Хозяин леса

27

Федерация — крупнейшая в человеческом мире держава. Крупная, но далеко не бесконечная.

Вообще, по подсчетам астрофизиков, в нашей Галактике существует всего около пятидесяти планет класса «А». Это миры, максимально приближенные по всем параметрам к Земле. То же притяжение, усредненные климатические условия, приемлемая продолжительность суток и года. Всего пятьдесят! И, сразу скажу: Аврора к ним не относится.

Еще, несколько десятков тысяч планет классифицируются вторым сортом — «Б», и миллионы — «С». Это обстоятельство было бы трагичным для экспансии человечества, если бы не достаточно развитые технологии терраформирования. По большому счету, нас, людей, интересует только притяжение. Чем оно ближе к эталону, тем более привлекателен для нас мир.

Ну и возможность образования на небесном объекте жизни. Это вообще — главное условие. Жить под атмосферными куполами можно, но не особенно приятно. Об энергетической эффективности и отрицательном влиянии на психику среднего представителя вида Хомо Сапиенс, я уже и не говорю. На безжизненных, болтающихся в Пустоте, кусках камня добывают редкие ресурсы, или строят военные объекты, если позиция стратегически выгодна. Но не более того.

Потому что в силах науки изменить на планете практически все. Атмосферу, состав жидкости в океанах, флору и фауну. Все, кроме массы, наклона оси вращения и положения на орбите вокруг местного светила. Лет тридцать назад было громогласно объявлено об успехе эксперимента по приведению освещенности поверхности какой-то планеты. Звезда заливала мирок слишком сильным потоком света, так, что без специального затемняющего шлема там человек под открытым небом находиться не мог. Тогда ученые просто покрыли небо облаками. Плотным покровом, пропускающим только часть ярости звезды.

Но это не у нас. Не в Федерации. У нас таких, экстремальных, миров не было. Наша страна продолжала расширять границы в сторону звездного скопления, состоящего преимущественно из более адекватных звезд. Не таких жестоких к собственным «детям».

Как я уже говорил, Федерация велика, но не бесконечна. И даже таких миров, каким является наша Аврора, в ней не так много. Меньше сотни, точно. А «эдемов» вообще всего две. Но туда отправившиеся на отдых, в отпуск, десантники не летают. Дорого. Жалование в армии высокое, но не настолько, чтоб можно было позволить тратить деньги на всякую ерунду. Тем более что курортов хватает и так.

Я, кажется, уже рассказывал, что на восток от моего леса, за хребтом, вдоль моря располагается зона субтропиков. Не особенно широкая — не более тридцати километров — полоса побережья, застроенная отелями, казино, ресторанами, ночными клубами и борделями. Ну еще парками, городками аттракционов, пляжами, причалами для прогулочных яхт и полицейскими участками.

Население Авроры не превышает миллиарда. Больше и не нужно. Все-таки это далеко не промышленный гигант, а вполне себе средняя, преимущественно сельскохозяйственная планета. Провинциальный мирок с огромным экспортом, и микроскопическим импортом. Но туристическая прибрежная зона не пустовала. Всем время от времени нужно отдыхать и веселиться. Куда-то тратить заработанные честным трудом талеры, и набираться впечатлений.

Некую перчинку провинциальному отдыху придавал «Кристалл». Далеко не везде есть останки иных цивилизаций. Тем более, цивилизации почившей в бозе. Люди вообще очень любопытные существа, и любят полюбоваться на все необычное. Тут же еще и чувство собственного превосходства примешивалось. Мол, смотрите: они все вымерли, а мы прем по Галактике, как ледокол среди льдов, практически не встречая сопротивления! Приятно же потешить чувство собственной значимости!

«Кристалл», к бесконечному горю заправил зоны отдыха, располагается на севере континента. Примерно в двух тысячах километров от побережья. Но что эти жалкие версты для существ, контролирующих пустоту в радиусе тысяч световых лет от Земли? Ничто. Пыль. Организовать туристические экспрессы — дело пары минут.

С недавних пор, одной из туристических достопримечательностей для гостей Авроры стал мой лес.

Шучу, конечно. Далеко не для всех гостей. Скорее даже, для отдельных индивидуумов. Для одного уникума, если уж быть совсем точным.

Майор Сигурдссон был моим заместителем два последних контракта. Двадцать лет. Достаточно большое время, чтоб узнать о человеке все⁈ И он был чертовски хорош. И как командир, и как воин — он лучший из тех о ком я знаю.

Признаться, было даже совестно осознавать, что, в какой-то мере, именно я был для него единственной преградой на пути к блестящей карьере. О, да. И я не сразу стал полковником, а он майором. Мы росли в чинах вместе. Но он — всегда на шаг позади. А ведь таланты этого человека были достойны большего. Гораздо большего.

Думаю, и он это прекрасно понимал. Но никогда каким-либо образом не протестовал. Не пытался меня подсидеть, опорочить или перепрыгнуть. Верный зам, великолепно исполняющий свои обязанности.

И друг.

У нас не такая уж и безопасная работа. А учитывая специфику штурмовых подразделений, и вообще — опасная. Множество прекрасных ребят ушли в лучший мир, и часть из них я мог бы назвать своими друзьями.

В офицерских академиях учат, что на службе нужно стараться не заводить себе друзей. Гибель в бою или от тяжелых ранений, ротация кадров или демобилизация по личным мотивам — любая из этих причин оказывает негативное воздействие. В условиях постоянного стресса, потеря близкого человека может стать той самой соломинкой, сломавшей спину верблюду.

Но мы люди. Мы так не можем. Хотим того или нет, но мы сближаемся. Начинаем делиться проблемами и мечтами. Помогаем друг другу. Становимся друзьями, и страдаем от их потери.

У меня не так много друзей. Знакомых, приятелей, обязанных мне услугу — тысячи. А вот чтоб прямо — друзей, таких мало. Двое всего. И одним из них я с гордостью могу назвать майора Сигурдссона.

Подполковника Сигурдссона. Командира батальона, которым прежде руководил я. Первое, что я сделал, написав рапорт об отставке, это подал представление на майора. И к очередному званию, и на должность. Скорее всего, он и так бы получил это место — других кандидатов в обозримом окружении не наблюдалось — но подстраховать друга следовало. Пока мое мнение еще что-то значило.

Так что на посадочную площадку пассажирских глайдеров вышел уже подполковник, а не майор. Но все еще человек, которого я всегда буду рад видеть.

— Хо, — воскликнул я, когда он утвердился на обеих ногах, покинув салон аппарата. — Сразу видно, что ты отпускник. Солнце, море и спиртное?

— И девушки! — уточнил друг, прежде чем ответить на мое рукопожатие. — Это важно!

— И не поспоришь, — засмеялся я. — Рад тебя видеть! Как тебя угораздило попасть на Аврору?

— Захотелось взглянуть на то, ради чего ты бросил дело всей своей жизни. Приютишь на пару дней? Не возражаю даже против палатки.

— Пф, — фыркнул я. — Какая еще палатка? Гостевая комната в полном твоем распоряжении. Живи, пока не надоест.

— Или не надоем?

— Или так, — улыбнулся я. — Проголодался? Покушаем в городе, или потерпишь до поместья?

— Даже так, командир? — глаза друга странного, колдовского, мутно-голубого цвета. И когда он вот так смотрит, кажется, будто сейчас жахнет какой-нибудь молнией из пальцев. — Не припомню, чтоб на том клочке поверхности были какие-то строения.

— Отстроился, — отмахнулся я. — Сам знаешь. Сейчас это просто. Только плати.

— А деньги у тебя есть, — кивнул бывший зам. — Тогда и на обед для нищего защитника отечества хватит. Угощаешь?

— У девушек оказались высокие запросы?

— Неа. Нет ничего вкуснее халявы!

— Нужно будет попробовать, раз ты так хвалишь…

Хорошо, что в Камтелионе все близко. От посадочной площадки до кафе португальца — пять минут неспешным шагом. Полупустую сумку друга сразу сунули в «Вишенку» и пошли прогуляться.

— Ну конечно, — оскалился Сигурдссон. — БДК по почве не едет. Остается только танк.

— Легкий танк, — уточнил я. — Мне нравится. Тем более, если это «Вишня».

В том памятном выходе из окружения, где нас здорово выручила боевая машина, майора еще не было. Он пришел немного позже, когда подразделение уже размещалось на базе для пополнения. Молодой лейтенант с широкими, крепкими плечами и светлой головой взамен погибшего в бою командира второй роты. Он, один выживший капрал и три солдата — вот и вся рота…

— Да уж понятно, — хмыкнул Сигурдссон. — «Вишню» ничто не заменит.

— О! В самую точку. Точнее и не скажешь.

— Но, Стас! Это же танк! Понимаешь? Ты в отставке. Пытаешься жить, как обычный цивик. А ездишь на бронированном монстре. Это нормально?

— Профдеформация, — криво усмехнулся я. — Гражданские модели авто кажутся мне… ненадежными.

— Понима-а-аю, — хлопнул меня по плечу друг. — Когда много лет кто-то постоянно пытался поджарить твою задницу, поневоле начнешь подыскивать себе броню.

— Броня у меня тоже есть, — кивнул я. — Сам прекрасно знаешь. Ты мне ее и дарил.

— Ага, — засмеялся Сигурдссон. — Это была шутка, брат. Прикол. Кто же знал, что ты протащишь тот кейс через все проверки, и возьмешь ее с собой на гражданку?

— Здесь жарковато. А в доспехе есть система кондиционирования, — привел я последний аргумент. — И вообще! Не завидуй. У тебя и такой нет. Казенная — не в счет.

— Недавно мы реквизировали дюжину точно таких же, — вполголоса поделился секретом майор, когда мы уже сделали заказ и ждали поставки в «Кристалле».

— И что с ними стало? — заинтересовался я.

— Оформили, как запасные части, — хмыкнул тот. — Потом. Как все утихнет, спишем на ремонтные работы. Вопрос только: как это все добро сюда переправить?

— Все добро?

— Ну, там еще есть кое-что. Пара стволов, и другого чуточку…

— Кнут, — строго выговорил я. — Ты что? Обнес батальонный арсенал?

— Никто не в претензии, — отмахнулся здоровяк. — После твоего ухода, интенданты были так рады, что при инвентаризации прошлепали несколько единиц хранения.

— Несколько?

— Сто два, — кивнул наглый расхититель. — И плюс — дюжина новеньких доспехов иностранного производства.

— Обалдеть, — покачал я головой. — Надеюсь все добро не федерального производства? Учти, наше оружие не теряется. При тщательной проверке…

— Нет-нет. Все трофейное. Но качественное. Приютишь? Если я придумаю, как это спустить к тебе на планету.

— Что-то ты, дружище, темнишь, — прищурился я, разглядывая выставленные официантом кушанья. Конечно же, меня тут все знали. И, была вероятность, что это как-то скажется на вкусе блюд. — Зачем тебе на третьестепенной планете целый склад военного имущества?

— А тебе? Тебе разве оно не пригодится?

— Да у меня и своего хватает…

— Куда побежишь, если вдруг понадобится? Вдруг, что-то случится… Такое… Непредвиденное.

Ого. Вот это я понимаю! Вот она — вершина дружеского проявления. Сигурдссон связан обязанностью хранить военную тайну. И бдительный нейролинк следит. Пока же друг на контракте, ни о чем важном он говорить не станет. Но, желание меня как-то предупредить имеется. Значит, что? Значит, нужно намекнуть делами, а не словами.

— Попрошу Чаоджи помочь, — кивнул я, глядя в мутные глаза подполковника. — По его каналам сюда все что угодно опустить можно. Включая современную бронетехнику и боевые летательные аппараты.

— Этот — да, — засмеялся десантник. — Этот может. Здесь вкусно кормят? Ты уже дегустировал? Жениться когда надумаешь?

— Воу-воу! Полегче, — улыбнулся я. — Мы не на допросе, а ты не дознаватель. Ешь давай. Здесь вкусно. Тебе понравится. Сразу предупреждаю: сюрстрёмминг они не готовят. Даже если очень попросить.

— Много теряют! Это же эксклюзив! Единственное место было бы в радиусе десяти световых.

— Неа, — оскалился я, припоминая удар по обонянию от тухлой, квашенной рыбы. — Не было бы. Соседи сразу вызвали бы деактиваторов. Решили бы, что здесь химическое оружие применили.

— Цивики. Что они понимают⁈

— Обычные люди, — не поддержал я его сарказм. — Много хороших. Тупоголовые ублюдки тоже встречаются, но где их нет?

— Это точно. Этих везде полно, — проворчал Кнут с набитым ром. Но я его понял. За много лет учишься понимать друзей с полуслова.

— Но на счет женитьбы, тоже не увиливай, — погрозил мне пальцем офицер. — Я точно знаю, что уже присмотрел себе какую-нибудь красотку из местных.

— Откуда тебе знать, — отмахнулся я. — Ты же не Чаоджи. Это его прерогатива — все знать.

— Ха. А-то так я тебя не знаю. Я тебя давно просчитал. А когда услышал, что ты успел уже и поместье себе отстроить, то и вовсе.

— Нука, нука.

— Вотчиной обзавелся, особняк выстроил, лес в собственность отхапал. Чего не хватает?

— Чего?

— Хозяйки. Спутницы жизни. Без нее, брат, маленькие Стасики не появятся. Поверь. Природу не обманешь. А клонирование людей запрещено международной конвенцией.

— Что, правда? Не появятся? Блин. Я же чувствовал, что где-то в моих расчетах брешь. А оно вон оно как…

— Ржешь? Правильно. Смейся-смейся. Но малюток затевайте… где-то через годик. Раньше не нужно.

— А если прямо сейчас? — нахмурился я. — Чтоб через девять месяцев…

— Я не торгуюсь, — отмел мои аргументы друг. — Через год, значит, через год. Не сейчас. Не через два. Понял?

— Ну, раз ты настаиваешь…

— Вот-вот. Настаиваю. И на крестины пригласить не забудь. Или в мою честь сына назвать. Как пойдет.

— О! — только и смог выдохнуть я. Это уже было серьезно. Прежде, у бравого десантника Кнута Сигурдссона признаков фатализма не наблюдалось. Значит, затевается что-то очень и очень крутое. Глобальное. Такое, из чего даже великолепная армия Федерации может не выгрести.

Оружие и доспехи. Что-то еще из военных припасов. Не удивлюсь, если среди сотни приготовленных для меня ящиков, найдется несколько единиц тяжелого вооружения.

Сроки. Не раньше чем через три — пять месяцев. Но и не позже года. Что-то грядет. Нечто такое, что мне понадобятся ресурсы для вооружения роты бойцов. И моя Аврора будет вовсе не тыловой, никому не нужной, сельскохозяйственной планетой. А передним планом. А может, и вовсе — целью неведомого врага.

Вопрос: что здесь есть этакого, чего нет в других местах? И ответ может быть лишь одним. Артефакты. Я уже говорил: ничего подобного нигде больше не найдено. Даже там, где есть постройки Ушедших.

Теперь добавим в «кашу» специй. Мой лес, пещеру в скале, и бандитов с бластером. Какой-то гротескно-неприкрытый интерес некоего сенатора, и осторожное внимание старшего менеджера могущественной корпорации. И пытаемся из этих «пазлов» сложить цельную картину.

И что в итоге? Мозаика не складывалась, словно бы чего-то ей не хватало. Словно бы нечто важное было прямо перед глазами, но важным не воспринималось.