Глубокий рейд. Новые

Глава 15

Короткович говорит по телефону, но машет ему рукой: заходите, прапорщик. Аким входит в маленький кабинет командира шестой сотни. Кабинет и вправду маленький, метров шесть всего: стол, шкаф с бумагами да пара стульев. Сотник указывает Акиму на стул перед собой: садитесь. Малюсенькое окошко зашторено, поток воздуха из кондиционера шевелит штору. Короткович заканчивает разговор:

— Я подготовлю список всех неисправностей в новой технике на этой неделе. Да. Так точно.

Он кладёт трубку и без прелюдий переходит к делу:

— У вас во взводе претензий к транспорту, кажется, нет?

— Не было… Но я уточню, — обещает Аким.

— Уточните, и побыстрее, — сотник не курит, ну, во всяком случае прапорщик никогда не видел его с сигаретой. Тем не менее он пододвигает Саблину пепельницу: курите. И спрашивает:

— Вы все свои дела поделали? Или у вас ещё какие-нибудь рейды намечаются?

И что сейчас Аким должен был ему ответить? Сказать: да, я всё сделал и теперь приступлю к своим непосредственным обязанностям? Ну да… А эти голые бабы, которых зовут новыми, сказали ему, что разберут Савченко на составные, если Саблин не добудет им шину эту долбаную. А чтобы шину добыть, нужно Глаза где-то на Оби, у Камня, успокоить. И как ему всё это совместить с исполнением своих прямых обязанностей, Саблин, признаться, не знал. И, конечно же, не знал, что теперь отвечать своему начальнику.

— Да ничего у меня пока больше не намечается, — наконец ответил прапорщик, так как командир ждал его ответа. Уставился на него и молча ждал. Соврал? Нет? Ну, он и вправду ещё ничего не знал…

— Пока! — Короткович сделал на этом акцент. — Вот именно, что пока, — Аким молчит, и сотник продолжает; — Вас, Саблин, очень ценит руководство. Я знаю вас лично, спрашивал про вас у других, и все, кто с вами знаком, все в один голос говорят, что вы хороший боец… Грамотный, хладнокровный… Но всё дело в том, прапорщик, что хороший боец и хороший офицер — это вовсе не одно и то же. А вы командир первого взвода, ваш взвод должен быть в сотне лучшим, образцово-показательным… А как он может быть лучшим, если командир подразделения всё время отсутствует?

— А что зам мой, не справляется? — интересуется Саблин. — Как мне кажется, он неплохо меня подменяет.

— Ваш зам очень умело имитирует бурную деятельность, — холодно выговаривает Короткович. — Хотя в этом, несомненно, есть свой плюс, он проводит в части всё время. Но, как я понял, ваш зам не пользуется во взводе большим авторитетом. Понимаете, Саблин? Каштенков, может, и в состоянии посчитать и принять на склад боеприпасы, но военному коллективу необходим ещё и настоящий руководитель. Командир. Вдумчивый, серьёзный, твёрдый и, главное, последовательный. Который свой взвод знает досконально! Всех людей поимённо. Все их слабые и сильные стороны. И умеет управлять ими в бою. Непререкаемый авторитет, которого в трудной ситуации не пошлют куда подальше. Понимаете?

— Постараюсь быть таким, — отвечает сотнику прапорщик.

Тут вдруг Короткович наваливается на стол, приближается к Акиму и говорит очень тихо:

— Послушайте, прапорщик… Я не знаю, какие у вас там дела с контрразведкой… Не знаю, и знать не хочу. Но вы уже давайте-ка определяйтесь: или вы занимаетесь взводом… или выполняете какие-то там задания. На двух таких стульях усидеть невозможно. Невозможно. В общем, вам нужно определиться. Иначе я вынужден буду подать рапорт на ваше смещение с должности.

И вот тут Аким чуть-чуть разозлился. Нет, конечно, он понимал, что сотник прав, понимал… Но всё равно ему было неприятно, что командир не хочет войти в его положение, рапортом пугает.

«Рапорт, говоришь?».

Саблин, так же, как и сотник, склоняется к столу и шепчет своему командиру:

— Мне эти поездки, знаете… тоже поперёк горла, у меня желание сгинуть в болоте… оно не сильно-то большое. Вы мою лодку видели? Она вся в дырах, варена-переварена. Казаки, что со мной в позапрошлый раз ходили, доспех ремонтировали, а рацию новую я за свои покупал. Но мне объяснили, что кто-то должен это всё делать. И если вы там что-то думаете… То стараюсь я не для себя, а для всех.

— Для всех — это для кого, для нашего полка? — так же тихо интересуется сотник.

— Для всех — это для всех вообще, — поясняет Аким. — Для людей.

Короткович, наверное, целую минуту смотрит на него и ничего не произносит, потом наконец откидывается на спинку стула и говорит:

— Займитесь оборудованием и транспортом, всё должно быть в полной исправности. Если нет, хочу, чтобы завтра у меня на столе были на этот счёт рапорты. Всё… Свободны.

— Есть, — Аким встаёт и выходит из кабинета.

— Ну что? — сразу говорит ему Каштенков, едва он покинул кабинет сотника. — Высказывал что-нибудь?

— Да так… Не шибко… Конечно, говорил, что командир взвода должен во взводе быть, а я сказал, что ты меня замещаешь… — отвечал Саблин. Он надел фуражку и достал сигареты — в кабинете у сотника он закурить не решился, а после такого разговора как раз захотелось. И Сашка сразу щёлкнул зажигалкой. Аким прикурил и пошёл к лестнице.

— Ну а он что тебе про меня-то сказал? — не отставал Каштенков.

— Да ничего, — отвечал прапорщик, — я говорю, у меня зам есть, ну, пока я в отлучке, а он… Ему тут и крыть нечем, раньше он про тебя больше всякого говорил. Ты это правильно делал, что в части каждый день торчал. Ему и сказать нечего.

Саня доволен, он улыбается:

— Ну, я ж понимаю.

— Ты давай на завтра шофера нашего, мехвода и стрелка, пусть проверят все узлы БТРа; радистов обоих…

— А чего? Недавно же проверяли? — не понимает Каштенков.

— Короткович приказал, сказал, чтобы завтра были рапорты по неисправностям. Вызывай, чтобы всё проверили, и давай всех новых, кого во взвод записал, тоже зови. Познакомиться хочу.

— Есть. А сейчас что?

— Накладные бери, пошли поглядим снаряжение и боеприпасы. Хочу знать, чего ты набрал.

— Так, кроме мин, без тебя ничего не принимал, — говорит Каштенков. — Пэпэшек сто двадцать штук принял, и сорок фугасов «пятёрок» — и всё. Это позавчера выдали.

— Всё посчитал?

— Всё посчитал, сложил в наш склад, — Сашка улыбается хитро.

— Чего ты?

— Да ничего, — Каштенков продолжает улыбаться. — У меня всё в порядке… Может, в чайную? Расскажешь, как съездил…

— Ну, сначала на складе посидим, — чуть подумав, отвечает прапорщик, — нужно командованию показать, что я тут, в части, хоть иногда бываю.

И товарищи пошли на склад пересчитывать ящики с патронами, гранатами, минами, противодронными ракетами, медпакеты и прочие ценности, необходимые на войне.

— Ты запасные аккумуляторы для брони и хладоген… — начал было Саблин. Но зам его и тут опередил:

— Всё у меня в контейнер-сейфе. Всё посчитано, опломбировано.

— Медпакеты надо было в сейф положить, — умничает Саблин. — Они тоже дорогие.

Но Саня и тут ему всё объяснил:

— Не влезли, а второго сейфа у начсклада Кормушкина не допросишься.

— А ты спрашивал?

— Ну а то как? Не дал. Говорит, все расписаны по частям.

«Зря Короткович на Сашку гонит. Его и учить ничему не нужно. У него и так всё в порядке».

В общем, проторчали они на складе почти до десяти, до обеда. Жена писала ему, спрашивала, придёт ли он домой на обед. Но Аким к тому времени уже был вместе с замом в душной и людной столовой полка. Собирался уже брать себе еду. И болтал с заместителем, который от него не отставал: всё хотел знать, где Аким был и что видел.

— Рыбы там — не переловить. Всё, что хочешь: щука, стекляшка, налим… улитки, я там одну банку видел, так там её руками можно собирать, навскидку полцентнера будет.

— Да ты что⁈ — качал головой от удивления Сашка.

— Я так прикидывал… — рассуждал Аким. — Если хорошей ватагой, лодки три собрать и туда поехать, так можно там на одной стекляшке озолотиться.

— Сюда её, что ли, везти? — не понимал Каштенков.

— Зачем сюда-то? — смеялся Саблин. — Балда… Там Туруханск в половине дня пути, прямо на месте рыбу жать, а масло в Туруханск возить, там и цены на масло получше наших будут.

— Точно, — восхищался Саня. А Аким, решив как-то увести товарища от расспросов про рейд, продолжал расхваливать Енисей и его притоки:

— Думаю, за пару недель можно по десятке на брата сделать. И это я налима не считал, — объяснял прапорщик. — Опять же «Тридцатка» там совсем недалеко. Неделю порыбачили — и на заставу, помылись, отоспались, отстирались и снова на рыбалку. А если Калмыкова взять с собой да выудить налима, то вообще по деньгам хорошо получится.

— Да, да… — соглашался Каштенков, отрываясь от гороховой каши и мечтая о прибылях. — И вправду неплохо бы деньжатами разжиться.

И когда они уже допивали чай, у Саблина опять пискнул коммутатор. Аким взглянул, но отвечать при товарище не стал, а тот и сам интересуется:

— Настя, что ли?

— Да нет, — отвечает Аким и встаёт из-за стола.

— А кто, Короткович? — Сашка бывает такой настырный.

— Нет, не он, -отвечает прапорщик. — Пойдём покурим. Да до госпиталя меня подвезёшь.

— До госпиталя? — Саня удивлён. — А что, уже и в госпитале знают, что ты вернулся? На процедуры, что ли, зовут?

— Ну да, — отвечает Аким и не врёт. Ведь его и вправду звали на процедуры. И звала его Розалия Пивоварова.