Жизнь

Вашингтонские будни (Планы и реальность)

Вашингтон встретил Тома моросящим дождем, напомнив ему высказывание экс-президента Шрайвера о том, что «американская дипломатия страдала недостатком инициативы главным образом из-за вашингтонского климата[29]». Либо моросящий дождь, либо отвратительная духота, либо пронизывающая сырость под сплошным пологом облаков — другой погоды город не знал. Ясных, прохладных, бодрящих дней едва ли набралось бы с месяц за весь год.

Впрочем, кроме дождя, его ждала куда более приятная встреча — в отдалении, делая вид что кого-то ждут, промелькнули Джо с Джимом. Это значило, что они сделали все порученное. И если пока в газетах не появилось очередных некрологов, то это не надолго. Либо уже прикрыто подкупленными журналистами. Но Томпсон все равно узнает обо всем. Надо только дождаться доклада, пришедшего по почте или с посыльным, принесшим секретный конверт в таунхаус. Таунхаус в который направлялся Том, купили на его имя еще в шестидесятые за счет средств фирмы АйБиЭм. Дом, хотя и не считался элитным, но располагался в очень удачном месте. От него до Белого Дома было меньше километра. Позднее дом часто использовали как гостиницу для представителей фирмы, приезжающих в Вашингтон. Впрочем, спальная и кабинет на третьем этаже всегда оставалась закрепленными за Томпсоном. Даже тогда, когда Том в столичный округ приезжал очень редко. Ну, а потом, когда у Томпсона появились хорошие доходы, он выкупил весь этот домик в личное владение. Внутри сделали капитальный ремонт (заодно проверив наличие микрофонов прослушки) и семья Томпсонов, приезжая в Вашингтон, постоянно останавливалась в этом таунхаусе. Став советником по безопасности при президенте Эдварде Кеннеди, Том естественно поселился у себя.

Он успел принять душ и дать указания экономке об обеде, когда в гости заявился Брэнд. Причем не один, а с молодым европейцем, которого представил как Тони Сандино и своего доверенного ученика.

— Сейчас пообедаем, а потом и поговорим, — предложил Том и Брэнд охотно поддержал это предложение. Молодого Тони, естественно, никто не спрашивал и сразу после обеда Брэнд отправил его по каким-то очень важным делам в контору.

— Ты уверен в своем выборе? — спросил для порядка Том, когда они расположились в кабинете на третьем этаже и Брэнд закурил сигарету «Лаки Страйк».

— Конечно, Автомат, конечно. Он прошел все проверки в течение долгих трех лет, — ответил Брэнд. — Прошел на отлично. Досье будет у тебя сегодня вечером. Извини, хотел отправить тебе его до того, как познакомлю с Тони… но ты лежал в военном госпитале… сам понимаешь…

— Согласен, отправлять досье в Кувейт было бы глупо, — улыбнулся Том. — Скажи только — родственник дальний?

— Двоюродный племянник, — ответил Брэнд. — Сам понимаешь, доверить наши тайны абсолютно чужому человеку я не могу…

— Это я как раз понимаю. Как и то, что мы стареем, друг мой, — печально вздохнув, констатировал Том. — Давай к делу…

Поговорили о бизнесе, фирмах и планах развития. Посидели, вспоминая, что еще следовало бы обсудить. Снова поговорили. После чего Том удивил Брэнда, заявив:

— Самое главное чуть не забыл. Извини, старость и склероз… Ты у меня числишься душеприказчиком. Значит завтра заеду к Симпсонам[30] и внесу туда твоего Тони, как дублера…

— Хорошо что хотя бы не альцгеймер, — отшутился Брэнд. И добавил. — А не рано?

— Сам же заметил, что мы не молодеем, — серьезным тоном ответил Том. После чего в кабинете несколько мгновений царило гнетущее молчание.

— Выпить тут у тебя конечно нет, — констатировал Брэнд, демонстративно осмотревшись.

— А вот тут ты и ошибся, Вождь, — усмехнулся Том, вставая и подходя к большому глобусу, стоящему в углу. — Сюрприз! — глобус раскрылся и внутри его неожиданно обнаружились несколько бутылок виски, водки и коньяка. Причем не стандартных, а выделанных так, чтобы удобно разместиться внутри шара. А в центре, на специальной подставке стояло три стакана треугольной формы с толстым дном.

— Что будешь пить? — спросил Том.

— Льда у тебя здесь нет, — констатировал Брэнд, — спускаться вниз не хочется. Давай водку, если она не теплая, конечно…

— Обижаешь, Вождь. Охлажденная, бутылка специального устройства, как термос. Держит температуру три дня. Лучшая смирновская, — похвастал, разливая по чуть-чуть в стаканы Том. — Так что давай, не чокаясь за тех, кого с нами нет…

Выпили. Опять помолчали, вспоминая своих погибших в боях и просто ушедших по возрасту в страну вечной охоты друзей. И тут Брэнд неожиданно спросил.

— Давно хотел у тебя уточнить, Автомат, что ты и твои соратники думаете делать со всем этим геополитическим дерьмом?

— Ну, войну с Ираном и Ираком мы, я полагаю, выиграли. Занятие нашими войсками Тегерана и переход на Банисадра на сторону коалиции это подтверждают. А дальше…

— Вот именно, — скривился Брэнд, — главный вопрос как раз в этом. Что будет дальше? Русские протестуют против ввода войск в Иранский Азербайджан и Хорасан, отчего там засели неразбитые иранские войска. Персы себя побежденными окончательно не признали и теперь вовсю партизанят. Мы из Вьетнама, сам знаешь, еле успели вылезти до потери репутации. Теперь, как я вижу, мы влезли в еще больший Вьетнам с не менее упертым фанатичным населением. Я, как и большинство моих знакомых, не понимаю в чем тут наша прибыль… Не понимаю, и все…

— Хорошо, я попробую объяснить, — согласился Томпсон. Закрыл бар и, показывая на глобусе, прочел лекцию о том, как представляется ему и еще нескольким политикам, в том числе и из администрации президента, план действий на ближайшие годы.

— Это фантастика… — прошептал потрясенный Брэнд. — Подожди… а популярный сериал от Метро-Голдвин-Майер «СоВладение» — это тоже часть плана?

— Конечно, — усмехнулся Томпсон. — Лучше такой выход, чем ужас бесконечной конфронтации…

— Но остальные страны… — попытался возразить Брэнд.

— Сам подумай, Вождь, — оскалился в злорадной усмешке Томпсон. — Две страны в мире создают половину валового национального продукта и общего производства всех стан Земли. Они же имеют самые сильные армии и больше всего ядерного оружия. Сейчас фактически все страны выполняют волю или одной из них, или согласованную позицию обеих стран. Исключений нет. Даже те кто заявляют о «третьем пути» или «движении неприсоединения», — всего лишь хотят получить преференции и от нас, и от русских. Как поляки или индусы…

— Мне надо все проанализировать и посмотреть документы, — задумчиво ответил Брэнд. — Но могу сразу сказать, что я в возможность этого не верю. Слишком идеально, чтобы воплотиться в жизнь.

— Не буду спорить, — снова усмехнулся Томпсон. — Но все же надеюсь дожить до момента, когда ты признаешь мою правоту.

— Тогда давай выпьем за то, чтобы у тебя… нет у нас все получалось так как мы хотим, — предложил Брэнд. Они выпили еще по шоту водки и немного поговорили на посторонние темы, столь любимые всеми мужчинами. О чем? Да как всегда — о машинах, футболе, соккере, королях и капусте, деньгах, картах и стволах…

На следующий же день Томпсона разбудила экономка, сообщившая о звонке из Белого Дома. Пришлось Тому быстро одеваться и ворча себе под нос спешить в кабинет. Как оказалось, не зря. Секретарь президента Кеннеди, Эстер Таунсенд, пригласила Тома на встречу с президентом в Овальном кабинете через час. Пришлось Томпсону срочно бриться, завтракать и одеваться, а затем доставать подготовленную его секретарем папку с докладом. Подумав, Том пошел пешком. Охранник, как обычно шел в паре шагов за спиной. До ограды Белого Дома они добрались без происшествий, а у калитки их уже ждала сама мисс Таунсенд. Она выглядела эффектно — невысокая, стройная блондинка в легкой блузке с поднятым воротником и юбке ниже колен, в стиле поздних шестидесятых, с очень светлой губной помадой на губах и с ниспадающей на лоб прядью волос. Увидев подходящего Томпсона, она что-то шепнула стоящему у калитки, рядом с будкой, охраннику. Тот кивнул и открыл калитку, пропуская на охраняемую территорию Тома и его охранника.

— Экономите на бензине, генерал? — пошутила Эстер.

— С нынешними ценами на бензин из миллиардера легко стать миллионером, — отшутился в ответ Томпсон, заставив улыбнуться даже охранника.

— Надеюсь, вы привезли из своей поездки какие-то предложения, как с этим бороться, Том, — оставив охранника Томпсона на попечение местной охраны, Том и Эстер пошли к восточному входу в Белый Дом.

Эстер продолжала шутить, заставив Томпсона напрячься. Такое поведение личного секретаря президента было не совсем обычным. Мисс Таунсенд могла пошутить при встрече, но затем сразу переключалась на деловой тон. Похоже, в политикуме США назревает очередная «схватка бульдогов под ковром». Тогда Эстер, которая никогда не скрывала своего хорошего отношения к Тому, пытается его предупредить об этом таким совеобразным способом. Задумавшись, Томпсон не ответил на очередную шутку и тогда Таунсенд спросила.

— Простите, генерал, вы нормально себя чувствуете? Вы ведь недавно из больницы…

— Эстер, вы немного ошиблись. Я не из больницы, я из госпиталя «Мэш». А его пациенты, как известно, выздоравливают на все сто с лишним процентов… либо умирают.

— Если «Мэш», тогда никаких вопросов, — сериал про госпиталь времен Корейской войны стал вновь очень популярен с началом «Азиатской войны», поэтому шутку Томпсона секретарь поняла легко. — Но если вдруг и «Мэш» не совсем справился, вы только скажите…

Шутить Эстер перестала и до лифта они дошли в полном молчании. В лифте Таунсенднеожиданно заявила.

— Послушайте, Том. Я надеюсь, ваш приход не будет означать новых неприятностей… У Теда их и без того по горло, с этой чертовой войной…

Томпсон лишь молча пожал плечами. Он подумал, что ему самому этот визит может принести кучу неприятностей. Особенно сейчас, когда Джо-Джим порезвились в Штатах на всю катушку. Если найдется кто-то в АНБ или ФБР, достаточно умный и высокопоставленный, чтобы инициировать расследование этой череды происшествий с богачами… Сам не раз участвовавший в таких делах, Том великолепно понимал, что при желании и приложении соответствующих усилий вычислить можно все. Даже если не будет доказательств, достаточных для привлечения к суду, осадок все равно останется, как в том анекдоте про найденные ложечки. Оставалось надеяться, что в рядах «Агентства Которого Нет» и среди «людей в черном»[31] такого «Шерлок Холмса» не найдется…

Когда Том и Эстер вошли в кабинет, Эдвард Мур Кеннеди читал. Вельш-терьер Чарли, потомок того самого Чарли, любимца президента Джи-эФ-Кей и всей семьи Кеннеди, с вьющейся рыжеватой шерстью, свернулся клубком на коврике у кресла президента. Увидев знакомых, он приподнял голову и посмотрел на Кеннеди. Убедившись, что хозяин не возражает, Чарли вскочил ивесело виляя хвостом, подбежал к Тому. Деловито обнюхав брюки гостя, он игриво ткнулся головй в руку Томпсона. Но тут президент встал и, приказав: — Чарли, место, — улыбаясь фирменной улыбкой клана Кеннеди, двинулся навстречу Томпсону.

— Здравствуй, Том. Рад вас видеть после столь долгого отсутствия. А уж как рад Чарли, ты сам успел заметить. Проходи, садись и расскажи наконец о своих военных приключениях.

— Да, но если он привез очередные плохие вести, — заявила Эстер, — я его лично пристрелю. И никакой фронтовой опыт ему не поможет. — Она направилась к выходу: — Ну, оставляю вас наедине. Ведите себя хорошо, не деритесь.

Обменявшись рукопожатиями, они уселись в стоявшие в стороне кресла у журнального столика. На нем уже стояли два бокала, бутылка висконсинского бренди и лежала нетолстая кожаная папка.

— Наливай, Том, — предложил президент. Чарли, вновь устроившийся на коврике, не спускал с Томпсона глаз, время от времени негромко постукивая своим коротким хвостом о пол. В кабинете, на первый взгляд, царила атмосфера спокойствия и домашнего уюта. Вот только вид президента, заметно для Тома нервничающего, показывал, что не все так просто, как кажется. И бренди он глотнул как то слишком поспешно.

— О твоих приключениях я уже осведомлен, — резко сменил тон Эдвард. — Поэтому перейдем сразу к главному вопросу. Ведь это вы один из главных инициаторов проекта «Фалькенберг»? Вот и расскажите мне о нем своими словами.

Пришлось Тому пересказывать президенту уже рассказанное недавно Брэнду. Томпсон объяснял Кеннеди, что наличие двух сверхдержав является объективной реальностью и, если американцы и русские не хотят оказаться в роли Рима и Парфии, двух древних сверхдержав, истощивших друга в бесконечных войнах и павших под ударами варваров, им необходимо научиться находить общий язык. А еще лучше — действовать вместе, управляя Землей к своей выгоде. Если вести дела вместе и поддерживать друг друга, то остальные страны со временем просто превратятся в вассалов, не способных проводить самостоятельную политику.

— Почему вы считаете, что русские согласятся на это и не попытаются нас обмануть? — спросил Кеннеди, выслушав короткое резюме Тома.

— А что они от этого выиграют? Возвращение к прежней конфронтации?. Нет, пока у власти были предыдущие поколения, фанатики и романтики революции, они ни за что не согласились на подобную комбинацию. Даже самый прагматичный из них, Сталин, не смог бы выйти из ограничений, диктуемых идеологией. Сейчас же у власти находятся более прагматичные политики. С ними можно договориться. Если уж мы договорились о совместных действиях со Сталиным… — Том на мгновение замолчал, задумавшись. Потом добавил. — Единственное, по моему мнению, условие, которое мы должны соблюдать — не пытаться их обмануть. Может это и будет сулить сиюминутные выгоды, в стратегическом плане рано или поздно это закончиться разрывом отношений и новой, еще более ожесточенной конфронтацией.

— Я тебя понял, Том. Но предвижу большие трудности и сопротивление внедрению этой программы. Даже у нас половина сенаторов, которых конфиденциально ознакомили с докладом, оказались против. Какое же противодействие этому окажут лоббисты корпораций, связанных с той же английской экономикой… — президент сомневался, и в общем-то его можно было понять. — Тут с Азиатской войной множество нерешенных проблем, в экономике предкризисная ситуация, а вы еще подкинули такое…

— Извини, Тед, — серьезно ответил Том. — Но по-моему сейчас самое удачное время для запуска «Фалькенберга». Русские озабочены нашей оккупацией Ирана. Так? — Кеннеди утвердительно кивнул. — Но мы можем напомнить, что договоры одна тысяча девятьсот двадцать первого и двадцать седьмого годов иранское правительство не денонсировало до настоящего времени. А значит статья шесть договора двадцать первого года продолжает действовать и русские могут ввести войска в оставшиеся неоккупированными части Ирана. При Сталине они пытались создать азербайджанскую республику на территории Ирана. Думаю, и сейчас они согласятся на такой договор. Тем более, если мы разрешим им ввести войска в Тегеран. А также выполним соглашение по Ираку. Пока против отстранения Саддама и легализации коммунистов протестуют англичане и французы, но если на них нажать…

— Иран и Ирак как первая стадия выполнения программы, — задумался президент. — Но этого, мне кажется, мало.

— Почему бы не продолжить договоры по ограничению стратегических вооружений в Вене? — предложил Томпсон. — Договоренности, насколько я помню, были, но пока так и не удалось достичь соглашения о сроках начала следующего этапа. На котором, как помнишь, планировалось сократить количество ядерных боеприпасов до трех с половиной тысяч с каждой стороны и сократить число носителей.

— Надо подумать, — ответил Эдвард. — Это все неплохо, но на настроение избирателей скажется мало. Нужно что-то еще…

— Сокращение военного бюджета за счет взаимного сокращения войск в Европе. А также снижение цен на бензин, за счет дополнительных поставок от СССР по льготным ценам. До тех пор, пока не восстановиться добыча нефти в Иране и Ираке.

— Вам удастся провернуть такой фокус? — удивился Кеннеди. — Я конечно помню, что у вас хорошие отношения с русскими на высоких постах, но не подозревал, что настолько.

— Да, некоторые связи есть, — не стал скромничать Том. — Но взамен тебе придется дать разрешение на закупку обрабатывающего центра «Тошиба». Очень уж русские хотят его купить. Но японцы без разрешения Комиссии по Контролю не соглашаются.

— Надо уточнить возможность выдачи такого разрешения, — задумался Эдвард. — Не получится ли так, что мы сами поможем развитию военной промышленности русских?

— Даже если и так, — не стал возражать Том. — Но для «Фалькенберга» такой шаг вполне логичен. К тому же, если мы не разрешим, русские напрягутся и рано или поздно создадут аналог сами. Только вот договариваться будет намного сложнее и льготные цены получить не получится.

— С Морисом Вэсси будете договариваться сами, — сдался под напором аргументов Кеннеди.

— С Вэсси? — удивился Томпсон. — А почему не с Келлином?

— Погиб в авиакатастрофе, — сообщил Эдвард. — Неужели не знаешь?

— Да мне как-то было не до внутренних новостей, в госпитале с последствиями контузии, — оправдываться Том, как и любой военный умел. Но сейчас он действительно удивлен: — «Неужели Стивен Келли, глава Комиссии по контролю за экспортом, имеет какое-то отношение к моим противникам?» — мелькали в голове мысль: — «Почему же тогда Джо-Джим ничего мне не сообщили? Своевольничают?»

— Вот об этом я и не подумал, — повинился Кеннеди. — Как у тебя со здоровьем? Можешь еще месяц продержаться? Сейчас дать тебе отдохнуть не могу, сам понимаешь, просто некому будет выйти на русских на том уровне, что есть у тебя. Поэтому готовься, как сдашь отчет о поездке на фронт и переговоришь с Морисом, полетишь в Москву. Русские собираются запускать первый экипаж на орбиту, для подготовки к лунной миссии. Вот под этим предлогом их и навестишь. Они тебя еще по первым полетам помнят, даже запрос на твое присутствие при пуске приходил, — теперь Эдвард опять улыбался, лишь взгляд оставался прежним, тревожно-настороженным. Какие-то еще проблемы волновали президента, причем настолько сильно, что он не забывал о них даже во время разговора с Томпсоном. Но это и не удивительно, в такое сложное время у президента страны всегда забот выше головы. Тем более в условиях надвигающегося экономического кризиса. Нефть то подскочила в цене на целых тридцать процентов и снижения цен пока не видно даже в самый большой телескоп. Война закончена, а ее последствия еще чувствуются. Кувейт с рынка нефти временно выбыл, как и Иран, в Ираке добыча упала наполовину. Советский Союз повышать продажу не спешит, ему продаж ее европейцам и китайцам хватает.

Как и откуда русские возьмут дополнительный бензин для продажи в США, Эдвард никак не мог понять. Но он уже привык, что его советник по национальной безопасности просто так ничего не обещает. Значит знает намного больше, чем аналитики АНБ. Но делится своим знаниями и источниками не станет, это все в клане Кеннеди усвоили давно. Волк-одиночка, казалось бы… но на самом деле — команда у него есть и нем алая. И есть кто-то в истеблишменте, кто его тайно поддерживает. Но выйти на них никак не удается, отчего у некоторых появляются совсем уже дикие гипотезы. Директор ФБР Уэбстер, например, считал его глубоко законспирированным русским агентом. И прямо утверждал, что проект «Фалькенберг» инспирирован русскими и принесет пользу только им. Но некоторые из друзей Эдварда считают, что эти покровители сидят не в Москве, а на Ближнем Востоке. Не зря же он с Киссинджером дружил. И исламские террористы по какому-то совпадению на них напали одновременно. Вот только этот пройдоха выжил, а Генри нет… Мысли президента прервала вошедшая в кабинет Таунсенд.

— Тед, мистер Уэбстер просит о встрече. По делу о церкви сатанистов, — доложила она, заставив на время забыть о Томпсоне и заняться более актуальным вопросом. Можно сказать даже вопрос жизни и смерти. Так как случайно сорванное покушение, которое готовили мафиози из Чикаго заказал Антон Ла-Вей, лидер секты «Церковь Сатаны». Про готовящееся покушение узнал внедренный в банду агент ФБР в самый последний момент. «Люди в черном» перехватили посылку с килограммом взрывчатки «семтекс», которой планировалось подорвать трибуну президента во время выступления в Чикаго. Ла-Вей же скрылся от ареста. И еще неизвестно, откуда у него оказалась точная информация о визите президента. Тут поневоле начнешь волноваться и без внешнеполитических причин и фантастических планов…