Хаос Возрождённый

Мийэн

Утренний Грелимарай напоминал ему муравейник. Тысячи людей, как обычно, наводнили улицы города, их потоки растеклись в разные стороны, словно пролитое маковое молоко. Движение на первый взгляд казалось беспорядочным, но это было не так. Каждая из этого множества спешащих разноцветных точек, конечно же, знала, куда и зачем идет. В Грелимарае царил Порядок. Отсюда сверху начинал свой ранний день Мийэн Заурбанз. Он поднимался на Маяк, чтобы проверить, не напился ли за ночь смотритель. Потом, убеждавшись, что тот провел дежурство в трезвости, а масла и дров для сигнального огня хватало с запасом, Мийэн вставал у края площадки и подолгу наблюдал за просыпающимся Грелимараем. Маяк, названный в честь его создателя Чиризанским, был построен на плоской возвышенности, которая южным покатым склоном упиралась в городскую стену, а северным смотрела на Тиборское море. Но Мийэн предпочитал уделять время не чудесному морскому виду, а месту, где прожил большую часть своей долгой жизни. Он смотрел на людей-муравьев около часа, потом спускался по узкой деревянной лестнице, вьющейся вокруг маяка, вниз. Там его уже, по обыкновению, ждал слуга Фульмер, с которым они держали путь к складским помещениям, тоже находившимся в ведении Мийэна.

Одиннадцатый день месяца дубов ничем особым не выделился. Следов прислужников Хаоса не обнаружили, все товары были не тронуты, попыток пробраться на склады не выявлено. Фульмер помечал всю информацию о текущей проверке в толстую тетрадь, которую ему приходилось таскать по утрам за собой. Перо помощника порхало над страницами с некоторой изящностью, иногда окунаясь в маленькую чернильницу. Чтобы лишний раз не искать место, куда ее поставить, Фульмер обматывал эту баночку шерстяным шнуром и вешал себе на шею. Чернильные капли со временем стали неотъемлемой частью его утреннего костюма, но Мийэн не ругал за это своего помощника. Главное, что обязанности исполнялись им идеально, а легкая неряшливость слуги не была столь серьезной проблемой.

Сегодняшним утром после осмотра складов, Мийэн отправил Фульмера к начальнику Темницы, а сам вернулся в личный кабинет в здании портового Управления. Там он удобно расположился за дубовым столом, разобрал бумаги, которые успели появиться за пару часов его отсутствия. Письмо Аархина, прибывшее с почтовым кораблем еще три дня назад, лежало тут же. Мийэн взял его и перечитал еще раз. Старый друг просил собрать тех самых детей, о которых они говорили, когда н'шаст гостил у него с месяц назад, и которых Мийэн позже разместил в Грелимарае. Аархин не обратился за помощью к храмовникам Тибора напрямую, а это означало лишь одно — дело серьезное. Аархин что-то предчувствовал. Мийэн отложил послание в сторону и заметил красное яблоко, видимо, оставленное Фульмером. Завтракать еще не хотелось, но сладкий фрукт буквально манил к себе. Мийэн направил легкий поток силы к яблоку, и оно неторопливо подплыло к нему по воздуху. Энергией главный смотритель грелимарайского порта старался пользоваться редко, но всякий раз, когда в его жизни вновь появлялся последний из н'шастов, он не мог не коснуться ее. Яблоко оказалось сочным, из него брызнуло прямо на стол, но среди лежащих на нем документов не было важных, поэтому Мийэн даже не шевельнулся.

Ему было почти семьдесят лет, но выглядел он от силы на сорок пять, а чувствовал себя также, как в тридцать. Сказывалось воздействие энергии, что, однако, не давало долгой жизни. Замедленное старение, о таком многие мечтают, а Мийэн желал только одного — стать на защиту Энхора, быть истинным служителем Порядка. Он прекрасно помнил, как его и еще шестерых ребят в возрасте от пятнадцати до восемнадцати лет, привели к Источнику. Источник не только давал миру чистую энергию Порядка, но и отмечал избранных знаками н'шастов. Если на ладонях после прикосновения к камням, окружавшим Источник, появлялись звезды, то силы обладателя этих рук вырастали на порядок. Его торжественно объявляли н'шастом, а после начинался второй этап обучения: новые сложные потоки и плетения и, конечно, чой-хуа, знаменитое боевое искусство. Но если камни не оставляли отметин, ты был обречен до конца жизни следовать дорогой простого тилбэчина. Многие древние истории сообщали, что некоторые из тех, кого отказался признать Порядок, вставали на сторону Хаоса. Это могло быть правдой, ведь порой юношеские обиды способны перевернуть мир. Мийэн едва сам не ступил на такую скользкую тропу, когда не почувствовал боли, о которой предупреждали. Но уберегло его не только доброе слово Аархина после того, как он, сдерживая слезы, отошел от Источника. Никто из ребят не получил благословление Порядка в тот день. Хаоситы каким-то образом отравили родник жизненной энергии, и Энхор на неизвестный срок лишился возможности появления нового поколения н'шастов. Аархин говорил, что очистить Источник реально, хоть и тяжело, но годы шли, он остался последним служителем Порядка, а Хаос тихо наращивал мощь.

Несколько последних лет Аархин посвятил поиску детей, в чьей крови энергия не просто струилась, а бурлила горной рекой. Их внутренняя сила при должном обучении сделает из них могущественных тилбэчинов, которые однажды приблизятся по способностям к н'шастам. Или убьет, если опоздать и не проконтролировать эту рвущуюся наружу мощь вовремя. Сейчас собранные людьми Маггорайхена в разных землях Энхора дети больше всего походили на сосуды, уровень жидкости в которых поднялся так высоко, что скоро прольется через край. Им необходимо дать знания, как пользоваться энергией во благо Порядка; применяя потоки они высвободят излишки силы, оставив себе достаточно, чтобы защитить Энхор в дальнейшем противостоянии с Хаосом.

Молодежь старый друг на время поручил Мийэну, справедливо полагая, что тилбэчины из числа Храмовников не раскроют их потенциала, либо, не дай Тибор, погубят по неведению. Сам неудавшийся н'шаст с этим решением был согласен — детей с такой силой мог вести только истинный Хранитель Порядка. Он единственный сумеет обуздать их дар, направив его в нужное русло. По просьбе Аархина Мийэн поселил будущих тилбэчинов в Грелимарае, чтобы в любой день, как только возникнет необходимость, тут же собрать их в одном месте для передачи под опеку учителя. Чуть больше половины месяца юноша семнадцати лет и две девушки пятнадцати обитали здесь. За дни, проведенные в дороге, они не сблизились, что Мийэн связывал с их принадлежностью к разным слоям общества. Хотя это могло быть связано с тем, что до путешествия они жили в странах, неоднократно враждовавших друг с другом. Поэтому Мийэн посчитал верным расселить их по разным местам. Конфликты среди этих детей, когда Хаос набирает силу, к благополучному исходу не приведут. От мыслей Мийэна оторвал возвратившийся Фульмер.

— Месэр, господин начальник Темницы подтвердил, что камеры, где в данное время содержатся пойманные хаоситы, за ночь не опустели, охрана удвоена, — доложил он.

— Это все? — уточнил главный смотритель порта.

— Еще он сообщил, что будет жаловаться Наместнику на ваши действия.

— Чем же он объясняет свое желание?

— Тем, что это не ваша компетенция — проверять работу Темницы. Каждый день к нему из дворца Наместника прибывает служащий, в обязанности которого входит личный осмотр камер с важными арестантами, и вопрошающие из Храма снуют туда-сюда. А вы уже давно не член ордена Тибора, всего лишь контролируете работу порта.

— Он, вероятно, забыл, что из ордена я вышел, чтобы обезопасить Грелимарай со стороны моря. Когда умер старый смотритель, его подчиненные чуть не устроили голод в городе. Да и склады отличная цель для следующего удара хаоситов, кто лучше тилбэчина определит внезапную угрозу? В любом случае, не понимаю недовольства Жгералиха, я в этот раз остался здесь в порту, проверял его ты.

— Месэр Жгералих просил еще передать, что меня тоже не стоит посылать к нему. Рекомендовал вам обращаться к Наместнику за всеми сведениями, касающимися дел Темницы, или к храмовникам, — добавил Фульмер и развел руками, будто говоря, что тоже не разумеет, почему главный тюремщик Грелимарая такой остолоп.

Когда отряд хаоситов был схвачен при попытке похищения нескольких девиц из соседней с городом деревни, Мийэн потребовал немедленной казни для них. Не было сомнений, что девственницы предназначались для кровавого ритуала. Совет храмовников, само собой, поддержал его сразу, ибо оставлять в живых тех, кто предал Порядок, нет никакого смысла. Обратить их от Хаоса почти бесполезное занятие, а трата средств на их содержание в Темнице — лишь вред казне города, которая итак переживала не лучшие времена из-за прошлогоднего неурожая. Но в дело вмешалась пара дворянских семей Грелимарая — их родственники оказались в числе пойманных хаоситов. Прогремел громкий скандал, дошедший уже до всех уголков Виленсбашига. Слуги Хаоса среди дворян означали страшное — Порядок быстро слабеет, Энхор снова на грани великой войны. Но семьи хотели доказать, что их родичи не по собственной воле участвовали в мерзкой акции похищения невинных. Наместник определил суд, до которого оставалось меньше недели, а живые хаоситы, пусть и запертые в Темнице, теперь представляли собой лучину бед — только подпали и все загорится. Именно поэтому, Мийэн не собирался держаться в стороне. Был бы рядом Аархин, никто бы не дерзнул перечить ему, а в том, что он предал бы этих людей очищающему пламени на месте, Мийэн не сомневался. Но н'шаст сейчас мог находиться на другом краю Энхора, лишний раз подтверждая, как не хватает сегодня Хранителей Порядка.

— Будут ли еще распоряжения, месэр Заурбанз? — спросил Фульмер, разглядывая чернильные пятна на рубахе, словно впервые видел их.

— Да, трех детей, которых мы сейчас содержим, вечером приведи в мой дом, — сказал Мийэн. — Пусть возьмут все свои вещи. Лучше даже так, сходи прямо сейчас и предупреди их заранее, чтобы потом не тратить время на сборы.

— Будет исполнено, месэр!

Когда Фульмер ушел, главный смотритель порта вернулся к мыслям. Мальчишку он отправил в дом к бывшему наемнику, чтобы тот начал преподавать ему владение оружием. Не чой-хуа, конечно, но хоть какое-то базовое знакомство с искусством ведения боя. Тем более Аархин ускорит процесс обучения, если хотя бы один из отобранных детей уже будет знать, с какого конца браться за меч, как правильно метать копье и не покалечить себя тетивой от лука. Юноше, насколько осведомили Мийэна, жить у солдата нравилось. Еще бы, после сиротской бедности его приютил человек, в какой-то мере став отцом, да еще и учил на практике, как защитить себя. Рыжеволосую девочку поселили у известной грелимарайской художницы. Агент Маггорайхена сообщил, что дома в Виндаръюстрэке она жила в семье мастера по мозаике, и демонстрировала тягу к творчеству. Художница давно дружила с Мийэном, была как он бездетна и с радостью согласилась приютить ее. Девочка грустила по родным, но вела себя спокойно, с интересом постигая таинство рисунка кистью.

Тяжелее всего пришлось со второй девушкой. Она была родом из Зирры, города в Заркондае, который очень серьезно пострадал в последней войне с н'уданами. Ее семья принадлежала к древней крови, чем она чрезмерно гордилась. С этим фактом и были связаны определенные проблемы. Мийэну долго пришлось уговаривать Наместника, чтобы он взял девчонку фрейлиной к своей жене. Когда в итоге это произошло, она показала себя не с лучшей стороны. Девчонка требовала, чтобы ей выделили отдельный богатый дом, слуг и материальное содержание из казны Грелимарая. Дворец Наместника, в принципе, ее устраивал, а вот статус благородной служанки приводил в бешенство. Мийэн сам уже желал всыпать десять плетей этой настырной хамке и грубиянке, положенных за дерзкие нарушения при учебе на н'шаста. А хамила и грубила, кстати, она как никто в Энхоре — уши сворачивались в трубочку от тех слов, которых она неизвестно где нахваталась. Но девочка еще сама не осознавала, что ей предначертано Порядком, как до сих пор не понимала, почему ее состоятельные родители, имеющие власть в Зирре, вдруг отправили ее прочь в другую страну. Когда придет час, она остепенится и примет свое новое предназначение, иначе… Иначе — это путь к Хаосу, а Хаос — это смерть.

В дверь громко постучали.

— Войдите, — произнес Мийэн.

— Ну, если ты разрешаешь. — В кабинет зашел молодой длинноволосый мужчина в бело-голубой тунике храмовника.

— В порт пожаловала Песочная голова, тревога!

— Вот уж спасибо, старого прозвища мне не еще хватало сегодня услышать, месэр учитель. Думал, что столь важный пост смотрителя порта, наконец, изменит тебя в лучшую сторону. Почему же этого не случилось?

— Я слишком стар, чтобы меняться, Эвтей Щтарошим, — ответил бывшему ученику Мийэн. — Давно не заходил, присаживайся. Фукеру заварить не могу — не умею. А Фульмер еще не скоро придет, он-то в этом деле он набил руку.

— Наслышан, — сказал Эвтей. Он взял от стены стул, поставил поближе к столу и сел, поправив свои почти желтые волосы, из-за которых, учась на тилбэчина, получил прозвище Песочная голова. Недоброжелатели, правда, утверждали, что назвали так его по другой причине, будто за глупость, поговаривая, что если потрясти Эвтея как следует, то услышишь, как вместо мозгов, в его голове шуршит песок. Однако сам Мийэн это без усилий опровергал — умнее ученика, пока он преподавал манипуляцию энергией Храмовникам, у него никогда не было. — Сам Наместник как-то расхваливал твоего слугу. Мол, фукера, приготовленная Фульмером, вкуснее любой другой, да и бодрит намного лучше.

— И правильно расхваливал! Вместо драгоценного терпкого напитка могу предложить охлажденной воды.

— Нет, спасибо. Жажда меня мучает, но совершенно другого вида. Я по делу пришел. Ни как представитель ордена Тибора, ни как бывший ученик к своему учителю, а как давний друг к хорошему другу.

— Хм, тогда слушаю тебя. — Визит Эвтея не удивил Мийэна, они продолжали поддерживать отношения, после того, как он покинул орден ради работы в порту. Но дело, с которым пришел ученик, явно стоило внимания.

— Не знаю, известно ли тебе, что я один из допрашивающих заключенных хаоситов?

— Нет, я аккуратно сую свой длинный нос в этот процесс, итак уже вступил в перепалку с достопочтенным Жгералихом.

— Нос, предположим, у нашего любимого начальника Темницы длиннее твоего, — засмеялся Эвтей. — Но ближе к делу. Один из предателей готов вернуться к Порядку.

— Поразительно, — сказал Мийэн, глядя на молодого мага. — Надеюсь, ты не поверил этим пустым словам? Может, он и гугутикарой готов стать?

— Я не поверил, но некоторые из Совета Тибора склонны к тому, что такую возможность раскаяния стоит хотя бы предполагать. Хаосит клянется, что выдаст штаб своих соратников в обмен на прощение, гарантию жизни, свободу и безопасность. Нам останется только связаться с Аархином Маггорайхеном, объединить все силы храмовников и атаковать.

— Слишком просто, чтобы быть правдой. Этот хаосит тилбэчин?

— Отнюдь, на его теле даже не нашли знаков Хаоса. То ли новообращенный, то ли еще что.

— Эвтей, хаоситы уже давно не ставят отметин, ты же сам знаешь. Они сохранились только у тех, кто отвернулся от Порядка пару десятилетий назад. А этот раскаявшийся приспешник Хаоса он, случайно, не уроженец Грелимарая? — поинтересовался Мийэн.

— Угадал, он один из заблудших сынов нашего славного города, — ответил Эвтей. — Я нахожу его слова следствием беспомощности родственников, ведь, даже уговорив Наместника на суд, они прекрасно осознают — приговор вынесут обвинительный и несчастного сожгут. Мне хочется понять, есть ли хоть щепотка правды в его словах, или это только финальная попытка оттянуть неизбежную смерть?

— Что же, готов утолить твою жажду. История знает как раскаявшихся хаоситов, так и н'шастов, переходящих на сторону древнего врага. Но такого не происходило давно, да и предшествовали всем этим случаям определенные обстоятельства. Я сомневаюсь, что слуга Хаоса испугался приближающейся гибели, ибо Великий Саусесан, как помнишь, обещает им новую жизнь после того, как высосет Энхор до дна. Я также сомневаюсь, что этого человека кто-то из старших рангом хаоситов посвятил в такое важное знание. Очевидно, что он хочет выиграть время, но не для того, чтобы прожить еще несколько дней и сгореть, в конце концов, на костре.

— Для чего же еще? — Эвтей задумался, поглаживая подбородок тремя пальцами — привычка, сохранившаяся за ним со времен ученичества. — Дать родне возможность организовать побег? Вряд ли, мы хоть оба недолюбливаем Жгералиха, его лояльность Порядку несомненна. Может, обычного преступника за большую взятку он и отпустит. Но до пособничества Хаосу начальник Темницы не скатится.

— Не думаю, что для подобного побега, — сказал Мийэн, ему только что пришла мысль, от которой спокойствия после начала разговора с Эвтеем не прибавилось. — Скорее, чтобы дать время другим хаоситам освободить его и тех, кто был с ним в деревне. Вот кто-то из них, вероятно, занимает высокое положение среди хаоситов. А тот, кто опозорил Грелимарай, не так глуп, как кажется. Если его словам поверят, и храмовники вышлют отряд на поиски, это займет определенный срок, может быть месяц. Суд над всеми ними по закону Наместник будет вынужден отложить на это время. Месяца вполне хватит, чтобы напасть на город с приличной подготовкой! Темница хорошо охраняется внутри, но не снаружи, есть шансы, что хаоситам удастся осуществить задуманное.

— Я верно поступил, когда решил навестить тебя сегодня, — ошеломленно проговорил Эвтей. — Надо предупредить орден и Наместника.

— Не спеши! Я ведь пока предполагаю, что все, что я сейчас тебе рассказал, имеет отношение к действительности. Мизерный шанс, что этот хаосит на самом деле раскаивается, все-таки отметать нельзя, как бы мне этого не хотелось. Порядок прощает заблудшие души, загубить такую, которая искренне готова признать свои злодеяния и отвернуться от Хаоса, не меньше преступление.

— Все равно, сообщить эти сведения, пусть и бездоказательные, следует.

— Я же сказал всего лишь не спешить, конечно, следует. И ты сделаешь это завтра. Его же не собираются перевести из Темницы под домашний арест? — спросил Мийэн.

— Я был против, когда поступило такое предложение, — ответил Эвтей. Да, отличного ученика ты подготовил, подумал главный смотритель порта Грелимарая. Есть чем гордиться!

— Правильно. Нам бы очень помогло сейчас присутствие Аархина, но он в лучшем случае явится сюда через пару-тройку дней. Поэтому действовать будем так. Когда твоя очередь идти на очередной допрос?

— Завтра утром.

— Значит, придется на маяк завтра подниматься одному Фульмеру.

— Ты хочешь, чтобы я провел тебя в камеру к этому хаоситу? — Песчаная голова уловил самую суть идеи старого учителя.

— Да, я попробую нажать на него с помощью энергии и выяснить правду, хочет ли он прощения или готовит ловушку храмовникам.

— Нажать? Пытки же давно запрещены, хотя, по сути, никогда не противоречили Порядку. На тебя это не похоже.

— Пытки здесь не помощники, — объяснил Мийэн. — Уверен, что под ними хаосит будет рыдать и твердить, что правда знает, где находится ставка Хаоса в Энхоре. Есть кое-какие потоки энергии, которым не учат тилбэчинов.

— Почему? — в голосе Эвтея зазвучал неподдельный интерес. Он всегда стремился к новым знаниям, а это можно было только поощрять.

— Эти умения практически никто из тилбэчинов не может повторить, как бы они не старались. Это потоки из арсенала н'шастов.

— Но как?! Как ты научился им?!

— Не научился, — сказал Мийэн, чуть поддразнив молодого храмовника. — Я лишь создал свой, оригинальный поток, чуть похожий на тот, что когда-то показывал мне Аархин Маггорайхен. Мое плетение не обладает мощью энергии н'шастов, но вполне влияет на обычных людей, не использующих силу.

— Смогу повторить? — Песочная голова заерзал на стуле, сгорая от нетерпения. Он всегда отличался неусидчивостью в годы обучения в Храме Тибора.

— Думаю, что да. Если мне удастся побеседовать с тем хаоситом, ты увидишь, как я формирую энергию в поток на практике. Если что-то останется непонятным в плетении — после разложу по этапам, как постичь это умение постепенно. Придумал, как провести меня мимо подчиненных Жгералиха?

— Тут и изобретать ничего не надо! — воскликнул Эвтей. — Указания о том, чтобы проводить допрос поодиночке, сверху не поступало. Оденем тебя в старую сутану с капюшоном, нацепим бороду, даже я тебя не узнаю.

— Полностью отдам себя в твои руки в этом вопросе. Если хаосит действительно оттягивает время, то ты сразу отправишься в храм Тибора, доложишь ордену, что охрану заключенных стоит увеличить не в два раза, а на порядок. Если он действительно раскаивается, что ж, есть шанс, что тайная база прислужников Хаоса будет найдена.

— Так и сделаем!

Эвтей ушел, и Мийэн откинулся на спинку кресла. Вести, которые принес бывший ученик, смело можно назвать тревожными. Аархину, когда он придет за детьми, нужно обязательно рассказать о сложившейся ситуации. Захотелось фукеры, но Фульмера было ждать еще прилично. Мальчишку и девушек расселили на разных конца Грелимарая, ему полдня придется бегать, пока он предупредит всех троих. Вечером слуги подготовят им комнаты в доме Мийэна и накроют на стол. Думы о пойманных хаоситах нужно перенести на завтра, решил Мийэн. За ужином отвлекаться на такие неспокойные мысли ему не хотелось. Он намеревался познакомиться с детьми поближе, почувствовать кипящую в них силу, чтобы вспомнить прошлое, когда он сам, столь же молодой, буквально светился энергией Порядка в ожидании восьмиконечных звезд на его руках.