Жизнь

Театр Войны. На сцене

Том негромко выругался, пытаясь одновременно вытереть щеку о правое плечо и достать левой рукой магазин из разгрузки. Не своей, конечно, у него их уже не осталось, а вот у только что получившего пулю в голову и забрызгавшего кровью соседей бойца, Том заметил целых три полных магазина. Наконец сообразив, что творит какую-то чушь, Томпсон отпустил винтовку. После чего обеими руками один за другим быстро перетащил магазины в свою разгрузку. И снова подхватил винтовку. Стараясь при этом не очень высовываться из канавы, в которую он и его телохранители успели заскочить с началом обстрела.

Устроившись поудобнее Том вдруг понял, что перестрелка затихла. Только одинокий М60 где-то в отдалении строчил не переставая. Словно пулеметчик заключил контракт на как можно более быстрое израсходование всего имеющегося в его распоряжении боезапаса. То, что это был именно американский пулемет, понятно было по неровной, словно заикающейся, очереди. Иранские, а точнее экспортные баварские, пулеметы MG3 били ровно, очередь напоминала стрекот швейной машинки. Наконец замолчал и американский пулемет. Над полем боя установилась непонятная и потому пугающая тишина. Казалось, иранцы, удовлетворившись нанесенными штабу батальона потерями, ушли. Но никто не торопился проверять эту догадку и меньше всего сам Томпсон.

Он просто лежал, пытался отдышаться, а заодно проанализировать, что же произошло. То, что он окажется в штабе второго батальона четвертого пехотного полка, которым командует его вьетнамский знакомый Скотт Науман, не мог предвидеть даже господь бог. А значит это нападение — не часть охоты за ним лично. Но если это так, то вывод один — это контрудар иранцев Зачем и почему они решили истратить свои не слишком крупные резервы на эту, в сущности авантюру, разбираться будем потом. Главное, что из этого следует, вдруг понял Томпсон, что эта тишина скоро закончится. Причем чем-то весьма нехорошим для обороняющихся. Либо артиллерийским обстрелом, либо бомбежкой. Первое вероятно, если прорвали передовую линию обороны на большом участке. И потом смогли протащить орудия по этим горным направлениям, которые здесь называют дорогами. Во что Томпсон не очень верил. Как впрочем и в авиаудар немногими уцелевшими у персов «Фантомами» и «Тайгер Кэтами».

«Но подготовится бы не помешало, — подумал Том. — В жизни бывает всякое… и хорошее укрытие от бомб и снарядов, а не эта канава может оказаться весьма полезным…»

Как оказалось, майор Науман не зря получал повышения в чинах и должностях. Поэтому пришел к тем же самым выводам, что и Томпсон. О чем и сообщил ему и еще пятерке укрывшихся в канаве солдат появившийся откуда-то с тыла посыльный. Оказалось, что чуть правее дома, в котором ночевал Томпсон с охранниками, саперы вырыли щели и замаскировали их. Теперь оставалось только до них добраться, причем быстро. Один предложил ползти, но тут же замолчал, поняв, что, вероятнее всего, их накроют на полпути. Неожиданно для всех выход нашел Окт, крикнувший: — Дым!

Хватило одного слова, чтобы все все поняли. Во всяком случае те у кого были дымовые гранаты. Положенные по уставу каждому бойцу, они оказались не у всех, но даже тех, что нашлись, хватило. Не дожидаясь, пока дым как следует прикроет обзор, все дружно бросились к щелям. Кажется, иранцы по ним стреляли. Но Том этого даже не заметил, оказавшись в ближайшей щели буквально за мгновение. И тут же свалившись на дно совершенно без сил.

— Вам плохо, сэр? — над ним склонился незнакомый солдатик, молодой и на зависть Томпсону бодрый.

— Норм…Нормально, — выдавил из себя Том. — Старый я стал… старый.

Солдат, промолчав, просто отстегнул флягу, скрутил крышку и поднес к губам Томпсона, приподняв его голову правой рукой. Том непроизвольно сделал глоток и… задохнулся. Закашлялся от обжигающей горло и пищевод огненной жидкости. Хотел спросить у бойца, чем это он его пытается отравить, но не успел.

Земля задрожала, в щель, в том числе прямо на голову Тома, посыпались комья и мелкие обломки камней. Мгновением позже Том понял, что лежит на дне щели, придавленный телом сверху. Земля трясется, а звуков он не слышит. Потому что в голове и так царит неимоверный грохот, заглушающий все остальное.

Продолжалось это почти вечность или почти целую четверть часа. Но как всегда закончилось совершенно внезапно. Наступила блаженная тишина, прерываемая только стуком молоточков в висках. Неожиданно упавший сверху на Томпсона боец поднялся, схватил валяющуюся рядом с ними винтовку и куда-то убежал.

Том тоже попытался приподняться и присесть. Это ему удалось, но сил на большее у него уже не осталось. Еще и головная боль усилилась, а бьющие в висках молоточки превратились в отбойные молотки. Внезапно перед ним появился Один. Он пытался что-то объяснить Тому, но все звуки глушил шум в голове. Очевидно до Одина дошло, что Том его не слышит и он перешел на жесты. Показав условными знаками:«Сидеть. Враг там», он оставил Тому аптечку и небольшой плетеный коврик-сиденье. И куда-то исчез. Но быстро появился вместе с Октом, у которого была перевязана голова. Окт помог Одину пересадить Тома на коврик, хотя это и было очень трудно в узкой траншее. После чего, вооружившись двумя пистолетами и винтовкой, остался охранять Томпсона, а Один вновь куда-то сбежал. Том сидел, пытаясь отдышаться и сообразить, что же вокруг происходит. А вокруг кипел бой,звуки которого доносились до сидящего Тома слегка приглушенными. Грохотали разрывы мин и снарядов, стрекотали пулеметы и винтовки, а потом внезапно все это накрыл рев проносящегося реактивного самолета. Мгновением позже сквозь треск огня стрелкового оружия донесся слитный грохот десятков одновременных взрывов. Еще через пару мгновений до слуха Томпсона донеслись знакомые резкие звуки выстрелов девяностомиллиметровок легких танков. «Скорпионы», насколько помнил Том, входили в состав отдельного бронетанкового батальона дивизии. И сейчас, похоже, они контратаковали силы иранцев, пытавшихся добить штаб батальона. Причем, если проанализировать звуки, то делали это успешно.

Поэтому Том и Окт примерно через полчаса смогли выбраться из щели и спокойно прогуляться до командного пункта батальона. Расположенного, надо заметить, довольно удачно на одном из склонов горы, торчащей на окраине поселка, который Томпсону так и хотелось назвать аулом. И от которого, к слову, в результате боев остались фактически одни развалины. Сам же командный пункт, укрытый в углубленной саперами пещере, нисколько не пострадал. Иранцы, кажется, даже не смогли определить, где он находится.

Встретившим его штабникам Том сказал, что не хочет мешать и попросил устроить его где-нибудь в уголке. В результате он проспал на раскладной койке в отсеке радистов до самого вечера. Зато после ужина он почувствовал себя намного лучше и смог спокойно поговорить с командиром батальона. Майор Скотт Науман выглядел бодро, заставив Томпсона позавидовать его молодости и здоровью. Боевые действия затихли на ночь, а все накопившиеся вопросы он уже решил со своим начальником штаба. Поэтому мог отвлечься на вопросы Тома и рассказать о ходе прошедшего боя.

Как выяснилось по сообщениям из штаба бригады, внезапную контратаку иранцы предприняли по всему фронту Десятой дивизии. А возможно — и не только здесь, отметил в импровизированном докладе Скотт. Как бы то ни было, батальону, стоявшему в первой линии, досталось крепко. Иранцы впервые широко использовали легкие буксируемые ракетные установки китайского производства, горные минометы и переносные установки противотанковых управляемых ракет. Боеприпасов они не жалели, но и от своей обычной тактики «мясного штурма» не отказались. Просто атаку фанатиков-смертников предварял сильный огневой налет, а вслед за волной штурмовиков шли отлично подготовленные бойцы из Корпуса Стражей Исламской революции. Использовавшие любую возможность для уничтожения огневых точек и командиров. А также для просачивания вглубь обороны и ударов по ней с тыла. Отчего первая линия обороны была быстро прорвана, резервная рота скована при попытке контратаки и иранцы дошли до тыла и штаба батальона. Положение складывалось критическое и только упорная оборона ротных опорных пунктов, продолжавших биться в окружении и самого штаба, к которому отошли остатки третьей роты, разведчики и уцелевшие тыловики предотвратили полный прорыв фронта. Не помогли иранцам и попытки бомбить оборону с воздуха. Самолетов было мало, причем использовались в основном легкие истребители-бомбардировщики «Тайгер» и учебно-боевые штурмовики «Мажистер» с ограниченной боевой нагрузкой и всего несколько более тяжелых «Фантомов». Один из «Тайгеров» пехотинцы сбили ракетами «Ред Ай» и пару «Мажистеров» завалили крупнокалиберными пулеметами. Плюс подбили и захватили полдюжины легких многоствольных пусковых установок ракет. И потери у иранцев оглушительные, не меньше тысячи убитых только в районе штаба. Но американцы тоже потеряли немало. В батальоне ранены и убиты около сто восьмидесяти человек, почти четверть состава. Если бы не своевременная поддержка авиации и не контратака резервного батальона, то, как деликатно заметил Скотт, его батальону пришлось бы еще тяжелее. В целом, ничего неожиданного Том не услышал, но в конце рассказа — доклада майор Науманн смог его удивить.

— … У меня к вам просьба, сэр, от имени всего личного состава батальона, — неожиданно заявил он. — Сейчас нас отведут в резерв, чтобы «дать отдохнуть и пополнить личным составом». Но мои солдаты не хотят отдыхать в то время, когда наши будут добивать муджиков и мстить за убитых. Поговорите с генералом Бойланом, сэр.

— Что, все как один рвутся в бой, — удивился Томпсон. — Ни одного желающего оказаться подальше от стрельбы и бомбежек?

— Так точно, сэр, — ответил Скотт. — У меня в батальоне солдаты, а не мирники[28] и трусы, сэр. Все желающие оказаться в тылу — почти поголовно вырезаны муджиками. Кому повезло — в госпитале. Остальные хотят мстить…

— Понимаю… — задумался Том. Просьба была неожиданной и непривычной. Со времен Вьетнама он чаще наблюдал стремление оказаться подальше от опасности и поближе к комфорту. С другой стороны, Десятая недаром считалась одной из лучших дивизий Армии. В нее отправляли самых лучших рекрутов из глубинки, причем только контрактников.

— Уговорили, майор, — согласился Томпсон. — Утром отправлюсь в Бахтаран и переговорю там с командиром дивизии.

Но добраться до города Бахтарана Томпсону было не суждено. В час ночи его разбудил Один, давно уже ставший не только телохранителем, но и кем-то вроде адъютанта. Как оказалось, из Дохи прилетел вертолет CH-47 «Найт Чинук», у командира экипажа которого был приказ немедленно эвакуировать ВИП-персону советника по национальной безопасности с линии боестолкновения. Поэтому вместо сна в походной, но довольно уютной кровати, и утренней поездки в штаб Десятой дивизии, Том и его телохранители летели ночью на вертолете.

На место прилетели почти к обеду следующего дня, отчего Томпсон спустился с трапа вертолета утомленный, невыспавшийся и злой. Однако Весси или его помощник предвидел такую реакцию. Томпсона и его охранников ждал лимузин и самый умелый из когорты адъютантов. Который и отвез его в город Кувейт, к одному из лучших отелей — «Ле Меридьен Кувейт», построенному всего пару лет назад. В лобби отеля и на лестнице еще были заметны следы погрома и пожара, который, как пояснил адъютант, устроили отступающие иракские солдаты. Но большая часть номеров не пострадала и Тома поселили в один из таких. Конечно, не президентский пентхаус, но вполне приличный и к тому же со всеми удобствами, включая кондиционер. Уставший Томпсон принял душ и завалился спать до вечера. Вечером его с большим трудом поднял Один. А после ужина, которые доставили в номер, прибыл тот же адъютант главнокомандующего. Доложивший, что поручение Томпсона выполнено и в штаб Десятой горнопехотной дивизии отправлена шифрограмма. Также адъютант сообщил, что генерал Весси будет очень раз увидеть Тома завтра в час пополудни, если Томпсон не против. На что Томпсон согласился сразу.

Но до встречи с главнокомандующим он, приехав пораньше в штаб, переговорил с начальником штаба командования. Генерал Уильям Гаррисон старался поддерживать нейтралитет и не только проводил Томпсона к оперативному дежурному генералу Кавесу. После доклада оперативного дежурного Гаррисон дополнительно рассказал Томпсону все, что стало к этому времени известно в штабе о попытке контрудара иранцев.

В результате у Томпсона сложилась следующая картина событий.

Иранцы потеряли во время налетов стратегической авиации несколько самых авторитетных руководителей, включая аятоллу Хомейни, а недавно и его последователя аятоллу Хаменеи. В результате произошло обострение отношений между группой президента Банисадара и командованием Корпуса Стражей Исламской Революции во главе с командующим Аббасом Агазамани и его помощником генералом Мохсеном Резаи Миргхедом. По косвенным данным, Агазамани удалось оттеснить Банисадра от власти. Но, судя по всему, Агазамани для укрепления своих позиций требовалось утилизировать недовольных среди генералитета и показать успех для населения. По косвенным данным Агазамани также пытался избавиться от Миргхеда. В результате всего этого и появилась операция «Бейт аль-Мукаддас» или «Священный город». Планировалось, как удалось узнать из захваченных документов, одновременными ударами сковать союзные войска на всем протяжении фронта. Но основные удары планировались по плану нанести именно по американцам и англичанам. Главный удар наносился на юге, на Хорремшехр — Сусенгерд. Планировалась также ликвидировать плацдарм в Бендер-Аббасе и затруднить вход флота Персидский пролив, установив на отвоеванном побережье противокорабельные ракетные комплексы. Второй сильный, но вспомогательный удар наносился на Бахтаран — Дехлоран. Конечной целью второго этапа грандиозного наступления, по имеющимся сведениям, являлся Дамаск. Впрочем, большинство американских офицеров, включая Билли Гаррисона, считало эти заявления пропагандисткой шумихой. Даже учитывая привлеченные к наступлению силы армии, ополчения и КСИР. Силы иранцев, по имеющемся в штабе данным составляли бронетанковая дивизия, 2 отдельные бронетанковые бригады, механизированная дивизия, дивизия спецназа, пять пехотных дивизий, десять бригад КСИР, включая бригаду спецназа «Черные аисты», ополчение. Всего было сосредоточено до шестисот тысяч солдат, практически все сохранившиеся танки и самолеты, вся тяжелая артиллерия. Сосредоточение иранских войск разведка засекла слишком поздно, поэтому удар получился внезапным. Особенно отметил Гаррисон активное применение иранцами хорошо подготовленного спецназа, позволившее прорвать оборону в нескольких местах с минимальными потерями. При этом Уильям не забыл отметить, что в некоторых местах, особенно на второстепенных направлениях, активно использовались атаки волнами смертников. И кое-где итогом стало даже отступление американцев. Но в целом иранцы продвинулись в отдельных направлениях на пять…семь километров и на этом их успехи закончились. Сейчас войска союзников собираются начать свое контрнаступление. По расчетам штаба, максимум через двое суток линия боевого столкновения вернется к исходному состоянию. А затем планируется продолжить наступление.

Томпсону, заметил в конце разговора генерал Гаррисон, как раз «повезло» попасть в батальон,

Поблагодарив Гаррисона за интересную беседу, Томпсон отправился на встречу с главнокомандующим…