Хаос Возрождённый

Дмитрий

Здесь было очень прохладно, словно только что начавшейся осенью, когда дожди внезапно приходят на смену еще согревающему солнцу. Я стоял по щиколотку в воде в сапогах, пока не пропускающих ни капли, кутаясь в плащ, под которым на мне были надеты старые джинсы и толстый свитер. Каким образом я здесь очутился? Почему на мне такое странное сочетание вещей? Да хрен его знает. Последнее, что я помнил — это девочка, лежащая на кровати. Она что-то сказала мне, и на этом все. Теперь я в каком-то странном месте. Акл-Миратэ? Но меня бы уже встретил Маггорайхен. Я мог бы сделать шесть шагов направо или налево, чтобы выйти из воды и встать на каменный парапет, шириной в почти два метра. Но почему-то боялся сдвинуться с места. Я чувствовал, уж не знаю чем, что это место пропитано Хаосом. Как масляная тряпка в гараже. Я ощущал едва заметные волны, от плеска которых не нарушалась гулкая тишина, стоящая здесь. Через минуту мне стало казаться, что маленькие робкие волны нашептывают мне. Конечно, это было полное сумасшествие, а в средние века за то, что я слышу разговор простой воды, меня бы просто-напросто сожгли, предварительно добившись от меня же чистосердечного признания в том, что дьявол дал мне такую способность в обмен на мою грешную душу. Но в Энхоре такое б вполне могло иметь место.

Я стоял в воде еще долго, с каждой минутой замерзая. Температура здесь по Цельсию достигала градусов пяти выше нуля по моим скромным ощущениям, но с учетом холодной воды я бы сказал, что тут было около нуля.

Спустя какое-то время я понял, что нужно идти вперед. Уверенность в этом возникла неожиданно, словно вспышка слабого огонька в ночи, когда ты знаешь, что он слаб, но одновременно с этим понимаешь, что и такого огня хватит и чтобы согреться, и чтобы видеть вокруг. Я пошел вперед по воде, вперед по длинному коридору. Я переставлял свои ноги, загребая ими эту странную воду, нарушая тишину, словно хулиган в библиотеке.

Я смотрел на потолок на ходу, казалось, что плоские магические светильники, которые были здесь повсюду, передвигаются как летающие тарелки, медленно тянутся друг за другом, словно играют в ленивые догонялки. Коричневые стены справа и слева, потрескавшиеся и в некоторых местах покрытые зеленоватым мхом, почти не обращали на себя внимания, пока взгляд не стал цепляться за белые двери. Они-то откуда здесь взялись? Через некоторое время моего путешествия в этом сводящем с ума месте, я вдруг отчетливо осознал, что дверей тут — бесконечное множество! Этих пугающих белоснежных дверей с круглыми черными ручками.

Я дошел до первого разветвления. Передо мной оказались парапет и стена с дверью. Направо и налево шли две еще ветки коридора, схожие, как близнецы. Я остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Куда дальше вправо или влево? Или, может быть, вернуться назад? Или вообще остаться прямо здесь. Но ответ пришел справа. Это было не нашептывание воды, не голоса дверей, не зов светильников или зеленого мха на стенах. Это был крик девочки. Я замер. Сердце едва не остановилось от напряжения, охватившего меня. Крик повторился. Не испуганный крик, не крик ужаса. Просто крик: «Тут есть кто-нибудь?» Конечно, есть! Я здесь. Я повернул в правый коридор и побежал. Я кричал: «Есть! Я здесь! Не бойся!» Вода плескалась у меня под ногами, мельтешили двери и волшебные огни. Уши донесли до меня такой же плеск издали. Девочка бежала ко мне навстречу.

Да, это было она, та самая девчонка с кровати. Она увидела меня, замерла на месте, а потом резко запрыгнула на камень, открыла белую дверь и исчезла. Твою мать! Что вообще происходит! Это магия Хаоса на меня действует? Или я сейчас в голове девочке, пораженной недугом? Я взобрался на парапет и достиг двери, за которой она скрылась. Я аккуратно взялся за ручку, но она не обдала меня ни холодом, ни жаром. В ней никакого подвоха не было. Я открыл дверь, за которой не было ничего, кроме серого тумана. Аархин, где ты, товарищ мой боевой, что мне дальше делать? Но здесь не было н'шаста Энхора, лишь Дима Ладыженский с Земли. Я задержал дыхание и шагнул в туман.

Как писал Николай Васильевич Гоголь: «Не было печали, так подай». Я стоял на опушке в лесу в совершенно другой одежде, и, судя по рукам, находился в собственно теле. На сон все это не походило, но и радоваться, что я вернулся домой, было рановато. Следов убежавшей девчонки я не нашел. Я приметил тропинку, ведущую в чащу, и направился к ней.

Когда тропа привела меня в низину, я увидел перед собой сгорбленную старуху, которая несла на спине вязанку хвороста. Казалось, она не заметила приближающегося к ней человека, не услышала моих шагов и хруста веток под ногами. Удивительно, откуда эта пожилая леди вообще здесь появилась? Я ожидал тут встретить, ну максимум девочку из островного городка. Поравнявшись с ней, я спросил:

— Вам помочь?

— Спасибо, парень, — хриплым голосом ответила старуха, наморщив своё уставшее лицо. Старуха не выказала ни тени испуга, значит, все-таки слышала меня, но не подала виду. Я взял её вязанку, положил себе на плечо, и мы продолжили путь вместе. Старуха всю дорогу молчала, да и сам я не знал, как завести разговор. Наконец, тишину, которую нарушало только пение птиц, прервал человеческий голос:

— Как тебя зовут, парень? — спросила старуха.

— Дима, — ответил я, — а вас?

— А меня Наиша, — сказала она, и я понял, что это точно не Земля. Вновь затянулось длительное молчание. Тропа к этому времени стала петлять, но оставалась ровной: без всяких рытвин и ям. Бабка вдруг остановилась, нагнулась, тяжело вздыхая, и сорвала несколько голубо-красных ягод, которые росли прямо у дороги. Я повторять за ней не стал, вдруг она их в качестве слабительного использует? Прошло уже больше часа, и я заметил, что в лесу становилось всё темнее и темнее. Тропы вскоре стало совсем не видно. Внезапно старуха свернула в чащу:

— Там мой дом, — произнесла она, — если хочешь, то можешь переночевать у меня. Нужно же мне тебя отблагодарить.

— Хорошо бы, — поразмыслив, согласился я. Оставаться ночью на корм зверям мне не льстило.

Я переложил хворост на другое плечо и последовал за старухой. Тропинка, которая вела к дому Наиши, совсем заросла. Ветви деревьев, причудливо переплетающиеся над тропой, мешали идти. Я то пригибался к земле, то, царапая руки, просто раздвигал их. Когда, наконец, бабка-путешественница вывела меня на поляну, окружённую непроходимым терновником, я с облегчением вздохнул. Прямо перед ними стоял небольшой дом. Такого старого мне ещё не приходилось видеть. Крыша обросла мхом и, казалось, вот-вот обрушится. От забора, некогда окружавшего огород, на котором росли разные овощи, осталось несколько досок. Бабуля приказала мне подождать у двери, а сама вошла в дом. Дверь скрипнула так, будто бы её не смазывали добрую сотню лет. В маленьком окошке справа от двери вскоре появился свет, и старуха кликнула меня. Я вошёл внутрь и бросил вязанку в угол, куда указала своим костлявым пальцем Наиша. Внутри, к моему удивлению, оказалось уютней, чем снаружи, но древность дома чувствовалась даже в воздухе. Комната была небольшой: стол в центре, на котором горели три свечи, несколько стульев и печь — это всё, что стояло в ней. В противоположном от печи углу находилась дверь. Наиша открыла её и поманила меня рукой. Спальня была меньше первой комнаты, но лучше.

— Я могу приготовить тебе ужин, — предложила старуха.

— Спасибо, не откажусь, — сказал я, опустившись на кровать. Желудок мой тут же требовательно урчал. Когда я успел так проголодаться, только на гугутикаре плотно позавтракал. Наиша вышла из спальни, и я осмотрелся. Напротив меня находилось окно, которое было распахнуто, рядом с окном, слева, стоял старый стул без спинки. Когда бабка, наконец, позвала меня к столу, я почти бегом выскочил из спальни. На столе меня ожидали салат, кроличья ножка и стакан пива.

— Мяса я почти не ем, — сказала Наиша, садясь неподалёку от мен, — зубов-то совсем не осталось! А ты кушай, кушай.

— Спасибо, — пробубнил я сквозь набитый рот. В этот момент меня ужаснула мысль, что старуха меня травит, но внутренний голос урезонил, что это не так.

— Куда ты хоть шёл? — спросила старуха.

— Вообще я ищу девочку.

— Девочку? Здесь? Далеко же она зашла, бедняжка. Я не видела в этом лесу девочек уже пару десятков лет.

— Вот и я думаю, как она тут оказалась. — Меня порывало уточнить у гостеприимной хозяйки, где я нахожусь. Но мой вопрос мог испугать ее. Подумает, что я какой-то безумец.

— Тут разбойников нет, но зверей диких много. От них меня только терновник спасает. Если девочка не заберется на дерево на ночь, ее могут съесть. — Старуха произнесла это так просто, будто на ее глазах постоянно волки кушают маленьких детей.

Когда я закончил есть, Наиша собрала со стола крошки, а сам я ушёл в спальню. В окно уже проникал холодный голубой свет луны. Я только стянул с себя сапоги, и, не раздеваясь, лёг на кровать.

Я ожидал, что во сне ко мне явится Хранитель Порядка, но его не было. Меня мучили кошмары, очень жуткие и непонятные: то я видел, как тону в крови, то мне представлялось, что я отбивается от сотни врагов и, обессилев, падаю. Я старался проснуться, но у меня ничего не получалось. Вдруг сквозь пелену сна я почувствовал тяжесть у себя на груди, и мои глаза, наконец, открылись. Я увидел перед собой мерзкую рожу: два огненно-жёлтых глаза, гнилые огромные зубы, с которых капала густая и вязкая слюна, кривой нос, вытянутые остроконечные уши и длинный, весь в бородавках, язык. Тварь засмеялась, и… Я снова проснулся. Мое сердце бешено стучало, в голове шумела кровь, а тело так затекло, что я не смог сразу подняться. Я повернул голову в одну сторону, потом в другую, чтобы размять мышцы, и мой невольно замер на окне. При свете луны существо выглядело ещё ужасней. Я неожиданно для себя крикнул: «Йенталстуакрахт!» Меч Аархина возник передо мной. Он светился, а пространство вокруг него искажалось, будто воздух плавился словно пластик. Языкастая тварь почуяла мощь магического клинка и пропала. Я сжал рукоять меча, закрыл окно и отступил в угол, где стоял стул. Он оказался расшатанным, но всё же пригодным. Мой сон как рукой сняло. Я сел на стул, не опуская мерцающего клинка, и стал ждать, сам пока не зная чего. Мои глаза неотрывно следили за дверью. Наиша — прислужница Хаоса, в этом не оставалось сомнений. Скорее всего, оборотень. За окном слышалось стрекот светляков и уханье вышедшего на охоту филина. Время текло медленно, словно мелкие песчинки, падающие в часах. Но вскоре, к моей радости, стало светать. В щель между оконными ставнями пробрались первые робкие лучи утреннего солнца. Я распахнул окно, когда вдруг дверь в комнату открылась, и на пороге появилась Наиша:

— Ты чего это с мечом стоишь? — спросила она своим хриплым голосом, в котором я услышал нотки страха.

— Зачем ты приходила ко мне ночью?! — гневно спросил я, не опуская Йенталстуакрахта. Клинок продолжал искажать мир вокруг себя. В Энхоре такого за ним не замечалось.

— Тебе, наверное, приснилось. Я всю ночь проспала на печи.

— Нет! Ты была здесь в образе какого-то зверя. Ты оборотень! И служишь Великому Саусесану.

— Что?! — Губы старухи затряслись. — Да как ты только смеешь такое говорить мне! Я приютила тебя, накормила! А ты на меня такое наговариваешь! Да, если б, я в зверя могла оборачиваться, то съела бы тебя давно!

— Ты просто не захотела познакомиться вот с этой зачарованной сталью. — Я направил острие меча на Наишу, и увидел ее истинную сущность. Хаоситская тварь смекнула, что разоблачена, и визгом прыгнула на меня. Я встретил ее тем самым приемом, которым убил разъяренного беурга. Тело бородавчатого чудовища отскочило от меня со скоростью пробки от бутылки шампанского. Создание, порожденное чуждым разумом, вертелось на полу, пока не превратилось в серый дым. Я перевел дух, мысленно поблагодарив, что Йенталстуакрахт явился на помощь даже в это неизвестное место. Дверь спальни уже выглядела не как полугнилая. Она белела, словно ее только что покрасили. Я толкнул ее ногой и очутится вновь в коридоре с водой.

Волшебный клинок Аархина Маггорайхена вел здесь себя также странно, как в доме Наиши-оборотня. Да, Дима, не скоро ты забудешь старушку, которой мог донести хвороста. Я ради интереса, и чтобы отвлечься от образа напавшей на меня твари, окунул меч в воду. Она зашипела змеей, и вокруг Йенталстуакрахта образовался сухой участок пола. Вода стала сторониться магического оружия.

— Эй, я здесь! — Крик девочки заставил меня грязно выругаться. Марина бы оценила выданный мной пассаж. Девчонка стояла возле другой двери, почти в самом конце этого коридора. Она не дождалась меня и опять ушла в очередной ненастоящий мир. Я понимал, что меня заманивают дальше, где Хаос приготовил мне следующую ловушку. При этом я был уверен, что выбраться отсюда смогу только тогда, когда девочка будет со мной.

Я добежал до двери, за которой она скрылась в этот раз, и коснулся дерева клинком. Белая краска словно слезла в тоже мгновение, но за ней я наблюдал лишь уже знакомую серую туманность.

За вторыми вратами в неведомые дали меня ждал замок. Я находился во внутреннем дворе, а передо мной стоял с виду крепкий донжон. Вокруг было серо. Небо заволокло тучи, а в ногах клубился туман. Вдруг откуда из марева вынырнула девочка и со смехом побежала в башню. Я тут же сорвался с места. Девчонка вбежала в открытые ворота и бросилась вверх по винтовой лестнице. Я ускорился. Перепрыгивая через несколько ступеней, я все равно никак не приближался к той, из-за которой попал в эту ситуацию. Смех девчонки отражался от стен. В этой реальности я вновь был внутри своего тело, а натренированностью н'шаста я не обладал. Дыхание мое быстро сбилось, а пот покатился со лба. Лестница резко закончилась, и я с размаху влетел в металлическую дверь. Великолепно, хоть нас, слава Порядку, не сломал. Я отдышался и стал искать взглядом беглянку. На площадке, куда привел подъем, ее не было. Но я же не слышал, как закрывалась дверь, если девчонка воспользовалась ею. Неужели, Дмитрий, ты думаешь, что в этом мороке все действует по обычным природным законам, осадил я сам себя? Здесь вообще черте что творится. Я дотронулся мечом до металла, но ничего не изменилось, поэтому я смело открыл таинственную дверь.

Я никогда не принимал психотропных препаратов, но поздревал, что мир под их воздействие похож на то, что предстало передо мной дальше. В пустом пространстве, которое сверкало всеми цветами радуги в воздухе плавали платформы, взятые будто из древней игрушки про водопроводчика Марио. Металлическая дверь захлопнулась за мной, и я остался в этом упоротом мире. Воздух казался тут осязаемым, а вокруг все заморгало с большей силой. Девчонка сидела на одной из платформ, которая вращался вокруг невидимой оси, выше меня метров на десять. Я посмотрел вниз. Да, падать отсюда будет долго. Подозревая, даже бесконечно. Ближайшая летучая плита был чуть выше той, на которой я стоял. Я предельной осторожностью наступил на нее. Она даже не покачнулась. Я принялся прыгать среди всей этой наркомании в сторону девочки. Беглянка, что уже было не удивительно, не стала меня дожидаться и забралась еще выше.

Наша гонка среди безумия цветов и летающих плит продолжалась не долго. Девчонка исчезла в арке, которая раскинулась на самой громадной платформе из всех, что летали здесь. Я, недолго думая, нырнул вслед за ней.

За аркой психоделия закончилась. Я был в комнате, где стоял большой кожаный диван, а на стене висела «плазма» метра два диагональю. На диване сидел мужчина с самым поразительным лицом во всей вселенной. Оно постоянно менялось. Мне казалось, что я смотрю на молодого человека с длинным носом, а в следующую секунду я видел на его лице морщины и лишь один глаз. Мужчина был одет в обычную земную одежду. Майка, шорты и мягкие тапочки. Этот многоликий Янус поманил меня к дивану и жестом предложил сесть. Я хотел направить на него Йенталстуакрахт, но он заговорил со мной:

— Дмитрий, не нужно. — Голос его был такой же разный, как и лица. Ему бы к нам на эстраду, глядишь, стал бы лучшим пародистом. — Если бы я хотел убить тебя, я бы сделал это давно.

— Кто ты? — спросил я, уже зная ответ. Садиться рядом с этим существом, я не решился бы за все богатство Энхора и Земли.

— Тот, кого называют Великим Саусесаном. Но для тебя я — Калар. Это имя данное мне при рождении.

— Я думал, что тебе больше нравится зваться Хаосом.

— Это имя дал мне старший брат. И я ношу его тоже, но лишь до того момента, как стану единым богом для всех миров.

— Выпив их досуха? — и откуда во мне такая наглость взялась. Передо мной был сильнейший враг всего светлого, а я веду себя, будто разговариваю с обычной уличной шпаной.

— Ты еще много не знаешь в моем противостоянии с Порядком, поэтому твою дерзость я прощу. — Калар поднял руку, в которой я увидел пульт дистанционного управления, и включил телевизор. Я посмотрел на экран, где уже демонстрировалась моя битва с беургом. Следом шло бегство от храмовников, а потом дошел черед стычки с тем жеманным убийцей магов.

— Ты хорошо справился с трудностями в реальном мире и выдержал испытания в моем.

— Старушкой-оборотнем меня не одолеть, — сказал я. — Где девочка, за которой я пришел?

— Пришел? — Великий Хаос расхохотался. — Это я привел тебя сюда, убедиться, что ты достоин.

— Достоин чего?

— Быть рядом со мной, а не с прислужниками Порядка. Девочку я, конечно, отдам. Но она меня совсем не интересует. Целью был ты. Я ослаблен, поэтому собрал все крупицы своей силы, чтобы перетащить тебя в мой мир.

— Почему я должен быть на твоей стороне? — спросил я, покрепче сжав рукоять зачарованного меча.

— Потому что я — не зло, как тебе пытается внушить Аархин Маггорайхен, — ответил Калар, его лицо на какой-то момент приобрело черты н'шаста. — Я лишь другая сторона правды.

— Но твои поступки и то, что творят твои последователи в Энхоре, говорят об обратном.

— На войне как на войне. Я не пью души. Я забираю и сохраняю их для нового мира, где не будет лживых законов моего отца. Поверь, если бы ты оказался в теле хаосита, а не в теле последнего Хранителя Порядка ты бы думал по-другому.

— Не знаю, вряд ли бы мне хотелось убивать.

— Ты упрям и не хочешь видеть очевидного. — Калар выключил телевизор. — Мой отец не изначален. Порядок лишь следствие изначального хаоса. Не меня, естественно. А того беспорядка в пустоте, который был до появления отца. Уничтожив мою телесную оболочку, мои дорогие родственники сами создали новый Хаос. Мои жизненные силы смешались с частицами изначального хаоса, и я родился заново. При этом я видел все прошлое Вселенной и видел, как Порядок поглотил те миры, что были до него. Вижу, ты поражен.

— Нет, — слукавил я. Но ведь Аархин говорил, что Порядок создал первые миры. Хотя верить на слово Калару нельзя. Свою сущность убийцы он не отрицал.

— Не лги, я чувствую твое смятение. Мой отец построил миры на обломках прошлых, так почему я не прав, когда хочу построить свои на обломках его? Присоединяйся ко мне, Дмитрий.

— Даже если все, что ты говоришь — правда, я откажусь. Уходи куда-нибудь и строй свои миры там. Оставь в покое жизни людей, которые заселили миры Порядка давным-давно.

— Что же, я не из тех, кто будет уговаривать. — Калар поднялся с диваны, и вся обстановка комнаты мгновенно изменилась. Прямо как в Акл-Миратэ. Мы находились теперь на плоской горе. Рядом лежала спящая девочка. — Я предложу тебе альтернативу.

— Да неужели?

— Моих сил на это еще хватит. Я готов вернуть тебя сейчас домой.

У меня перехватило дыхание. Похоже, здесь Великий Саусесан не врал.

— А что станет с Аархином? — поинтересовался я.

— Его разум погибнет, скрывать от тебя это не буду. Подумай, что тебе дороже: жизнь мага из далекого мира, или близость твоих друзей и родных? Шанс у тебя один, если я не отправлю тебя сейчас, позже уже не смогу этого сделать.

— Тогда ответь мне. Когда ты поглотишь Энхор… Ты примешься когда-либо за землю?

— Ты умный мальчик, — сказал Калар и улыбнулся тысячей улыбок. — Когда-нибудь придет и ваша очередь. Но не при твоей жизни.

— Тогда верни мне девочку и убирайся!

— Как пожелаешь.

Я оказался в комнате, где на кровати лежала девочка. Я наконец-то вспомнил ее глаза полные пустоты, но сейчас все было иначе. На меня испуганно смотрели большие детские глаза.

— Ты в порядке? — спросил я, а в голове внезапно застучало металлом о металл.

— Да, мне кажется, я спала и видела кошмар. — Голос бедняжки дрожал.

— Не только ты его видела. Но все позади.

— А с вами все хорошо, месэр? — девочка потрогала меня за руку. Я прислушался к себе, и понял, что слово «хорошо» сейчас далеко от Дмитрия Ладыженского, как Земля. Поэтому не стал врать и ответил ребенку абсолютно честно:

— Думаю, нет. — А затем я почувствовал, как огромное желание упасть в обморок резко накрывает меня жаркой волной. И немедленно потерял сознание.