Гувернантка для двух забияк

20. Ты сама себя закопаешь

Настя

— Возьми, — протянула пачку денег, смотря в полные слез глаза матушки Айрин.

— Дочка… — замотала она головой, не спеша брать то, что ей предлагали. — Спасибо тебе, даже не знаю, как благодарить. Ты постоянно из-за нас с отцом попадаешь в затруднительные ситуации.

— Я бы хотела поговорить с ним.

От моих слов глаза женщины широко распахнулись, а нижняя губа затряслась.

— Правда? — прошептала она. — Спустя столько лет ты решила с ним поговорить?

«Да кто-нибудь мне уже объяснит, что здесь творится?! Сплошные тайны и загадки!»

— Да, — осторожно кивнула, подхватывая руку матери и вкладывая в распахнутую ладонь пачку денег. — Решила.

— И ты больше на него не злишься? — осторожно спросила она.

«Знать бы еще за что именно я должна злиться на него… Хотя, даже не знакомая с ним, мне уже хочется плюнуть в его рожу!»

Не спешила отвечать на заданный вопрос, ведь сейчас можно было подобрать верные слова и узнать хоть немного информации.

— Он, конечно, виноват… — я покусала нижнюю губу, делая задумчивый взгляд. — А ты? Как ты считаешь? Стоит ли мне увидеться с ним?

— Я не знаю, дочка, — замотала головой женщина. — Он не имел никакого права трогать тебя…

«Трогать?! — ахнула я мысленно, едва удерживая прежнее выражение лица. — В каком смысле трогать?! Что этот шакал сделал с Айрин?!»

— Но он был пьян и зол, ведь не ожидал услышать от тебя отказа. Думал, что ты беспрекословно подчинишься…

— Подчинюсь?! — вырвался рык из моей груди.

— Ты права, — грустно кивнула матушка Айрин. — Это мерзко. И я очень рада, что тебе удалось собрать в себе силы и отстоять свое будущее! Никогда не забуду, как ты покидала родной дом с рассеченной губой… Но зато сейчас ты свободна, чего нельзя сказать о наложницах достопочтенных господинов, к одному из которых отец хотел отправить тебя в обмен на приличную сумму денег…

«Что?! — у меня на данный момент не было ни одного приличного слова, только нецензурная брань. — Этот мерзавец хотел продать свою дочь, словно постельную грелку?! А когда она отказала, то избил ее?! И после всего этого Айрин еще денег ему давала?! Уму непостижимо!»

— Он потом так раскаивался, — женщина приложила ладони к груди, но что-то мне подсказывало, что раскаивалась именно она, а не животное, живущее вместе с ней.

— Сомневаюсь! — хмыкнула, испытывая клокочущую ярость в груди. — Такие, как он, не знают, что такое раскаяние!

— Дочка…

— Здесь немного, — перебила ее я, не желая и дальше продолжать столь неприятную тему разговора, — через три дня приходи снова, я дам еще.

— Спасибо тебе, — склонила голову матушка Айрин. — Даже не знаю, в кого ты такая сильная духом родилась?

— В саму себя, — хмыкнула я задумчиво. — Иди, пока тебя не заметили...

Комната графини

— Ваше сиятельство, — в комнату заглянула служанка, по лицу которой сразу было заметно, что ей не терпится рассказать что-то очень важное, — вы уже проснулись?

Графиня недовольно стрельнула в ее сторону глазами, вновь переводя внимание на свое зеркальное отражение.

— Чего тебе? — произнесла она, проводя щеткой по волосам.

— Я тут случайно увидела…

— Так уж и случайно? — хохотнула Оливия. — Ладно, давай, рассказывай уже.

Служанка вошла в комнату, прикрывая за собой дверь.

— Вчера вечером, пока вас с герцогом не было, к гувернантке близняшек приходила ее мать…

— Это еще что за новости?! — возмутилась графиня. — Здесь дом герцога, а не место встреч бедных и обездоленных!

— Вот и я так же подумала, — активно закивала девушка. — Поэтому решила проследить за ней…

— Молодец, — коварно улыбнулась ее сиятельство. — Что узнала?

— Все расслышать не удалось, но мне показалось, что Айрин пообещала этой оборванке денег…

— Дальше! — графиня резко обернулась, превращаясь в само внимание.

— А дальше… — девушка нервно скомкала белоснежный фартук. — Я еще вчера услышала, что они сегодня будут встречаться на рассвете, поэтому заранее схоронилась в кустах, чтобы добыть для вас информацию. Буквально час назад я видела, как гувернантка передала ей что-то завернутое в тряпку…

— Деньги? — ахнула Оливия.

— Мне кажется, что да, — прислужница низко склонила голову, выражая высшую степень уважения. — Но и это еще не все. Через три дня она обещала дать ей еще…

— Значит, — коварно улыбнулась графиня, — обещала дать еще… Прекрасно! Мне даже и делать ничего не придется, — ее улыбка становилась все кровожаднее. — Ты сама себя закопаешь, причем очень глубоко, Айрин…