Голос из Тьмы

Глава 29

Сама Такал посылает благословение в виде капли слез своих. Рождение Нешама, самая прекрасная магия. Она олицетворяет любовь, принятие и верность.

Только у истинных пар могут появиться Нешамы.

Из учений Инуры.

Игнар

Нам пришлось разойтись, но мне не хотелось. Все внутри сжималось от желания вновь вкусить ее, ощутить. Я шумно выдохнул, прогоняя возбуждение. Нужно закончить дела.

Вчера мы с Кловиссом разругались прямо на церемонии, перед всеми наместниками. Пусть я старался держаться себя в руках, выражение лица Кловисса, обещающее мне расправу, вывело меня из себя.

— Я один из первых Хранителей, связанных напрямую с Меках. И ты знаешь, что это значит, Кловисс. Ты сам писал эти законы.

— Не забывайся, мальчишка! — передо мной появился Верховный Мастер, затмевая родную кровь. Магия забурлила вокруг, вынуждая меня подчиниться. Но у меня было то, что отныне вырывало меня из его власти.

— Ты знаешь, Кловисс. Хранитель, напрямую соединенный с Меках, считается выше по статусу любого инурийца, включая Верховного. А в давние времена я бы мог потребовать твой пост, и ты ничего не смог бы сделать.

Угроза повисла между нами. Все внутри задрожало, рот наполнился горечью.

Я ожидал, что Кловисс взорвется, начнет кричать или решит публично наказать, но он лишь широко улыбнулся, а его глаза озорно блеснули. Будто он давно ждал от меня этих слов. Верховный был доволен, и это завело меня в тупик.

— Хорошо, мой мальчик. Желание моих детей превыше всего.

Всего одно предложение вернуло власть в его руки. Теперь все выглядело так, будто дядюшка с широкой руки уступил капризному ребенку. Его советники одобрительно покачали головой. Но у меня в запасе еще одна новость.

— Я не женюсь на Велассии. Решение окончательное.

Улыбка Кловисса переросла в оскал.

— Поговорим завтра, — процедил он сквозь зубы. — Сейчас праздник, не будем портить Меках настроение, как и нашим гостям.

— Не о чем разговаривать. Мое сердце отдано другой.

Я пытался заставить свои глаза следить за дядей безотрывно, но на этом моменте они предательски метнулись к Теодоре. Конечно же, Кловисс заметил.

— Что же. Иди, Игнар. Иди!

Я решил вновь поговорить с Кловиссом, чтобы у него не оставалось сомнений.

Верховному принадлежало целое крыло.

Его покои походили на маленький замок. Когда-то святое место гнездилось лишь над землей. Пара первых служителей, внуки того самого инурийца, что соединил душу с хозяином меча, построили из деревянных досок место, чтобы укрыться от солнца. Время шло, служителей прибавлялось, Храм рос. Вокруг него останавливались караваны, затем пришли торговцы, и так потихоньку он обрастал деревушкой, а потом и полноценным городом. Когда отстраивать уже было некуда, храм стали расширять под землей. Так появилось множества крыльев, подземный городок и туннели.

Покои Верховного всегда отличались роскошью. Чтобы попасть, нужно миновать охрану. Вооруженных до зубов первоклассных воинов. Здесь много растений. Даже слишком. Листья напоминают те, что я встречал на земле. Запахи тоже похожи. Это на минуту остановило меня, и я сделал глубокий вдох, наслаждаясь теми воспоминаниями, которые мне подкидывала память.

Послышался неуверенный шаг, затем звук оборвался. Натренированная годами реакция, не заставила себя ждать. Мышцы натянулись, рука легла на эфес.

— Г-господи, прошу прощ-щения!

У стены, почти сливаясь с бледным цветом, стоял юноша. Его кожа потеряла здоровый ярко-фиолетовый оттенок, чешуи в районе бровей не сверкали. Щеки впали, что говорило о постоянном недоедании, а одежда латалась не меньше десяти раз.

— Как тебя зовут? — кажется, говорю слишком громко и грозно, отчего мальчишка вздрогнул.

— Клаид, Г-господин.

Он прикрыл живот в характерном защитном жесте, который я видел уже не раз. Моя кровь вскипела от злости.

— Клаид, — начал я более мягко, — на чьем ты попечении?

Его заметно затрясло, а глаза остекленели. Я и так знал имя ублюдка, но мне нужно подтверждение. К тому же, если я сейчас сорвусь с места, Клаид испугается еще больше. А это мне совсем не нужно.

— Дев-вмес, — слова сорвались на выдохе, в голосе послышалась обреченная смиренность. Клаид уверен, что сейчас его ждет наказание.

— Слушай сюда, Клаид, как ты знаешь, на Инуру прибыла сама Меках. Ей недостает слуг. Отныне ты работаешь на Меках и подчиняешься мне, а также Хранителю Имрану. Сейчас ты пойдешь на кухню и найдешь Тишу Бар-лаАн и Лайлу Пиракс. Скажешь, что тебя взяли под их ответственность. Они скажут, что ты будешь делать.

Глаза юноши расширились и наполнились слезами.

Он понял, что это значит. Уже десятки слуг ушли на наше попечение. Мы с братом платили им из своих карманов, чтобы не вмешивать Кловисса. Девмес будет в ярости и, как я надеюсь, совершит необдуманный шаг, что даст мне возможность его прикончить законно.

Первыми, кого мы забрали, стали служащие Теодоры — Тиша и Лайла. Теперь они помогают остальным. В их обязанности, помимо заботы о Меках, входит ввести в курс дел вот таких мальчишек и девчонок, как Клаид. Сейчас его ждет обустройство. Ему выделят место в нашем крыле, выдадут одежду, накормят. И повысят жалование.

Стоило нам уйти, как Девмес занял наше место. Он остриг всех служанок и приказал физически наказать их. В назидание нам, конечно. Как только я узнал об этом, пытался застать Девмеса одного и убить. Паршивый переродок знал, что его ждет, поэтому нигде не ходил без сопровождения.

Клаид хотел подойти, но я остановил его, указывая пальцем на ухо. Тогда он низко поклонился и побежал прочь к своему спасению. У меня же радости нет. Такое должно быть нормой, а не актом милосердия.

Я без стука ворвался к Кловиссу.

Комната Верховного хранителя на первый взгляд не блистала дороговизной. Но стоило присмотреться к обстановке, так сразу понимаешь, сколько богатства было потрачено.

Стол, стулья, кресло, комод — это только то, что видно при входе — выполнено из редкого дерева с оливковым стволом. Эти гиганты не росли на Инуре, их нам поставляли из самого Барэля. Вода напитывала древо десятилетиями, прежде чем его срубали. Оплата мебельных изделий из этой комнаты, хватило бы отстроить званово весь город.

До отбытия на землю меня не сильно это волновало. Я был таким же. Тратил баснословные суммы на выпивку, развлечение и девиц. Меня мало заботило состояние инурийцев вокруг. Я считал, раз хорошо мне, хорошо и другим.

Первые изменения произошли, когда я встретил Кальту и ее детей, но самые крупные, когда в мою жизнь ворвалась Теодора, разметая все мои устои и домыслы. Сама того не ведая, она открыла мне глаза. Показала, как жить и любить. Поэтому ее замечание о бедности и страхе служанок, так больно кольнуло меня. Мне стало противно от самого себя.

— Зачем пришел, сынок? — Кловисс даже не оторвал взгляда от документов, которые читал.

По всему столу прагматично сложены груды вещей, которые в общей картине создают хаос. Всюду валялись открытые карты, личные пометки, ежедневники, книги учета и прочее. Но в центре стола, там, куда обычно упирался взгляд дяди, на тонкой железной подставке висит ярко-красный Нешам.

Возраст Кловисса я уже и не помню, он жил до меня много лет. Раньше своих пар искали, и пока не находили, семьей не обзаводились. У дяди своих детей не было, что наталкивало на определенные мысли. Свою пару он не нашел. Но что-то в его взгляде, когда он цеплялся за кулон, говорило мне, что я ошибался.

— Я забрал еще одного слугу на свое попечение.

Я сел напротив Кловисса, с грохотом опуская ладони на стол.

— Девмес расстроится, — снова этот снисходительный тон. Будто я малое дитя, что беснуется.

— Он избивает их, не кормит. Но ты отлично знаешь об этом и ничего не делаешь. — Теперь же дядя посмотрел на меня, его глаза опасно блеснули. — Ты видишь их страдание и до сих пор никак не приструнил этого дэволово сына!

— Так уж прям не приструнил?

— Раз он продолжает издевательства, то нет.

— А ты все знаешь, ведь так?

Я крепче сжал руки, пытаясь успокоится.

— Ну тише, сын. Поверь мне, Девмес не раз подвергался кругу. Более того, он знает, что, встретить ты его — убьешь. Я дал тебе на это право.

Кловисс ухмылялся, его все это забавляло.

— Так вот какие нынче законы у Хранителей, — процедил я.

Кловисс вздохнул и полностью отодвинул свои дела. Его взгляд говорил: «осторожней, Игнар, ты играешь с огнем».

Я ненавидел себя в такие моменты. Мое тело покрывалось едва заметной испариной, которую я не мог контролировать. Мой грозный зверь, живущий во мне и желающий крови, превращался в испуганного ребенка, которого пороли до потери сознания у всех на виду. Но я учился бороться с этим. С раннего детства каждому инурийцу говорили, что страх нужно уметь укрощать. Дэволы питались им и становились сильней. А еще им питался мой дядя, поэтому, натянув самую равнодушную маску, я посмотрел ему прямо в глаза.

— Закон таков, каким и должен быть в военном положении. Любой Хранитель на счету у Меках, и ты знаешь это, — строго произнес Кловисс. — Я не могу убивать обученных солдат, но, напомню, при этом разрешил сделать это тебе. Это все?

— Я пришел напомнить тебе о вчерашнем разговоре. О браке, которого не будет.

— Ах, действительно! — он откидывается на спинку стула, и только сейчас я замечаю, что на дяде нет привычного камзола. Он сидит в простой белой рубахе и штанах. — Как же я мог забыть? Позволь спросить, не виновна ли в этом наша прекрасная Меках?

— Здесь нет виноватых, и ты это знаешь, дядя. Я не люблю Велассию. — Я не стал говорить, что Теодора моя пара. Не сейчас.

Прежде чем ответить, Кловисс бросил быстрый взгляд на кулон.

— Любовь ничего не решает.

— Любовь решает все!

— И ты хочешь расторгнуть столь выгодный брак из-за мнимой любви к Меках? А ты не думаешь, что это такое же короткое увлечение, как и твои прошлые похождения?

— Нет, — сглотнув, сказал я. — Все намного сложней.

Пусть я старался храбриться, мой голос звучал опустошенно.

Я ожидал, что после ночи, проведенной вместе, у Теодоры появится Нешам. Но этого не случилось. Дело в том, что магия не терпит лжи. Я не рассказал Теодоре всей правды. О магии, что связала нас, о моих тайнах. Поэтому связь не обрела форму. Но внутри я ощутил отклик буйной силы.

Это как прыгнуть с большой высоты и внизу живота затягивается узел, сродни тому, что найти в разгоряченной пустыне холодный источник. Как если видишь стаи птиц, взлетающих в небо, навстречу рассветным лучам. Так ощущается чистая любовь.

Сегодня я все расскажу Теодоре, и мы примем связь, как я и хотел.

Кловисс долго рассматривал меня, ища ответы на свои вопросы. Его взгляд опустился на мой Нешам. Он прищурился, и на его лице появился намек на улыбку.

— Что же, как вижу, я ничего не могу поделать! — он поднимает руки и шумно кладет их на колени. — Разве что ты можешь выполнить одну мою просьбу.

— Какую?

— Не говори ничего Велассии. — Я собрался возразить, но Кловисс жестом заставил меня умолкнуть. — Я сам поведаю ей об этом. Скажу, что брак больше невыгоден нам по политическим соображениям. Это не так сильно разобьет сердце девочке.

Я проглотил угол вины.

— Не понимаю, чем это поможет.

— Сын, ты собираешься расторгнуть договор, заключенный десятилетиями назад. Позволь сделать все правильно, избегая проблем для Храма. И еще кое-что, твоя невеста, — видя, как меня перекосило, он с ухмылкой исправился, — бывшая, разумеется. Велассия здесь и очень хочет тебя видеть. Иди к ней и поприветствуй.

— Мне нужно проводить Меках на церемонию.

Сегодня одно из самых значимых событий для Инуры. День знакомства со своей защитницей. Тысячи инурийцев соберутся на главной площади. И когда два солнца зайдут в зенит, Теодора должна выйти на пьедестал, освещенная лучами. Инурийцы откроют свою душу, пропуская связь через себя. Так, наш народ приветствует и принимает свою Меках. Уверен, площадь уже заполнилась, и все ожидали нашего прибытия. А после будет большое празднество, все города, и поселения соберутся вместе по всей Инуре и будут праздновать несколько дней. Благо на эти цели деньги выделяют Храмы. Впервые за долгое время бедняки смогут насытить свои желудки. А я отведу Теодору в большой цветочный сад. И там расскажу ей всю правду.

— Велассия тоже заслужила твоего внимания, мальчик. — Кловисс вырвал меня из моих грез. — Она не виновата, что ты передумал жениться. Поприветствуй ее, а затем я сам приду за ней и все расскажу.

Переступив через себя, я согласился. Я хотел уйти, но у меня остался еще один нерешенный вопрос.

— Я бы хотел обсудить после праздника наши траты и состояние деревни. Это больше не может продолжаться.

— Неужели я дожил до того момента, когда Игнар стал интересоваться своим назначением. Я с удовольствием обсужу это с тобой сразу же, как закончится церемония. А сейчас иди, сын мой.

Сегодня на удивление прохладный день. Так бывает только после долгих ночей, когда земля успевает остыть. Но сейчас не то время года. Интересно, с чем это связано? Может, богиня решила почтить нашу Меках?

На ум пришла еще одна мысль. Я заранее позаботился о завтраке для Теодоры. Вчерашняя новость о том, что их не кормили, повергла нас с братом в ступор. Позже Имран узнал, что всем служанкам сказали, что люди едят раз в несколько суток и Теодора еще не голодна. Кто это сказал, мы не успели узнать.

С мыслями о Теодоре я постучал в ярко-золотую дверь. Она сразу отворилась, и появилась Велассия.

Ее широкая улыбка засветилась счастьем, когда она прыгнула мне на шею и начала осыпать лицо поцелуями. Я напомнил себе, что девушка ничего не знает и считает себя почти моей женой. Но я все равно отстранил ее от себя.

Неловко улыбнувшись, я прошел к ней. Здесь заметно прибавилось вещей. На туалетном столике стояли различные баночки. Большая кровать с зеленым балдахином, завалена одеждами. Широкие кресла уставлены коробками, и в каждом углу стоит по маленькому мешку с вещами.

— Ох, Игнар, знал бы ты, как я скучала! Я каждый вечер думала о тебе! Расскажи, как все прошло?

— Хорошо. Все прошло хорошо.

Велассия, не теряя времени, схватила меня за руку и потянула в сторону кресел. Небрежным движением она скинула все коробки и усадила меня напротив себя. Ее глаза горели задорными огоньками.

— А я вот, видишь, — девушка пожала плечами, — обживаюсь. Привезла свои вещи. Конечно, пока я буду жить здесь, но после свадьбы…

— Вела, — я попытался прервать ее. Впервые я увидел ее с другой стороны. Эта девушка, некогда мой лучший друг, безответно влюблена в меня, и мне жаль разбивать ей сердце.

— Конечно же, мы будем жить вместе. Девмес уже показал мне несколько комнат в вашем крыле. Я пока не определилась, но…

— Вела, — умоляюще шепчу я.

— Думаю, скоро решу. Ох, Игнар, я так жду этого момента. Только ты и я.

— Вела! — не выдержав, рявкаю я. — Остановись, Вела. Пожалуйста.

— Что такое, Игнар? — ее лицо приняло самое боязливое выражение, и мне стало тошно оттого, что я сейчас скажу.

— Я не люблю тебя, Вела. Я всегда тебе говорил. Всегда. Прости меня.

Мне пришлось сдержать оставшийся порыв слов, чтобы не сказать о свадьбе.

Велассия вся напряглась, и ее бледные щеки приняли пурпурно-розовый оттенок. Она сглотнула, а потом расслабилась, натягивая на себя свою будничную улыбку.

— Игнар, я давно это знаю. Не переживай, я уверена, все наладится. — Велассия взяла меня за руку и накрыла своей ладонью.

— Нет. Вела, ты не знаешь. — Я закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Я должен ей сказать все как есть, иначе она и дальше будет питать надежды о нас. Она должна освободиться от меня и быть счастливой. — Я люблю другую.

— И это я знаю.

— Что? — в потрясении я поднялся, вырвав ладонь, на что Велассия стала смеяться.

— Ты влюблен в нашу Меках. Все это знают.

Она не выглядела расстроенной или потерянной, напротив, излучала радость.

— Игнар, в этом храме у меня тоже есть уши и глаза. Думаешь, никто не видит, как ты смотришь на нее? Словно она единственная звезда на ночном горизонте, — она понизила голос и отвернулась к окну. — Но ты слеп, Игнар, если не видишь, что ты не один такой.

— О чем ты?

— Каждый второй инуриец влюблен в нее. Даже я, не видя ее, чувствую в груди теплоту и надежду. Что же тогда происходит с мужчинами? — Велассия покачала головой, — Было бы удивительно, не влюбись ты.

— Я говорю о другой любви.

— Сегодня приходил мой брат Рейлас, даже он рассказывал, что не может спать по ночам. Его терзают образы после его встречи с Меках.

Я стиснул зубы. Инурийцы благодаря своей магиии тесно связаны с Теодорой. Но то, что говорила Велассия, пробуждало во мне ревнивца.

— Так что не волнуйся, Игнар. Мы справимся с этим.

Я не знал, что мне сказать. Множество раз я говорил Велассии, как сильно не хочу этого брака, что желаю расторгнуть его. Сейчас же я сказал, что не люблю ее, и даже это ничего для нее не меняет.

Во мне боролись два разных желания. Мне хотелось сказать ей все прямо. Что все кончилось и свадьбы не будет, но потом я вспомнил слова дяди. В конце концов, я развернулся к двери.

— До свидания, Вела. Меня ждут дела.

Я ушел, не дожидаясь ее слов.