Грани будущего-3: Игры смерти (*30 иллюстраций)

Глава 1 Старые мысли о главном

Алисе Тё посвящаем.

Человеку перед большой жизнью.

Живи, играя.

Авторы

Связка роботов громыхала так, словно за окном состава мчался табун из тысячи скакунов. Как основной двигательный элемент экспедиции, она мчалась вперёд, не сдерживаемый ничем, кроме веса в сотни тонн гружённых вагонов, которые катили по рельсам впряжённые в общую сеть. Земля дрожала и железнодорожную насыпь каждый раз проверяло на прочность сотни ног, вздымая клубы пыли.

Роботы валили уцелевшие столбы, срывая остатки ржавых проводов как паутинную нить обезумевшие собаки. И всякий подземник и поверхностник среди вагонов знал, привыкнув к этому грохоту, что Великая экспедиция продолжалась.

Стоило отметить, что некоторые двуногие роботы первой волны не выдержали отправку в Уссурийск на слом высотного здания и обратно своим ходом не вернулись, потеряв или повредив одну конечность. Но цель свою они выполнили — и титаны были повержены. В то время как каждый «четырёхлапый» искатель из «звериной модели» показал свою высокую эффективность и даже на трёх конечностях скакал на высокой скорости, показывая высокое КПД и создавая отличный рывковый момент на старте и при разгоне.

Но в основном за локомотив отвечали несколько тягловых роботов, по виду напоминающих носорогов без рога, (разве что их заменяли антенны и внешние модули, в какой-то степени напоминая рога). Трёх таких в связке было достаточно, чтобы толкать все вагоны длительное время. По максимуму используя на ходу пьезоэлектрический заряд, аккумулирую энергию солнца и ветра, они умеренно расходовали батареи, ожидая следующей полноценной подзарядки от дизельных станций в самом вагоне на пит-стопе. Тогда как все остальные роботы в основном были необходимы на старте и делились своим зарядом, выступая в роли беспроводных станций для основных тяжей, что и позволяло сократить количество остановок до минимума. Все роботы, связанные упряжью-троссом в единую сеть, были обвешаны проводами, которые позволяли делиться энергией друг с другом и напрямую.

Вики пыталась сделать передающее устройство и для всех роботов, но основные док-станции заряжали планеры на крышах вагонов и целый улей дронов вдогонку БПЛА носился во все стороны, позволяя создавать точные карты и разведывать территории на десятки километров в движении, что позволяло избежать новых засад. И питание этих прожорливых трутней было в приоритете.

Впрочем, постоянно выходили из строя как старые роботы, так и новые, едва напечатанные в подземной городе разведчики. Причиной была сборка на поверхности, в анклаве «Владивосток» и в самом составе, где даже у опытных технарей порой присутствовал человеческий фактор. И основные поломки разбирали и чинили уже на остановках на очередной станции или прямо в поле, давая время роботам на подзарядку от коптящих дизель-генераторов. В такие времена пыль экспедиции сменялась на дым и о свежем воздухе можно было только мечтать. Но положа рука на сердце, можно было сказать, что энергия солнца в солнечных панелях и ловцы ветра по бокам состава давали экспедиции едва ли пять процентов от ста необходимых. Ещё семь-десять давали улавливатели движений, прикреплённых к колёсам и тут результат напрямую зависел от скорости движения состава.

Весь в пыли и отчасти саже, адмирал зашёл в туалетную комнату адмиральского вагона и закрыл за собой дверь. Костюм, повинуясь воле человека, раскрылся. Зиновий вылез из Алой Саламандры нагой. Нижнего белья под экзоскелетными костюмами полной защиты никогда не носили.

Зиновий знал, то члены Сотни никогда не раздевались на людях, а в чём они ходили в своих домах-бункерах, никто даже не догадывался. Окон в подземных строениях не было за их бессмысленностью, а журналистика как таковая в подземном городе отсутствовала, и никто не рисковал проникнуть в «дома випов», чтобы рассказать больше.

Оставив костюм напротив стационарного унитаза, адмирал шагнул в душ-кабину. В лицо ударили тонкие струи горячей воды, приятно массажируя и щекоча. Парень выдавил шампуня с банки-раздатчика и намылил засаленные длинные волосы. Жёсткие, ещё холодные мёртвые пальцы имплантатов впились в голову, постепенно нагреваясь от тепла воды.

Вода текла по остальной ощутимой коже безлимитно, ничем не ограниченная. Сам её расход был минимальным из-за строения душа. Узкие отверстия крана физически не позволяли потратить больше литра в минуту, а из-за высокого давления создавалась иллюзия, что напор мощный. На самом деле вода подавалась микро-порциями. С перерывом в полсекунды в каждом из отверстий. Но глаза этого просто не успевали заметить, так как самих струй было два десятка в распылителе.

Экономия воды в чистом виде позволяла каждому пассажиру десяти-, а в особых случаях и пятнадцатиминутный душ. Точно так же, как и адмирал, принять душ мог любой желающий раз в день в одном из шести жилых вагонов. Расширенные туалетные комнаты позволяли не только вылезти из костюма, временно побыв беззащитным от всех напастей человеком, но и постоять под горячими струями воды наедине с собой.

Резервуары с водой растянулись вдоль всех вагонов причудливой кишкой. Солнечные панели подогревали их до комфортной человеку температуры, и во всем составе из единого крана всегда текла теплая вода, уходя по желанию оператора либо на полную вторичную переработку, либо на технические нужды. Компьютер показывал общий уровень запаса чистой воды, определяя рекомендуемое ежедневное количество литров на душу «населения» состава.

Зиновий после всех событий в Уссурийске отменил лимит использования воды, позволяя всем в команде отмыться, как следует. Ровно столько, сколько позволит совесть стоять в душе, думая о других. Четыре дня возни в городе с работой от зари до заката порядком вымотали людей. И это без установки щитов от радиации, которые отодвинули на неопределенное время.

На подобном строительстве должны были трудиться сотни людей. Чего Содружество пока себе позволить не могло. Не хватало рабочих рук. О разведке территорий, лежащих к северо-западу от Уссурийска, тоже речи не шло. Чем ближе приближались люди к прошлой границе с Китаем, тем крепче росло понимание, что те земли будут заражены высоким уровнем радиации ещё не одно десятилетие.

«Озеро Ханка стоит исключить из приоритетных источников возобновляемых ресурсов, необходимых Содружеству из-за высокого уровня радиации. Рыба там не пригодна для промыслового лова», — отправил адмирал депешу Седых.

В отчёте Зиновий отметил, что более перспективно выглядело возвращение лесов к востоку, юго-востоку и северо-востоку от Уссурийска, чем адмирал и занимался три дня к ряду, уничтожая с отрядом по лесам «свободных» и «чистильщиков».

Не могла не порадовать Клавдию и новая находка Дементия. Вместе с Ольхой они быстро выделили эссенцию и пообещали отправить ее в Москва-сити для производственной штамповки, как только встретят на попутке Варяг с хабаровчанами.

На планерах разведывательная группа долетела до небольшого городка — Арсеньев. Лес рядом с ним стоял нетронутой радиацией, без признаков любого химического заражения, что позволяло расселение людей вплоть до бухты Ольги на сотни километров по Приморью вдоль побережья и ближайшего леса.

Начальник безопасности Семёныч с разведкой даже донесли, что уцелел участок автомобильной трассы. На вездеходах вполне можно было добраться до самого анклава. А при восстановлении трассы создать автомобильное сообщение Арсеньев-Владивосток. Сам же Седых доложил, что будь у него топливо, он вначале восстановил бы сообщение Владивосток-Партизанск-Находка, а то и разведал бы трассу вдоль всего побережья вплоть до Дальнегорска. Тем более, что от Арсеньева через Варфоломеевку и Новочугуевку и Кавалерово туда тоже вела трасса. А в своей целостности эта круговая трасса могла создать безопасный сектор жизни, растянувшийся от Уссурийска до Ольги с востока на запад и от Владивостока до Арсеньева с юга на север.

«Так что все упирается в нефтепромысел или штамповку наших планеров», — прикинул Зиновий, стараясь отвлечься от задания.

Вода лилась, разбивая все блоки и унося мысли прочь вместе с мыльной пеной. Воды не жалел. Роскошь, которую теперь мог себе позволить.

Адмирал рассчитывал в ближайшую неделю пополнить запасы воды на Шмаковке по трассе их железнодорожной Экспедиции. По заверениям того же Седых в довоенные годы там располагались источники минеральной воды, бьющие из земли. Даже если они были заражены с поверхности, стоило установить скважину и чистая, а то и целебная вода, начала питать бы всю округу.

Где вода — там жизнь. В голове уже роились планы, что новый анклав должен быть создан именно там. А с ним солнечные батареи, теплицы, перевалочный форпост, который позволит не экономить воду совсем, да вдобавок доставлять ее в районы, где в ней особо нуждаются.

«Останется только достать людей», — вновь прикинул адмирал.

Отменил лимит применения водных процедур Зиновий сегодня и по иной причине — по крыше стучал дождь. Настоящий, весенний, он быстро превращал последний почерневший снег в лесу в лужи. А гром гремел такой, что состав трясся. Но он не пугал ни культистов, ни анклавовцев. После объявления Вики по динамикам о непогоде, люди ему даже радовались. Ведь по заверениям молодой учёной, вода, при необходимости собирающаяся в желобах на крыше состава и судя по первичным анализам, была чиста как слеза младенца.

Дождавшись, пока смоет пыль, дождевой водой тут же принялись наполнять резервуары всех вагонов. А глядя на молнию за окном, белобрысый физик всерьёз поставила вопрос о том, что в следующий раз составу нужен не только громоотвод, но и ловец молний.

«Одно попадание такой ветки молнии заряжало аккумуляторы по полной за секунду. Что составляет эквивалент работы всех солнечных батарей и ветряков за сутки работы», — уверяла Вики.

Зиновий улыбнулся водным потокам. Больше всего его радовала, что Вторая Экспедиция не несла потерь. Алые Саламандры отлично показывали себя, надежно защищая разведчиков на западе Уссурийска от радиации, а отряды прорыва в лесах от метких пуль и биологического заражения личинками или клещевого энцефалита.

Дверь открылась. В санузел прошмыгнула тень, ловко сбросила чёрный костюмчик, как змейка шкурку, отодвинула пластиковую перегородку и… предстала перед Зиновием.

Ленка собственной персоной!

На глаз-индикатор эротично сползли распущенные волосы, получив свободу от заколки. Капитан всё ещё прикрывала «неживой глаз», стесняясь его на лице. А вот своих ног она больше не стеснялась: чёрные имплантаты оплели ноги адмирала. Сожалела лишь о том, что не чувствует ими кожи любимого.

Зиновия Смирнова совсем не стеснялась: воспрянувшие соски упёрлись в грудь. Обнялись влюбленные крепко, нежно и неторопливо целуясь. С наслаждением, полностью отдаваясь ощущениям.

Зиновий намылил руки и принялся натирать её плечи, шею, руки… взгляд зацепился за двенадцатилучевую звезду на запястье. Приблизив руку, поцеловал прямо в нее. А затем спросил:

— Как ты думаешь, остались ли ещё телепаты? Хоть кто-нибудь из ордена, который противостоял Хозяйке?

— Тебе мало Андрейки? — удивилась девушка. — Тимофей ставит на него после событий под Хабаровском.

— Да, но что…если есть и другие? — вновь сделал попытку поделиться своими мыслями адмирал. — Ты не чувствуешь?

— Я ничего не чувствую, — ответила девушка. — Больше на свой новый глаз надеюсь. Может и есть. Но не они же надоумили каннибалов работать вместе с зараженными.

— А кто?

— Это сделали обстоятельства. Всё живое приспособилось под новую весну. А другой весны мы и не знаем. Раньше, старики говорили, времена года были другими. Без снега.

Зиновий кивнул. Он видел немало картинок цветущей зелени, опадающей листвы и только назревающих бутонов. Но мог ли он ощутить те запахи? Почувствовать то живое тепло? Нет. По сути он видел только зиму. И межсезонье, в котором застрял подземный город.

— Больше радует, что сами мутанты после смерти Хозяйки разобщены, — ответил адмирал. — И каждый «муравейник» сам за себя. Даже каждый Искатель сам за себя.

— Ты уверен, что именно об этом хочешь сейчас думать? — проворковала Елена, подставляя грудь под его взгляд. Захватила внимание. — Не останавливайся, целуй.

— Ага, целую, — согласился Зиновий. — И думаю. Думаю, и целую.

Нега захватила обоих, отодвинув все разговоры на потом…

Поезд тем временем спешил на север. Управление взяла на себя Ольха. Вскрыв Чистильщика несколько дней назад, она диагностировала увеличенную в размерах щитовидную железу и начинающийся некроз печени. Ещё были массивные камни в почках, дегенеративные изменения головного мозга: проявляла себя киста. Ничего необычного, разве что каннибал был абсолютно стерилен.

Но учитывая условия, в которых жили люди в последнее шестнадцать лет, это было ожидаемо. Больше повозились с телом свободного и личинки. Пищеварительный сок, выделяемый ей, на дух не переносили даже голодные клещи. Оставалось только синтезировать его, чтобы не бегать постоянно в поиске новых личинок, чтобы заставить их отрыгнуть немного сока для спрея против клещей. Это уже было дело наживное.

Развернув перед собой в локомотиве на панели управлении большую российскую карту образца две тысячи двадцать второго года, Ольха краем глаза посматривала за смотровое лобовое стекло на дорогу, но больше сосредоточивалась на направлении, указанном на бумаге.

«Новая» карта была немного точнее старой советской карты образца 1988 года, которую использовала Первая Экспедиция, но осознать это можно было только вновь проехав по тому же маршруту.

Связка роботов, разогнав железнодорожный состав до приемлемой скорости, неслась рядом с Содружеством среди сильного дождя. Они как трактора пахали за собой землю, порой увязая в грязи по самые головы. Некоторые отставали, застревая в многометровых лужах, но как танки-вездеходы, все же выбирались на сушу и нагоняли своих. Тимофей определил им контур площадью в пятьсот метров на расстоянии десятка метров от состава, внутри которого им и стоило оставаться всю дорогу. Роботы пытались следовать этой команде как могли.

Сами железные трудяги мало заботили Ольху. Она всё чаще просто посматривала на волка, который ехал на одном из плоских роботов. От удовольствия встречного ветра в лицо, он даже высунул язык.

Вёл волк себя совсем как пёс, которого молодой доктор всегда хотела иметь. Разглядывая видео-образы хроник в дисплеях ИМИИ, она часто мечтала о собаке и домике с солнечной лужайкой на поверхности. Где-нибудь у реки или озера. Но под землей был лишь тусклый свет фонарей, а все домашние животные существовали только виртуальными образами.

С другой стороны, её «пёс» покусал адмирала, который в отместку попытался избавиться от него в лесу. Но волк вернулся к людям, пришёл к самым ногам Ольхи, низко склонив голову. Поведение, свойственное уже не вожаку стаи, но смиренному псу перед своей хозяйкой. Волк понял, что от двуногого существа он может получить больше пищи, чем от опустевшей тайги. Да и не было никогда никаких вожаков в стае. Были лишь взрослые опытные особи, которые выполняли то, что от них требовала семья. А семья Лота перестала существовать. И он поступил так, как посчитал нужным для выживания. А может…он просто помнил её доброту?

Ольха хмыкнула, быстрым взглядом осмотрела округу за стеклом. Роботы одним своим грохотом распугали всех созданий Хозяйки, Искателей и возможных людей в округе. Доктор всерьёз полагала, что Второй Экспедиции с таким сопровождением под прикрытием планеров с неба ничего не угрожало. Кто мог собрать против них мощный отряд? Таких сил просто не осталось, не считая меткого выпада титанов. Но где теперь те титаны? Все, кто против Содружества — обречены. Это земля людей и человечество свое заберет обратно.

Поезд мчался по железнодорожным путям, уже расследованным два месяца назад. Скорость замедляли лишь на тех участках, где когда-то работали лопатами, делая насыпи в ямах, и разбирали встречную полосу. С новыми технологиями укладывали новые рельсы за какие-то часы.

Также впередсмотрящий дрон оценивал состояние рельс, подавая сигнал тревоги за пять километров, если видел угрозу для плавного хода тягача. Делал разведчик это в полуавтономном режиме с помощью программы, которую нашел в базе ЛУКа Тимофей.

То есть что делает Ольха в качестве вперёдсмотрящей в голове локомотива, она не понимала. Разве что приложение не считалось совершенным и опять же не требовало внимания человека. Полуавтономные системы в отличие от работы полноценного ИИ, вместо корректировок процессов, просто отказывались принимать новые вводные данные и выдавали ошибки, если ранее не сталкивались с заданными системой условиями. Дрон легко путал кучу бетона и снега, лед и лужи. И не понимал ржавчины, которая была недопустима на «бархатном» железнодорожном полотне прошлого.

* * *

Ольха присмотрелась к карте. После Уссурийска проехали станции «Озерную падь», «Ипполитовку», «Орехово-Приморское», «Сибирцево». Гарь, когда-то оставленную пожарами в этих местах, смывало дождём, оголяя остовы зданий. Роботы довершали начатое неизвестными пироманами и топтали уцелевшие строения погодя.

Глядя на «вспашку», Тимофей даже предлагал за просекой роботов пустить специального робота, который сеял бы семена. Но для этого требовалось удостовериться в плодородности почвы. И в том, что кто-то будет за ними ухаживать. А это все задержка, потеря времени. Может, позже?

«Мучную» и «Кнорринг» состав миновал, выбравшись из полосы дождя. Солнце осветило горизонт, показывая большую красивую радугу. Ольха даже откинула обзорное стекло костюма, щурясь на яркий свет, и улыбаясь новому для нее явлению. Совсем как ребенок она восхищалась игрой света.

— Ребята, смотрите в окно справа. Радуга, — передала она всей команде.

Народ прильнул к окнам, делясь впечатлениями. Многие видели её впервые и стояли, раскрыв рты.

Как мало человеку для счастья надо. Например, увидеть нечто новое.

— Тим, поставь что-нибудь по теме, — обратилась «сменный машинист» к программисту.

— Хорошо, — ответил хакер.

Вскоре в динамиках заиграла песня «луч солнца золотого» в исполнении Муслима Магомаева. Она же «серенада Трубадура».

Луч солнца золотого

тьмы скрыла пелена,

И между нами снова

вдруг выросла стена.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдёт, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт, солнце взойдёт.

Петь птицы перестали,

Свет звёзд коснулся крыш,

В час грусти и печали

Ты голос мой услышь.

Ночь пройдёт, наступит утро ясное,

Знаю, счастье нас с тобой ждёт.

Ночь пройдет, пройдёт пора ненастная,

Солнце взойдёт, солнце взойдёт.

Солнце взойдёт, солнце взойдёт.

Солнце взойдёт, солнце взойдёт.

Солнце взойдёт…

Ольха прислушалась. Пение заворожило, рисуя перед ней готовые образы. Воображение поплыло, побежало впереди состава.

Затем послышались композиции «синяя вечность», «журавли», «герои спорта», «не спеши» и другие песни в исполнении маэстро советской эстрады. Весь состав слушал новые для них песни с большим удовольствием. Мощный, благословенный голос окончательно добил всех, когда грянула бессмертная песня «день победы». Люди в составе все вышли в коридоры вагонов, не в силах сидеть или лежать в такой момент. Хотелось действия.

— Зём, ну где же ты? Долго там ещё мыться собираешься? — пробубнила Ольха.

Отпускала на десять минут. Потом увидела в камеру Ленку. Добавила ещё пятнадцать. И вот уже почти час, как оба не покидали расширенного «санузла».

Пытаясь отвлечься, Ольха принялась читать инфотеку. Выискивая крупицы информации по местности. Её заботливо залил в сеть Тимофей, когда собирал аппаратуру для Содружества.

Одухотворенные люди под впечатлением зрительного и музыкального вдохновляющего образа тем временем достигли Спасска-Дальнего. Маленький в прошлом городишко словно уничтожало само время: железнодорожная насыпь тянулась вдоль безлюдных улиц, пустые «хрущёвки» стояли давно заброшенными, часто без окон. Мёртвые коробки. Ольха уже знала, где сделает остановку. И как только разглядела на мониторе образ памятника, передаваемого дроном, без сомнения скинула скорость поезда.

Состав затормозил и быстро остановился. Роботы застыли на месте, ожидая дальнейших команд.

— Собираемся все на перроне. Идём на экскурсию, — обронила Ольха в динамик, и первая покинула состав.

— Что? Зачем? — не понял Тимофей, но вышел на перрон в числе первых.

Памятник погибшим в годы Великой Отечественной Войны время ещё немного щадило, а вот аллею, что тянулась до него, нет: асфальт вспучился ещё на подступах к памятнику, а плитка возле него так вовсе ходила ходуном, ямы и провалы были повсюду, заполненные лужами. Некоторые можно было обойти, прочие приходилось перепрыгивать.

Когда-то чёрный памятник давно потерял первозданную краску. Теперь он был темно-зеленый. Но бронзово-латунный сплав все же передавал образы четырех мужественных солдат, олицетворяющих собой всех, кто отдал жизнь в годы Великой Отечественной Войны.

— Ребята. Вы слышали песню «День победы», а теперь мы стоим перед памятником тем, кто участвовал в ней, — обронила Ольха и тут из толпы показался Зиновий, перехватывая слово.

— Память — наше всё, — с ходу добавил молодой адмирал и встал рядом с памятником. — Наши прапрадеды были мужественны. Наши прадеды последовательны. Они строили новый мир. А вот деды уже слишком доверчивы. Я не хочу сказать, что наши отцы разрушили все, за что воевали и что отстраивали предыдущие поколения. Но они поверили в то, что Вторая Мировая будет последней Великой Войной. Никто не хотел Третьей, теша себя иллюзиями.

Зиновий повернулся к людям, прокашлялся и продолжил:

— И вот она пришла, забирая не десятки миллионов жизней, а миллиарды. Человечество растеряло свой потенциал менее чем за год. Нам досталось жуткое наследие, которое мы, скрипя зубами, должны облагородить и передать нашим потомкам. Мир утонул в голоде, крови и радиации, но мы должны создать оазисы, от которых возродится новый мир. Без разногласий, конфликтов вер, культур, политики… мы стали едиными вопреки всем разобщающим факторам. Потому что мы — единственные, кто выжили! Это обязывает нас идти вперед и добиваться новых побед. Потому что больше просто некому. Люди, заныкавшись по бункерам, лесам и клочкам не тронутой радиацией земли, наверняка опустились до уровня зверей. Но мы должны помочь им вновь ощутить себя людьми.

— Но как же людоеды? — послышалось в толпе. — Чистильщики ведь тоже люди.

— Те, кто носят уши других как украшение, сами прировняли себя к скоту, — спокойно ответил Зиновий. — Они будут уничтожены ровно так же, как раньше охотились на зверей. — Человек состоит из привычек. Привычки есть человеческое мясо в новом мире быть не может! Но я верю, что это делали не все выжившие! А теперь ещё раз посмотрите на памятник. И делайте все, чтобы потомки возвели вам не хуже. За ваше мужество и самоотдачу.

Толпа одобрительно загудела.

— Я-то думала ты до самой Шмаковки собрался плескаться, — ткнула в бок Зиновия Ольха.

— Должен же кто-то и о продолжении рода заботится, — ответил адмирал, отмахнувшись.

— Ты натолкнул меня на мысль проверить каждого члена Содружества на бесплодие.

— Хорошая идея. Но давай сначала… своими силами.

Ольха усмехнулась.

— Только под контролем медицины. Не хочу осложнений.

Адмирал снова поднял руку, требуя внимания:

— А теперь погружаемся в состав. Следующая остановка — Шмаковка. Пробурим скважину. Добудем воды. Без воды жизни нет!

Народ снова загудел и приободренный, поспешил к составу.

Зиновий посмотрел на Ольху.

— Спасибо, что прикрыла. Насчёт тестов выдумывай, что сможешь. Только без остановок. Нас ждут на севере.

— Мы не знаем ресурса роботов. В один прекрасный день они могут нас просто перестать толкать для разгона. И встанем посреди рельса. Их тоже надо диагностировать.

— Пока не доберемся до Лучегорской ГРЭС, после Шмаковки никаких остановок, — осёк Зиновий и вновь посмотрел на памятник. — Люди мало что знают об этом мире. Особенно, молодёжь. Наша задача просвещать. Им нужны зрительные образы, то, что можно потрогать, посмотреть. Вдохновляющие события, чтобы идти за Содружеством.

— Раньше это называлось патриотизмом.

— Пока все не начали воевать друг с другом в пределах собственной страны? — подкинул бровь вверх Зиновий. — Или это уже называлось выживанием при изменившихся условиях?

Ольха фыркнула, повернулась и молча зашагала к составу. Чего с начальством спорить. Дурак на дураке…

Ближе к вечеру дотянули до Шмаковки. Загорелись красные лампы. Состав закупорился, не выпуская никого, кроме дронов и планеров. Катастрофа изменила поселок, расположенный неподалеку от станции. Ключи больше не били из земли, а округа показывала высокий уровень радиации.

— Это странно, так как ещё два месяца мы проскакивали здесь с допустимым уровнем радиации, — отметила изменения Вики.

— Сказывается близость китайской границы? — переспросила Ольха.

— А раньше её не было, что ли?

— Кто вообще знает, что было раньше, кроме Карлова?

Подруги спорили, пока планеры разведали окрестности. Семёныч вернулся с докладом, что не всё в порядке с водой и расположенных неподалеку «Горных Ключах».

Посмотрев карту, пришли к выводу, что всему виной река Уссури. Лед вскрылся и понес по воде десятилетиями собираемую льдом зараженную радиацией пыль. Снег таял поверх наледи, добавляя в воду примеси, от которых дохли и без того скудные косяки рыб. Что стало заметно у берегов.

— Если она плывет по течению кверху брюхом уже здесь, то выше по течению эта зараза попадет в Амур. Будет немало грязи, угрожающей здоровью населения. Хабаровску стоит закрыть водозаборники до осени, — прикинула Вики и настояла на немедленной установке новой вышке связи, чтобы донести эту информацию до союзников. — Конечно, если ведро из реки можно назвать водозаборником. Да и вообще ледостав принесёт немало замороженных трупов. Когда они начнут таять на солнце вместе с размытыми скотомогильниками и захоронениями при половодье, нужен будет ежечасный мониторинг состояния воды. Если не хотим быстрых смертей, воду надо брать как можно глубже. Людей спасет только естественная природная фильтрация. Нужны артезианские скважины. Минимум одна на населённый пункт.

Зиновий отметил Шмаковку как бесперспективное место для нового анклава и дотемна гнал поезд на север, спеша передать известие.

Проехали мёртвый город Лесозаводск, не отметив никакой жизни среди руин. В сумерках добрались до «Лазо», проехали пустующий город «Дальнереченск», станцию «Эбергард» и собирались уже заночевать, как и в прошлой экспедиции под станцией «Губерово», но адмирал, после того, как сдались солнечные батареи, прицепил роботов.

Неутомимые трудяги тащили состав самой станции Игнатьевка, возле которой располагалась Ласточка. Остановка произошла уже в полной темноте. Свалились всей упряжкой разряженные роботы там, где адмирал поставил на карте новый крестик.

Причина остановки Содружества в районе станции «Ласточка» была довольно проста. Судя по данным ЛУКа, здесь так же разливали минеральную воду в довоенное время. Карта показывала, что река Уссури слившись с Большой Уссуркой ниже по течению, ушла в сторону к самой границе с Китаем. То есть ее воды никак не могли повлиять, но подземные резервуары района «Ласточки». Что и доказала первая пробуренная скважина на следующий день. Ее пробили неподалеку от станции прямо с вагона.

Вики провела первичный анализ и с довольным видом сообщила, что лечебно-столовая минеральная вода слабощелочная и относится к природным минеральным водам малой минерализации, предлагая гидрокарбонатные натриево-кальциево-магниевые воды, которые можно было использовать без ограничений в любом виде.

Закрепившись у воды, Зиновий оставил немногочисленную охрану для состава и инженеров блондинки. Те, плотно позавтракав, с большим воодушевлением принялись устанавливать станцию связи на пригорке и распаковывать солнечные батареи.

Роботы, заряжаясь всё утро, подвинули состав лишь на несколько километров, остановив аккурат там, где прошла Первая Экспедиция разбирала встречные рельсы, чтобы продолжить путь взамен исчезнувших. Группа под руководством Ольхи принялась разгружать рельсы, шпалы и устанавливать все это по большему счету благодаря разгрузочному крану. Он же разгрузил мини-шпалоукладчик. Людям оставалось во многом лишь оперировать.

Но счастье длилось не долго. Намедни адмирал полностью разрядил аккумуляторы, и солнечные батареи не успевали собрать необходимый для бесперебойной работы заряд. Взяв в руки кувалды и железнодорожные гвозди, рабочие растянулись вдоль трассы, орудуя по старинке. Возглавлял рабочую бригаду Иван Столбов. В его мощных руках и без всякого костюма массивная кувалда выглядела как простой молоток.

— Трассу надо реанимировать как можно быстрее. Хабаровчане могут появиться в любой момент, — припомнил адмирал. — У них рельс в запасе нет. Оль, Вань, надеюсь на вас.

— Да сделаем, сделаем, — отмахнулась подруга, почёсывая волку за ухом и поправляя ошейник с датчиком.

На досуге она расчесала волка. Зиновий готовился к новому потрясению, предполагая скоро ли ей придёт в голову и вымыть хищника?

— Всё равно зависли здесь на пару-тройку дней. Лишь бы молния снова не начала жрать рельсы, — добавил богатырь-Столбов.

— Для этого у нас Вики есть. С сачком аномалий, — напомнил Зёма.

— Она пока с вышкой разберется, тут уже и состав сопрут, — хихикнула Ольха.

Сам Зиновий в компании с военспецами на планерах отправился в Лучегорск. Он располагался в десятке километров от станции, ориентированный больше на автомобильную трассу А-370, чем на железнодорожный путь ДВЖД.

Адмирал уже и не помнил, что мешало в прошлый раз рассмотреть целостность топливно-энергетического комплекса и проверить водохранилище. Память вернулась, когда увидел лес и припомнил паренька с бабкой. Обреченные зараженные. Затем утренний сюрприз в виде краденных рельс, причуды Андрейки. Не до ГРЭС было. Набрали угля и отчалили.

Теперь времени на полный обзор округи хватало с избытком. Лёд в водохранилище только начал таять. Но его объем, накопленный за десятки лет зимы, наполнил перекрытый на зиму, замороженный водозаборник. Счётчики Гейгера тревожно похрустывали при приближении к ГРЭС, но уровень был повышен не значительно. В Алых Саламандрах он не доставлял людям никаких проблем.

— С уровнем воды надо быстро решать, — обронил адмирал. — Затопит поля, город, а там подмоет и наш железнодорожный путь. Не говоря уже о том, что потеряем саму станцию.

— А что решать? Шлюз откроем, но лёд никуда не денется, — прикинул Демон с ходу.

— Тогда будем взрывать, чтобы дать воде стекать до того, как переполнится, — твёрдо решил Зиновий и уже прикинул, как ловко можно сбрасывать взрывчатку прямо на лед с планеров. — Придётся вскрыть один из вагонов с оружием. Тратила там хватает. Но что потом?

— Давай Вики позовём. Она наш единственно-возможный эксперт по подрывным делам. И схемы рабочих станций при случае нарисует. Физиков должны были учить в ШУРе.

— Вики ставит вышку. Потом ей с аномалией разбираться. Давай сами как-нибудь решим.

— Да как ты решишь? Это ГРЭС! Она может обеспечить весь ДВЖД электричеством, если столько электриков найдем, что смогут новые линии прокинуть на сотни километров. Металл-то мы найдём. Но мы не можем ошибиться. Надо проверить турбины, роторы, компрессоры, смазать, починить, разобрать, собрать. Мы здесь можем остаться до конца лета. С ходу ничего не будет.

— Нет, до конца лета нам точно нельзя оставаться, — твёрдо решил Зиновий. — Есть пара дней, чтобы понять, с чем придётся иметь дело.

— Пара дней — это мало.

— Что есть, — отмахнулся адмирал. — Ты пока разбирайся, а я за взрывчаткой. Бахнем, а потом подумаем.

— Лишь бы Вики потом голову не оторвала. Если не там бахнем, — задумчиво ответил друг и пошёл на разведку в здание.

Зиновий вновь посмотрел на лес, вспоминая парня у кровати старухи, с которыми столкнулись в прошлую Экспедицию. Может, в этом новом мире всем зараженным личинками можно будет помочь?

— Хороши будем мы как уцелевшая надежда человечества, если первая же ГРЭС поставит нас в тупик, — обронил со вздохом адмирал.

— Для того, чтобы забраться в тупик, надо сначала выбраться из задницы, — хихикнула веселая Ленка. — А мое дело маленькое. Стрелять. Ты просто покажи в кого.

Адмирал долго выдохнул и заключил:

— Похоже, это надолго.

Тем временем Вики, быстро разобравшись с установкой вышки, уже бродила по железнодорожной насыпи с продолговатым прибором на руках. Ловец аномалий мерно пикал, но ничего подозрительного не показывал. Словно «зона» успокоилась и с прошлого раза больше не собиралась досаждать людям. Но неутомимая Вики упрямо отмеряла шаги, стараясь убедиться в том, что ранее источником «аномалий» был ее собственный модуль тактического ядерного заряда плюс капризы оживающей природы, вроде шаровой молнии, на которые каким-то образом влиял паранорм по всей воле.

— Но куда-то в прошлый раз рельсы должны были деться. Не молния же их пожрала, в самом деле, — бубнила она себе под нос. По ее умозаключению даже шаровая молния должна была оставить следы своего физического пребывания на предметах. Но бесследно пропадали сами предметы. Это подводило ее к нескольким теориям, доказательства которых она и искала.

По первой теории аномалия предлагала портал в параллельный мир. Это легко объясняло «воровство» предметов молнией. По второй — разряды шаровой молнии достигали критических масс, что просто меняло агрегатное состояние вещества от твердого до плазмы и мгновенно испепеляло. Первый вариант выглядел мистически, второй — футуристически. Но обе теории требовали огромного количества энергии. И их источники должны были находиться где-то рядом. Не с этой стороны «мира», так с другой. Возможно, существовала и третья теория, но Вики пока ее не придумала: догадки рассыпались под несокрушимыми доводами внутреннего физика-теоретика. Адмирал терпеть не мог мистики и всегда докапывался до истины. Так все мутанты нового мира вдруг обозначили себя как вполне рукотворные детища Хозяйки. А сама «богиня» была также создана человеком.

Физика правила миром, просто предстояло это понять и принять, много раз проверив, а не просто довериться.

Подбежал Андрейка. В тёплой одежде на пару размеров больше парень не мог разогнаться до предельных скоростей, потому часто останавливался, то поправляя штаны, то сползающие рукава, а то и металлический шлем, который настрого запретили снимать.

— А чего ты делаешь?

— Молнию нашу ловлю. Помнишь? Мы встречались с ней здесь в прошлый раз. — напомнила Вики. — Ты на неё влиял?

— А-а, — протянул Андрейка и на секунду стянул шлем, поправляя под ним кудрявые волосы. — Так её тут больше не будет. Проход закрыт.

— Чего?

— Закрыт, говорю. Я его не чувствую, — добавил беззаботно парень, и снова нацепив шлем, побежал к вагону.

Там как раз планер с адмиралом приземлился, и солдаты подняли стену вагона и принялись разгружать коробки с взрывчаткой.

Вики посмотрела вдогонку пареньку и со вздохом выключила мерно пищащий прибор.

— Чёрте что, — констатировала первая учёная Экспедиции, совсем не жалея, что оставила более опытных и пожилых коллег настраивать вышку связи.

Подумают ещё, что спятила. Авторитет потеряет. Потому что объяснить не может. Засмеют ведь. И ее теории. И пометки мальчика.

— Нужны факты, — вновь обронила себе под нос Вики. — Факты и доказательства.

— Ребята-а-а! Обе-е-ед! — закричала Алиса, высунувшись из тягача.

— Ну, или покушать, — быстро добавила Вики и засеменила к столовой. — Да, покушать оно как-то вернее нелепых теорий.

Рядом промчался волк. Вики не успела испугаться, посчитав, что он бежит за мальчиком вслед. Но Лот промчался рядом с ним и побежал дальше к Алисе. Она выделяла порцию еды и ему.

Вики не понимала, откуда взялась такая беспечность по отношению к безопасности ребенка без персонального костюма защиты, пока не заметила утолщение на ошейнике.

— Тима написал программу, которая бьет током волка, если он близко приближается ко мне, — заметил Андрейка, не обращая внимания на пробежавшего рядом волка. Малец ничуть не испугался. Напротив, побежал за ним. — Тетя Оля сказала, что меня в обиду не даст. Жаль, мне его гладить нельзя пока. Но мы обязательно подружимся.

— А, так вот в чем дело. Она отучает его нападать на людей не только прикормом. — обронила первая ученая Экспедиции. — Рефлексы тренирует, как собаке Павлова. Чтобы не приближался к людям. Что ж, умно.

Тут она заметила, как Зиновий машет ей.

— А тебе чего ещё?

— ГРЭС чинить полетели? — улыбнулся адмирал.

— Я его не ломала, — задумчиво ответила Вики.

— Ну нам очень надо. Починить или взорвать хотя бы.

— Отстань, у меня обед.

Зиновий с ходу оценил задумчивое выражение лица подруги и вновь улыбнулся:

— О чём такие глубокие мысли?

— Об Андрее, — призналась Вики. — Он рушит мои представления о физике, как о естественной науке. А Ольха и Демон ведут себя как-то… непонятно. Я их не узнаю. В медицину подались. О генах чего-то постоянно лопочут.

— Тебя это пугает?

— Не знаю. Ты вот спишь с телепаткой. Тебя это пугает?

— Ничуть. А откуда ты…

— Да весь состав уже знает. Дело не в этом.

— А в том, что сплю? Или в том, что с телепаткой? — прикинул Зиновий.

— И ты туда же! — воскликнула Вики. — В этом вся и проблема. Вы беспечны. Я не знаю, чего от вас дальше ждать. Вы не подвергаетесь прогнозам. Учёные Клавдии потратили три дня на анализы Андрейки, но не нашли ничего подозрительного, кроме фоток его ауры. А что такое аура мы вообще по факту не понимаем. Выходит, телепаты не мутанты, как не мутанты и все детища Хозяйки. Но зачем Ольха тогда брала его гены для экспериментов? Она упрямо ищет мутации, которые должны были возникнуть вследствие распространения радиации. А их нет. Укрупнение особей есть, вследствие увеличения железы для выведения излишней радиации, а мутации нет. Понимаешь?

— Нет. А почему телепаты должны быть мутантами? — озадачено спросил адмирал, понимая подругу ещё меньше, чем она друзей.

— Потому что думают иначе, — логично заключила Вики. — А иногда просто доверяют своим ощущениям. Раньше всё просто было. Таких спокойно сжигали на кострах, так как не понимали. А что теперь? Всех бережем. И беречь будем. Потому что большинство и так погибло. Естественный отбор кончится, — ответила немного расплывчато подруга и адмирал никак не мог понять, сравнивает ли она паранормов с ведьмами на полном серьезе или просто шутит.

Эта грань дружеского понимания начала ускользать и от него.

— Он и так уже прошёл максимально жёстко, Вик. Это не показатель, — ответил Зиновий. — Ты давай, много не думай, а то замкнёт. Жду тебя у планера после обеда. Пора вернуть тебя в царство физики и логики. А я попутно создам тебе музыкальное сопровождение. Зажжем по полной, Вик!

— Как?

— Бахнем!

Вики ударила себя по лбу пятерней.

— Господи, да как тебя людьми поставили командовать? Как ты можешь разрушать, вместо того, чтобы понять и принять?

— Никто не ставил. Оно… само, — улыбнулся адмирал и запрыгнул в планер. — Я верю, у тебя тоже все получится! Просто взорвем все непонятное на всякий случай. А потом подумаем вместе, если не получится.