Жизнь

Наблюдатель

СССР, к удивлению некоторых соратников Томпсона, негласную договоренность принял и поддержал. За несколько дней до заседания Совета Безопасности ООН представитель СССР Белоногов поругался со всеми остальными представителями. Он настаивал, что пора заменить представителя Китая в Совете, так как в Совете Безопасности должен заседать представитель КНР, а не гоминьдановцев. В знак протеста против очередного провала его требований, Белоногов объявил бойкот заседаниям Совета на три дня. Прецеденты такого бойкота случались, как от восточных, таки и от западных представителей. Так что в этом не было ничего необычного. Если бы в результате, на третий день отсутствия Совет Безопасности, созванный по инициативе председательствовавшего в нем представителя Англии, не вынес единогласное решение о санкциях против Ирака и Ирана. Самое же удивительное, что буквально на следующим заседании Совета вместо гоминьдановских дипломатов Китай представляли уже коммунисты.

Следить за войной со стороны, из мирной, нейтральной Вены оказалось неожиданно интересно. Цветные телевизоры и переносные видеокамеры помогали получить интересную и, главное, почти мгновенно донесенную до зрителя картинку происходящего. Как заметили один из сопровождавших американскую делегацию журналистов: «Война в прямом эфире». Еще интересней оказалось сравнивать картинку в «средствах массовой информации» и принесенную в виде информации от своих… не будем говорить, агентов… доброжелателей.

Заметно было, что министерство обороны США опыт Вьетнама учло и ввело реальную цензуру. Репортажи штатовских журналистов выглядели на фоне остальных странно одинаковыми и приглаженными, словно асфальт после прохода катка. Зато остальные корреспонденты отрывались по полной. При этом выдавали в эфир самые неожиданные и зачастую очень неудобные для союзников факты. Самыми пронырливыми и настырными оказались, как ни странно, поляки и югославы. Особенно, с точки зрения Тома, отличились поляки. Их журналисты и операторы ухитрялись проникнуть в самые неожиданные места и вести репортажи под огнем, словно считая себя бессмертными. И даже гибли на своем, так сказать, посту. Так корреспондент «Жичче Варшавы» и Телевидения Польши пан Пшемецкий погиб во время съемок бомбардировки Багдада союзной авиацией. Сообщалось также, что съемочная группа во главе с Вальдемаром Малевичем погибла в полном составе во время обстрела иракцами позиций союзников в Сирии.

Но в целом, несмотря на приносимые журналистами горячие новости, война пока носила позиционный характер. Союзники не спешили переходить в наступление, а иракцы и иранцы имели слишком мало войск. Ситуация напоминала Тому сорок второй — сорок четвертый годы на Западном фронте, когда союзники до высадки в Европе вели чисто воздушную войну.

Первыми в воздушные рейды над территориями Кувейта, Ирака и Ирана отправились разведчики — от американских флотских «Виджилентов» RA-5C, французских «Мираж» IVP и английских «Тайфун» TSR.2 до стратегических «Черных дроздов» SR-71. Именно они и понесли первые потери. Как ни удивительно, но самый первый сбитый разведчик оказался тем самым стратегическим, сверхзвуковым, сверхвысотным и якобы совершенно неуловимым «Черным дроздом». Шедший на высоте двадцать четыре километра со скоростью в 3М[16] самолет-разведчик пересекся на встречном курсе с одним из девятки поставленных Советским Союзом Ираку экспортных «Летучих мышей» МиГ-25ПД и получил пару ракет в корпус. Хотя официально министерство обороны США потерю не признало, аэродром, на котором базировались перехватчики подвергся обстрелу новейшими американскими ракетами «Першинг-2» и «Томагавк». «Чистое небо» для крылатых ракет обеспечивали английские бомбардировщики «Вулкан», пустившие неядерные варианты ракет «Блю Стил» с головками наведения на радары и американские самолеты радиоэлектронной борьбы «Ворон» EF-111, подавлявшие их помехами. Сколько МиГ-25 удалось подбить, пока оставалось неясным. Но в воздухе они больше не появлялись, так что командование авиации союзников записало их «вероятно уничтоженные». Впрочем, от потерь самолетов-разведчиков это не спасло, даже несмотря на прикрытие их истребителями и самолетами радиоэлектронной борьбы. Оказалось, что часть купленных Ираном «Томкэтов» еще вполне летает, а их летчики и операторы не потеряли квалификации. В результате один английский «Тайфун» и по крайней мере один американский «Виджилент» стали жертвами дальнобойных ракет «Феникс» американского производства, запущенных иранскими летчиками с выпущенных в США истребителей.

Затем настала пора массированных налетов и воздушных сражений. Десятки и сотни самолетов союзников рвались сквозь простреливаемое зенитками и ракетными комплексами небо, отбиваясь от атак иракских и иранских истребителей. Последних, как и зенитных комплексов с каждым разом становилось все меньше и меньше. Оказалось, что одни только закупки зенитных ракетных комплексов и радаров, пусть и самых современных, во Франции, СССР и Ганновере не означают создания системы противовоздушной обороны, способной отбиться от массированных налетов. Причем с каждым вылетом количество пусков на земле и встреченных в небе истребителей постоянно падало. Как и потери атакующих…

Но пока в воздухе над Ираком и Ираном летали боевые самолеты, в венском аэропорту взлетали и садились очень мирные пассажирские аэропланы, большие и маленькие. Кто-то прилетал посмотреть на столицу Австрии, побывать в опере, выпить кофе в знаменитых кафе. Кто-то прилетал и улетал с самыми разнообразными рабочими делами. А кто-то улетал из Вены выполнять новые смертельно опасные задания. Как Джо-Джим, которых сейчас Томпсон символически провожал, приехав в аэропорт. Но не на проводы двух незнакомых ему юношей, а на встречу с прилетевшим из Штатов представителем фирмы «Боинг», головного подрядчика по производству ракет «Сатурн».

Переговоры о возможности создания лунной базы перешли от предварительных разговоров к конкретному обсуждению планов. Из представленных на рассмотрение проектов полета и организации постоянной базы на Луне предстояло выбрать один, самый дешевый и в тоже время выполнимый. И для решения технических вопросов потребовалось вызвать на заседания инженеров-экспертов. Одного из которых Том решил встретить лично. Не только потому, что Эд Кларк представитель фирмы-подрядчика, но и потому что у «Боинга» имеется самое могущественное из всех фирм лобби в Конгрессе. Если оно выскажется в поддержку «лунного плана», то за практически всеобщее одобрение его среди законодателей можно не опасаться. Даже с учетом того, что их сейчас больше волнует большая война в Азии. Так что Томпсон не поленился лично съездить в аэропорт, чтобы встретить рейс из Нью-Йорка, вежливо поговорить с Кларком и отвезти его в гостиницу. Одновременно успев проследить, как на рейс в Дакар сели два ничем, кроме одинакового роста, не примечательных молодых итальянца…

Тем временем Кларк в сопровождении своего секретаря и посыльного от Тома появился на входе зала для встречающих. Заметив Томпсона, он просиял стандартной американской улыбкой во все лицо, явно сделав вид что не ожидал такой встречи. Всей компанией они вышли на стоянку, где их ожидали два «Крайслера» с дипломатическими номерами. Шоферы уже прогрели двигатели. Как только пассажиры разместились в салонах, машины немедленно двинулись с места.

— Не будем тянуть время, господин генерал, — едва дверь захлопнулась, улыбка на лице Эда сменилась выражением деловой сосредоточенности. — Вы действительно полагаете, что от этой затеи русских можно получить что-то конкретное. Сразу поясню, что даже у нас в руководстве многие настроены скептически, несмотря на возможную прибыль для компании. Добавлю, что ваш доклад с перспективами лунно-орбитального производства и возможностями гелия-3 все ознакомлены. Но многие считают это фантастикой, которую невозможно воплотить в ближайшее время. К тому же, начавшиеся боевые действия уже приносят неплохие дивиденды…

— Понимаю, — коротко согласился Том. — Попробую объяснить, почему мы с вами просто обязаны ввязаться в это дело. Напомню, как солдат, факты из недавнего прошлого, про «ракетное отставание». Тогда мы недооценили возможности ракет и все силы бросили на бомбардировщики. Пришлось потом срочно догонять. Что получат русские от исследований на Луне никто предсказать не берется. Могут получится самые неожиданные и весьма интересные результаты, причем не когда-то в будущем, а сейчас. Кроме того, наша деятельность вокруг лунной экспедиции отвлекает Советы от войны в Заливе. Которая, как вы сами только что заметили, приносит нашим фирмам неплохой доход… Даже несмотря на повышение цен на нефть… — Томпсон достал из дипломата и протянул Кларку небольшую папку. — Тут кратко изложены все аргументы, часть из которых я вам довел…

— Хорошо, — согласился Кларк. — Посмотрю позже.

— Конечно, отдохните с дороги. Очередное заседание назначено на завтра в 3 часа пополудни по местному времени. Ваше присутствие не обязательно, так что можете и завтра запланировать отдых. А вот с послезавтрашнего дня начнутся заседания подкомиссий и тут без вашего присутствия никак не обойтись.

— Окей, — коротко согласился Кларк. — Тогда встретимся перед заседанием.

— Конечно, — ответил согласием Том.

К этому времени машина добралась до гостиницы. Проводив Кларка до номера и еще раз пожелав ему приятного отдыха, Томпсон с чувством исполненного долга вернулся к машине и приказал шоферу везти его «домой».

И начались обычные бюрократические будни. Русские любили позаседать не меньше американцев. Поэтому споры и «обсасывание до косточек» юридических и технических тонкостей проектов могло бы длится, по ощущению Тома, еще долго. Но, похоже, эти переговоры надоели не только ему, но и всем остальным. Потому что внезапно все вопросы начали решаться буквально после пары — тройки обсуждений. За основу приняли самый амбициозный проект, с созданием на орбите международной станции, сборкой лунного корабля на орбите, еще одной станцией на орбите Луны, предварительным развертыванием станции на Луне силами роботов и последующим полетом международного экипажа. Кларк, уже прикинувший долю «Боинга» и возможную прибыль, выглядел, словно кот, учуявший миску сметаны. К проекту присоединились немцы, как из ГДР, так и из Баварии и Ганновера, подтянулись французы и итальянцы. Остались в стороне только англичане. Их представители побывали на заседаниях комиссии, поговорили закулисами с американскими специалистами… И уехали. Как выяснил Томпсон, они решили не участвовать, поскольку быстрой прибыли от проекта не ожидается.

Пока в Вене разговаривали о делах небесных, в Вашингтоне, Москве, Дамаске и Тегеране, не считая других столиц, больше волновались о делах земных. Война в Заливе разгоралась все сильнее, втягивая в свою орбиту соседние государства. Иногда специально, иногда случайно. Так, Израиль включился в войну после обстрела ракетами типа «Скад» с иракской территории. Пока, надо заметить, израильтяне только отбивали редкие ракетные атаки. Но ходили слухи, что Израиль готовится к ответным ударам по Ираку своей авиацией.

Интересно, что Пакистан вообще не собирался воевать и даже не давал разрешения на использование воздушного пространства для пролета самолетов союзников. Но, как ни удивительно, иранские радикальные исламисты сами и с энтузиазмом буквально впихнули Пакистан в стан своих противников.

Понятно, что более благоприятного времени, чтобы попытаться уничтожить суннитскую группировку белуджских сепаратистов «Джейш Ал-Адл (Армия справедливости)», руководство Корпуса Стражей Исламской Революции просто не нашло. Отряды сепаратистов, пытающиеся проскочить через границу, и в мирное время представляли угрозу для пограничных районов. Особенно с учетом того, что они постоянно вступали в перестрелки с пограничниками и прикрывающими границу отрядами КСИР. А при малейшей опасности спокойно прятались за спины пакистанских пограничников. На протесты иранцев пакистанцы обычно отвечали формальными отписками. Потому что пакистанцам, суннитам по преимуществу, очень не нравилась резко возросшая после исламской революции в шиитском Иране активность групп шиитских исламистов. Тем более, что руководство Ирана и не особо скрывало намерений «распространить принципы исламской революции на весь мир». К этому добавлялись враждебные отношения иранского руководства к проамериканской позиции правительства Пакистана. Но даже в АНБ никто не надеялся, что обострение отношений выльется в прямые вооруженные столкновения.

Как это обычно бывает, все началось совершенно неожиданно. Авторитетный полевой командир Наваб Дашти решил воспользоваться ослаблением частей КСИР на границе, переброшенных на побережье для обороны против возможных американских десантов, и освободить арестованных полицией городка Тамин агентов. Полсотни вооруженных китайскими, американскими и английскими автоматами боевиков на пяти автомобилях проскочили через границу. Но были обнаружены дозором из дюжины пограничников. Конные пограничники не могли убежать от моторизованных боевиков. Однако у них был пулемет и достаточно боевого духа, чтобы постараться задержать отряд. Восемь пограничников погибло, один, тяжело раненый, впоследствии был подобран местными жителями. Но зато трое гонцов успели добраться до ближайших почтовых отделений и предать сообщения о вторжении сепаратистов. Поэтому части КСИР успели перекрыть им дорогу вглубь провинции. Наваб Дашти, узнав об этом от своей разведки, высланной вперед на джипах, и местных жителей, развернул отряд и отправился в Пакистан. Но командование базы «Кудс» КСИР выслало вдогонку боевикам не только моторизованный отряд, усиленный броневиками. На уходящую колонну налетели несколько вооруженных пулеметами самолетов «Цессна». Особых потерь они нанести не сумели, но продвижение отряда замедлили. А потом отряд нагнали стражи и, вопреки «обычным действиям», не остановились на границе. Отбросив полицейский кордон, иранцы преследовали остатки отряда почти до лагеря. Только и прибытие частей пакистанской армии заставило стражей отступить. Однако на столкновении пакистанских пехотинцев и отряда КСИР дело не закончилось. Иранцы подтащили к границе батарею реактивных систем залпового огня и обстреляли лагерь отряда Дашти. В ответ пакистанские истребители-бомбардировщики Ф-86 «Сейбр» разбомбили колонну возвращающейся в лагерь «Кудс» батареи… Их попытались перехватить парой сверхзвуковых Ф-5 «Фридом Файтер», но звено «Сейбров» ушло на малой высоте без потерь. А «Фридом Файтеры» с трудом избежали перехвата парой пакистанских «Миражей»…

Однако самое главное, что описание этих событий попало на экраны телевизоров и страницы газет со всеми подробностями. Оказалось, что на базе «Кудс» гостил молодой польский журналист Радослав Сикорский. Как он сумел попасть в Иран, да еще получить разрешение на съемки на базе КСИР, АНБ удалось выяснить позднее. Когда это стало уже и не важно. Потому что после этого репортажа администрация США, сразу воспользовавшись моментом, сумела заполучить в союзники еще и Пакистан.

И только Томпсон в Вене тщетно пытался вспомнить, почему имя и фамилия этого пронырливого польского журналиста кажутся ему очень знакомыми…