Хозяин леса

7

Снял, и аккуратно сложил гражданскую одежду. Старенький наземный военный комбинезон — поддоспешник был уже приготовлен. Привычный, как вторая кожа. Удобный и оборудованный активной маскировкой. Поверх — разгрузка: пара брикетов армейского пайка, фляжка, ножны с тактическим клинком, и кобура. Оружие тоже прихватил с собой. Мало ли. Вдруг любитель подглядывать поведет себя агрессивно.

Ну и конечно — правильная обувь. Куда в лесу без нее? Жаль шлем в комплект простенького комбинезона не входит. А стандартный армейский берет, не дружит с маскировкой. Лучше уж вообще без него, чем сверкать на всю округу небесной голубизной.

Шагнул под деревья, и поймал себя на мысли, что попустило. Я вновь на боевом задании. Знаю кто я, и что мне нужно сделать. Было даже приятно.

Много раз спрашивал себя: уверен ли я в том, что собираюсь сделать? Готов ли так резко изменить жизнь? Все-таки шесть десятков лет в армии — это не шутки. И мозги теперь по-другому работают, и привычки выработались характерные. Опять же — люди. В войсках довольно сложно найти укромный уголок и побыть с самим собой наедине. Отдохнуть, от навязчивого внимания. Потом, конечно, привыкаешь.

И вот теперь только я и Лес. Еще горсть киберов, но с ними беседовать сложно. И по чарочке с роботом не разопьешь. Вот и вопрос: смогу ли я? Выдержу ли испытание одиночеством?

Никто не мешает набрать персонал. Егерей каких-нибудь, или как они там правильно называются? Лесничих? У меня и своих денег полно, и, если идея госпожи Корсак сработает, на продаже «лесных» фотографий можно заработать. Сухостой еще. Им ведь тоже нужно заниматься. Выискивать мертвые деревья в лесу, спиливать, и на продажу тащить. Так почему бы не нанять специального человека на это дело?

Только, а где эту толпу селить? У меня тут не армия. Люди, поди, с семьями приедут, или потом обзаведутся. Им простую казарму не выстроишь. Они комфорт и условия будут требовать. И в итоге появится у меня тут целая деревенька, жизнь в которой тоже придется как-то упорядочивать и регулировать. Появится администрация поселения. Следом — больничка, детсад и школа. Полиция и почта. И в один прекрасный момент, ты вдруг обнаруживаешь, что малюсенький лес прилепился к границе огромного города. Бр-р-р. Чур меня, чур!

До ближайшей деревеньки всего восемнадцать верст. Теоретически возможно набрать народ оттуда. Там инфраструктура уже есть, и сильный рост поселения я спровоцировать не смогу. Единственное что: нет у меня веры этим людям. Они много лет этот огрызок леса до нынешнего положения доводили. Привыкли брать, ничего взамен не отдавая. Смогут ли они за жалование мышление перестроить? Или крутить-вертеть начнут? Варианты искать, как из работы на меня дополнительные возможности поиметь. Не они, так друг-брат-сосед подкатит. Предложит пару деревяшек ему привезти…

Люди, они такие. Даже кристальной честности человек легко на просьбу близкого человека поведется. И вроде — а что такого? Но это как убийство. Трудно только первый раз. Потом, сам не заметишь как, твое личное кладбище отсюда и до горизонта протянется. По себе знаю.

В общем, решил не торопиться. Попробовать. Посмотреть. Вдруг получится у меня не свихнуться тут, в одиночестве. Привыкнуть. Приспособиться.

Сделал хороший крюк. Специально выбирал участок леса, где деревья стояли плотнее друг к другу, а кроны закрывали меня от болтающегося в небе дрона-наблюдателя. Мягкая почва пружинила, трава шелестела под толстыми подошвами. Глаза привычно высматривали среди стволов противника. Хорошо было. Еще не было бы так жарко в глухом комбезе, сказал бы, что замечательно.

Нужно было не полениться, и добыть из багажных завалов кейс с доспехами. Там система жизнеобеспечения есть с терморегуляцией. И шлем надежно голову прикрывает, и активная маскировка. Да и, признаю честно, броня придает уверенности. Не думаю, что у населения Федерации на руках много автоматического оружия. За владение тяжелыми системами по закону сразу каторга. Без вариантов и смягчающих обстоятельств. Поэтому вероятность встретить вооруженных пулеметами или излучателями бандитов исчезающе мала. А больше никаких запретов нет. Единственное что: купить ту же штурмовую винтовку или ручной бластер просто негде. В магазинах это не продают. От всего остального боевой доспех уверенно держит.

Но нет, так нет. Справлялся и в гораздо более плохих условиях. Жив же до сих пор!

Что увидит гражданский обыватель на карте? Реки, дороги — ладно. Города и поселки? Скорее всего. Леса — несомненно. Ручьи и болота — уже есть сомнения. Овраги — сразу вряд ли. Господствующие высоты, сектора видимости и маршруты безопасного подхода — отхода — никогда в жизни. Опыт нужно иметь, и специфические навыки. Это для меня схематичное изображение поверхности — как открытая книга. Мне не нужно искать на карте легенду, чтоб узнать, что означает тот или иной значок. Глаза сами по себе ищут высотные отметки, и отмечают крутые склоны или обрывы.

Только кажется, что Аврора большая, и мест, откуда удобно управлять дроном разведчиком — миллион. На самом деле куда-то машина не сможет проехать, где-то складки местности блокируют луч связи, а на некоторых точках ты будешь торчать у всех на виду, как пожарная каланча.

Плюс, нужно себе хорошо представлять радиус захвата систем управления дроном. Тот, что кружил надо мной — явно гражданская модель. Военные и меньше размером, и не нуждаются в барражировании на низких высотах. Чувствительности их сканеров достаточно, чтоб уверенно держать цель с расстояния в километр. Так что даже увидеть умную машину вряд ли получится.

Перед создателями гражданских дронов не стояла задача спроектировать идеального разведчика. Эти аппараты — баловство одно. Снять киношку про себя и соседей. Зафиксировать подробности вечеринки. Слышал еще, что дронами контроль стада домашних животных осуществляют. Ну, может быть. Не буду спорить. Стад у меня нет. Как у моего «доброжелателя» нет возможности искать меня по тепловому следу, или определить — вооружен я, или нет. Сложной системы распознавания тоже ожидать не приходится.

Это означает, что когда наблюдатель меня в лесу потерял, ему придется сменить точку. Переместиться ближе к границе леса, чтоб дрон смог охватить большую площадь. И удобное место, судя по карте, только одно: склон одной из горных террас, выходящих к предгорьям. И именно туда я и бежал. Охота на охотника. Что может быть увлекательнее?

Сначала я увидел машину. Обычную, гражданскую легковушку. Даже не джип какой-нибудь, а нечто, стыдливо именуемую городским авто. Честно говоря, я глазам своим не сразу поверил. Дорог там нет. Местность и для вездеходов не самая простая, а тут это. Аппарат, размером со стиральную машину, на малюсеньких, будто игрушечных, колесиках.

Подумал даже, что ошибся. Что это какой-то заблудившийся турист. Во времена моей юности, и совсем на другой планете, было довольно модно кататься на личных авто в какие-нибудь дебри. Палатка, чадящий костер, пауки, комары и подгоревшая каша. Романтика. Мало ли. Может и здесь это сумасшествие ворвалось в тренд?

Подошел ближе — присел под самым крайним кустом на опушке, и убедился, что вижу именно погонщика дрона. Тот стоял с пультом на животе, спиной к лесу, и был сильно увлечен моими поисками. На голову капюшон накинут, и одежда такая, молодежная. Без формы. Как мешок.

Одно — не считая смешной машинки, конечно — смутило: наблюдатель выглядел каким-то щуплым. Как подросток. Или взрослый, но больной последней стадией анорексии. Еще и гномик. На глаз его рост определялся в метр сорок — метр пятьдесят. По сравнению с моими два ноль пять — вообще какой-то карлик.

Глухой, слепой и совершенно без чувства самосохранения. Инвалид, короче.

Оружия не разглядел. Потому и свое доставать из кобуры не стал. Тихонько подкрался со спины, толкнул под коленку опорной ноги, и резко дернул за плечи назад. Погонщик пискнул и опрокинулся на спину. И мне оставалось лишь зафиксировать локти коленями, и сдернуть капюшон. Потом ругнулся и отключил маскировку комбинезона. Как выяснилось, воевать тут было не с кем. На земле, вытаращив голубые глаза, лежала, и боялась даже дышать, молоденькая девчушка.

— Тебе мама не говорила, что подглядывать нехорошо? — скривился я.

— О! — вдруг воскликнула девушка. — Господин полковник! Я вас нашла!

— Э-э-э, — даже несколько растерялся я. По моему разумению, все было с точностью до наоборот. Это я ее нашел. — Разве я терялся?

— Ну да, — с энтузиазмом закивала та. От чего билась затылком о землю. Нормальная? Нет? — Я за вами Дрошу отправила, а вы вдруг взяли, и пропали. Я уж подумала: не случилось ли чего. Все-таки это лес. Дикая природа, и все такое.

— Ладно, чудо, — вздохнул я, вставая, и отпуская «пленного». — Ты кто такая? И зачем следила за мной?

— Я специальный корреспондент Аврорского планетарного канала галовидения. АПК. Слышали?

— Прям — корреспондент? — усмехнулся я. — А где твоя съемочная группа? Да и не молода ли ты для специального корреспондента?

— Ну, я в штате, — девчуха села, поправила челку, и смутилась. Причем одновременно. — А чего они⁈ Я им одну идею, вторую. А они? Иди, говорят, учись. Или такое интервью принеси, чтоб больше ни у кого не было, и всем интересно было. А тут вы на планету прилетели. Ну я и вот.

— А-а, — кое-как расшифровал я этот поток сознания. — Ну и вот — она. А чего просто на коммуникатор не позвонила, да встречу не попросила? Я в Лунебурге несколько дней жил, время свободное было.

— Так вам Управляющий лес отдал! — сверкнула очами тележурналистка. — Это же сенсация! Последний лес континента в руках военного!

— Пф. Да кому это интересно? — отмахнулся я. — Глянул я в отеле это ваше галовидение. Редкостная хрень. Новостные программы еще как-то можно смотреть. А все остальное — бардак, блядство и бред наркомана. И реклама через каждые пять секунд. Такое ощущение, что народ больше всего интересуется — надела звезда инфлюэнца трусы перед церемонией награждения «Лучшей песни года», или таки нет. Стыдоба.

— Просто вы старый, — с детской непосредственностью резюмировала «шпионка». — Сколько вам? Сто лет? Двести?

— Семьдесят восемь, — буркнул я, и собрался уходить. Неужели я выглядел на сто? Ощущал то себя лет на сорок. Не больше.

— Ну вот! Современное галовидение делают молодые. Потому вам их и не понять.

— Значит и интервью со мной эту твою молодежь не заинтересует. А раз так, то и говорить не о чем. Езжай домой, специальный корреспондент. Подглядывай за экзальтированными пидорасами. Начальство будет в восторге.

— Да они пищать от счастья будут, — она уцепилась малюсенькой ладошкой мне за локоть. Не хватило даже чтоб полностью мне руку охватить. Точно — гномка.

— Отцепись, — рыкнул я.

— Неа! — решительно заявила та. — Вы же второй полковник на планете! И я поспрашивала у знакомых, кто в армии служил. Мне сказали, вы на всю Федерацию известны. Не чета нашим, чисто планетным, звездочкам. Вас везде знают.

— И что?

— Вы герой!

— Ай, — вытянул я руку из слабенького захвата. — Не морочь мне голову своими пустяками. Нашла, блин, героя!

— Еще я знаю, что вы благотворительный фонд «Оборона Леса» зарегистрировали. А я вам такую рекламу могу сделать, что деньги рекой польются. Вам ведь средства для чего-то важного нужны? Правда?

— Правда, — обреченно вздохнул я, осознав, что отделаться от маленькой приставущей блохи просто так не получится. Не бить же ее⁈ — Звать-то тебя как, звезда экранов?

— Лилу.

— А человеческое имя? — не поверил я.

— Лидия Лукошина. Но друзья зовут — Лилу. И вы так зовите.

— Ладно, — снова вздохнул я. — А я — Стас. Как ты на своей мыльнице сюда заехать умудрилась?

— Ай, — беспечно отмахнулась Лилу. — Она застряла.

— А как ты домой поедешь? — удивился я.

— Ну, я думала, — гномиха накрутила каштановый локон на палец. — Я у вас поживу. Дроша видов поснимает. Потом ваше интервью запишем. А после, вы на танке меня до дороги дотяните.

— Все по полочкам разложила, — засмеялся я.

— Я вообще продуманная девушка!

— Да? А где ты собираешься ночевать? В моем лесу пока отелей не построили.

— А вы, дедушка? Вы же где-то живете.

— Пока — в танке. Потом мой новый дом привезут.

— Ну вот! — торжествующе воскликнула журналистка. — И я в танке. Зрителям будет интересно посмотреть на военную машину.

— Ты еще и снимать ее собралась? Офигеть!

Хотел сказать слово покрепче, но совестно как-то стало. У меня тут детский сад в пуп дышит.

— Ага. Редакторы любят, когда много материала.

— Может, по-быстрому поотвечаю на твои вопросы, да и домой поедешь? Родители тебя не потеряют? Тебе сколько лет вообще?

— Женщин о таком не спрашивают, — гордо выговорила Лилу. Видно было, как давно она хотела заявить нечто подобное хоть кому-нибудь.

— Так это — женщин. А ты еще цыпленок, — потрепал я ее по голове. — Давай. Зови сюда своего дрона. Будем интервью записывать.

— Неа. — угрюмо надула губки пигалица. — Здесь нельзя. Вы же военный. Вас, дедушка, нужно на фоне танка снимать. А Дрошу я там у вас на полянке посадила. У него батарейка быстро садится. У вас же там есть зарядное устройство? Реактор в танке? Чем там ваши пушки стреляют?

— Нет у меня ни реактора, ни пушек, — тяжело, в который уже раз, вздохнул я. — И я не дедушка. Не зови меня так.

— А мой дедуля любит, когда я его дедушкой зову, — озадаченно выговорила приставала, ныряя в салон микроскопической машины. Тут-то я и разглядел, что и округлая попка у нее присутствует, и вообще фигурка. Пришлось самому себе напомнить, что заглядываться на детей — прямой путь в педофилы.

— Так что там с родителями? — напомнил я, когда Лилу вынырнула с сумкой в руках. И был этот баул как бы ни в половину самой гномки.

— Я для них «отрезанный ломоть», — дернула подбородком тяжелоатлетка. Багаж мало того, что был огромным, так еще и тяжелым. — Отец на канал помог устроиться, и решил, что на этом его долг исполнен. А мать всегда старшего брата больше любила.

— Ты хотя бы совершеннолетняя? — подавив в себе сильно нецензурную фразу, поспешил сменить тему. Лезть в проблемы чужой семьи совершенно не хотелось.

— Давно уже, — вытаращилась на меня девчушка. — Уже больше года.

— Давно, — качнул я головой, и отобрал у мелкой сумку. Оказавшуюся совсем не тяжелой. Килограмм двадцать — не больше. — Пошли, взрослая. У меня сегодня еще дел полно. А я тут с тобой ерундой маюсь.

Когда-то давно, в далеком детстве, у меня была собака. И когда мы с ней гуляли, она успевала сделать вокруг сто кругов, пока я проходил едва ли десяток шагов. Понюхать и пометить каждый столбик, сунуть морду в каждую дырку, и гавкнуть на каждого встречного. Лилу ничем от того пса не отличалась. Единственное что, она еще непрерывно говорила. Вообще не затыкалась.

А я припомнил свои опасения одичать здесь, в лесу. Соскучиться по общению с людьми. Свихнуться от одиночества. Однако, выходило так, что сбрендить я больше рисковал от неуемной энергичности мелкой журналистки, а не от отшельнической жизни.

Видимо, Господь решил, что у меня все слишком хорошо, и разбавил мою жизнь ложкой Лилу.