Граф за границей. Книга 3

Глава 7

Ни Ольга, ни Даниил словно бы не слышали и продолжали ритуал. Катерина поежилась и вопросительно посмотрела на меня. Михаил тоже ждал команды.

— Когда кивну, открывай дверь, — на грани слышимости сказал я Кате. — И общайся с ним, но в комнату не пускай. Сделай так, чтобы он заглянул «случайно, краешком глаза». Миша, сделай мне липучки, чтобы перебраться в соседнюю комнату.

Они удивились, но кивнули. На вопросы времени не осталось. Меньшиков обернулся в поисках подходящей вещи, а я начертил руны для создания иллюзии — Подменыш не должен увидеть, что происходит в комнате на самом деле. Катя скинула платье и надела халат, запахнула его и растрепала волосы. Я подправил иллюзию, чтобы «Слава» увидел расстеленную кровать.

— Ка-атенька, ты что, спишь уже? — Раздался еще один стук и бесцеремонный вопрос. Подменыш явно переигрывал. Или выпил лишнего.

Тем временем Миша взял пару тапок и начал над ними колдовать. А я кивнул Кате и встал за дверью, чтобы слышать разговор. Она открыла, одновременно зевая.

— Свят, что случилось? Я уже спала, милый, — устало сказала она и прикрыла ладонью зевок.

— Да все как-то разбежались. И ты тоже. Ты на меня за что-то обиделась? — Он прислонился щекой к дверной коробке и попытался ненавязчиво открыть дверь.

— Я не обиделась, а ты давно смотрел на часы? — Катя, столь же ненавязчиво, удержала дверь в прежнем состоянии.

Я посмотрел на Мишу — он заканчивал создание импровизированных альпинистских кошек.

— М? Так около десяти вечера, — удивился Подменыш.

— Вообще-то час ночи, — фыркнула Катерина.

Миша жестом показал, что все готово. Я тут же скинул пиджак, забрал тапки, открыл окно и прилепил их на стену — держались. Ольга и Даня все еще колдовали. Я уцепился за тапки, вылез наружу и повис на высоте трех этажей. Не очень высоко, как раз хватит, чтобы не разбиться, но остаться калекой. И я осторожно полез к соседнему окну.

Как же хорошо, что мы в Мадриде, а не в заснеженном Хельхейме. Ветер не воет и не норовит сбросить меня с не самой надежной опоры. Маленькими переборами продвигаться слишком долго, понял я через минуту. Нет, так дело не пойдет.

Я оторвал обе тапки и рывком перенес их вбок. И при этом почти не сдвинулся вниз. Хорошо. Еще один такой рывок привел меня под окно соседней комнаты. Кажется, тут поселили Ольгу. Мы торопились, так что особо не смотрели, кто где остановился — просто закинули вещи и побежали изучать Подменыша.

Теперь надо залезть в комнату. Хорошо, что окно осталось открытым из-за жары. Я подтянулся, со второго раза дотянулся до карниза, снова подтянулся и залез в комнату. Да, тут будет жить Ольга, убедился я, бросив мимолетный взгляд на сумку. Расстегнул вторую пуговицу на рубашке, взлохматил волосы и бесшумно вышел из комнаты в коридор. Тихо прикрыл дверь — благо «Слава» стоял ко мне спиной и не видел, что я вышел не из своей комнаты.

— Ну что с тобой такое в последнее время? — увещевал Подменыш. — Я что-то сделал не так, что ты меня не пускаешь?

— Милый, ну давай не будем уходить на четвертый круг, а? — устало отвечала Катя. Дверь в ее комнату за время, пока я добирался, приоткрылась еще больше, но иллюзия показывала только разворошенную кровать в полутьме.

Пора вмешиваться, понял я, и уже давно. Здесь повсюду ковры, так что меня не должны услышать. Потому я подошел и положил руку на плечо «Славы». Он вздрогнул и обернулся.

— Димка, ты меня напугал, — нервно хохотнул он. Точно не слишком трезв. — Ты чего тут?

— Ищу воду, — заявил я. — Где тут у вас можно попить?

— У тебя же в комнате должен быть графин, — удивился он. — Да и из крана можно. Или ты другую воду ищешь, с градусом?

— Про кран не подумал. Устал, — зевнул я. — А ты чего девушке своей спать не даешь, ты на время смотрел?

— А? Так рано же еще? — растерянно хлопнул Подменыш глазами.

— Час ночи — рано? — искренне удивился я.

— Мы в Мадриде. Кто же в Мадриде в час ночи спит⁈

Катерина попыталась закрыть дверь, но «Слава» еще не слишком отвлекся и придержал ее.

— Если у тебя ночные бдения, это не значит, что остальные не должны спать. Идем, если так хочется поколобродить, а Катя пусть отдыхает — видишь же, что устала.

Катя показательно зевнула и сделала несчастное лицо, стоило Подменышу посмотреть на нее.

— Да? Ну ладно, — вздохнул он и убрал руку. — Хорошей ночи, милая.

Она поспешно ответила тем же и закрыла дверь. Едва слышно щелкнул замок. Вот и умница. Я развеял иллюзию и широко улыбнулся «цесаревичу».

— Так ты ведь тоже устал, — спохватился он.

Все верно, заклятие подмены давало человеку понимание того, как отреагировал бы оригинал в той или иной ситуации, давало доступ к его памяти, а иногда и чувствам. Но последнее делали редко, чтобы копия не возомнила себя оригиналом. В данном случае он стал бы предан Российской Империи и не захотел бы играть против нее. Потому и ощущалась фальшь в его отношении к Катерине Куракиной. И сейчас он спохватился, потому что так надо.

— Идем, потом отосплюсь, — усмехнулся я. — А пока объясню тебе, что с твоей дамой сердца, раз сам не понимаешь.

— А? А-а, эти дни? — выдал Подменыш самую очевидную версию.

— Ну почему сразу так? Есть куча причин, идем.

Я отвел его в гостиную и завел речь о «таинственной женской натуре». Словно сам что-то понимал, ха! Нет, что-то все же понял за триста-то лет, но не все. А он сидел, пил и слушал.

— Ушел. — Катерина с облегчением вздохнула и сползла по двери на пол, когда голоса «Славы» и Димы стихли за поворотом.

— Увел, — поправил ее Михаил. Сам же он задумчиво смотрел на тапки, что так и остались на стене под окном соседних апартаментов.

— Он жив, — сказала Ольга. Даня устало упал на спину и прикрыл глаза.

В наступившей тишине ее слова показались особенно громкими, настолько, что Катерина подпрыгнула. А когда осознала смысл сказанного, радостно кинулась обнимать подругу. Царевна устало улыбнулась и погладила ее по спине. Но огляделась и нахмурилась.

— Где Дима?

— Пришел Подменыш, Диме пришлось отвлекать его, — пояснил Михаил.

— И как он объяснил, что вышел из комнаты Кати? — От удивления Даниил даже снова сел.

— Он вышел из другой комнаты. Оля, тебе придется доставать тапочки, — нервно усмехнулся Миша и подбородком указал на стену.

— Он сумасшедший, — покачала она головой. Остальные привычно согласились — не первая безумная выходка Татищева за пять лет их знакомства. Но Миша не стал говорить, что не нашел ничего лучше для зачарования.

— Теперь Дима развлекает его где-то в пределах резиденции, — добавила Катерина.

— В таком случае дальше пока без него. Слава жив, сидит в темноте, — перешел к сути дела Даня. — Миша, теперь твоя очередь — проникнуть в его сон и узнать, где именно его держат.

— Боюсь, не получится, — покачал головой Меньшиков.

— Что? Но почему? Его личные вещи есть, сейчас ночь.

— Не забывай, что я должен быть как можно ближе к цели. В идеале не дальше полукилометра. И желательно знать точное место. Иначе могу заблудиться во снах других людей. Да, нить меня будет вести, но если расстояние большое, то она будет почти незаметна.

— Понятно, — поморщился Даня. — Катя, когда и как случилась подмена? Есть идеи?

— Теперь есть целая уверенность, — кивнула она. — Неделю назад граф Толстой позвал его к себе одного. Они сидели в кабинете часа два, потом Слава вышел каким-то не таким. Я тогда подумала, что показалось. Теперь понимаю, что нет.

— Снова Толстой, — простонал Даниил. — Да когда же они угомоняться уже?

— Если достанете его вещь, в его сон я попаду без проблем, — заметил Миша.

— Вряд ли уже сегодня, — вздохнула Ольга. — Если только у вас есть идеи, как проникнуть в его покои, когда он там.

Повисла тишина. Все задумались. Катерина подумала, что будь тут Димка, он бы уже нашел выход. И разозлилась на себя. Чуть что, так сразу Дима! У них самих мозгов нет, что ли⁈ Есть, только работают они иначе, потому что воспитание другое, классическое. В то время как его воспитывали нелюди и привили иной образ мышления. Более гибкий? Возможно. Но это не повод махать рукой и ждать Татищева. И тут она поняла:

— Рабочий кабинет. Там ведь тоже его вещи.

— Точно! — хлопнул себя по щеке Даня. — Как я не догадался⁈

— Ты еще только учишься на разведчика, — улыбнулся Миша. — Сейчас пройдешь практику и пойдешь в академию, да?

— Контрразведчика, — проворчал недовольный собой Юсупов. — Но он должен знать, как мыслят шпионы и прочие темные личности. Пока у меня и правда плохо выходит. Ладно, идем в кабинет — вскрывать замки я научился. Или есть ключ?

— Ключ есть, но у графа в комнате, — развела руками Катя.

Она выглянула за дверь, убедилась, что в коридоре никого нет, и повела друзей к кабинету посла Толстого. В коридорах они никого не встретили, только из малой гостиной доносились голоса Димы и Подменыша.

Слова Дани о взломе оказались не пустой бравадой — он действительно быстро и без всякой магии вскрыл замок. Перед тем, как войти, он проверил, нет ли какого сигнала об открытии — спички или волоса. Их не было. Видимо, граф не опасался вторжения. Катя осталась в коридоре, остальные зашли в кабинет — все равно она почти не бывала тут и плохо разбиралась в том, что искать и где. Она слышала шуршание бумаг из приоткрытой двери, шепот Даниила, что все должно оставаться на своих местах, и ворчание Ольги о том, какой граф неаккуратный.

Через пять минут они вышли. Миша показал платок из нагрудного кармана, использованный по назначению, но уже высохший.

— Идеальная гадость, — прокомментировал он с иронией.

— Зачем это показывать, — скривилась Катерина.

— Прости, — смутился он. — Все, можем расходиться.

Михаил зашел в свою комнату и устало вздохнул. День выдался долгим и напряженным — прямо с корабля на бал. Он немного злился на Татищева за молчание, но понимал, что друг все же надеялся на лучшее. Лучшего не случилось, теперь надо разбираться с тем, что есть.

Он принял душ, с тоской глянув на ванну. Нет, сейчас не до расслабления в горячей воде. Удобно устроился в постели, начертил морозные руны на руке, сжал другой рукой платок графа и провалился в магический сон.

До спальни графа Михаил привычно дошел по следу от платка и нырнул в чужие видения.

Сразу появилось ощущение чего-то неправильного, но пока он не понимал причины. Миша подавил желание сбежать и приступил к знакомой работе. Присмотрелся ко сну графа и улыбнулся — хорошо, что они не стали откладывать на следующую ночь.

Посол видел тревожные сны. Видения перескакивали с одной картинки на другую — такое Миша встречал при температуре. Но к следующей ночи Толстой мог бы уже и успокоиться и усложнить этим работу сноходца. Михаил сосредоточился.

Вот граф сидит в кабинете и работает. Вдруг врывается Даниил Юсупов и арестовывает его.

А вот приходит некий Диего, явно местный, его карие глаза уже не улыбаются, тонкие губы изгибаются презрительно. Граф Толстой испуганно подскакивает с кресла и пытается убежать. Но Диего неожиданно оказывается рядом, хватает за горло и со словами «ты подвел нас» выкидывает из окна.

В новом кошмаре к графу приходит цесаревич, настоящий, не Подменыш, и обвиняет в измене.

И тут мысли и видения раздваиваются. С одной стороны граф боится обвинения, но с другой… с другой боится разоблачения! Но разоблачения чего? Предателем он себя не ощущал, скорее наемным работником. Но при этом осознавал себя и государственным деятелем.

Михаил остановился и присмотрелся к этому моменту внимательнее. Все верно, две различные реакции на одно и то же событие. Такое он видел впервые. Но все же это сон. Пора приступать к воспоминаниям, возможно, они расставят все по местам. И сноходец осторожно шагнул дальше.

Первым он увидел прошедший вечер. Испуг графа от появления Ольги, поспешный звонок все тому же Диего.

— Успокойся, толстяк, — сказал Диего холодно. — Ничего не меняется. Помни, кто ты и веди себя соответственно. Ну приехали и приехали — соскучились по другу. Просто будем иметь их в виду. Все, мне некогда. Не паникуй. И удели особое внимание Татищеву — он может быть опасен.

В трубке раздались короткие гудки, а посол тяжело опустился в кресло. Легко Диего говорить. Он где-то там, в городе, а он тут, рядом с принцессой и сынком начальника контрразведки. Еще и Татищев. Чем может быть опасен нищий безземельный мальчишка⁈ Но граф собрался, поправил прическу и с дежурной улыбкой вышел к гостям.

Стоп-стоп. На этом моменте Миша остановился и просмотрел снова. Два момента его зацепили. Для начала «принцесса». Не мог русский граф так назвать Ольгу. И потом сведения о Диме — их он вытянул, словно открыл справочник и прочитал. Появилось подозрение, но пока Михаил не стал делать выводов. И отправился глубже.

Он увидел события недельной давности.

Граф вошел в кабинет, а там в его кресле вальяжно сидел Диего. Теперь Миша знал о нем то же, что и Толстой — это исполнитель, правая рука того, кто все это затеял. Что затеял? Это Меньшиков уже знал от Ольги и Димы — поссорить Российскую Империю сначала с Мавританией, а потом с остальным миром. Вот только имени исполнителя он не знал.

Итак, Диего сидел в кресле посла. Столь внезапному появлению граф не удивился — Диего пришел тайным ходом за его шкафом. Как открывается тайник, Миша теперь тоже знал. Вторженец сообщил, что все готово для замены Святослава. Прямо сейчас. От посла требовалось затащить русского принца в этот кабинет. И снова «принца». Граф выполнил приказ. Здесь Славу ударили по голове и утащили тайным ходом. А Толстой сидел или нервно ходил по кабинету в ожидании. Через два часа пришел Подменыш, они обсудили ближайшие действия и лже-Слава ушел к Катерине, что ждала в коридоре.

Подозрения Михаила превратились в уверенность. Теперь он хотел увидеть все своими глазами. Правда, надо спешить — он уже долго находится в чужом сознании. Потому следующим стало воспоминание спящего, когда он стал графом Толстым.

Это случилось три недели назад. Хотя началось несколько раньше. На самом деле его звали Энрике Ариза, мелкий мавританский аристократ из Барселоны. Он отчаянно нуждался в деньгах, потому согласился на грязную работенку. Даже выучил русский язык в кратчайшие сроки. Потом прошел болезненное перевоплощение в графа Толстого и занял его место, потому и акцент пропал. Ему даже нравилось. До последнего дня.

Михаил вынырнул из чужого сна в реальность и судорожно вдохнул прохладный ночной воздух. Голова гудела, безумно хотелось пить, волосы прилипли ко лбу — все как всегда после снохождения. Дрожащей рукой он дотянулся до стакана воды на тумбочке и жадно выпил все без остатка. После перевернулся на другую половину кровати, где простыня и подушка остались сухими, и провалился в уже обычный сон.

Как же болела голова. Но это от недосыпа, я почти не пил. Согревало меня мрачное удовлетворение от того, что Подменышу этим утром должно быть хуже — у него похмелье. Точно должно быть похмелье после таких возлияний. Что за алкоголика они нашли на роль цесаревича⁈ Жаль, что даже алкоголь не смог вывести его из роли, настолько сильное заклятие.

С трудом, но я заставил себя подняться и отправиться в душ. Холодная вода и кофе приведут меня в норму, убеждал я себя, стоя спиной к двери.

Вода вдруг стала теплее. Но только я потянулся к крану, как на бока легли нежные руки. Ольга. Тело отреагировало мгновенно. Я обернулся и подхватил ее на руки.

— Я не готова ничего делать в ледяной воде, — заявила она, усмехнулась и обняла меня за шею, сияя синими глазами.

— И тебе доброе утро, — хрипло произнес я.

И на время весь мир отступил на десятый план.

Потом мы приводили себя в порядок и делились новостями.

— Думаю, любителя выпить взяли не просто так, — сказала Ольга, выслушав мой рассказ о ночных возлияниях. — Будем готовиться к тому, что многое он будет делать по-пьяни. Миша побывал во сне Толстого. И это не Леонид Григорьевич, это какой-то тип из Барселоны. Даже аристократ.

— Хвала богам, — с облегчением вздохнул я и улыбнулся удивлению царевны. — Лучше так, чем еще один предатель из рода Толстых. Иначе вся семья отправилась бы в ссылку на Аляску.

— И то верно, — кивнула она. — Что будем делать, выводить на чистую воду?

— Он знает леди Скарлетт?

— Нет. Он знает только исполнителя, некоего Диего.

— Тогда нет смысла. Мы сломаем игру им — они ответят убийством.

— Тогда что предлагаешь?

— Предлагаю обсудить все впятером, чтобы не повторяться, — улыбнулся я и поцеловал Ольгу.

— Тогда идем, пока он не проснулся, — прошептала она мне в губы, взъерошила мне волосы и отстранилась. — Да, не надо больше использовать тапки в качестве кошек.

— Что Мишка зачаровал, то и использовал, — изобразил я саму невинность. Но по сердцу разлилось тепло от ее беспокойства обо мне.

Подменыш проснулся ближе к обеду с больной головой, но хорошим настроением. Как это совместилось догадаться легко — настоящий Слава редко показывал раздражение, а этот тип из-за заклятия невольно его копировал даже в таком. Что творилось у него в голове из-за такого диссонанса, я даже представлять не хотел.

К его появлению мы успели обсудить, что на данный момент мы можем только следить за тем, чтобы Подменыш не натворил дел, и искать Диего. За подменным графом Толстым тоже надо следить. Вдруг он выведет на Диего. Радовало только, что от него не надо ждать международного скандала. Наши противники верно посчитали, что его род и без того под наблюдением, потому всего один неверный шаг приведет посла к отзыву на родину, а он им нужен здесь.

— Ну что, на сегодня дел нет, так что я в «Пеликана». Кто со мной? — жизнерадостно заявил Подменыш после обеда.

— Куда? — уточнил я.

— Тут клуб новый открылся, хочу посмотреть на него. А то уже два месяца в Мадриде, а нигде и не был. Пора это исправлять.

По глазам друзей я понял, что они пришли к тому же выводу, что и я — началось. Еще утром мы договорились, что Миша и Даня следят за послом, а я с девушками прилипаю к «Славе».

— Идем. — Катя поднялась и шагнула к нему.

— О, нет, милая, — остановил ее Подменыш небрежным жестом. — Я давно с парнями не виделся. Ты же не обидишься, если мы прогуляемся чисто мужским составом?

Катя остолбенела. Ольга недобро прищурилась.