Гнев Безумного Бога

Глава 4 Империя

Миранда смотрела с вызовом.

Двое членов Ассамблеи, Аленка и маг по имени Делкама, только что завершили создание сферы иллюзии: полупрозрачного пузыря, мерцающего переливами энергии, по поверхности которого пробегали искры ослепительно-золотого и холодно-стального света. Постепенно расширяясь, сфера заставила даже обычно невозмутимых цуранийских вельмож откровенно дрогнуть. Это был защитный барьер, призванный помешать магическому наблюдению за предстоящим собранием. Более того, любой, кто попытался бы подглядеть за происходящим издалека, увидел бы лишь трёх магов, обсуждающих с Императором что-то совершенно постороннее. Вся эта сложная мистификация была предназначена для Лесо Варена — на случай, если он окажется достаточно близко и сможет использовать свою немалую силу, чтобы подслушать совет.

Остальные члены Ассамблеи магов, сопровождавшие Миранду, выглядели встревоженными. Несмотря на свой высокий статус в Империи, даже они были связаны традицией, требующей почтительного трепета перед Светом Небес. Но Миранда стояла перед повелителем Цурануанни с гордо расправленными плечами, её взгляд был твёрдо устремлён на молодого Императора, а выражение лица говорило лишь о нетерпении. Она только что приказала — нет, почти приказала — правителю величайшей империи молчать, пока магические защиты не будут установлены.

Редко в истории Империи чужеземцу доводилось предстать перед лицом Императора. Зал Высшего Императорского Совета был священным, как и весь Кентосани — Священный Город, и те, кто удостаивался здесь аудиенции, были либо послами, либо пленёнными вождями. Даже в таких случаях личное присутствие Императора было необычным, ибо он являлся божественным воплощением, олицетворением Небесной Благодати и милости для народа цурани. Однако послание Ассамблеи к Императорскому Трону было столь ужасающим, что Сэзу Первый, Повелитель Народов Цурануанни, соблаговолил лично присутствовать и выслушать предостережение чужестранки.

Огромный зал Высшего Совета был заполнен до отказа — каждый знатный вельможа, каждый мужчина и редкие женщины, правящие лорды и леди сотен Домов Империи, собрались, чтобы услышать предупреждение Миранды. Одетые в яркие одеяния цветов своих домов — здесь жёлтые с алыми кантами, там чёрные с бледно-голубой отделкой, — они сверкали вышивкой, драгоценными камнями и застёжками из благородных металлов. Согласно традиции цурани, они располагались кланами, но многие, сидя в молчаливом ожидании ответа Императора, украдкой бросали взгляды на союзников в других частях зала, на членов своих политических группировок. Политика цурани была не только смертельно опасной, но и запутанной, представляя собой вечный балансирующий акт для каждого правителя, где верность крови с одной стороны противостояла целесообразности и возможностям — с другой.

Миранда заговорила:

— Ваше Величество, лорды и леди Высшего Совета, сегодня мы пришли с предостережением — наш мир столкнулся с угрозой, страшнее которой невозможно вообразить.

Она тщательно продумала каждое слово, ожидая созыва Совета вместе со Всемогущими. Четко и без отступлений Миранда изложила все: от обнаружения Талной на её родном мире Каспаром из Оласко до недавнего вторжения дасати в этот мир. Она ничего не утаила и не пыталась приукрасить — голые факты звучали достаточно пугающе.

Закончив, Миранда взглянула на Императора. Он сидел спокойно, и что поразило её больше всего — ни один из озвученных ужасов, казалось, не стал для него новостью. Она перевела взгляд на Аленку, который едва заметно покачал головой, и он не понимал этой невозмутимости.

Миранда знала, что Свет Небес был в курсе исследований Ассамблеи касательно Талной. Но все события после её пленения точно не могли быть ему известны. Вторжение дасати должно было шокировать молодого правителя, однако тот сохранял спокойствие, будто размышлял о меню вечерней трапезы.

Император Сэзу взошёл на трон всего четыре года назад и, подобно своему отцу, правил относительно мирной империей. Но сейчас, глядя на его бесстрастное лицо, Миранда поняла: этот юноша уже столкнулся с чем-то, что изменило его навсегда. В зале повисло напряжённое молчание, прерываемое лишь шелестом дорогих тканей, когда вельможи переглядывались, ожидая реакции своего повелителя.

Миранда перевела взгляд со Света Небес на членов Высшего Совета. В очередной раз она поразилась особенностям мышления цурани: несмотря на только что озвученное ею страшное предупреждение, она подозревала, что как минимум треть присутствующих лордов уже размышляла, как извлечь выгоду из надвигающегося хаоса. Судя по их выражениям лиц, ещё треть, казалось, вообще не способна была осознать услышанное.

Лишь оставшаяся треть — те, кто действительно понимал масштаб угрозы, — проявляла подобающую тревогу. Эти молча ждали, как отреагирует Свет Небес. Нервозная тишина в зале нарушалась лишь шелестом шёлковых одеяний и постукиванием кожаных сандалий по полу — звуками нетерпения и беспокойства.

Рядом с молодым правителем стоял ещё один маг в чёрных одеяниях — Финда, пожилой чародей, с которым у Миранды были лишь поверхностные знакомства. Как текущий советник Ассамблеи при Императорском Троне, он выглядел так, будто в данный момент предпочёл бы оказаться в любом другом уголке обширной цуранийской Империи. Его напряжённое выражение лица красноречиво свидетельствовало: он явно чувствовал себя не на своём месте.

Миранда не была знатоком цуранийского общества в той мере, как её муж, проживший среди них долгие годы, но всё же понимала его достаточно, чтобы предугадать реакцию правящих домов. Воинственные традиции цурани по-прежнему определяли политику Империи — ту самую «Игру Совета», как её называли. Только теперь вместо открытых столкновений в ход шли более изощрённые методы: богатство, влияние и социальный статус.

«Ну и, конечно, — подумала Миранда, — периодические убийства, ночные набеги и похищения».

Порой цуранийская политика напоминала ей разборки криминальных кланов Великого Кеша — здешние нравы пришлись бы по вкусу даже Пересмешникам из Крондора.

Пять великих домов — Кеда, Минванаби, Оаксатуканами, Ксакатекас и Анасати — по-прежнему доминировали среди множества кланов и политических группировок, определявших управление Империей. Исторически только эти семьи могли претендовать на титул Военного Стратега — до тех пор, пока прабабка нынешнего Императора не возвела на трон своего сына.

Но над всеми ними возвышался неизменный символ власти — сам Император. Свет Небес мог отменить любое решение Высшего Совета, объявить войну или одним словом заставить враждующие кланы сложить оружие. Такова была его власть. В этом зале, где сейчас витало напряжение, лишь его слово имело истинный вес, и Миранда понимала, что от следующей фразы молодого правителя зависело, услышат ли её предупреждение или оно потонет в бесконечных политических манёврах.

Все замерли в ожидании, пока Император, восседающий на золотом троне — символе власти, освящённом двухтысячелетней историей Империи, — обдумывал свой ответ. Собравшиеся лорды великих и малых домов хранили гробовое молчание. Никто не смел заговорить прежде Света Небес.

Миранда обратила внимание на пустующее кресло по правую руку от правителя, расположенное чуть ниже на возвышении. Оно было установлено ещё прабабкой Сэзу — легендарной леди Марой из Акомы, Владычицей Империи, единственной за всю долгую историю цуранийского народа, удостоившейся этого титула. Спасая свой дом от беспощадных врагов, она преобразовала целую нацию, даровав свободу миллионам обездоленных. Благодаря её деяниям родилась новая империя, где искусство, музыка и литература стали цениться не меньше воинской чести, доблести и жертвенности.

Хотя Империя не избавилась от внутренних противоречий и трудностей, за последние три правления она переродилась, несмотря на попытки традиционалистов вернуть её к прежним устоям.

Все взоры обратились к Императору, когда Свет Небес наконец пошевелился. В зале повисло напряжённое ожидание — следующее слово правителя определило бы, встретит ли Империя надвигающуюся бурю единым фронтом или погрязнет в распрях. Даже видавшие виды советники затаили дыхание, а Финда, стоявший у трона, незаметно сжал руки в бессильных кулаках, словно предчувствуя тяжесть грядущего решения.

Сэзу Первый наконец показал свою реакцию: его лицо отражало глубокую обеспокоенность. Когда его прабабка провела реформы в Империи, она также преобразовала и статус Императора — из почти что церемониальной фигуры он стал обладателем высшей власти. Бремя ответственности уже добавило ему возраст сверх его тридцати шести лет.

Тихо, почти задумчиво, он произнёс:

— Действительно, тяжёлые слова, леди Миранда. Наша нация наслаждалась миром более двух поколений. Лишь некоторые трения с соседями из Турильских нагорий и за Кровавым морем на юге позволяли нашим молодым воинам стяжать славу и приносить почёт своим домам. Но мы не вели крупных войн со времён вторжения на ваш родной мир.

Миранда кивнула. В жилах Императора текла мидкемийская кровь: возлюбленный Мары, Кевин, был признанным отцом Императора Джастина. Хотя этот факт вызывал у неё смутное чувство родства, этот молодой человек оставался истинным цурани.

Но в его следующем вопросе прозвучало что-то странное, почти заученное:

— Не будет ли решением просто удалить этого Талной с наших земель и вернуть его в ваш мир?

Миранда перевела взгляд на Аленку, старейшего из Всемогущих. Тот ответил с почтительной твердостью:

— Свет Небес, мы уже рассматривали этот вариант и считаем его бесполезным. Именно ренегат Лесо Варен помог дасати закрепиться здесь. Теперь они знают путь назад, и мы уверены, что вернутся.

Он замолчал, будто взвешивая каждое слово, затем продолжил:

— Есть нечто в нашем мире… Многие из нас полагают, что дасати выбрали его не случайно. Просто мы пока не понимаем зачем.

Тишина растянулась, прежде чем он добавил:

— Мы считаем, что все народы должны готовиться к вторжению.

Император размышлял долго — слишком долго для человека, услышавшего подобное впервые. Когда он наконец заговорил, его тон был отмеренно-точным, почти заученным. Миранда вдруг осознала: этот молодой правитель — не простак. Он знал, что они скажут, ещё до их слов! Её догадка о его странной невозмутимости подтверждалась. Но как он узнал? И почему его ответ звучал как репетированная речь?

— Внимайте мне, — произнёс Свет Небес, поднимаясь с трона.

Великие лорды Империи мгновенно встали, никому не дозволялось сидеть в присутствии императора, когда он стоял.

— Наши традиции древни, наши пути освящены веками… но теперь мы столкнулись с угрозой, какой не помнит даже память предков.

Его голос, обычно мягкий, обрёл металлическую твёрдость:

— Это возвращает нас к истокам — к эпохе мифов, к приходу наших народов по Золотому Мосту.

— Хранители преданий говорят, что то, от чего мы бежали из дома до начала времён, было столь чудовищным, что не поддаётся описанию, — начал Император, его голос звучал мерно, как колокол, возвещающий беду. — Ни в одном сказании, ни в одной песне нет намёка на то, что изгнало наши народы в этот мир. Лишь тень ужаса, от которого спасались предки.

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в сознание слушателей, затем добавил:

— Теперь мы опасаемся, что этот кошмар вернулся, чтобы вновь испытать наши народы.

Миранда, знакомая с цуранийскими преданиями, понимала: он затронул глубочайшую струну. Миф о Приходе — история о великом золотом мосте света, разверзшемся во тьме, через который тысячи беженцев хлынули в Келеван, спасаясь от ужасов Войн Хаоса, — был краеугольным камнем самосознания цурани. Паг не раз рассказывал ей, как это предание, вплетённое в обучение каждого Всемогущего, формировало их клятву верности Империи.

— По традиции, когда народы идут на войну, Военному Стратегу вручаются полномочия вести боевые действия, — продолжил Свет Небес. — Этот пост годами оставался вакантным.

Взгляды полдюжины правящих лордов вспыхнули жаждой. Исторически эта должность — второй по могуществу пост в Империи, временами затмевавший даже Золотой Трон, — была пределом мечтаний любого амбициозного цурани.

— Но я обращаюсь к своему кузену — Тецу из Минванаби.

Император посмотрел на седовласого вельможу, чьё мощное телосложение и орлиный взгляд выдавали в нём воина, несмотря на возраст.

— Примешь ли эту тяжкую ношу, милорд?

Тецу склонил голову, едва сдерживая эмоции:

— С радостью, Ваше Величество. Моя жизнь и честь принадлежат вам.

Император повернулся к собравшимся лордам:

— Передайте своим командирам, милорды. Народы идут на войну. А теперь разойдитесь и возвращайтесь завтра через два часа после восхода, Мы продолжим приготовления.

Он обратился к своему Первому Советнику, пожилому человеку по имени Джанайн, который прежде служил его отцу:

— Пошли гонцов к жрецам Джастура. Я явлюсь к полудню, чтобы сломать Священную Печать.

Миранда вопросительно взглянула на Аленку, не понимая значения этого распоряжения. Старый маг едва заметно покачал головой. Но по напряженной атмосфере в зале она поняла — это объявление было одновременно важным и тревожным.

— Я посоветуюсь с леди Мирандой, Всемогущими, сопровождавшими ее, и Стратегом, — продолжил Император.

Он сделал паузу, затем завершил собрание традиционной формулой:

— Честь вашим домам, милорды.

Сойдя с возвышения, он вызвал всеобщий поклон — слуги опустились на колени. Проходя мимо, Император бросил взгляд в сторону Миранды, давая понять, что она должна следовать за ним.

Когда новоназначенный Стратег встал позади правителя, Аленка ненадолго задержал Миранду:

— Сломав печать храма Бога Войны, Свет Небес делает все прочие дела несущественными, — без предисловий прошептал он. — Никакие клановые распри, кровная месть или политические интриги не могут продолжаться, пока храм снова не запечатан. А этого не случится до окончательной победы.

Он оглянулся, словно опасаясь подслушивания:

— Ты должна понимать серьезность происходящего. Он только что объявил не просто подготовку к возможной войне, он объявил саму войну.

Миранда недоумевала.

— Разве не этого мы хотели?

Аленка покачал головой:

— Я такого не ожидал. Более того, я никогда не думал, что какой-либо император снова возродит пост Стратега. И назначит на эту должность Минванаби…

— Что это значит? — спросила Миранда, в который раз остро пожалев, что рядом нет Пага. Он бы во всем этом разобрался.

— Есть старая поговорка, — сказал Аленка, жестом приглашая ее следовать за собой, — и у вашего народа она наверняка есть: держи друзей близко, а врагов — еще ближе. Минванаби были разгромлены Акомой, предками нынешнего императора, но вместо обычного в таких случаях полного уничтожения, когда каждый член семьи либо предается мечу, либо продается в рабство, великая леди Акомы, Владычица Империи, проявила неслыханную для цуранийской знати милость. Она позволила Минванаби выжить.

Миранда нахмурилась:

— Я не понимаю.

— Чтобы понять это в полной мере, нужно быть цурани, — вздохнул Аленка. — Младший кузен, один из последних выживших потомков настоящего лорда Минванаби, был назначен правящим лордом и впоследствии женился на кузине из Акомы, еще сильнее связав два дома. Но обида Минванаби на Акому никогда не была забыта.

Он понизил голос:

— Я подозреваю, что вскрытие храмовой печати и назначение самого опасного человека в Империи ответственным за войну — это тактика нашего Света Небес. Таким образом он обеспечивает, чтобы его злейший враг в Высшем Совете был занят на ближайшее обозримое будущее и не строил планов убийства императора.

Миранда глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. В который раз она задалась вопросом, а не сумасшедшие ли эти цурани на самом деле?

Миранда внимательно наблюдала за молодым Императором, пока тот руководил совещанием в своих личных покоях. До этого они встречались лишь дважды: первый раз, когда он был мальчиком при дворе своего отца, и второй — во время его восшествия на престол. Последнее событие было настолько окутано цуранийскими традициями, что их общение ограничилось пятью минутами, причем весь разговор велся между юным правителем и ее мужем. Миранду забавляла ирония ситуации: она, опытный маг и дипломат, была полностью проигнорирована этим традиционалистом, чье положение целиком зависело от женщины, нарушившей все традиции — его прабабки.

И вот теперь она снова оказалась на периферии беседы, в то время как новоиспеченный Стратег и Император адресовали большинство вопросов Аленке и двум другим старшим магам из Ассамблеи. В какой-то момент во время часового обсуждения она уже собралась высказать свое мнение, но Аленка предостерегающе взглянул на нее и едва заметно покачал головой. Из уважения к мужу, который высоко ценил старого мага, и учитывая их прошлые взаимодействия, Миранда промолчала, хотя и недоумевала, в какую игру он играл.

Несмотря на уязвленное самолюбие и природную независимость, Миранда не могла не восхититься тем, как искусно Император направлял дискуссию в нужное русло. Он мастерски контролировал ход обсуждения, мягко, но настойчиво формируя нужное ему мнение. После еще одного часа дебатов она окончательно убедилась: несмотря на молодость, этот Сэзу из Акомы, Первый этого имени, Император всего Цурануанни и Свет Небес, отнюдь не был простаком. К моменту завершения встречи ему удалось достичь консенсуса, ни разу не прибегнув к своему авторитету — исключительно за счет политического мастерства.

Миранда поднялась, когда Император произнёс:

— Леди Миранда, останьтесь на мгновение.

Аленка заколебался, затем вновь слегка склонился перед правителем и с выражением любопытства дал Миранде понять, что подождёт её снаружи. Когда цуранийские вельможи и маги удалились, Император спросил:

— Не предложить ли вам чего-нибудь? Вина? У меня есть несколько превосходных красных вин с ваших Островов, а также местные сорта. Правда, наш жаркий климат не слишком способствует виноделию.

Почти поддавшись обаянию, Миранда осознала, что он пытается заставить её расслабиться.

— Воды будет достаточно, Ваше Величество.

Он сделал едва заметный жест, и почти мгновенно слуга поднёс на подносе большой керамический кубок со свежей водой. Пока она пила, Император отпустил слуг и указал на два кресла у огромного окна, выходившего во внутренний двор дворца.

— Пожалуйста, без церемоний, — сказал он на языке Королевства, почти без акцента.

Миранда не скрыла удивления.

— Мои стражи поклялись защищать мою жизнь ценой собственной, — пояснил он, кивнув в сторону четырёх оставшихся в зале воинов в бело-золотых доспехах императорской гвардии. — Но они всего лишь люди, а людям свойственно ошибаться. Случайно оброненное слово, и всё погибло. Многие здесь, на Келеване, говорят на языках вашего мира, но я позаботился, чтобы никто из этих четверых не говорил на этом языке.

Он произнёс это с лёгкой усмешкой, но его взгляд, пристально устремлённый на Миранду, оставался совершенно серьёзным.

— Так что же вы на самом деле думаете?

— О чем именно, Ваше Величество? — ответила Миранда, устраиваясь в предложенном кресле — удобном шелковом диване, стоящем напротив императорского.

Она изучала его лицо. Как и в Королевствах или Империи Великого Кеша на Мидкемии, Империя цурани состояла из множества народов, поэтому не существовало единого «цуранийского» облика. Разве что они были невысокими по меркам мидкемийцев. Сэзу оказался чуть выше среднего — почти с её рост в пять футов девять дюймов, тогда как большинство мужчин цурани были на дюйм-два ниже, а некоторые едва превосходили ростом карликов.

Во всем остальном молодой правитель казался воплощением цуранийской знати — невозмутимый, сдержанный, совершенно нечитаемый. Если и было что-то, что раздражало Миранду в цурани вообще, так это их каменное самообладание. Здесь редко услышишь повышенный голос или горячий спор на людях.

Император опустился в кресло.

— Вы хорошо справились.

— Благодарю, — нахмурилась Миранда, — пожалуй.

Молодой человек улыбнулся, и внезапно выглядел на годы моложе.

— Мне порой трудно вспомнить, что вы значительно старше, поскольку выглядите вы не намного взрослее меня, разве что как старшая сестра или очень юная тетушка.

— Очень юная, — сухо парировала Миранда.

Император усмехнулся, но сразу перешел к делу:

— Мне докладывали кое-что о местонахождении вашего супруга. Эти сведения точны?

— Настолько, насколько возможно, учитывая, что он недостижим никакими средствами — ни магическими, ни обычными.

Правитель откинулся на спинку кресла, задумчивый.

— Он предпринял путешествие немыслимого риска…

На лице Миранды мелькнула тень тревоги, несмотря на все усилия сохранить спокойствие.

— Мне это известно как никому другому, Ваше Величество.

— Тогда мне нужно кое-что выяснить.

— Что именно?

— Правду, — ответил молодой монарх. — Аленка и другие до сих пор видят во мне мальчишку. Вероятно, с их почтенного возраста это неизбежно. Но с вашей точки зрения, они сами должны казаться детьми.

— Ваше Величество, я давно усвоила: мудрость мало зависит от возраста. Можно за несколько лет пережить целую жизнь, а можно провести века в блаженном неведении. Все зависит от человека. Аленка обладает тем спокойным пониманием ситуации посреди хаоса, которому я могу только позавидовать.

Император задумался, затем произнес:

— Моя священная прабабка Мара, кажется, накопила опыта и мудрости на десяток жизней.

Миранда промолчала, удивленная этим упоминанием почитаемой правительницы.

— Я полагаю, ваш муж был с ней знаком.

— Не уверена, Ваше Величество. Знаю, они встречались как минимум раз, но вы же помните: Паг далеко не всегда был желанным гостем в этих стенах.

Император улыбнулся:

— Императорские Игры. Да, я знаю эту историю. Моя прабабка была среди знати, когда ваш муж публично унизил Стратега и положил конец его власти. Знаете ли, понадобилось почти пять лет, чтобы полностью устранить разрушения, которые Миламбер причинил великому стадиону?

Миранда едва сдержала улыбку. Паг, известный цурани как Миламбер, был, пожалуй, самым терпеливым человеком из всех, кого она знала — качество, которое она одновременно уважала и находила раздражающим. Но когда он все же выходил из себя, последствия могли быть ужасающими. По всем рассказам, его выходка на Играх много лет назад могла быть описана только как героическая, почти богоподобная. Он обрушил огонь с небес, вызвал торнадо и землетрясения, заставив всю знать Империи трепетать у его ног.

— Я слышала, разрушения были значительными, — наконец ответила она.

Император стал серьезен.

— Я хотел поговорить не об этом. Дело в том, что ваш муж и моя прабабка изменили Империю за одну жизнь больше, чем за предыдущие столетия.

Он задумался, тщательно подбирая слова, затем тихо добавил:

— Я собираюсь рассказать вам то, что не знает никто за пределами моей семьи — ни ближайшие союзники, ни даже кузены и дяди.

Миранда молчала.

— Когда мой дедушка недолго правил на троне после возвращения его отца из вашего мира, великая леди Мара отвела императора Джастина в сторону и открыла ему тайну. Он поделился ею только с моим отцом, а тот, когда я был почти взрослым, — со мной.

Император встал, но когда Миранда попыталась последовать его примеру, жестом велел ей оставаться на месте.

— Не надо церемоний, Миранда. Я собираюсь открыть вам самую тщательно охраняемую тайну в истории Цурануанни.

Он подошел к ларцу, вырезанному из светлого дерева, с замысловатыми узорами. Полированная поверхность сверкала, и теперь Миранда заметила нечто необычное.

— В нем есть магия, — тихо сказала она.

— Да, — подтвердил Император, осторожно проводя пальцами по резной поверхности ларца. — Мне говорили, что любой, кроме меня или моих кровных родственников, умрет мгновенно, едва коснувшись его. Преимущество абсолютной власти — ни один слуга даже не пытался его вытирать от пыли.

Он замолчал на мгновение, затем добавил с легкой усмешкой:

— Хотя, кажется, он в этом и не нуждается. — Его рука замерла в сантиметре от крышки. — Каждый раз, открывая это, я не могу избавиться от… предчувствия.

Резким движением он снял крышку и достал пергамент.

Миранда почувствовала, как у нее похолодело внутри. Она видела подобные пергаменты раньше.

Без слов Император протянул документ ей. Развернув его, она пробежала глазами текст, и пергамент выскользнул из ее ослабевших пальцев. Закрыв глаза, Миранда откинулась в кресле, будто внезапно лишившись сил.

— Вы понимаете, что это значит? — наконец прервал молчание Сэзу.

Она кивнула и поднялась:

— С вашего позволения, Ваше Величество, мне нужно посоветоваться с коллегами на моей родине. Прежде чем толковать это… я должна быть уверена в его истинном значении.

Император, забыв о церемониях, сам поднял пергамент и вернул его Миранде.

— Этот ларец хранится в моей семье больше века. Несколько дней не изменят того, что нам предстоит сделать. Какое бы толкование вы ни нашли, мы всё равно должны готовиться к войне.

— Теперь я понимаю, почему вы формально объявили войну, — прошептала Миранда, глядя на загадочные символы.

На лице молодого Императора появилось выражение глубокой печали.

— Никто не должен догадываться о наших планах, пока я не отдам приказ действовать. Это жизненно важно. Мой Высший Совет состоит из влиятельных правителей, которые послушно выполнят приказ, как подобает цуранийским воинам… но лишь до тех пор, пока не начнут размышлять. И в тот же миг вспыхнет гражданская война.

— Аленку и некоторых Всемогущих нужно предупредить.

— Минимальное число. Только самых надежных. И никого больше — вплоть до момента, когда я отдам приказ.

Миранда кивнула:

— Хорошо, Ваше Величество. Но сначала мне нужно срочно вернуться домой. Если вы выбрали этот путь, мне предстоит масштабная подготовка… и переубеждение весьма упрямых людей. Затем я вернусь, чтобы поговорить с Аленкой и остальными.

— Я распоряжусь, чтобы вам был обеспечен доступ ко мне в любое время, леди Миранда. И предоставлю все возможные ресурсы с этой стороны Разлома.

— Прощайте, Ваше Величество. И позвольте предложить одно действие, доступное нам обоим: молиться.

Император внезапно остался смотреть на пустое кресло — Миранда исчезла. Он бросил взгляд на четырёх стражей, но те стояли недвижимо, как всегда, устремив взгляд вперед, совершенно невозмутимые видом исчезнувшей женщины.

Сэзу, Первый этого имени, Повелитель всех народов Цурануанни, опустился в кресло и начал собираться с мыслями. Какие бы испытания ни готовило будущее, пока они не наступили, у него оставалась империя, которой нужно управлять.

Калеб поднял взгляд и сразу почувствовал облегчение, увидев мать.

— Я уже начал волноваться… — Его оборвал её взгляд. — Что случилось?

— Эта скотина Варен подстроил так, что меня схватили дасати, — ответила Миранда.

— Ты… — Калеб осекся, поняв, что мать невредима и явно сумела сбежать.

— Пострадало только моё самолюбие. Боль, как ты знаешь, проходит. — Она опустилась в кресло, положив свернутый пергамент на колени. — Какие новости?

— Розенвар и Джошуа охраняют Талной. Розенвар докладывает, что ваши эксперименты с Накором дали хорошие результаты. Контрольные кристаллы работают не хуже кольца, без видимых побочных эффектов. — Он начал перебирать стопку бумаг. — Где-то здесь его отчёт…

— Прочту позже. — Миранда вздохнула. — Полагаю, бесполезно спрашивать о твоём отце, брате и Накоре?

Калеб молча кивнул. Хоть и оставалась слабая надежда, что Паг найдёт способ передать весточку, все понимали, что шансы ничтожны.

— И никаких известий от экспедиции Каспара.

— А предупреждение от… как они себя называют?

— Круг, — ответил Калеб.

— Они интересуются Пиками Квора… В том отчёте ведь не было указано точных сроков?

Калеб потянулся к другому свитку:

— Только упоминание, что стоит ожидать их появления в значительных силах на подветренной стороне полуострова до Весеннего Фестиваля.

— До фестиваля осталась неделя. Значит, они могут столкнуться с ними уже сейчас. — Она бросила взгляд на сына. — Ты переживаешь?

Темноволосый охотник откинулся от стола:

— Всегда. Особенно когда вы с отцом оставляете всё на меня. — Он поднялся и зашагал по комнате. — Ты ведь знаешь: я здесь только потому, что я твой сын. В Конклаве хватает тех, кто куда лучше подходит…

— Нет, — отрезала Миранда. — Я знаю, это не то, чего ты хотел. Ты предпочёл бы леса, горы, бескрайние тропы… Но ты готовился к этому всю жизнь, даже если сам этого не понимаешь. Ты владеешь тысячами тонкостей, о которых даже Накор не догадывается. Просто ещё не осознал, насколько ты в этом силён. — Она ненадолго замолчала, затем продолжила: — Но тебе нужен помощник. Маг. Возможно… та юная девушка.

— Летти?

— Да. Не самая прилежная ученица, зато у неё редкое чутьё на взаимосвязи. Я отправлю её сюда, начнёшь обучать. Сейчас до меня дошло: у нас нет никого, кто мог бы заменить тебя, если… что-то случится.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Калеб. — Ты редко говоришь о запасных вариантах. Особенно так.

Миранда посмотрела на младшего сына. В уголках его рта угадывалось что-то от мужа, как и в манере наклонять голову вбок, когда он задумывался. В остальном он походил на мать — высокий лоб, узкий подбородок, плавные движения и высокий стройный стан. Как и многие родители, она порой неожиданно осознавала, как сильно любит своих детей.

— Две причины, — сказала она. — Если бы план этого безумца Варена сработал, я бы сейчас лежала на столе у дасати, вскрытая их Жрецами Смерти. Или была бы мертва. Но помимо моего… дискомфорта и возможной гибели, случилось бы много худшее. Например, ты остался бы единственным членом нашей семьи здесь.

— Мы это понимали, — Калеб положил руку на плечо матери. — Но дело не только в этом. Что еще?

— Вот это. — Она протянула ему пергамент, полученный от Императора.

— Цурани, — пробормотал Калеб, развернув свиток. — И почерк отца.

— Еще одна проклятая записка! — Миранду раздражали не сами эти таинственные послания из будущего с предупреждениями и указаниями, а их вечная загадочность. И то, что муж годами скрывал их существование, рассказав сначала Накору, а не ей!

Калеб прочел записку. Три строчки текста над именем отца:

«Слушайте Миранду».

«Отдайте это ей».

«Готовьтесь к эвакуации».

Миламбер

— «Готовьтесь к эвакуации»? — Калеб поднял глаза. — Он велит Императору готовиться к эвакуации… чего? Дворца? Священного Города?

Миранда с досадой покачала головой. Где-то в глубине души она знала: есть немалый шанс, что муж не вернется. И с той же уверенностью понимала, что означала записка.

— Нет, — её голос охрип от нахлынувших чувств. — Он имеет в виду, что нужно готовиться к эвакуации мира. Он говорит Императору, что цурани придется покинуть Келеван.