Хозяин леса

26

Наш импровизированный генеральный штаб заседал двое суток. Не все время без передыха, конечно. С перерывами. Нужно же было кушать, спать, и делать другие важные вещи, к которым принуждает человека мать Природа.

Но, и тут получилось очень хорошо. Пока я готовил, Фелиш с Могильони собрали ховер-байк. И даже полетали по округе. Впрочем, чего еще ожидать от военного инженера и матерого сержанта? Странно, что они не придумали, как на летающую машину систему вооружений приделать. Я, признаться, ожидал чего-то такого.

А Лилу подготовила план заявки на грант. Способная девочка. Рад, что не ошибся в ней. После еды нам и оставалось только составить нужные слова в нужном порядке. Мы с парнями — те еще писатели. Я, например, ничего сложнее, в плане творчества, плана обороны опорного пункта батальона никогда не составлял. Отчеты о боестолкновениях еще. Но их, как известно, положено создавать строго в соответствии с инструкцией. Там не разгуляешься. Никто в штабе не расположен читать пространные опусы о героических деяниях бравых десантников.

Судя по всему, сержант с капитаном не далеко от меня ушли. Малая откровенно смеялась над нашими формулировками, но исправно приводила текст в соответствие. Все-таки журналист — не профессия. Это состояние души. Ну, или — диагноз, если угодно. И вот что я скажу: мелкая девчушка — истинный журналист. Без дураков. Нужные словосочетания из нее выскакивали, как из пулемета. Она, похоже, даже не особенно задумывалась, выдавая нужные связки слов. Талант! Однозначно!

Зато мы с ветеранами ВС знатно отожгли создавая план журналистского расследования. Тут уже Лилу слушала нас открыв рот. И только и успевала чертить схемы и прописывать узловые точки. Что-что, а планов наступлений на глубокоэшелонированную оборону противника, каждый из нас троих видел немало. А тут в чем отличие? Да ни в чем. Секрет в том, что такие вещи нужно создавать с конца, а не сначала. То есть — четко знать: к какому результату должен придти, и кто, или что, именно может в этом помочь.

И тут выяснится, что нужные вопросы нужным людям прорисовываются сами по себе. Главное — верные формулировки. И тут нам с капитаном здорово помог опыт общения со специалистами особого отдела. Это писательское ремесло для нас, как выяснилось, недоступно. А языком шлепать — офицеров любой воюющей армии мира учат в первую очередь. Иначе разведка или контрразведка так за жабры схватит, что вздохнуть не сможешь.

Война — это грязь. И все, чего она касается, становится грязным. Все равно, ради каких идеалов эти крепкие парни взяли в руки оружие. Не важно, защищаешь ты свой дом, или пинком распахнул двери чужого. Ты с ног по уши в дерьме. Потому что на войне святых нет. Не выживают.

Приходилось ли мне обирать трупы врагов, убивать гражданских и разрушать их жилища? Да — по всем трем пунктам. Приходилось. И — да. Я знаю, что это преступления. Что это запрещено какими-то там межправительственными договорами и конвенциями. Но если ребенок держит в руках гранату, гуманизм исчезнет из тебя быстрее, чем догорит запал. И если единственным способом набить голодное брюхо будет обобрать трупы — ты станешь это делать. Так-то вот.

Можно пытаться объяснить особисту причины. И, возможно, он даже кивнет тебе в ответ. Но рапорт все равно напишет. И вместо премии и медальки на пузо, ты отправишься искупать в штрафбат.

Армия — одно из древнейших сообществ человеческой цивилизации. Чуть моложе группы охотников, наверное. Но все равно, очень старая. И концепция руководителя, отдающего приказы рядовым воином — тоже древняя. Но всегда есть кто-то еще выше. Тот, кто направляет армию на войну. И имеющий право задавать неудобные вопросы. «Почему мало трофеев?», «Куда делись жители этой деревни?», «Разве не здесь хранилась казна?». Список глупых вопросов бесконечен, но незыблем, как сама вооруженная часть человечества. И на все из них офицеры изобрели ответы. «Мы доблестно сражались против каких-то нищих, сэр», «Странное безумие охватило этих людей. Они совершили коллективное самоубийство, сэр», «Не могу знать, сэр. Это вне моей компетенции, сэр».

Сборники верных ответов, как баллады древних людей, передаются из уст в уста. От старшего поколения к младшему. И каждый из офицеров к капитанскому овладевает искусством в совершенстве. Или теряет погоны, а то и жизнь. Такая вот суровая школа жизни.

Это я к тому, что зная ответы, не так уж и сложно придумать вопросы. А там уже, получив те или иные результаты, можно будет продвигаться дальше.

Пока Лилу готовила материалы для своих начальников — даже самый крутой корреспондент не может заниматься тем, чем хочется — мы с ребятами обсудили возможность ответного визита в логово мафии. Что это рано или поздно придется сделать, никто не сомневался.

— Это, кстати, может помочь нам с легализацией артефактов, — негромко выговорил капитан. Каждый раз, когда он что-нибудь в этом роде вытворял, задавал себе вопрос: как случилось, что армия решила избавиться от такого специалиста? Ум, инженерный подход и техническая грамотность. Плюс смекалка. Настоящих специалистов такого уровня даже во флоте — по пальцам пересчитать. А уж они-то всегда самых лучших забирают.

— Каким это образом? — купился сержант.

— Мало ли, что мы можем обнаружить в хранилищах бандитов, — дернул плечом Могильони. — И как добропорядочные граждане Федерации, мы можем передать спецслужбам обнаруженные технические устройства. А все остальное — автоматически станут нашими законными трофеями.

— А бандосы? Что если они скажут, что у них ничего такого не было? — прищурился Фелиш.

— Рядовые так и скажут, — легко согласился капитан. — А главари…

— А главарей можно актировать, — хмыкнул я. — Организация преступного сообщества — более серьезное преступление, чем участие в ОПГ. Скорбеть по ним ни кто не станет.

— Вам, головорезам, лишь бы актировать кого-нибудь, — улыбнулся Могильони. — Маньяки. Скучаете по запаху напалма?

— Фу, гадость, — передернул широченными плечами Фелиш. — Не напоминай. Тошнить начинает.

— А я уже и не помню, — развел я руками. — Его уже давно не используют. Есть более эффективные…

— Все-все! — поднял руки Могильони. — Хватит. Давайте лучше прикинем, какой информации нам не хватает…

Прикинули. Карту даже на экран галовизора вывели. Крутили изображение и так и этак. Рассматривали соседние здания. Запросили в архиве поэтажный план. Он там был. Хранится на случай несчастного случая с обрушением. Все-таки экстренным службам пришлось бы людей под завалами искать. И с картой это делать проще.

Коммуникации, инженерные сети и технические коридоры. Количество, виды и способы блокировки входов и въездов в комплекс зданий. Планы подвалов. Лифты и лестничные марши. Материал стен и межкомнатных перегородок. План атаки слагается из тысячи мелочей, каждая из которых может оказаться критически важной. Например, что будет, если применить огнеметные системы в помещении с полипластовой отделкой стен? Пожар будет. И ни о какой миссии уже речь идти не будет. Ноги бы унести…

И все же информации не хватало. Численность группировки. Режим охраны объекта. Вооружение. Время реагирования ближайшего полицейского участка. Наличие в здании некомбатантов. Секретарши, бухгалтера, парковщики, сервисные службы и уборщики. В крупном строении без них никогда не обходятся. И не всех можно заменить роботами.

Автоматические охранные системы — тоже большой вопрос. Потолочные турели. Подпочвенные механизмы широкого подавления — по сути мортиры, заряженные дробью. Пулеметов там, понятное дело, ожидать не приходится. Но и пистолеты-пулеметы — тоже штука неприятная.

Составили список вопросов. Часть из них, сержант через Бро передаст своему человеку в полиции Лунебурга. Другую, я задам военным разведчикам. А чтоб стимулировать процесс, намекну, о возможности обнаружить в закромах бандитов технических игрушек иных цивилизаций. Моему другу даже расследование этого слуха в зачет пойдет. У них там жесткая конкуренция с гражданской аналогичной службой. Утереть нос соперникам — святое дело.

А! В промежутке, капитан накидал мне схему ПВО поместья. Сказал, что мне остро не хватает тактического галостола. Мол, имелась бы у него трехмерная модель окрестностей, сектора поражения можно было бы рассчитать лучше. То есть — более экономно. Но, как по мне, и так вышло здорово.

Могильони сразу уточнил, что от серьезного налета штурмовой аэрокосмической группы система не спасет. Я только посмеялся. Не каждый опорный пункт, оснащенный самой современной ПВО, выдержит налет штурмовиков. Что уж говорить о полукустарной поделке, не использующей тяжелое вооружение⁈

Два кольца обороны. Дальняя — патрулирующие округу дроны, оснащенные дробовиками. К ним должен был прилагаться наземный подвижный модуль — робот, чьей задачей будет бегать по лесам, искать сбитые дронами летательные аппараты противника, и тащить их на базу. И сразу засовывать в бронированный контейнер. На передержку, как выразился капитан. Чтоб исключить вероятность нарваться на самоподрыв. Серьезные люди обычно оснащают шпионов системами самоуничтожения, а мне что-то не хочется пострадать из-за ерунды. Так что, я не спорил.

Второй рубеж — те самые подпочвенные механизмы широкого подавления. Только вместо мортир — сильно ограниченного радиуса действия — более дальнобойные картечницы. Против наземных целей, кстати, эти автоматы тоже неплохо годились. Но все же, главная их задача: приземлять излишне наглых летунов в непосредственной близости от дома.

Могильони посетовал, конечно, что нельзя включить в систему ракеты. Ага! Ракеты! Автоматические бластерные турели, звено истребителей и поддержку с орбиты. И разнести тут все, от горизонта до горизонта. Превратить живой зеленый лес в поверхность луны. Молодец. Нечего сказать.

Да и кто бы мне разрешил иметь пусковые установки⁈ Даже резиденции глав транснациональных корпораций не прикрывают таким, кардинальным, образом. Государство свято чтит свое право на уничтожение зарвавшихся миллионеров. Каким бы богатым ты ни был, каким бы влиятельным или значимым для экономики, есть вещи, которые не прощают. С переступившими порог разговор недолгий. Ближайший же к месту проведения операции десантно-штурмовой батальон, при поддержке штурмовиков, разнесет вдребезги любую цитадель. Порвет в клочья любую наемную армию, и спляшет на костях. Потому что броня и тяжелое вооружение решает. Только и всего.

Участвовал как-то раз в таком акте. Знаю, о чем говорю.

И нувориши тоже об этом знают. Чем выше забираешься, тем больше к тебе внимания. Тем тщательнее следят за каждым твоим шагом. Словом, сделкой, контактом. И если умный компьютер посчитает тебя виновным, до открытого суда дело не дойдет. Вердикт вынесет рядовой планетарный Управляющий, и армия с удовольствием исполнит приговор.

Враги называют наш общественный строй ИИ-диктатурой. И регулярно пробуют нас, бедных, от гнета освободить. А мы сопротивляемся, и наносим противнику ущерб, несовместимый с возможностью дальнейшего ведения боевых действий. Это и скрывается под формулировкой «конфликт».

Ладно. Не о том речь.

В общем, плодотворно поработали. Потом я проводил парней до тропы в пещеру, а Лилу до шоссе в Лунебург. Сам же поспешил к байку. У меня еще половина опушки леса системами слежения не была оборудована. ПВО может подождать. Дроны потенциального противника все еще появлялись в окрестностях поместья, но они ведь просто следили. Не атаковали.

Загрузил багажник ховера датчиками, надел броню, вооружился, и полетел работать. Совсем другое дело, кстати. Не нужно тащить все на себе, не нужны припасы — в любой момент можно прыгнуть в седло и полететь обедать домой. Немного неудобно перегонять машину от одного места установки приборов до другого. Но это ведь нужно было сделать только один раз. Срок службы у сканеров такой, что мне по гроб жизни хватит. Если какая-нибудь скотина специально все не испортит, конечно.

Управился за пару дней. Мог бы и быстрее, если бы брал с собой перекусы. Но зачем? Достаточно и того, что несколько десятилетий жевал эти ненавистные пайки. Могу теперь себя побаловать нормальной, горячей, собственноручно приготовленной, пищей. Да и некуда мне было торопиться. Сообщники разбирались с геосканером. Пришли к выводу, что ему необходима энергия стационарного источника, и поехали в Камтелион за кабелем. Мой реактор даже на пятьдесят процентов не загружен был. Легко тянул еще и малюсенький приборчик с большим экраном. За одно, в выстроенной нами бытовке какой — никакой уют можно будет организовать. Кухонный комбайн, душ и кондиционер — три богатыря, кардинально меняющие условия тяжелой работы.

Малая добралась до города, и сходу напала на начальство. Анонсировала, так сказать, будущий репортаж на остросоциальную тему. Проблемы экологии только в провинции выглядят смешно. В том же Камтелионе о смоге и критическом превышении предельно допустимой концентрации вредных веществ только из галовизора слышали. А в Лунебурге с этим живут. Своими глазами видел людей по утрам в респираторах. От хорошей жизни такое на лицо не напялишь.

Опять же, федеральные службы возбудились. Экологическая полиция не так просто на планете появилась. В мирах, где такой проблемы нет, и надзор гораздо мягче. На днях, кстати, видел репортаж о торжественном открытии Аврорского филиала. Важные господа, офицеры в орденах, речи, обещания и все такое прочее. Назвали даже имя начальника. Гершвиц, или как-то так. Сделал себе заметочку, поинтересоваться при случае у Корсак — кто такой, и что вообще за человек. Мне это важно знать. Нарушать закон я не собирался, но всяко может повернуться. Лояльное отношение этой весьма значимой спецслужбы не помешает.

Сделал заявку на выкуп еще двух участков пустошей в предгорьях. Голые, с сильно изрезанным рельефом, земли. И снова заключенные в трубы ручьи. Я-то думал, это единичный такой вопиющий случай. Оказалось — нет. Повсеместная практика. Печально, что люди не понимают: лишая эти места воды, они только себе же хуже делают. Почва тоже может умереть.

Взрывать пока ничего не стал. Хотя, хотелось. Но одно дело бесчинствовать на своей земле, и совсем другое — в государственных угодьях. Наказать не накажут — не за что. А вот испорченные отношения с фермерами однозначно последуют.

Нашел любопытное местечко, на заявленных территориях. Когда-то там, видимо, было озеро. Вообще, на Авроре озер практически нет, а там все же раньше было. Маленькое. И пока вокруг росли деревья, все было нормально. А потом лес спилили, и водоем быстро пересох. Наглядная, так сказать, демонстрация силы живой природы.

Прикинул даже, что если выстроить совсем небольшую дамбу, и высадить по берегам кустарники, водоем получится возродить. Получится и красиво, и полезно. Ну и будет где с удочкой посидеть.

Ах, да! Получил любопытнейший документ от континентального экологического департамента. Карту состава почв. Причем, не только на уже имеющиеся в моем распоряжении территории, а вообще на все западные предгорья хребта. В свободном доступе я таких данных не встречал. Хотя, по моему мнению, ничего секретного там не содержится. Просто узкоспециальная информация.

И очень-очень полезная. Потому что каждому сорту и виду растений нравится расти на определенной почве. Хвойным нужно, чтоб земля была рыхлая. В идеале — песок. А тем же дубам — наоборот. У одних видов корни могли пробиться на невероятную глубину, и качать нужные ресурсы оттуда. Другие довольствовались только поверхностным слоем.

По составу тоже были особые предпочтения. Суглинки, глина, чернозем, подзолистые, бурые и серые, красные и желтые. На одних обожают жить тополя, на других ивы или вязы. Климат позволял высадить вообще все что угодно, кроме пальм, и совсем уж тропических видов. Но не все бы прижилось нормально.

В общем, бесценный подарок. Я даже примерно представлял, кому именно обязан за такой подгон. И даже подозревал — за что. И если это действительно такой замысловатый способ извиниться за грубые высказывания в адрес моих боевых товарищей, то только буду рад. Все же печально было разочароваться в женщине, которая действительно понравилась.