Жизнь

Увидеть Вену

Вена… Город, который Том последнее время видел, пожалуй, чаще, чем свой дом в Висконсине. Что ему не слишком нравилось, конечно. Но он понимал, что виноват сам. Если бы не высовывался, то спокойно сидел бы дома и наслаждался покоем. Впрочем, в Вене тоже было относительно уютно. Несмотря на все перемены в мире, венцы сумели сохранить в своем городе особую атмосферу, включающую восходящий еще к девятнадцатому веку спокойный и уютный стиль жизни. До сих пор большинство венцев, даже молодых, сохраняли привычку посидеть в каком-нибудь заведении, попивая кофе и не спеша просматривая газету. Да и автомобильный трафик в центральных районах оказывался меньше, чем в русских городах. И это при том, что в Советском Союзе предпочитали развивать общественный транспорт, особенно трамвай. Мужчины любого возраста даже сейчас носили преимущественно традиционные костюмы-тройки и тирольские шляпы с пером. Которые с истинно венским шиком приподнимали, приветствуя друг друга. А женщины по-прежнему считали модным ходить в платьях с облегающим лифом и широкой юбкой. Правда, в последнее время юбки и у молодых девушек стали настолько короткими, что любой мужчина девятнадцатого века при одном взгляде на такую картину получил бы инфаркт. И машин на улицах, надо признать, с каждым годом становилось все больше и больше. Как и туристов. Но пока столица Австрийской республики сохраняла свой уютно-патриархальный колорит.

Эта атмосфера явно подействовала и на переговорщиков, большинство членов американской делегации выглядели расслабились и спокойными. Словно на отдыхе на Гавайях. Тем более, что сами переговоры, как докладывали дипломаты, что по ограничению стратегических вооружений, что по заключению «дополнительных соглашений» шли без особых трудностей. Удивительно, но русские, обычно упорно отстаивающие каждую букву любого пункта и часто, словно из врожденной вредности, выступающие даже против логичных изменений, в этот раз вели себя миролюбиво и не торопились отвергать любые предложения американцев. В результате все тексты договоров согласовали очень быстро. Осталось подписание документов президентом США Эдвардом Муром Кеннеди, а со стороны СССР — Президентом СССР Александром Аксеновым.

Том, конечно же прилетел вместе с основной делегацией во главе с президентом Кеннеди. До этого он, как и предлагал президент США, побывал в Москве и Тюратаме, поприсутствовал при запуске ракеты с двумя космонавтами и одним астронавтом на борту к Международной Орбитальной Станции. На которой, кстати, шла сборка большого лунного корабля и накапливались материалы для последующих пусков транспортных кораблей. Несмотря на проблемы с финансированием программа создания лунной станции продолжала выполняться, пусть и с некоторым отставанием от первоначального плана.

А под конец визита Том даже смог переговорить напрямую с новым генеральным секретарем Георгием Поярковым[32]. Бывший военный летчик, участвовавший, по сведениям полученным Томпсоном, в войне во Вьетнаме, Джордж вел себя доброжелательно. И ничем не напоминал «антиамерикански настроенного ястреба», которым его пугали эксперты из АНБ. Вопросы генсек тоже задавал грамотные. Причем многие из них, судя по реакции переводчика, являлись не согласованными заранее с экспертами импровизациями, показывающими глубокое понимание сути вопроса. Конечно же, они разговаривали через переводчиков, как и положено по протоколу. И только в самом конце разговора Георгий, махнув рукой переводчику, обратился напрямую к Тому.

— Говорят, в Корее твоя диверсионная группа была единственной, уцелевшей после атаки ставки Ким Ир Сена?

Том нагло ухмыльнулся и, тоже сделав знак переводчику, ответил вопросом на вопрос.

— Говорят, во Вьетнаме до сих пор вспоминают русского летчика, сбитого в бою и сумевшего пройти через территорию горцев, словно настоящий осназовец?

Оба потрясенных таким нарушением протокола переводчика с удивлением увидели, как американский гость и генеральный секретарь дружно засмеялись. После чего попрощались вполне дружески. После чего о позиции советской делегации Том нисколько не беспокоился. Элита Союза, судя по наблюдениям Тома, посчитала СоВладение выгодным для себя проектом и не собиралась от него отказываться.

Намного больше Томпсона волновали «родные» американские элитарии. Несмотря на уничтожение самых несговорчивых и непримиримых, оказавшихся, по странному капризу судьбы заодно и врагами клана Кеннеди и Томпсона с соратниками, элита США оставалась в основном такой же «стаей волков», готовых разорвать любого, показавшего свою слабость. Если же учесть, что часть из них продолжала мыслить категориями доклада Кеннана, Форрестола и Клиффорда[33]. Который,надо заметить ставил две основные задачи в отношениях с СССР — уменьшить мощь и влияние Союза до таких пределов, при которых он больше не будет представлять угрозу американским интересам во всем мире и поставить у власти в Москве правительство, которое будет согласно с любым поворотом американской политики. А если учесть еще и интересы военно-промышленного комплекса, то заключение договоренностей можно было считать первым и самым легким этапом реального воплощения мер по СоВладению в жизнь.Хотя Том оптимистично надеялся, что успеет увидеть новую реальность еще до впадения в старческий маразм. Особенно с учетом того, что США, ввязавшиеся в оккупацию Ирака и Ирана, одновременно вкладывают большие деньги в «лунный проект». Учитывая повышение цен на нефть, а также кризисные явления в экономике Европы, вызвавшие сокращение торговли, Штаты явно и неотвратимо сползали в очередной экономический кризис. Возможность выхода из которого за счет увеличения торгового оборота с рынком социалистических стран казалась для части американских промышленников весьма заманчивой. Как отметил для себя Томпсон, президент явно разделял эти настроения. Хотя были в его администрации и недовольные. Но в открытую выступать против не осмеливался никто.

Вот и сегодня заключительное заседание по договору об ограничении войск и вооружений прошло тихо, спокойно и даже как-то скучно. Подвели итоги, согласовали формулировки и контрольные сроки присоединения к договору союзников США и СССР… и разошлись. В результате у Тома внезапно появилось свободное время, которое он столь же неожиданно решил потратить на посещение одного хорошо знакомого кафе.

Ностальгия, как и многие болезни приходит с возрастом. А возраст у Томпсона был как раз подходящий, хотя из всех болезней пока даже ностальгия остро воспалялась только изредка. Если не считать внезапных головокружений и головной боли, конечно. Контузии так просто и так быстро не уходят, какое бы не было у контуженного железное здоровье. Но сегодня никаких болезненных симптомов не наблюдалось, а сидеть в номере и работать с документами не было никакого желания. Поэтому Томпсон, предупредив охрану, вместо того, чтобы идти в отель «Захер», сел в трамвай.Из которого и вышел на следующей остановке. Прошелся по улице, осматриваясь и пытаясь вспомнить, как все это выглядело десяток лет назад. Потом внезапно свернул и вошел в двери кафе «Штурмфогель».

Предупредительный официант, с радостью встретил Тома, усадил за свободный столик. Выслушал заказ, включавший «фаризер» и газеты, услужливо кивнул и быстро принес газеты вместе с рюмочкой рома. Заодно уверил «майстера» на ломаном английском, что заказ будет готов через несколько минут. Решив подождать заказанный кофе, Томпсон нашел среди газет вчерашнюю «Винер Цайтунг» на английском, развернул и начал ее просматривать. За несколько минут Том успел просмотреть две статьи, посвященные саммиту в Вене и ему принесли кофе со взбитыми сливками. Отложив газету, Томпсон взял в руки чашечку и отпил глоток, осторожно рассматривая посетителей. Его внимание ненадолго привлек вошедший в кафе полноватый пожилой господин в добротном английском костюме и с бросающимся в глаза нестандартным галстуком-бабочкой. Но Том не стал следить за ним, а вернулся к кофе и воспоминаниям встрече с генералом Трусовым. От которых его отвлек неожиданно прозвучавший по-русски вопрос.

— Извините, у вас свободно?

— Вообще-то я не уверен, что свободно, — ответил ему на том же языке Томпсон и поднял взгляд. Передо ним стоял тот самый посетитель, плотного сложения мужчина в отличном темно-сером костюме, сшитом явно на заказ где-то в Лондоне, с галстуком-бабочкой под твердым подбородком. На первый взгляд ему исполнилось около шестидесяти лет, может чуть больше. Том посмотрел ему в глаза и встретил умный, проницательный взгляд. Странно знакомое лицо заставило Томпсона напрячь память. Но он успел только вспомнить, что этот человек из МГБ…

— Разрешите представиться, — снова по-русски продолжил собеседник, перебив размышления Тома. — Цвигун, Семен Кузьмич, можно просто Семен.

— Очень рад, — привстав, протянул руку Том. — Том Томпсон, можно просто Том. Присоединяйтесь. Советую заказать «фризер». Ром великолепен, а вкус венского кофе со сливками я запомнил навсегда.

— Насколько я помню, там было что-то про сорок четвертый год… — проворчал Цвигун: — Вспомнил. По-моему, я в сорок четвертом я встретил вас в Берлине, а не в Вене, — усмехнулся он и негромко добавил: — Не подскажете, кто только придумал эту ерунду с паролями? И зачем?

— Похоже, это была шутка, — весело признался Том. — Очень несерьезная шутка…

— Тогда предлагаю перейти к серьезному разговору, — ответил Цвигун.

— А у нас будет серьезный разговор? — и внимательно посмотрев на Томпсона, уточнил собеседник. В это время подошедший официант принял заказ Цвигуна, высказанный на неплохом немецком.

— Обязательно, Том, — констатировал Семен Кузьмич.

— Тогда предупреждаю сразу, Семен — работать на вас я не буду. Ни агентом, ни фигурой влияния. И шантажировать меня бесполезно, у меня карт-бланш на неофициальные встречи с вашими, — ответил Том. Цвигун улыбнулся. Дождался, пока официант поставит на столик заказанный кофе и ром и отойдет. И ответил.

— Конечно, Том. Мы, — подчеркнул он голосом, — не насколько глупы, чтобы на это рассчитывать. Но установить прямой канал связи между нашими… конторами, учитывая новые отношения между нашими странами, мы считаем необходимым.

— Но я же уже давно не имею отношения к… Аген… конторе, - возмутился Том. На что Семен Кузьмич только усмехнулся и показал левой рукой знак «Стоп» спецназа АНБ. Том изобразил лицом глубокое негодование. После чего изобразил задумчивость, заодно глотнув рома и кофе. Цвигун тоже не стал тратить время даром и употребил немного рома, запив его кофе. Причем, как отметил для себя Томпсон, проделал это вполне привычно.

— Хорошо, я попробую связаться с нужными людьми, — согласился Том. — Полагаю, ваш и наш человек смогут встретиться через две недели в Женеве, на Цветочной улице у зоомагазина. Он там один, — уточнил Том увидев недоумение на лице эмгэбешника. — Пароль и отзыв вы знаете, — усмехнулся Том.

— Две недели. Женева, — повторил Цвигун. — Договорились. А теперь, если не секрет, не расскажете, как вам удалось уйти в Корее после нападения на ставку?

— А вам это зачем? — недоуменно спросил Томпсон в ответ.

— Я отвечал за действия госбезопасности в Корее. И после твоего нападения получил такой втык… — глядя на Тома очень честным взглядом, ответил Цвигун.

— Неужели? — деланно удивился Томпсон и добавил. — Если коротко — сначала бегом, бегом, бегом, а потом на вертолетах…

— На вертолетах? — вот теперь Цвигун удивился совершенно искренне и даже перешел на скверный английский. — Но как… — он замолчал явно пытаясь соотнести сведения о количестве бойцов в группе Томпсона, имевшихся в армии США в Корее вертолетах, их количестве и грузоподъемности.

Убедившись, что «загрузил» собеседника надолго, Том, оставив на столе пару десятков долларов, встал и протянул руку на прощание. Цвигун все же оказался куда лучше подготовленным и тоже успел выложить на столик рубли и ответить на рукопожатие. После чего они, дружно ухмыльнувшись, вышли из кафе и, раскланявшись, разошлись в разные стороны…

Сегодня с утра Том никак не мог избавиться от ощущения дежа-вю. Он словно перенесся на десяток лет назад и только совершенно другие лица вокруг время от времени позволяли приглушить это чувство. Но через несколько мгновений оно возвращалось вновь.

Как и тогда, сегодня во дворце Хофбург собралось огромное количество народа. Австрийская полиция, обычная и тайная, личная охрана президентов, служащие и рабочие, готовящие зал. Залы и коридоры замка блестели, отмытые как во время первой встречи президентов двух стран. Обе делегации вошли в Редутный зал одновременно, словно заранее подготовившись. Впереди — лидеры, Эдвард Мур Кеннеди и Александр Андреевич Аксенов. Том отметил, что Кеннеди выглядит старше своего советского визави. Хотя, как помнил Том из докладов разведки, на самом деле Эдвард на два года моложе Александра. Под вспышки многочисленных фотоаппаратов и стрекот камер делегации заняли свои места, после чего президенты прошли навстречу друг другу, пожали руки и поздоровались. Причем Кеннеди традиционно произнес приветствие по-русски, а Аксенов — по-английски.

Конечно же вся киносъемочная аппаратура, фотоаппараты, сами корреспонденты были тщательно проверены и даже обысканы. Личного обыска избежали только официальные члены делегаций, благодаря чему небольшой «тревожный арсенал» Тома остался при нем. Совсем небольшой, всего-то парочка легких метательных стрелок и нож, все сделанные из камня и не обнаруживаемые металлоискателями.

После обмена приветствиями президенты одновременно повернулись и подошли к стоящим у стола полукреслам. Дружно сели и, открыв папки с договорами, начали их подписывать. Выстроившиеся за их спиной американцы и русские внимательно наблюдали за процедурой, как и почти две сотни журналистов, фотографов и киношников. И только охранники, почти незаметные, как бы сливающиеся со стенами, внимательно смотрели за людьми в зале, готовые в любой момент выхватить оружие. Кроме них, зал регулярно осматривали Том и один из советских делегатов. Спокойный до этого мгновения Томпсон, неожиданно почувствовал себя словно на поле боя. Казалось, вот сейчас что-то произойдет. Но минуты спокойно текли за минутами. Церемония подписания закончилась и президенты начали выступать с краткими заключительными речами.

Первым выступал Кеннеди.

— Леди и джентльмены, товарищи! Сегодня мы являемся свидетелями и участниками события, символизирующего конец, равно как и начало, знаменательных новшеств и перемен…

Томпсон внимательно осматривал зал, пытаясь понять откуда исходит та неведомая опасность, которую он чувствовал каждой клеточкой своего тела. Но ничего обнаружить не мог. Журналисты работали, охранники бдели, члены делегаций расслабленно стояли, слушая или делая вид, что слушают выступление американского президента. И, похоже, во всем зале только Том чувствовал наличие непонятной угрозы.

Кеннеди продолжал рассказывать о большом шаге для всего человечества в сокращении вооружений и построении безопасного мира. А том внезапно уловил знак, похожий на спецназовский, который явно ему подавал… генеральный секретарь КПСС. Он, как сразу отметил Том, стоял среди остальных членов советской делегации. Строго по протоколу, как понял Томпсон. Если судить по официальным постам, то он всего лишь глава правящей партии…

Георгий повторил жест и Том аккуратно, вызвав всего пару негромких упреков, отошел к стене, рядом с едва заметной дверью. У которой стоял американский охранник, с удивлением смотревший на непонятные маневры оказавшихся рядом с нимТомпсона и Пояркова.

Кеннеди закончил речь и слово перешло к Аксенову.

— Ничего не чувствуешь? — спросил Георгий. — У меня ощущение словно в бою и на хвосте повис кто-то, готовый открыть огонь.…

— Тревожно, — коротко ответил Том. — Отчего, не пойму, — и обратился к охраннику по-английски. — Дверь открыта?

— Так точно, сэр, — ответил охранник. — С той стороны стоят наш и русский.

— Отлично, — сказал Том, чувствуя, как его «чуйка» отсчитывает последние мгновения до начала чего-то нехорошего. — Георгий, вперед! — жестом отстранив охранника, приказал он Пояркову своим лучшим генеральским тоном. Генсек, по армейской привычке, выполнил приказ, скользнув в дверь. От зала его загородили своими телами охранник и Том.

В это же мгновение Том одновременно услышал всем телом адский грохот и почувствовал невыносимую боль. И все погасло…