Гувернантка для двух забияк

44. Плохое предчувствие

Настя

Мэйран согласился принять предложение Ториша, от чего мне хоть и на короткий промежуток времени, но все же стало легче. Пока мы двигались в экипаже по злополучным улочкам видавшего виды района, удалось выяснить, что этому бедному мальчику шел седьмой год. Внешне он и не соответствовал своему возрасту, казался младше, но вот его речь говорила, об обратном.

Я примерно понимала, почему дала ему лет пять на вид: он был сильно худым, хрупким, я бы даже сказала хрустальным, едва ли не просвечиваясь на солнце. Даже страшно было представить, через что ему пришлось пройти в своей жизни, которая, по сути, только началась.

— Мы приехали, — произнес главнокомандующий, переводя на меня внимание.

Я старалась не выказывать омерзения и удивления от того места, в котором жила Айрин и ее родители. Старая, почти развалившаяся хибара с потресканным фасадом и грязными окнами. Крыльцо словно тонуло в земле, дверь перекошена, двор зарос сорняками…

«Боже! Это что за ужас?!» — ахнула я, шокировано оглядывая все вокруг.

— Не ожидали увидеть нечто подобное, да? — послышалось из-за спины, пока я пыталась прийти в себя от увиденного.

— Такого точно не ожидала, — ответила я, тут же замирая от услышанного.

«Не поняла? Почему Ториш задал такой вопрос? Словно он знает, что я здесь ни разу не была! Герцог ведь не рассказал ему? Нет? Очень на это надеюсь, иначе самолично язык ему вырву!»

— Я просто… — тут же попыталась оправдаться, — просто давно здесь не была.

— Ну да, — кивнул главнокомандующий. — Пойдемте, леди Айрин. Мэйран останется в экипаже.

Глубоко вдохнув, я сделала решительный шаг вперед, ступая на территорию, с которой хотелось как можно скорее унести свои ноги.

В разваленном сарае залаяла собака, хрипя от натуги.

— Кто там? — послышалось едва внятное, словно кто-то с трудом ворочал языком и был чертовски сильно пьян.

— Ваш отец? — спросил Ториш, шагая чуть впереди меня.

«Готов в любую секунду защитить», — промелькнула мысль в голове и от нее стало спокойнее.

— Полагаю, что да, — вздохнула, давая ответ.

Крыльцо опасно скрипнуло под моей туфлей, но я все же продолжила подниматься, ощущая запах перегара, долетающий из приоткрытых входных дверей.

Поморщившись от омерзения, я вошла в дом, если таковым его можно было назвать. Полумрак, хотя на улице ярко светило солнце, на столе остатки еды и грязная посуда с бегающими по ней тараканами, засаленные половики и грязные стены.

Ториш не произнес ни слова, следуя за мной по пятам, а я и сама не могла вымолвить даже звука, попадая в какой-то бомжатник.

— Ты? — в дверях одной из комнаты, покачиваясь, появился, как я и подразумевала, пьяный мужчина с растрепанными волосами. Его торс был оголен, демонстрируя свисающее пузо, покрытое волосами, а вытянувшиеся штаны на коленях завершали образ этого отца-героя. Мерзавец стоял босыми ногами на грязном полу, смотря на меня так, словно он царь земли. — Что? Явилась? — каркнул он, растягивая на лице сальную улыбочку.

Дряблые щеки сморщились, и передо мной предстали полусгнившие зубы.

— Какой же ты отвратительный, — скривилась я.

— Что ты сказала?! — рявкнул он, проглатывая пару букв из слов.

— Где мама? — спросила я, оглядывая комнату и боясь прикоснуться хоть к чему-нибудь.

— Эта дешевка шляется где-то, — ублюдок сплюнул себе под ноги, вызывая у меня рвотный спазм. — А ты что же, деньги мне принесла? Или решила домой вернуться?

— Решила в глаза тебе посмотреть, но сейчас понимаю, что бесполезно! Тебя только могила исправит! Сделай мне одолжение, — не выдержала, сморщилась, — сдохни как можно скорее!

— Что?! — побагровел пьяница.

— Чтобы матери стало жить легче! Ты обуза, которая тянет ее на дно! Как таких только земля носит? Мерзкий слизень, который считает, что если между его ног есть отросток, то он мужчина! Моя бы воля, я самолично лишила бы тебя жизни, да грех на душу брать не хочется!

— Ах ты, мелкая дрянь! — он оттолкнулся от дверного косяка, стремительно направляясь в мою сторону.

Миг… Ториш молниеносно задвинул меня себе за спину, опрокидывая ублюдка на пол.

— Кхе… кхе… — закряхтел он, пытаясь подняться, но главнокомандующий наступил ему на грудь, удерживая.

— Что, хахаля своего привела, да? Дерет тебя, раз так заступается, — захохотал отец Айрин.

Ториш опешил, а потом сильнее надавил ногой, вырывая стон боли из поганого рта недомужика.

— Где мама?! — повысила я голос.

— Не знаю я! — взвыл этот упырь.

— А ты подумай! — рыкнула, чувствуя что-то неладное.

Мне почему-то казалось, что живи она здесь, то не смогла бы спокойно смотреть на этот срач.

— Не знаю! — подвывал ублюдок, стоя на своем.

Пару секунд подумав, я запустила руку в карман юбки, вынимая на свет пачку денег. Нависнув над смердящим мужланом, я потрясла бумажными купюрами перед его носом.

— Скажешь, где она и деньги твои!

Глаза пьянчуги забегали от вида денег. Он потянул к ним свою конечность, но Ториш не позволил, грубо откидывая ее.

— Ну?! — повысила я голос.

— Ее забрали в игорный дом… — выпалил отец Айрин, заставляя мое сердце остановиться, а потом пуститься в галоп.

— Что?! — ахнула я, пошатываясь.

— Мы должны им денег, — ворочал языком самый лучший в мире папаша. — Ты же не дала их, вот ее и забрали!

— Ну ты и… — поджав губы, я перевела тревожный взгляд на Ториша, который спокойно посмотрел на меня в ответ.

— А деньги? — требовательно взревел пьянчуга, когда мы с главнокомандующим направились на выход.

— Иди и заработай сам! — выплюнула я, покидая это злачное место.