Голос из Тьмы

Глава 19

Известно, что Связь работает в обе стороны. Но, скорее, это относится к эмоциональному плану. Нешам связывает души Инурийцев и Меках напрямую. С помощью связующей магии Меках получает в распоряжение всех инурийцев. Но больше всего власти подвержены Первые.

Из личных дневников Верховного Хранителя Инуры.

Теодора

Туфли все еще висели у меня на руках, и я шла босиком. Дверь совсем близко, но я остановилась и глупо улыбнулась в пустоту.

Хотелось оказаться в другом месте. В руках Игнара. Чувствовать его тело, тепло рук. Видеть все потаенное в глазах. Теперь я знала о его чувствах, ощущала взаимность. Пусть не словами, но его глаза поведали о многом.

Игнар робел под моими руками, пока я изучала его. А когда он поднял свои бездонные глаза — я утонула в море космоса, отраженного в темноте.

«Мой звездный принц», — пронеслось тогда в голове.

Поцелуи туманили ясность, но я смогла остановиться — пусть и с трудом. Вязкая тайна висела между нами, стоило нам хоть немного сблизиться. Он скрывал что-то, что каждый раз заставляло его сомневаться. Это передавалось по нашей связи.

Но теперь, когда мы оба открылись, сдаваться я не намерена. Жизнь и так отнимала у меня слишком многое. Теперь я держалась зубами за то, что мне по-настоящему дорого.

Пританцовывая, я зашла в квартиру.

Все гости разошлись, в квартире стояла мирная тишина. И лишь Кевин остался спать на нашем диване. Проходя мимо, я провела ладонью по его спутанным волосам, и он, негромко засопев, перевернулся на другой бок.

Джессика сидела за столом. Она переоделась в домашний костюм серого цвета и заплела волосы в низкий хвост. Ее взгляд был прикован к центру стола.

— Джессика? Ты в порядке?

— Нет, совсем нет, — не глядя на меня, ответила Джесс.

Я села напротив нее, положив ноги на соседний стул. Ступни ныли, но от этого мое настроение не портилось. Джесс не замечала моего возбуждения и подрагивающих уголков губ.

— Мне кажется, — лукаво начала я, — или дело в нашем недавнем госте. Знаешь, очень высокий, с дурацкой прической?

— У него классная прическа! — громко сказала она, и я засмеялась.

Кевин что-то пробурчал, и мы затихли.

— Я сумасшедшая, да? — Джесс потупила взгляд. — Я его только встретила! Не знаю, что на меня нашло. Но он… так понравился мне! И, кажется, я ему тоже.

— Понимаю. — И даже очень. — Но будь осторожна, Джессика, не увлекайся. Дай себе немного времени.

Джессика моргнула, и ее взгляд переменился. Что-то недоброе отразилось на ее лице, и я невольно сжалась.

— Сама разберусь!

— Я просто переживаю. — Я выдавила улыбку и дотронулась до ее руки, но Джесс убрала свою.

— Имран кое-что сказал мне.

— Что же? — спросила я спокойно, но ногти под столом беспрерывно пощелкивали.

— А сама ты не хочешь сказать?

Джессика расставляла ловушки. Любой ответ мог стать провальным.

— Не понимаю, о чем ты.

Глаза Джесс сузились. Ловушка захлопнулась.

Этот взгляд… Такой взгляд имели лишь те, кто познал полную чашу отчаяния, одиночества и предательства. Так смотрят побитые людьми животные, люди, которых не единожды предали, а еще дети, чьи родители предпочли собственную жизнь, чем тебя. Так смотрят те, кто привык все терять. Те, кто знали, каково это — потерять все. Те, кто будет защищать свое ценой собственной жизни.

Моя Джесс, милая сестра, родная… смотрела на меня как на предателя. С презрением и злостью. Этот взгляд пробил мою защиту, сбил и растоптал все внутри.

— Думаешь, я совсем глупая?

— Я никогда так не считала, — я не услышала собственных слов.

В ушах громко кричало: «Врунья! Врунья! Врунья!»

— Я подыгрывала тебе, Теодора, относилась с пониманием. — Джесс старалась не повышать голос. — Ты уезжаешь, и в один день наши жизни меняются! Худеешь, теряешь сознание, падаешь в обморок! Потом в наш дом заявляются двое мужчин, похожих на маньяков! Я видела, как они смотрели на тебя! Как будто… будто поклоняются тебе!

— Это не то, о чем ты думаешь.

— В том-то и дело, я не знаю, что и думать! — с голубых глаз сорвались слезы. — Мне страшно, Теодора, — дрожащими губами произнесла она. — Я не хочу, чтобы и тебя забрали. У нас и так никого нет.

— Что он сказал тебе? — каждая слезинка на глазах Джесс сдавливала удавку на моей шее.

— Что у тебя есть что мне сказать. Что есть тайна, которую ты хранишь. И вы связаны ей. И что я обязательно должна все понять.

Губы скривились.

Как же ты мог, Имран? Зачем поступаешь так с ней и со мной?

— Скажи мне правду, Теодора.

Джессика сама протянула мне ладони и обхватила мои. Заглянула в глаза, уверенная, что в этот раз я не стану скрывать.

И что я должна сказать? Про магию, пришельцев? Сказать про угрозу миру и Рууна?

— Я… клянусь, я все скажу тебе. Но…

— Я поняла. Прости, Теодора, но больше я не могу верить твоим обещаниям.

Что-то щелкнуло. Настойчиво постучалось внутри.

Сердце остановилось, замерло, заплывая кровавой раной.

Только не Джесс! Она не может отвернуться от меня. Только не она.

Имран не имел никаких прав говорить ей. Это не его тайна, не его жизнь.

Ослушался приказа! Как он посмел?!

Дарин.

Я чувствовала ее ярость, подстегиваемую… страхом? Дарин пробудилась и теперь буйствовала где-то рядом. Что-то иное отвлекло меня.

В углу комнаты что-то шевельнулось, медленно сползая со стен. Черными тонкими кляксами они стекали с потолка и окон. Сначала легкое шуршание, а потом и крики прорезали уши. Голоса говорили все ближе:

— Наказать! Наказать! Наказать!

Эти голоса не принадлежали Дарин, они иные. Все чувства обострились и вопили только одно: «Беги!»

— Тео, все хорошо?

— Да, да. Все… в норме. — Я тряхнула головой, чтобы отогнать от себя рой голосов. — Мы целовались с Игнаром.

Не знаю, зачем я это сказала.

— Когда?

— Только что, — отстраненно, будто не своим голосом, ответила я.

— Вы вместе?

— Не знаю. Я не хочу вновь обжечься, не хочу чувствовать эту боль.

Никто не причинит тебе вреда. Больше нет.

— Ты его любишь?

— Не знаю.

Мне хотелось схватиться за голову и кричать, лишь бы ушли громкие крики: наказать! Сила и воля Дарин наполняла меня все больше, а я даже не сопротивлялась. Я здесь и не здесь. Моргнув, я не понимала, кто отвечает за меня. Я или Дарин? Дарин или я?

— Теодора, пока ты не попробуешь, не поймешь, какого это — любить!

Я и так знала, что это больно.

Я не позволю ранить тебя.

— Я не позволю ранить меня, — прошептала я в унисон.

Комната почернела, но Джессика не замечала, как вокруг нас сновали тени.

Я повернулась и пошла в свою комнату, не слыша, как звала меня Джесс. Голова закружилась, глаза закатились, и я упала на кровать.

Вся земля окрасилась красным цветом. Кровь ручейками стекалась в лужи. Небо затянулось, оно оттеняло бордовым. Солнце ушло, будто сама природа закрыла глаза, лишь бы не видеть столь ужасную картину.

В воздухе витал запах железа, который еще много лет будет преследовать тех, кто когда-либо пройдет здесь. Вороны кружили вокруг трупов, сдирая тухлую плоть. Разорванные тела лежали друг на друге, источая смрад смерти.

Она стояла посреди поля. Черный костюм испачкался кровью. Широко разведенные руки сжимали кинжалы, с которых до сих пор стекали бурые капли. Волосы черными прядями развивались на ветру, а в глазах горело два адских пламени. С лица не сходила широкая, безумная улыбка.

Девушка повернулась. Здесь я была лишь бестелесным духом и могла только наблюдать.

— Они падут от моего меча! Любой, кто посмеет бросить мне вызов! — скалясь, произнесла Дарин.

Мой бестелесный дух согласно закивал и подлетел ближе.

Большой черный ворон пикировал к одному из тел, что лежало под ногами Дарин. Птица не испугалась и принялась выклевывать глаз.

— Чертоги открыты. Я слишком долго спала, но, наконец-то, проснулась. Пришла моя очередь брать все в свои руки.

Дарин посмотрела на меня, прожигая пламенем.

Смерть близко, ее не избежать.

Грудь придавило, глотнуть воздуха не выходило.

Я резко вскочила, голова запульсировала знакомой болью. Пот холодным градом катился по спине, руки онемели. Я считала до десяти в попытке отдышаться и прийти в себя. Постепенно страх отступал, и я поднялась, держась за живот.

Все казалось таким настоящим и ярким! Образы, запахи. И страх.

Неужели, безумие столь близко, что я не могу контролировать себя? Нужно рассказать братьям. Время пришло!

Я подошла к зеркалу и пригляделась, выискивая изменения. Не знаю, что я хотела увидеть. На меня смотрела обыкновенная девушка со спутанными волосами, синяками и… Глаза. Глаза смотрели с насмешкой, азартом и почти неуловимым пламенем.

Я раскрыла рот, но не смогла издать и звука. Отражение не двигалось, губы оставались сомкнутыми.

— Ты не принимаешь меня, — раздался голос из зеркала.

Моим ртом! Моим голосом!

Девушка, смотрящая на меня, менялась. На коже проступали черные вены, ползущие по всему телу. У глаз они собрались крупными линями. На руках огромные черные когти. Вокруг ног танцевали тени, клубились и поднимались выше.

— Дарин? — прошептала я.

— Ты не должна бояться меня. Я есть ты, ты есть Я. Узри меня, поверь мне и пойми, кто же я!

— Ты тьма? Из меча.

Дарин оскалилась и рассмеялась. Комната чернела, и тени медленно выползали из-за зазеркалья.

— Слепая! Увидь истину!

— Я не понимаю! — что есть мочи, крикнула я.

Губы девушки подрагивали, обнажая острые зубы.

— У меня нет времени! Мне нужен Руун! Я жажду мести! Мы жаждем!

Ее волосы поднимались, подхваченные тенями. Глаза зажглись, и я ощутила ужас перед ней.

— Зачем тебе Руун?

И она стушевалась и отвела взгляд.

— Я не помню. Но знаю, что он отнял у меня кое-что важное. Отнял мою свободу! Запер меня! Лишил жизни! Истинной жизни, — сказав это, она подняла взгляд. И я отступила.

— Не время болтать. Если ты не примешь меня, тебя разорвут.

— Кто? — голос подвел и дрогнул.

— Они, — жестко улыбнувшись, Дарин покосилась на тени, что ползли в мою сторону. — Пора открыть глаза.

Кожа загорелась, и крик боли сорвался с губ. Вены на моих собственных руках менялись, становясь черными. Знаки засветились, но их поглотила тьма, ползущая по коже. Ногти удлинялись.

— Хватит! Нет! — мои ладони шарили по лицу, ощупывая выступающие вены.

— Прими меня!

— Нет!

Я упала на пол, пыталась уползти. Но вдруг Дарин низко склонила голову и сделала шаг прямо из зеркала. Нога, будто поломанная, опустилась на пол. Рваными движениями она прорывала завесу и выглядела при этом как тряпичная кукла.

Собственный крик оглушил меня, но я не собиралась сдаваться. Дарин надвигалась, шевеля руками и двигая шеей. Она упала передо мной и медленно придвигалась ближе. Когтистая ладонь схватила меня за ступню и потянула на себя.

— Отпусти!

Я пнула ее со всей мочи. Удар пришелся по челюсти, и она неприятно щелкнула. Дарин замерла. А потом рукой вставила сломанную кость на место.

— Глупая, — только и сказала она, когда тьма устремилась вверх по моей голени и выше.

Дверь отворилась, и в комнату влетела Джессика в одной пижаме. Она оглядывала комнату, а потом повернулась ко мне.

— Теодора! Что случилось?

Я неопределенно кивнула. Тьмы больше не было. В отражении только я, но в зрачках мелькнул странный блеск, так походивший на тлеющие угли.

...

Что-то не так.

Зуд преследовал меня даже в костях. Я сжимала клинки, ощущала, как болезненно впивалось дерево в кожу. Носом втягивала аромат, словно бродячий пес вынюхивает ужин. Но я, чуяла лишь слабость.

Я не понимала, сон или явь? Тени живыми змеями ползли за мной, тянулись от предметов, деревьев, моя собственная будто ожила и намеренно играла со мной, не повторяя движений. В голову будто прокрался кто-то еще, явно приглушая мой страх. Или, может, менялась сама я?

Сон, Дарин, все это… Несмотря на страх, нереальность происходящего, я четко знала, что это правда. Мировоззрение ширилось с каждым днем, и приходилось принять несколько фактов. Первое: Дарин существует. Она дух, материя или магия из меча. Возможно, она преследует каждого Меках и сводит его с ума. Второе: я должна рассказать братьям правду. Я самонадеянная мелкая дура, раз думала, что смогу справиться с тем, что мне не подвластно и чуждо сама. Третье: я обезумела. Раньше каждого из предыдущих Меках. Я видела тьму Дарин, видела тени, видела иллюзии… И до сих пор продолжала видеть.

Каждый день приносил новый ужас, открывал меня новую. Я не успевала за собственными изменениями, не поспевала за мыслями. И все больше отвергала себя и ненавидела.

После случая с Дарин я решила отправиться на погружение. Собрала вещи, переоделась, почти вышла из дома, но остановилась. Образ бледного Кевина, идущего на дно, и мои — чужие — когтистые руки тянутся к нему.

Тошнота подкатила к горлу, и я не смогла.

Слабая, хрупкая и злая.

Тогда я отправилась на тренировочное поле. С каждым шагом погода намеренно ухудшалась, голоса стали настолько громкими, что я путалась в шуме. А еще я злилась, и чем сильней — тем громче вой вокруг.

Дарин знала Рууна, по ее словам, именно он заточил ее в «тюрьму». Я не могла связать логическую цепочку. Если Руун запер Дарин, как она связана с мечом? Сколько лет Рууну, если он застал начало меча? Почему Руун запер ее? Кто она?

С каждым новым вопросом становилось яснее, что мне недоговаривают чего-то важного или я не замечаю очевидных вещей.

Подгоняемая ветром, я кружилась по полю. Если вначале оружие выпадало, я падала и сдирала колени и ладони, вышибала суставы, то сейчас я крепко держалась и наносила удары. Становилась смертоносной.

Тени кружили вокруг меня, защищая невидимым коконом. Они тянулись к Дарин, а Дарин… была рядом? Чьи это тени? Ее или мои?

Они наши. Чем ближе ты ко мне, тем сильнее они притягиваются к тебе. Этих бояться не стоит. Они подчиняются нам. Они подчиняются МНЕ!

Что-то странное творилось с моим сознанием. Еще утром я тряслась от страха, а теперь спокойно перед ее голосом.

Глупая! Не признаешь! Отгораживаешься. Мне приходится усыплять тебя. Ты должна привыкнуть ко мне.

Я не должна давать Дарин столько свободы. Тени должны пугать меня. Но я…

Картинка перед глазами меняется. Силуэт Игнара перед глазами и время будто замедлилось. Я видела ссадины и ушибы, синяк под глазом.

Страх новой вспышкой сбросил оковы, что создала Дарин. Я вдохнула полной грудью, и в одну секунду вокруг меня собрались тени. Между нами открылся маленький туннель, и я знающим движением зашла в него. И оказалась рядом.

Что произошло?!

Магия течет. Магия влечет. Магия управляет.

— Что с твоим лицом?

Лицо Игнара изменилось, показывая мальчишескую усмешку с ямочкой. Меня пробила дрожь, скапливаясь внизу живота. Перед глазами замелькали наши объятия, смелые поцелуи и взгляды.

Я почти забыла о тенях, что окружили меня, но по ним прошла рябь. Вновь стук в голове, и я повернула голову.

На поле вышел Имран.

Я словно поезд, слетающий с рельсов на полной скорости. Мне не нужен гнев Дарин, потому что мой собственный застучал в ушах так громко, что стал оглушать.

Моя Джесс. Сестра. Подруга. Она больше не верит мне, потому что Имран не смог сдержать язык за зубами. Потому что посчитал, что имеет больше прав.

Меня трясло, а щеки горели. А адские тени шептали:

— Ослушался. Ослушался. Ослушался.

Эти голоса не принадлежали Дарин, не походили на скрежет тех, кто преследовал меня. Эти — другие — говорили четко и ясно. Каждое слово пропитано ядом и болью.

— Мы могли потерять ее. Покажи им, кто хозяин. Покажи. Покажи!

Никто, кроме меня, не реагировал, а значит, не слышал вопли, что жужжали у самых ушей.

Потому что они часть тебя. Они часть нас.

Я тонула, как Кевин когда-то. Но не в толще воды, а в собственном безумии. Гнев так силен, что я не могла мыслить. Крики такие громкие, что я потерялась. Чужое присутствие внутри столь явное, что я не могла отделить себя.

— Теодора, как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

Ответы — крик. Отчаяние перемешалось в словах. Я доверяла ему, а он предал меня. Все, кто мне дорог, рано или поздно уходят. Даже Джессика доверилась незнакомцу, а не мне.

— Накажи. Накажи. Накажи.

Тени не желали замолкать.

Руки забила дрожь, и я крепче сжала кинжалы. Мне неважно, верит ли мне Джессика, неважно, что меня предали. В голове лишь одна мысль…

Наказать. Наказать. Наказать.

Внутри все оборвалось. Борьба с само́й собой закончилась. Что-то дремлющее во тьме моей души подняло свою голову, расправило лапы, раскрыло крылья. Дарин умолкла: есть только я и желанная легкость.

— Я подумала, что пора улучшить наши тренировки. Мне кажется, надо что-то посложнее. Тактика двойного боя. Вы против меня, а я против вас.

— Наказать. Наказать. НАКАЗАТЬ.

Имран действовал быстро. Рубящий со свистом летел на меня, и я перекатилась. Он вновь стал наступать. Я поднялась на ноги и нырнула под меч. С размаха ударила рукоятью ему в предплечье, прямо в мышцу. Рука зашла судорогой, пальцы отпустили меч, но Имран перехватил его второй, а затем оттолкнул меня. Целясь по моим ногам, быстрыми шагами, Имран настигал меня, короткими и быстрыми движениями кинжалы почти достигали цели, но Имран успешно отбивал их.

А потом с силой заехал мне в лицо.

Мир закружился, словно на карусели. Нос больно заныл, а горячая жидкость потекла по губам. Я облизнула соль с железом и хмуро глянула на Имрана. Тот, видимо, поняв с какой силой сделал это, отступил.

— Такал! Теодора, прости меня.

Я шумно сморкнулась и сделала шаг к нему. Имран потерял концентрацию, думая, что все кончилось, и поэтому, когда кулак прилетел в его синяк, он потерялся. Затем рукоять ударила в висок, а ноги сделали подсечку. Он упал.

Игнар стоял безучастным, наблюдая за каждым движением, чем раздражал. Я хотела пойти к нему, но Имран уже поднялся. Обида затуманила разум, вой теней усилился. Я бросилась на Имрана, и он не успел заблокировать мою пару. Кинжалы опустились ему на грудь, но я не остановилась, а завела второй клинок на правый бок. Он успел отреагировать и оттолкнул меня тяжелым ударом в живот.

Я вновь на земле и, не обращая внимания на тошноту, поднялась на ноги. Улыбка с кровавыми зубами приклеилась к лицу.

Послышались едва уловимые шаги. Словно рысь, Игнар надеялся подкрасться. Я ударила локтем наотмашь, но не достигла цели. Вместо этого Игнар нырнул под меня и оказался перед лицом. Подмигнув, он кру́гом вывел меч и стал теснить меня. Теперь на поле бились мы втроем.

Бой набирал обороты, музыка стали становилась громче, а мы кружили ей в такт. Сделав обманный маневр, я надеялась достать до него, но Игнар парировал, заставляя свой меч и мои клинки, замереть в воздухе. Мы пытались пересилить друг друга. Сквозь собственный рык я слышала довольный рокот теней. Игнар увел меч, проскользнул мне за спину и пнул меня ногой в спину, заставляя упасть на колени.

Жгучая боль тупой иглой пронзила таз, и я зашипела.

Я медленно обернулась и заметила тень вины в его глазах. Он хотел подойти, помочь встать, но я сделала это быстрее. Врезавшись в его тело своим, я повалила его на землю, нависая. Тяжелое дыхание обжигало легкие.

— Наказать. Наказать. Наказать.

Я отбросила тренировочные клинки. Расправив ладонь, прикрыла глаза. Символы руки обожгло, и наконец, меч лег в руку. Приятная дрожь прошла по телу.

— Теодора! — кричит Имран. — Что ты делаешь?

— Не вмешивайся! — сказала я странным, чужим голосом. Он принадлежал мне и одновременно сотням другим, наблюдающих из тени.

Мой взгляд сосредоточился на Игнаре. Он не выказывал страха и выглядел абсолютно спокойным. Что-то не так. Колокол бил в голове, даже та древность, что пробудилась, не желала этого. Оно стучалось, просило разжать ладонь. Но мне было плевать, я лишь хотела выпустить злость. Хотела…

— Наказать! Наказать! Наказать!

Голоса становились злее и требовательней. Они хотели крови, просили ей. Умоляли меня накормить их. Руки поднялись, держа острие над сердцем Игнара.

— Теодора, — позвал Игнар. Его голос прорвался сквозь шум. — Ты хочешь этого?

Тьма кружила вокруг нас коконом. Теперь отчего-то я знала, что ее видят все. Тени метали песок, трепали волосы.

— Наказать. Наказать. Наказать.

— Все хорошо, Котсани, сделай то, что должна.

Голоса завыли громче. Не сводя глаз с Игнара, я медлила. Голоса… что не принадлежали Дарин!

Тени… Почему я слушала их? Почему…

Ты не принимаешь меня. Не принимаешь.

Слова Дарин притупили вой. Она звучала надломлено, и усыхающее.

Что происходит?

Она не ответила, но я все равно поняла. Дарин дала почувствовать мне, как ее магия боролась с тьмой, как она разгоняла их до последнего, пока я полностью не подчинилась. Но даже так ей не хватило сил, ведь я отвергала её.

Тени, чуждые миру, неприкаянные. Они услышали зов и пришли. Им хотелось отведать злости, гнева, а я их лучший источник. Дарин боролась, ведь она… любила братьев. Это стало таким неожиданным открытием, что внутри меня зародились новые силы на борьбу.

— Пусти нас! Дай наказать! Мы хотим угодить новой Хозяйке!

Туман чужих мыслей рассеялся, и я вновь увидела Игнара, что терпеливо ждал любого моего решения. Жизнь или смерть. Он примет все от моей руки.

Но я не хочу! Тогда почему же руки медленно опускались, приближая Игнара к смерти? Нет! Нет!

Почему он ждал, почему не толкнул меня, не остановил? Почему дает этому случиться. Чего же он ждет?!

Тебя.

Игнар ждал, когда я справлюсь сама. Он верил в меня.

Если я не смогу справиться с темным зовом, то я не смогу справиться ни с чем.

Меч замер.

Смотря в глаза цвета ночи, я думала о том, насколько удивительная жизнь. Мне всегда казалось, что она полна смысла, но только сейчас я по-настоящему его обрела. Будто закрытые двери, наконец, распахнулись, явили мою истинную суть. Я была зла, никогда никому не доверяла, я боялась брать ответственность и избегала любой привязанности. Но потом в мою жизнь вошли они. Вошел он.

Мы не были друг для друга спасением. Скорее два пламени, что бушевали вокруг и ждали, кто кого быстрее поглотит. Игнар подстрекал меня, при этом наставляя на путь. Он вызывал во мне противоречия, вынуждая расти.

Они заставили меня почувствовать себя по-настоящему нужной.

А что смогла я дать взамен? Слабость? Неуверенность? Я не призналась, что тьма давно глодала меня. Не могла решиться на отчаянный шаг. Всегда сомневалась.

Я простой, слабый человек.

Им нужен другой, более сильный Меках. И это не я.

Меч почти проткнул его грудь. Я улыбнулась дрожащими губами, слеза упала ему на щеку, и зрачки Игнара тут же расширились. Я вложила в свой взгляд все свои чувства, прежде чем клинок резко вошел мне в живот.

Рот наполнился горечью и кровью.

— Нет! — закричал Игнар.

Но тени опередили его. Они зашипели и отшвырнули меня в скальную стену. Затылок обожгло, мир завертелся. Вереща от ярости, они хватали меня за руки и ноги, царапали когтями, и длинными пальцами заползали в рану, слизывая кровь.

— Не подходите! — крикнула я братьям, но они не слышали. Поэтому я обратилась к ней, к единственной, кто мог помочь: — Дарин, они не должны пострадать.

Я пытаюсь…

Будто эхо, ее голос звучал издали.

— Что мне сделать? Как принять? Как принять тебя, Дарин?

Я держалась за живот, привалившись к скале. Кричать я не могла, сил не оставалось, поэтому лишь наблюдала угасающим зрением, как мрачные чудовища лакомились моей кровью.

Уже слишком поздно. Ты… должна была… сделать это раньше. Теперь только один выход…

— Нет, — я покачала головой, догадываясь, о чем она. — Не уходи!

Внезапно меня пронзила чужая воля, я больше не была собой. Дарин выпрямилась и скривила лицо в оскале. Ладонь поднялась, и волна магии темной такой силы обрушилась на тени, что они рассыпались и превратились в прах.

Также быстро сила угасла, покидая меня уже навсегда.

— Теодора! — Игнар подлетел и обхватил мое лицо.

— Она ушла, ушла…

А я вместе с ней.