Год Оборотня, или Жизнь и подвиги дона Текило

Приблизительно два года спустя

Дело с похищением Тройного Оракула у бесстрашного и отважного дона Текило не заладилось с самого начала.

Достойно отметив начало нового предприятия сплошной дозой возлияния, отважный искатель приключений спустя неделю после памятного разговора в «Морском оке», наконец, покинул пределы иберрской столицы. И двинулся в сторону Чудурского леса, где, по сведениям дружище Леокадия, скрывался искомый артефакт. Увы… Увы и ах, но путешествие дона Текило никак не заслуживало быть упомянутым в его авторском цикле «Самые короткие и быстрые путешествия моей жизни».

Для начала дон Текило заблудился в окрестностях столицы, повернул куда-то не туда и очутился в деревеньке, жители которой не умели выращивать виноград. Да, следует признать, три с половиной века назад сельское хозяйство не было столь успешным, как сейчас, и бедным крестьянам приходилось довольствоваться напитками невиноградного происхождения. Пшеница у них тоже не росла, хмель вял на высоких горных склонах, и приходилось страдальцам изобретать всё новые и новые, странные, странноватые и еще страннее способы залить живительным огнем страждущие души. Дон Текило, великий знаток спиртосодержащих жидкостей, был вынужден пожертвовать своим временем, чтобы лично участвовать в дегустации особой опытной партии настойки из горной серой полыни – единственного растения, вольготно чувствовавшего себя на местных тощих землях.

Попробовал.

Шестью неделями позже, когда сломанная во время охоты за маленькими зелеными летающими человечками, которые пытались отнять у дона Текило бутыль с драгоценным эксклюзивным напитком, нога благополучно срослась, авантюрист похромал к нужной цели.

Местная лекарка посоветовала давать ноге отдых почаще. Благородное воспитание дона Текило, не полученное, но подразумевающееся, не позволило ему ослушаться совета почтенной дамы. Отдыхал. Почаще. Разумеется, в максимально приспособленных для этого условиях. И, так как аванс, выданный Леокадием, дон Текило спустил в первой же гостинице, пришлось откуда-то добывать деньги на путешествие.

Никогда, действительно никогда еще ранее не изобретал дон Текило столько способов относительно честного отъёма денег у населения.

Предлагал отвести к знакомому волшебнику коня какого-нибудь излишне честного и растяпистого жителя (вариантов, зачем, у дона Текило было множество. От увеличения числа будущего потомства до специальной магической обработки копыт, чтоб не стирались и звенели музыкальнее). А в следующей по дороге деревеньке, иногда даже двух-трех, он мог смело выдавать себя за чудотворца. Достаточно было озаботиться о возможных путях отступления, верно рассчитать время, принять соответствующую позу… и тут же, когда на горизонте появлялось облако пыли, свидетельствующее, что небесные покровители «странника» услышали его призыв и вот-вот прибудут в деревню обещанные жертвенные скакуны, тихо слинять, чтоб не потребовали вернуть выданных под честное слово золотых и быструю, отдохнувшую лошадку.

К концу года Буревестника лошадиная тема авантюристу приелась. И к началу года Болотной Гадюки дон Текило основал банк с Особым Паевым Фондом. Особенность пая состояла в том, что некоторым – самым ушлым, зажиточным и богатым жителям деревеньки или мелкого городка, дон Текило предлагал в складчину купить кусочек земель, буквально только что, неделю назад, открытых за таинственным Западным Океаном.

Тем, кто вложит золото в развитие заокеанских владений, выдавался роскошный пергамент, весь в печатях и залихватских подписях, на котором черным по белому король Иберры рукой дона Текило обещал своим подданным пять (или даже десять) лет налоговых льгот при условии, что они отправятся за западные моря собственноручно строить там Новый Аль-Миридо. Самым неверующим и подозрительным дон Текило показывал карту таинственных Западных Земель, немного смахивающую на наспех подкорректированный портрет директрисы местной воскресной школы. Действовало безотказно. И цены на кирки, лопаты, пробковые спасательные круги и свистки-артефакты, отпугивающие акул, по пути следования дона Текило взлетели до небес.

Конечно, купить столь роскошный пай мог позволить себе не каждый. Поэтому для остальных жителей города (или деревни - смотря что попадалось дону Текило по пути) предлагалась игра с ласковым и беззаботным названием «Угадайка». Заплатив золотую монету, вы получали скромную квитанцию на посещение королевской казны. Предполагалось, что если бывший владелец золотой монеты потом узнает ее среди всего остального содержимого королевской сокровищницы, ему вернут и саму монету, и стократную премию за наблюдательность.

Через пару месяцев, сбегая от игроков, не дождавшихся возвращения из королевских кладовых первой партии угадывателей, дон Текило набрел на поселение гномов. Убедил их не выдавать его человеческому правосудию, ибо пользу принести может. Честно сдержал свое слово, целых одиннадцать минут проработал на переноске корзин и тюков от плавильни к кузне… После чего, по очень большому секрету, продал серьезному правильному работящему гному тайну полынной настойки в обмен на свободу.

Так как свободу дон Текило любил, он продал тайну каждому встретившемуся ему на пути от плавильни к кузне гному. Гномьим кумушкам и гномьим детям он ее просто подарил, решив не жадничать… И, когда весь горный клан Гогенбрутт, вооружившись мешками, корзинами, кирками, тщательно таясь и шифруясь от своих собратьев, бросился в ущелья собирать необходимые для изготовления напитка ингредиенты, дон Текило спокойно обчистил сокровищницу и степенно удалился восвояси.

В следующем селении дон Текило (припрятавший по пути самые ценные вещицы на черный день) доблестно принял на себя командование обороной от нашествия, цитируя отчеты королевских следователей, расследовавших сие происшествие, - «перевозбужденных приемом неизвестного науке препарата, античеловечески настроенных, отдельных гномьих элементов, вооруженных наисовременнейшим оружием». Когда первый десяток гномов, сверкая глазами и закусив бороды, снес большим направленным взрывом жалкие три телеги, изображавшие деревенские баррикады, дон Текило уже был далеко: спешил с донесением в столицу с просьбой срочно выслать королевское войско для усмирения сумасшедших рудокопов из клана Гогенбрутт…

Отчет о путешествии дона Текило из Аль-Миридо на север Кавладора, в Чудурский лес, будет не полон без упоминания о тех прелестницах, жертвами которых он регулярно становился. Аугуста, Бьянка, Вероника, Галина, Деомира, Евлалия, Ёлисея, Жизель, Зинаида, Ипполита, Йордания, Констанция, Лизетт, Моника, Нуриэль, Овидия, Прокопишна, Роза, Стегозаура, Таисия, Утопия, Фаина, Хармония, Циветта, Чилления, Шарлота, Щеботания, Твердая Ы, Эва, Юлиана, Яга…

Остановимся, переведем дух, и продолжим: Антуаннета, Барбара, Вранческа, Гермиона, Дагмара, Елена, Ёженька, Жозефина, Зара, Иветта, Йети, Козетта, Лаура, Мальвина, Нинон, Олимпиа, Пупочка, Регинетта, София, Татьяна, Ура, Флоринда, Хлоя, Цимцелина, Черная Чича, Швета, Щас-Помру, Мягкая Ы, Эвридика, Юм-Юм… О, милые дамы! Дон Текило просто не мог пройти мимо вас, не почтив ваших милых ушек изысканными сонетами и комплиментами! Не мог пережить, что вы не получите из его рук какого-нибудь милого пустячка, например, букета роз, фунта апельсинов, а в случае Стегозауры – им, доном Текило, пойманных кузнечиков.

А их, прелестниц, мужья? Именно они, как сговорились, всеми силами старались помешать отважному дону закончить путешествие. Спасаясь от очередного ревнивца, дон Текило даже пожалел, что не рискнул отправиться в Чудурский лес телепортом. Конечно, это поставило бы крест на его гениальной идее появиться в ближайшем к искомому Оракулу городке незаметно, не привлекая внимания… Но обоюдоострый меч супруга донны Розы крест-накрест рассек его, Текило, любимую походную куртку, так что пришлось пересмотреть свои принципы и всерьез задуматься о личной безопасности. И отважный искатель приключений и любитель чужих жен, завершив дуэль своим коронным ударом, сбежал от очередной пассии в твердом намерении не тратить зря времени и поспешать к Чудурскому лесу…

И буквально час спустя, на очередном повороте извилистой дороги, ведущей из Иберры через склоны Илюмских гор, дон Текило встретил ее. Прелестнейшую донну Катарину.

Она была все так же хороша, как и в день их первой встречи. Ореховые теплые глаза, косы цвета крепкого кофе, лицо оттенка топленого молока, алые как розы губы… Заметив на обочине прихрамывающего, в растрепанной одежде, усталого путника она, да благословят боги ее христианское милосердие, велела кучеру остановить карету и вполне искренне предложила страннику подвезти его до ближайшего поворота. Дон Текило, и в самом деле взгрустнувший и уставший, поднял глаза от дорожной пыли, увидел Ее… Донна Катарина была истинной сеньорой. Сеньорой до кончиков ногтей, до самых краешков кружев своей нижней юбки, поэтому своих слов назад она не забрала, позволив дону Текило проделать часть пути на запятках ее кареты; вот только до разговора с ним она, как и десять лет назад, не снизошла…

Потом, добравшись до очередного постоялого двора, дон Текило неделями пил горькую, рассказывая всем желающим историю своей самой печальной любви.

Было дело, лет пятнадцать назад дон Текило очередной раз влюбился. Нет, не в донну Катарину, а в эту… как ее… Роскошная иберрийка, с обворожительными изгибами и добросовестной кухаркой, чьими творениями соблазнился отважный искатель приключений, оказалась замужем. После краткой, но шумной беседы дона Текило с некстати вернувшимся мужем, прелестная дама сердца, обнаружив себя вдовой, закатила истерику. Вышвырнула из окна сначала самого виновного в разрушении домашнего очага, а потом на него - половину мебели, попала по буйным вороным кудрям комодом, а затем, с чувством выполненного долга, удалилась к постоянному любовнику. Дон Текило остался лежать на мостовой, весь в обломках мебели, и в контуженой голове мысли протяжно пели песню о ста самых бурных разрывах отношений в его жизни…

Когда неделю спустя несколько спавший с лица дон Текило покинул городской приют для больных и увечных, ему на пути встретилась Она. О, Она была истинным чудом! Ангелом, спасительницей и благодетельницей для всех, а тем более для сирых и убогих. Потом, когда пришло время ненадолго вынырнуть из любовного угара, дон Текило в глубинах своей души поблагодарил роскошную истеричку, которая пока что оставалась лучшей комодометательницей его жизни, за неделю, проведенную в приюте. Потому как если бы не она, дон Текило никогда бы не встретил донну Катарину.

О, донна Катарина! Страстные глаза, ласковые руки, доброе сердце… Донна Катарина недавно овдовела («Я не виноват,» - жалобно молил о пощаде дон Текило, - «Не надо комодов…»; и прощение было ему даровано) – покойный супруг ее был намного старше и довольно хорошо обеспечен. Родственники донны Катарины, выдавшие ее замуж семнадцати лет от роду, потирали ручки и жадно облизывались на вновь обретенное наследство; родственники покойного мужа облизывались не менее жадно, некоторые – на молодую вдову.

В растерянности от всеобщего внимания, вдова обратила помыслы своей светлой души на тех, которым приходилось еще хуже, чем ей. Донна Катарина всерьез занялась благотворительностью. И дон Текило, как уже упоминалось, побледневший, осунувшийся, в одной рубахе, без куртки и плаща (куртку он потерял в доме бабенки с комодом, а плащ проиграл в кости, но это мелочи), показался ей весьма заслуживающим милосердия. Дон Текило пал на колени перед благодетельницей…

А дальше все понеслось, гремя, кружась и сияя, как золотые мониста, шелковые юбки и увешанные бубенцами барабанчики участников зимнего карнавала. Объяснения в любви, серенады под балконом, увитым розами… «Сто случаев, когда сердце дона Текило было разбито» и «Тысяча подвигов, на которые дон Текило готов ради Вас…» Честь (и состояние) донны Катарины взялись отстаивать ее братья, отец, престарелый дедушка, оба любовника бабушки и даже ревнивый кот. К счастью, дон Текило успел вовремя, добрав до полной сотни цикл под общим названием «О случаях, когда я не опоздал».

К тому моменту, когда разъяренные родственники с мечами и кинжалами ворвались в дом донны Катарины, христианский священник уже завершал обряд венчания, и добропорядочные кухарка, садовник и забежавший на пять минут проведать друга сеньор Леокадий могли дать показания, что свадьба свершилась по доброй воле и с обоюдного согласия. Родственникам пришлось, поскрипывая зубками, смириться. Не успокоился только кот; и день, и месяц, и полгода спустя он продолжал упорное партизанское сопротивление, крадя из тарелки дона Текило лучшие куски и совершая акты алхимического вандализма на его обувь и одежду.

Заботы об обожаемой супруге и пухленьком крикливом младенце, появившимся на свет в положенное время, поглотили дона Текило целиком и полностью. Всю страсть к авантюрам и всю изобретательность бывалого служителя госпожи Удачи он бросил на то, чтобы обеспечить семейству достойный образ жизни. Мошенничал в меру, компаньонов видел насквозь, поэтому не был обманут ни разу; через два года с ним начал раскланиваться начальник местной полиции и члены магистрата. Против обыкновения и даже собственных страхов, дон Текило ни разу за четыре с лишним года года не дал прекрасной донне Катарине повод упрекнуть его в чем-либо, кроме неприязни к рыжему коту. Кот, кстати сказать, постарел, потерял ухо в уличных схватках и лишь подкладывал мышей к бюро хозяина дома. Однажды вечером, сводя дебет с кредитом, дон Текило задумался, как же все-таки таинственно и серьезно влияют сотрясения черепушки на судьбы людей. И тайком от бухгалтеров и компаньонов, стесняясь собственной добропорядочности, послал в недавно открытый Университет Королевства Кавладор кругленькую сумму на исследования мозга человеческого, гномьего, кентаврьего и прочих разумных существ.

А потом дон Текило, решив встать на путь истинный, в помрачении рассудка, вызванным длительным воздержанием от горячительных напитков, с какого-то бодуна решил покаяться перед женой во всех своих грехах.

Рассказы о дуэлях, пусть даже со смертельным исходом, донну Катарину расстроили. Она, как верующая христианка, с уважением относилась к чужой жизни. Признание в длительной и успешной карьере вора шокировало добросердечную донну, и только клятвенные заверения, что он больше не будет, что он исправился, и что он готов держать отчет перед самым придирчивым аудитором за свою нынешнюю жизнь, позволили ей смириться с грехами прошлых дней.

А вот покаяния в прелюбодеянии донна Катарина не выдержала. Дон Текило лишь начал рассказывать, как женился в шестой раз, как-то так получилось, на двух сестрах сразу (ну, близнецы они были, похожие до жути. Не разобрал, бывает…), донна Катарина встала, прошла в соседнюю комнату. Достала подаренный папенькой меч - вернее, тестюшка, проигравшись в карты, заложил фамильный кладенец богатому зятю, - и милосердно, искренне, богобоязненно, абсолютно в духе крестового воинства, попыталась прирезать горячо любимого мужа.

Еще полгода дон Текило ходил вокруг своего бывшего дома кругами, пытаясь найти лазейку в убеждениях жены, пытаясь доказать ей и всем окружающим, что не так плох, как может показаться на первый взгляд, да и на второй тоже… Потом дружище Леокадий сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться; дон Текило уехал в Ллойярд, чтобы обтяпать небольшое почти законное дельце. Уехал, полностью доверяя доводам старинного приятеля, что Леокадий сможет с дружеским участием убедить сердце гордой красавицы простить непутевого мужа. Потом… Потом узнал, что донна Катарина с сыном куда-то уехала, оставив дом мужа вдруг объявившимся всем остальным его двадцати трем женам и наследникам; и дон Текило… Дон Текило, идиот несчастный, не стал разыскивать свою семью – единственную из многих, которую считал настоящей…

К этому моменту любой слушатель самой грустной и печальной истории дона начинал всхлипывать и вытирать слезы платочком.

Депрессию, вызванную неожиданной встречей, дон Текило преодолел быстро, не прошло и шести месяцев. За это время его несколько раз догоняли и обгоняли конкуренты: видимо, дружище Леокадий потерял терпение, не в силах дождаться возвращения дона Текило. А может быть, друг Леокадий потерял и разум: воры, которые собирались украсть Тройной Оракул, с каждым разом были все хлипче и хлипче… Первых двух соперников дон Текило напутствовал и даже, кажется, давал советы. Третьему искренне посоветовал не тратить время и силы впустую, а просто вернуться домой. Малый нахамил опытному советчику, чем разбудил дремавшую профессиональную гордость. Первым побуждением дона Текило было свернуть молодчику его наглую тощую шею; однако, одухотворенной встречей с прекрасной донной Катариной, пожалел. Не стал брать грех на душу (хотя какой тут грех? чистое милосердие…), но дал себе слово потолковать с мальцом по душам, когда тот будет возвращаться в Аль-Миридо.

Тот не вернулся. Остальные тоже.

И дон Текило, после очередного эксперимента по употреблению неопознанных алкогольсодержащих напитков, твердо решил облагодетельствовать воровское сообщество Аль-Миридо, принести Тройного Оракула, чтоб у всех повылазило… Что повылазило, у кого конкретно, отважный дон не уточнял: он украл у местного богатея самую лучшую лошадь и твердой конской поступью направился в Чудурский лес. Небольшое отклонение от курса, когда дона Текило случайно занесло в Вечную Империю Ци, где он едва не прирезал в пьяной поножовщине какого-то из многочисленной императорской родни, можно не считать.

И вот, наконец, в разгар весны года Оборотня искатель приключений, профессиональный вор и истинный кабальеро, с сердцем, горячим, как пламя, и печенью, проспиртованной насквозь, добрался до расположенного в лесной глуши маленького городка под названием Флосвилль.

Осмотрел два ряда уже возведенных домов и место, где когда-то будут разбиты еще две улицы. Выразил должную степень восторга. Щедро пожертвовал один фальшивый пелаверинский золотой на будущую достопримечательность: молодой носатый гном-архитектор уверял, что тут будет прекрасный отделанный мрамором фонтан, и вполне прозрачно намекал, что, будь пожертвования горожан презентабельнее, он бы с удовольствием сотворил бы какую-нибудь декоративную статую для полного ансамбля… Но дон Текило, привыкший жить сегодняшним днем, сосредоточился на поиске подходящей гостиницы, нашел, устроился и принялся тщательно разрабатывать план изъятия Тройного Оракула.