я решил вернуться к себе в комнату. В конце концов, кому надо, чтобы я уехал? Старый дурак думает, что я буду ждать у ворот до ночи? Нет. Я пойду отдыхать, а он — точнее, Ториан, будет меня уговаривать, после того, как экипаж таки подадут, чтобы я в него сел.

Я поднялся с лавки и в этот момент увидел экипаж: роскошный, сверкающий лаком и позолотой и с имперским гербом на двери. Он катил по дороге, ведущей от главного корпуса, и я очень сомневался, что это за мной.

Однако поравнявшись с воротами, экипаж неожиданно остановился. Тёмная шторка на окне отодвинулась в сторону, и в проёме появилось лицо госпожи Тианелии.

— Что вы здесь делаете, курсант Оливар? — спросила она.

— Жду экипаж, который отвезёт меня в город, — ответил я. — Мне разрешили съездить домой.

— Я знаю, я разговаривала с директором, — сказала госпожа Тианелия. — Удачи вам, курсант Оливар. Надеюсь, вы больше не будете попадать в такие некрасивые ситуации.

Проверяющая неожиданно улыбнулась и уже начала задёргивать шторку, но не успела — я её остановил.

— Госпожа Тианелия, — обратился я. — А вы не могли бы меня довезти? Вы ведь в город направляетесь?

— В город, — ответила проверяющая, не ожидавшая такого вопроса.

— Так, может, подвезёте? Чего зря местный экипаж туда-сюда гонять? Экономить же надо.

Проверяющая рассмеялась и, покачав головой, сказала:

— Ну если так ставить вопрос… Залезай.

Я подхватил чемодан и поспешно сел в экипаж. Роскошь внутри поразила: мягкие сиденья были обиты тёмным синим бархатом, потолок украшали резные деревянные панели с золотой инкрустацией, по стенкам шли маленькие фонарики, сиявшие мягким магическим светом. На полу лежал коврик с восточным узором. А воздух был пропитан ароматом дорогих духов.

Экипаж тронулся, мягко покатившись по дороге, госпожа Тианелия посмотрела на меня и снова улыбнулась.

— А ты отчаянный, — сказала она.

— Ну а почему бы, собственно, и нет, если да? — ответил я и, задёргивая шторку, притянул красавицу к себе.