Голос из Тьмы

Глава 33

Души инурийцев после смерти уходят к Такал. Богиня вплетает их в нити времени, где те встречают своих близких.

Но куда уходят другие души? К своим богам?

Или наши представления о мире ложные?

Из дневников Талиты.

Игнар помог Имрану подняться, и теперь они стояли по бокам от меня. Я подняла выше меч и крепче сжала. Волна магии растеклась по телу и молила чужую Богиню, чтобы этого хватило.

На поле, где только что шли смертельные бои, где лежали трупы врагов и друзей, царила обреченность.

— Отпусти своих воинов, Кловисс, — неожиданно заговорил Руун, остановившись. — Пусть простятся со своими семьями. Как только девчонка умрет, я пройдусь по твоей земле. Но я милосерден. Пусть мужи поцелуют детей и женщин, пусть сделают то, чего я не смог.

Сотни раскатистых выдохов разлетелись повсюду. Я ошеломленно обернулась и увидела, как Кловисс кивнул. Большинство опустили оружие и стали пятиться.

Руки дрогнули, готовые сдаться.

Зачем мне сражаться за тех, кто уже сдался? Зачем рисковать жизнью, умирать…

Сам Кловисс и небольшая группа инурийцев все же остались. Проводить нас в последний бой? Я посмотрела на Игнара. На его лице виднелись те же чувства, подкреплённые предательством своего народа.

— Как просто они отказались от тебя, Меках. Ну, покажи мне, девчонка, чему тебя научило инурийское отребье.

За два шага Руун оказался рядом. Занес два острозаточенных серпа и обрушил удар. Плечевые суставы выбило со своих мест от отдачи. Сердце стучало где-то в области горла. Сил не осталось, и лишь страх ужасной смерти, заставлял меня двигаться и отбиваться.

— Молодец! Еще! — улыбнувшись, сказал дэвол. Он бился вполсилы, открываясь специально для меня. Укоризненно смотрел, когда я совершала ошибки.

Дэвол откинул один серп, покачав головой, и повел второй к моему боку. Отведя руки, я отбила удар, чем заслужила похвальный кивок. Я обошла противника, стараясь не показывать своей усталости. Позади нас бились Имран и Тарг, Аастор с Игнаром.

Аастор сражался короткими кинжалами, ловко меняя руки и быстро чередуя атаки с помощью магии и оружия. Но Игнар не отставал ни на шаг. Я никогда не видела его настолько сосредоточенным. Только глаза, с ярко горящей каймой выдавали его кипящие чувства.

Заметив, что я отвлеклась, Рууном овладел праведный гнев. Полукруглое лезвие вошло насквозь. Я взвыла, прикусив язык до крови. Удар тыльной стороной ладони, заставил меня упасть наземь. Кажется, мой нос сломан, но даже эта боль лишь фон среди всех ощущений. Дышать становилось трудно, хрипы вперемешку со свистом не давали сделать полный вдох. Я не могла встать и молча ожидала смерть.

Но она не приходила.

— Поднимайся! — сквозь зубы прорычал Руун. — Я сказал: поднимайся!

Опираясь на локти, затем на колено, я все же встала.

Сделала шаг — за Джессику.

Второй — за Кевина.

Подняла голову — за Дилана.

Крепче схватила меч — за Имрана.

Глубокий вдох — за Игнара.

Замах — за Травели и его сестру, Бильсан.

Агония заполнила сознание, но я вложила всю силу, стараясь не терять равновесия с почти омертвевшей ногой, и напала. Руун успел увернуться, но я заметила блеск удовольствия в его глазах.

Теперь наступала я, старалась загнать в ловушку, делала обманные выпады, но все тщетно. Ловко уведя мой меч, Руун толкнул меня. Я зашипела от боли в руках.

— Ты слаба, — установил Руун, одновременно отбиваясь от моих ударов. — Как мог меч выбрать тебя? Знаешь, что я вижу в твоих глазах? Боль! Ненависть, что течет по венам! Я вижу, как отголоски предательства кружатся в твоей крови! Тебе не говорили, как сильно такие эмоции питают нас?

Мы кружились по полю, сопровождая каждый шаг перезвоном стали. Я теряла много крови. Движения уже не отличались резкостью, и меч все тяжелей ощущался в руке. Понимая, что силы уже на исходе, я в отчаянной попытке припала к земле и направила меч к его животу. Руун бросился блокировать удар, а я, перекинув меч в другую руку, резанула им по ногам.

Руун зарычал, из сухожилий брызнула вязкая кровь, но он остался стоять. Ошарашенная, я подняла на него взгляд. Исказившее лицо — последнее, что я увидела перед тем, как тяжелый ботинок ударил мне в грудь.

Я упала на спину. Тупая боль в висках, на затылке и в носу пульсировала, я судорожно открывала и закрывала рот. Очередная попытка подняться принесла еще больше мучений. Поперхнувшись кровью, я стала кашлять. Внезапно пронзило затылок. Я закричала и открыла глаза. Руун схватил меня за волосы и поднял над землей.

— Ты жалкая мерзость всей этой вселенной! Ты бесполезна!

Он швырнул меня обратно на землю словно мешок.

— Ты недостойна меча!

Я попыталась подняться на четвереньки, но удар пришелся мне в живот, и я вновь перекатилась на спину.

— Ты дерешься как инурийка.

Глаза затуманились пеленой слез, которые я не могла сдержать. Хрипя, я попыталась отползти от него, держа меч одной рукой. Левый глаз полностью заплыл. Кажется, он превратился в кашу, и зрение к нему не вернется. Захотелось рассмеяться. Какое, к черту, зрение? Вряд ли я смогу выбраться живой. Изо рта хлынуло еще больше крови, и она стекала под шеи вместе со слюной.

— Ты держишь меч как инурийка! Даже дохнешь, так же мерзко, как и они!

Очередной удар пришелся в левое колено. Послышался хруст переломной кости. От боли я сжалась в комок. Меня начало рвать кровью, а крик перешел в хрип.

Кто-то прокричал мое имя. Голос пробрался сквозь туман сознания. Игнар. Это был Игнар. А так и не успела с ним попрощаться. Не успела сказать ему, как сильно он меня ранил, как разбил мое сердце и предал доверие. Не успела сказать, как сильно люблю.

— Пошли вон! Я сам с ней разберусь. Уберите их прочь. Я хочу, чтобы никто не мешал мне вершить судьбу.

Руун опустился ко мне, присев на корточки. Его лицо было перекосилось от гнева и отвращения. Стиснув меч, я подтянула его ближе к себе и сжалась.

— Но ты не инурийка, — почти жалобно сказал он. — Ты человек. У тебя не было шанса. Они отдали тебя на убой. Они знали, что тебе не выстоять, знали, что ты умрешь. — А потом его голос зазвенел властью: — Подними ее, Аастор. Хочу смотреть ей в глаза.

Невидимая сила, схватив за шею и талию, потянула наверх. Все тело заныло. Всхлипнув, я не видела смысла больше храбриться. Я повисла в воздухе, затуманено, глядя перед собой на очертания дэвола. Внезапно агония прекратилась, и от облегчения мне захотелось заплакать, но даже на слезы у меня не хватило сил.

— Ты знаешь, кто я, дитя? — ласково заговорил Руун. Мое обморочное состояние мешало трезво мыслить, и я неопределенно покачала головой. Дэвол расценил это по-своему.

— Твои инурийцы выставили тебя против меня, даже не обучив должным навыкам. Они не сказали тебе, кто твой враг. Я видел это по твоим глазам. Ты даже не знала силы нашей магии. Я не хочу тебя убивать, человек, но мне придется. Перед смертью я раскрою тебе глаза на правду, и, может, Богиня смилуется, когда будет принимать в свои чертоги.

Мне было плевать на слова Рууна. Я старалась слушать, но мысли ускользали, и мне никак не удавалось запереть их. Мне просто хотелось, чтобы все кончилось. Я просто желала умереть.

— Наш вид создала сама Богиня Дальшах — владычица смерти и Бираль — Бог войны и разрушения. Они так сильно любили друг друга, что пожелали себе детей. Они сотворили из подчиненных им материй созданий темноты. Но те, будучи созданными в любви, умели жить и чувствовать, не уходя целиком во тьму. Назвали их боги — дэволы.

Но этого Дальшах было мало, она хотела настоящий плод любви и родила Биралю ребенка. Богосотворенного дэвола. Имя его — Тандар Дал-Бираль. Не было сильнее существа во вселенной, кроме Богов. Но он не упивался властью, лишь жил в согласии и гармонии в своем мире вместе с родителями. Но время шло, богам нужно было уйти, а Тандар старел. Он обзавелся семьей, и сила его перешла потомкам. С тех пор прошло уже тысячи лет, но его мощь цветет и передается из поколения в поколение. И так вышло, что я его прямой потомок и сила его — сила само́й Дальшах и Бираля — течет во мне.

Я почувствовала зловонное дыхание у своего лица. Руун подошел ко мне вплотную.

— Моя сила — их сила — должна была идти дальше и хранить наш народ. Мои дети должны были нести ее дальше. Но в наш мир пришла война. Чужая и никак нас не касающаяся. Твои инурийцы принесли столько крови, убили столько дэволов, детей и женщин. Наша планета тонет в крови. — Его голос звучал у моего уха. — Они зарезали мою жену и убили маленькую дочь прямо в кровати. Когда я смог добраться до них, нашел лишь окровавленные останки. А ты, — растянул он, — бьешься за них.

Руун отошел. Потрясение от его слов разбудило меня. Это не может быть правдой! Чудовище здесь только Руун.

— Но я милостив. Видит Дальшах, я дам тебе умереть быстрой смертью.

Он оглядел меня, занося серп. Я же прикрыла глаза и ждала. Больше не хотелось бороться. Боль не возвращалась, а это все, чего я желала. Еще секунда, и все кончится.

Сдавленный хрип заставил меня поднять глаз на Рууна.

Длинная стрела торчала из его плеча, почти пронзая сердце. Посмотрев на свою рану, он нарочно медленно повернулся в сторону стрелка.

Какая-то сохранившаяся часть моего сознания завопила и принялась лихорадочно соображать. Я знала. Тело постепенно оживало под бегущими ударами сердца. Еще одна стрела пронзила воздух, найдя свою цель. Рука Рууна, держащая серп, дрогнула, но оружие не отпустила. Звуки стали возвращаться, как и прочие чувства. Со стоном я повернула голову. И даже с такого расстояния увидела голубые глаза на бледном лице, полные решимости.

Джессика стояла на развалинах старого здания. Одетая в коричневый кожаный костюм, с большим колчаном и громоздким луком, она выглядела как настоящая валькирия. Подруга невозмутимо достала следующую стрелу, зарядив лук. Спуск тетивы, но в этот раз Руун успел отмахнуться. Дэвол улыбнулся и неоднозначно хмыкнул, покачав головой. Затем он свистнул, и вокруг него появилось четверо псов, сотканных из тьмы. Мое лицо засаднило. По нему потекли слезы.

— Привести, — приказал он.

Псы с нетерпением сорвались с места, вырывая клочки земли под ногами.

— Нет! — завопила я.

Адреналин разогнал мою кровь, дыхание участилось, и я рванула руки, несмотря на боль.

Невидимые путы пропали, и я упала на землю. Кости, казалось, лопнули внутри меня, но времени жалеть себя не осталось. Рукоять меча приросла к ладони. Послышались яростные крики мужчин, но мне нельзя отвлекаться. Я поднялась и кинулась к подруге. Я не знала, как сломанные конечности несли меня по земле. Не знала, откуда взялась сила перебирать ногами, но я делала это. Я должна успеть! Должна...

Джессика прицелилась и выпустила стрелу в одну из гончих. Стрела прошла насквозь, никак не повредив твари. И тогда Джессика бросилась прочь. Я почти нагнала одну из собак, сама того не понимая, как развила такую скорость. И когда я готовилась положить этому конец, я услышала за спиной голос:

— Остановить.

Черные щупальца появились из-под земли и сдавили мне горло, вышибая дыхание и опрокидывая меня на спину. Грубо развернув лицом к земле, меня поволокли обратно. Я сопротивлялась. Хватаясь руками за комки грязи, вырывая ногти. Цеплялась ногами. Кожа на лице полностью стерлась, и я чувствовала каждый камешек, раздирающий мясо. Меня поставили на прежнее место. Словно живой труп без кожи, я осмотрелась единственным оставшимся глазом.

Руун стоял в паре метрах от меня и безразлично глядел на происходящее. Рядом Аастор вскинул руки в мою сторону. Из его пальцев рождался сам мрак.

Я стала искать братьев, надеясь, что они уже спешат на помощь Джессике. Но что-то окончательно умерло во мне, когда я увидела их. Они стоят по другую сторону, за высоким барьером из теней, вместе со своей оставшейся армией и Кловиссом. Оба молотили кулаками по черноте, пытаясь прорваться.

Мертвенно-бледное лицо Игнара, с застывшими слезами в глазах, вызвало очередную волну головокружения. Мне нужно успокоить его и обнять. Нужно сказать, что со мной будет все хорошо. Мне не хотелось умирать, помня его таким. Я желала увидеть его улыбку и ямочку на щеке. В последний раз.

Пусть это предназначалось для другой.

Я попыталась улыбнуться, но вряд ли у меня получилось, потому что подбородок Игнара сильней задрожал. Он хотел собраться, быть сильным ради меня, но не мог. Его взгляд разрывал и так покалеченную душу.

Я наткнулась на лицо его брата, и меня окатило ледяной водой. Имран, громко вопил, бил стену так сильно, что кулаки покрылись буро-фиолетовыми пятнами. Я проследила за его взглядом, зная, что увижу. Мой мозг, понимая, что мне осталось считаные минуты, решил отгородить меня от страданий. Но я не могла себе это позволить. Не могла дать Джессике умереть.

Мою сестру тащили псы. Один из них вцепился ей в ногу, прогрызая плоть до кости. Двое тянули за некогда белоснежные, но теперь уже измазанные алые волосы. Джессика истошно вопила. Мне захотелось закрыть уши, лишь бы не слышать этот звук. Ее волочили прямо к ногам Рууна.

Я попыталась встать, заставляя каждую мышцу работать до предела, разрывая их в клочья. Путы сжимались сильнее, но я смогла поднять одну ногу с колен. Крик от усердия, разрывал горло.

— Не сопротивляйся, будет только больней, — сказал Аастор. Я видела, как сжались его руки. Магия отозвалась и сдавила сильней, прижимая к земле.

Я бросила на него взгляд, вкладывая всю ненависть, всю боль, что я испытывала. Аастор лишь скривил лицо. Но я продолжила сопротивляться. По коже стекал пот, попадая прямо в свежие раны, отчего те начали ныть сильнее. Аастор грубо развернул меня к Рууну.

Джессика боролась даже тогда, когда псы кинули ее к хозяину. Она брыкалась, отбивалась уцелевшей ногой. Дэвол грубо схватил ее за шею, поднимая над землей. Она била его по руке, стараясь разжать его пальцы, но все бесполезно. Ее ноги метались, ища опору.

Волна дикого ужаса окатила меня, и я предприняла еще одну попытку встать. Глаз пронзило острой болью от лопнувших капилляров. Я кричала и вырывалась, щупальца под моими руками дрожали и рвались, но на их место приходили другие. По горлу текла горячая кровь, но я даже не могла ее сплюнуть. Руун посмотрел на меня, победная улыбка не покидала его лицо.

— Интересно.

Вновь вернув взгляд к Джессике, он стал всматриваться в нее, ища потаенный смысл. А следующие слова произнес, не глядя. Но я знала, что они для меня.

— Еще раз дернешься, и я сверну этой малышке шею за доли секунды.

Я затряслась от безысходности, а затем тяжело вздохнула и опустилась на землю, принимая поражение. Тьма, держащая меня, ушла, но я знала, стоит мне дернуться, она вернется.

Голубые глаза Джесс сверкали ненавистью. Слезы скатывались по щекам, пропитывая руку Рууна солью. Рот сжался, но тихие всхлипы все равно прорывались.

— Все мужи Инуры с удовольствием спрятались за завесой, что я создал. Все молча наблюдали, как их Меках прощалась с жизнью, терпя адские муки. Только двое верных щенков пытались что-то сделать, но даже этого недостаточно. А вот одна маленькая, слабая, не имеющая никаких способностей девчушка, не побоялась действовать. Это восхищает.

Руун развернулся так, чтобы Джессика стала видна в его руках всем, а сама она оказалась прямо передо мной. Я могла смотреть ей в глаза.

— Смотрите, собратья! Инурийцы — гнусные твари — заставили детей бороться за них. — Руун вернул взгляд ко мне. — Удивительно, как два слабых человека с такой легкостью отдали свои жизни на растерзание. Твой проигрыш, Меках, предрешен. Тот, кто отправил тебя сюда, знал, что ты умрешь. Но, как видишь, я питаю некую слабость к таким ничтожествам, как вы, поэтому задам тебе один вопрос. Один вопрос, который может решить все здесь и сейчас. Это девчонка. — Он тряхнул рукой, и Джессика застонала. — Я вижу, она тебе дорога. И ты ей, судя по всему. — Дэвол ухмыльнулся. — Ты можешь позволить ей умереть. А можешь отдать мне меч добровольно, и в эту же секунду я отправлю вас обратно на Землю! Я даже дам вас подлатать, чтобы вы не сдохли по дороге.

Горькие слезы бежали по моим щекам. Несправедливость разрывала меня изнутри. Бросить всех этих существ на верную смерть и спасти свою сестру или же, дать Джессике погибнуть.

А какие у меня шансы? Я уже почти мертва! Какая-то сила заставляла мое сердце биться, но вот моя душа… Ей уже никогда не оправиться. Но если я отдам меч, я смогу хотя бы спасти ее…

Выбор настолько очевиден. Я хотела кивнуть, отдать ему этот чертов меч, но мой взгляд скользнул на подругу. Посиневшее лицо, бледные губы, но глаза полыхали. Она смотрела на меня, пытаясь передать свои мысли. Джессика, как могла, двигала головой в немом: «нет!»

За что, Джессика? Разве ты не любишь меня достаточно, чтобы бросить все это?

Она просила меня отказаться от нее.

— Я не могу, — еле слышно прохрипела я, смотря ей в глаза.

Джессика приподняла уголок губ. Она так старалась! Настолько, насколько возможно, она улыбнулась, а потом прошептала:

— Про… шу, спа... си их.

Мои всхлипы перешли в душащие рыдания. Вокруг не было ни одного звука. Даже воздух наэлектризовался.

Нет! Нет! Нет! Я не брошу ее. Как она может думать о других? А как же она? Как же я?!

Но меч в моей руке предательски потянулся к груди. Я не могла ослушаться ее. Не могла. Это последнее желание моей сестры. Мы всегда поддерживали друг друга и давали принимать решения самостоятельно. Джессика прошла со мной почти весь мой жизненный путь. Она всегда была рядом. В горе и печали, в радости и счастье. Она единственный человек на всем свете, кто всегда был со мной. Она даже сюда отправилась из-за меня. Я не могла ее подвести. Я нехотя оторвала глаза от Джессики, переводя взгляд на Рууна:

— Прошу! — взмолилась я.

Отвращение исказило его лицо. Ноздри раздулись, черный дым, исходящий от него, закружил вокруг рогов. Он бросил укоризненный взгляд на Джессику, прежде чем произнес.

— Жаль.

Движение руки. Щелчок. Самый громкий, самый страшный звук в моей жизни резанул по ушам. Сердце остановилось, и я поняла, что проиграла. Я потеряла все.