Жизнь

Политический балет

Вместо поездки во Вьетнам Тому пришлось ехать в небольшой городок Диллон в Западной Монтане. Там находился небольшой, не слишком известный Университет Западной Монтаны и Томпсон получил приглашение прочитать там лекцию о полетах на Луну. Конечно, можно было бы отказаться — и университет отнюдь не из Лиги Плюща, и гонорар невелик. Но к приглашению была приложена записка от Эдварда Кеннеди с просьбой встретиться там с его представителем. Очередной представитель клана Кеннеди, которого прочат в кандидатом следующие президенты. Том знал это точно и соглашался с тем, что Эдвард будет президентом. Не бывший же актер, которого планируют выдвинуть оппоненты. Конечно, Томпсон помнил, что «там» этому ковбою из третьесортных фильмов удалось победить. Но «там и тогда» ситуация складывалась совершенно иная. В принципе, если бы не война с Ираком и Ираном, у Шрайвера имелись неплохие шансы пойти на третий срок. Поправку к закону о двух сроках приняли как раз незадолго до начала боевых действий, поэтому теперь президент мог избираться на три срока подряд. Это у Шрайвера могло получиться, если бы не большая война в Азии.

Тому очень хотелось увидеть жену и детей, хотелось покоя и домашнего уюта. Вот только откуда-то из глубин памяти постоянно всплывали строки из стихотворения на русском языке:

— И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль…

Крови, пыли и пота у Тома, сели вспомнить, хватало в каждой его жизни. Но сейчас место всего этого заняли слова, мягкие кресла и дорогой парфюм. Вот только последствия могли быть не менее смертоносны. Причем не только для окружающих, но и для него и всей его семьи. Приходилось взвешивать каждое слово и каждый жест, проверять каждое помещение и даже каждый купленный электронный девайс. Между прочим, это уже позволило создать коллекцию подслушивающих устройств разных фирм и видов. В общем, все в этой жизни оказалось не столь весело, как ему казалось в молодости… Но получилось, что получилось…

До городка Томпсон добрался без происшествий. Отчего пара охранников даже заскучала, оживившись лишь при виде собравшейся в аудитории толпы студентов и преподавателей университета. Но и лекция прошла совершенно тихо и обыденно. Слушали внимательно, а после задавали обычные для провинциальных слушателей наивные вопросы. Оставившие у Тома впечатление, что звание университета это учебное заведение получило отнюдь не за качество обучения, а за хорошую взятку кому-то в Сенате штата.

Устроенный после лекции фуршет был провинциально скучен и как-то по-немецки скуп. Впрочем, Том и не надеялся на особые разносолы, учитывая что он не известный актер, писатель или политик. Он и на фуршет не слишком надеялся, по той же причине. Но сейчас, слегка подкрепившись и сумев избавиться от очередной надоедливой собеседницы, Томпсон мысленно обдумывал два вопроса. Первый и самый актуальный — почему не появился и куда пропал посланник сенатора. Второй хоть и был второстепенным, но в данный момент, пожалуй, по важности не уступал первом. Том пытался придумать уважительный и благовидный предлог, позволяющий покинуть затянувшуюся вечеринку немедленно. Пока ничего реально возможного в голову не приходило. Оставалось надеяться, что вопросы решатся самостоятельно. И надежда Томпсону не подвела. Провост, то есть ректор университета, Ник Сейблмэн, неожиданно вынырнув откуда-то, подошел к Томпсону вместе со смутно знакомым мужчиной средних лет.

— Разрешите представить вам нашего спонсора, — с дежурной улыбкой сказал он Тому. — Пол МакДэниел.

— Очень приятно, Том Томпсон, — ответил Том, пожимая руку Полу. — Мне кажется, я вас где-то видел? — завуалированно пошутил он.

— Возможно, где-то в Вашингтоне, — серьезно ответил МакДэниел. — Ник, извините меня, но я уведу мистера Томпсона. Мне очень понравилась лекция и у меня появились некие соображения по поводу проведения нескольких таких же мероприятий.

— Конечно, Пол, — улыбка на лице провоста стала еще шире, почему-то напомнив Тому кота из знаменитого диснеевского мультика.

Впрочем, никто и нисколько не удивился, узнав об уходе Тома вместе со спонсором. Большинство, похоже, этого даже и не заметила. А заметившие явно оживились, как студенты после ухода преподавателя.

МакДэниел, как оказалось, снимал пару домиков в местном мотеле. В один из которых они и зашли, оставив охранников в соседнем.

— Надеюсь, вы не будете возражать против глоточка бурбона, — спросил Пол, как только они расселись за столом.

— На два пальца, — согласился Том. — И приступим…

— Да, не будем терять времени, — согласился МакДэниел, собственноручно разливая бурбон по стаканам. — Босс, — он поднял глаза к потолку, словно ожидая увидеть там портрет Эдварда Кеннеди, — имеет намерение предложить вам должность военного советника. Поэтому мне хотелось бы обменяться мнениями по вопросам политики и постараться их согласовать, конечно.

— Давайте попробуем их согласовать, — отпив глоток, предложил Том.

— Полагаю, нам следует признать, что наша политика по отношению к Ирану, проводившаяся при предыдущих администрациях, потерпела сокрушительное фиаско. Иранцы выиграли даже там, где считалось, что они проиграли. В результате все завершилось идущей сейчас войной. В ходе которой пока не просматривается никаких положительных перспектив, — также глотнув бурбона, начал разговор Пол. — Капитуляция Саддама Хусейна позволила ему путем некоторого унижения и оккупации части территорий сохранить режим собственной власти. И теперь большинство политиков, что у нас, что в Европе, считает, что его режим надо сохранить. Это жестокий режим, возглавляемый диктатором-параноиком, но этот режим является светским, даже приналичии мусульманских деятелей в его государственной машине. И с ним можно договариваться, в отличие от режима аятолл. Как вы считаете, они правы?

— То, что режим Саддама светский и что оппозиция, вероятнее всего, окажется хуже, в этом я с вами абсолютно согласен, — ответил Томсон. — Сразу после падения режима Хуссейна единственными администраторами на местах будут, если подумать, функционеры партии БААС и мы получим новую диктатуру, но уже без Хуссейна. Так что… Каждый народ имеет то правительство, которого заслуживает…+0 Но я не пойму одного, — Том внимательно посмотрел на собеседника, — как и почему Саддам договорился с иранцами. Я знаю, Саддам в свое время хотел расстрелять аятоллу Хомейни за исламскую пропаганду. Если бы не вмешательство французов, поддержанное нами, он бы это сделал. И у нас сейчас имелось меньше проблем.

— Если бы заранее знать будущее, — ухмыльнулся в ответ Пол. — Режим шаха казался незыблемым, единственным островком стабильности в одном из самых неспокойных регионов мира…

— А то, что быстрая модернизация вызвала в иранском традиционалистском обществе протесты, все дружно игнорировали, — заметил Томпсон. — А такие доклады были…

— Откуда…? -вскинулся было МакДениэл.

— Никто мне материалов с грифом «Секретно» не показывал, — отмахнулся Томпсон. — Не забывайте, я в Агентстве с самого его основания. И мне много понятно с полунамека… И все же, я бы хотел услышать ответ на мой вопрос.

— Почему Саддам сговорился со своими вероятными противниками, точно ответить я вам не смогу. Есть мнение, что в этом случае опять, как и во время исламской революции, вмешались французы, но большинство знакомых мне экспертов не находит признаков такого вмешательства. Про то, что часть нашей администрации совместно с британцами провоцировала ирано-иракскую войну, вы могли прочесть в газетах. И могу вас заверить, что по моим данным, эта информация точная. Сейчас администрация президента ищет виновных в утечке.

— Работали, как я подозреваю, используя агентурные сети катарцев и саудовцев, как прикрытие? — попытался уточнить Том.

— Точно не знаю, но очень похоже. Хуссейн не зря на эти страны обрушился, — согласился Пол. — Но план казался отличным. Ирак с нашей помощью вел бы войну с Ираном. Уничтожая его военную мощь, и подтачивая свои силы.

— Ну да, — усмехнулся Томпсон. — Хотели как лучше, а получилось как всегда. Нам необходимо было и дальше поддерживать противоборство двух режимов — Хуссейна и радикально-клерикального — хомейнистов. Причем оно бы еще и обострялось из-за нарастающей военной слабости Ирана и наличия религиозных и этнических разногласий между населением двух стран. Но вместо этого мы начали подталкивать их скорее начать войну, а иранцы, если проанализировать все данные, узнав об этом, начали срочно укреплять армию. В результате Хуссейн решил вместо схватки с готовым к войне Ираном повернуть развернутую армию против Катара. Заодно слегка пощипать и поставить на место саудитов…

— В целом вы почти правильно описали ситуацию. Кроме небольшой подробности, вам естественно неизвестной, так как ее нигде не публиковали. Хуссейн и Хомейни договорились о совместных действиях, точно зная, что их провоцируют на войну…

— Вот это уже интересно, — удивился Томпсон. — Кто-то сдал?

— Есть подозрение на французов, не захотевших терять свое влияние на Саддама и хорошие отношения с Хомейни, — пожал плечами Пол.

— Французы… — задумался Том. Несколько минут они сидели молча. МакДэниел неторопливо прихлебывал бурбон, Томпсон думал или делал вид, что думает.

— Может быть и французы, — наконец согласился Том. — Хотя сведения об их хороших отношениях с Хомейни сильно преувеличены. К тому же я не вижу смысла в таком их поведении. Подгадить нам? Малопродуктивно. Получить какие-то преференции от иранцев им вряд ли удастся. Саддам и так с ними в хороших отношениях. К тому же война между Ираком и Ираном принесла бы им неплохую прибыль на продаже оружия. Повышение цены на нефть и газ? Так у них долгосрочные контракты с русскими. Не сходится что-то. Надо еще раз все тщательно обдумать…

— Русских вы исключаете? — отставив пустой бокал, спросил Пол.

— Абсолютно. С Саддамом у них чисто коммерческие отношения, они продают ему автомобили, станки и оружие. Коммунистов Саддам ненавидит даже больше, чем наши ястребы. А с русскими торгует потому, что у них дешевле. Иранцы после прихода мулл к власти относятся к русским как к опасным безбожникам и почти полностью прервали торговлю с ними. Хомейни вообще называет Советский Союз «малым сатаной»…

— Что ж, ваши взгляды мне понятны. Поэтому озвучу официальное предложение — вы согласны занять должность военного советника в администрации Эдварда Кеннеди в случае его победы на выборах?

— Согласен, — не раздумывая, ответил Том. — Только одно условие — до инаугурации я выеду из Штатов. Полагаю, на пару месяцев. Надо будет съездить в Юго-Восточную Азию.

— Это личное или есть другие причины? — уточнил МакДэниел

— И личное, и бизнес, — ответил неопределенно Томпсон.

— О’кей, я думаю, никаких проблем с этим не будет, — согласился Пол. — Возвращаясь к теме Ирана. Как ты полагаешь, русские введут войска в северную часть Ирана, если мы осуществим вторжение?

— Скорее нет, — ответил после секундной задержки Том. — Конечно, у них в стране живет родственная иранским азербайджанцам народность. Но они слишком разные. Разница между ними больше, чем между нами и, например, австралийцами. И зачем русские будут брать на себя лишнюю обузу? У них и так, как я понимаю, несмотря на более чем полвека их власти в союзных азиатских республиках, сохраняются трудности с мусульманскими народностями и их полуфеодальным менталитетом.

— Я с некоторыми советологами разговаривал на эту тему. Они считают, что русские введут войска, стремясь расширить зону влияния. Тем более, что у них имелся официальный договор с шахом о возможности таких действий.

— Советология — настолько же точная наука, как и хиромантия, — засмеялся Том. — Пол, я работал с русскими дольше и больше, чем любой яйцеголовый из Принстона. И я считаю, что русские не столь прямолинейны или коварны, как полагают многие из наших так называемых советологов. Те слишком доверяют мнению перебежчиков и польских эмигрантов. По моему мнению, это все равно, что описывать ситуацию в США, опираясь только на рассказы мексиканских нелегалов или диссидентов из «Индейского братства».

— Резонно, — согласился Пол. — Раз уж у нас разговор о русских… то спрошу тебя — в договоренностях по Луне какой профит нам, американцам? Русские на своих космических программах зарабатывают престиж. А мы?

— Престиж они зарабатывают, это точно. И нам он не помешает, — улыбнулся Томпсон. — Но есть еще нечто кроме престижа — новые материалы, радиационно-стойкая электроника. Да те же памперсы, на которых, напомню, хорошо поднялся Проктер-знд-Гембл. Если бы не космонавтика, кто бы вкладывал деньги в это сомнительное изобретение… А как только они стали нужны космонавтам — так и для публики стали интересны.

— Хорошо, предположим, что-то такое мы от этого получим… Но расходы…

— Меньше, чем нам потребуется на войну, — отбился Том. — Причем от войны доходы получить будет столь же сложно. Скорее получим очередной кризис в связи с подорожанием нефти. Хорошо, что русские не сговорились в этот раз с арабами и увеличили добычу.

— Понял тебя, — согласился Пол. — Еще… строго между нами. Предварительно, наша будущая администрации прорабатывает два варианта продолжения войны. По первом предполагается вторжение в прилегающие к Ираку районы из оккупированного юга Ирака. После чего нанесение нескольких обезоруживающих ударов стратегической авиации. После чего предложить переговоры. Проблема в том, что в Иране, как ты знаешь, власть размыта между десятками различных структур. Есть сомнения, что получится запугать и уничтожить все… По второму плану кроме вторжения с юга планируется удар из Пакистана и высадка морских десантов. После чего полномасштабная война на территории Ирана. Первый план обойдется намного дешевле, но есть сомнения в возможности его полноценной реализации. Второй… фактически способен привести ко второму Вьетнаму. Создать местную администрацию, используя эмигрантов, будет очень сложно. Живущим же в стране аборигенам доверять можно очень ограниченно. Часть горожан может последовать за нами, но их мало. Из эмигрантов… большинство хочет восстановления режима шаха. На что мы не можем пойти, чтобы не вызвать всенародное сопротивление. В общем подумай, какие есть возражения и какие ты можешь предложить альтернативы. Попробуем устроить «мозговой штурм». О, уже полночь,- взглянув на часы, — отметил он. — Мне пора. Ты можешь переночевать здесь, оба домика забронированы. А мне надо ехать… Поздравляю еще раз с вступлением в нашу команду.

Они по-дружески распрощались. Томпсон и его охранники остались ночевать в мотеле до утра…

Поездка задержалась еще на месяц. Тому пришлось слетать в Вашингтон, побывать на встрече избирательного штаба Эдварда Кеннеди. После этого он посетил штаб-квартиру Ай-Би-эМ в небольшом городке Армонк в штате Нью-Йорк. Заодно заглянул и в сам Новый Йорк, в штаб-квартиру «Алвис Америкен». Из Нью-Йорка самолет перенес его в Сан-Франциско, где пришлось задержаться на несколько дней, обговаривая планы с главой оружейного подразделения IBM. И только после этого марафона по штатам, Томпсон смог вылететь в Хошимин, бывший Сайгон.