Жизнь

Политический балет. Часть II

На первое и второе заседание Совета Национальной Безопасности Тома почему-то не пригласили, несмотря на официальную должность военного советника. Впрочем, ему было немного не до того, он вместе с главой НАСА, бывшим морским летчиком и астронавтом, Ричардом Трули, занимался координацией запусков по программе «Союз-Аполлон». Первые запуски прошли успешно и, возможно, поэтому Томпсона освободили от этой непрофильной нагрузки. И вызвали наконец на очередное заседание СНБ, третье после инаугурации Эдварда Кеннеди. Том конечно догадывался, отчего впал в немилость даже не у самого президента, а у руководителя его администрации Эдварда Мосса и министра обороны Гарольда Брауна. Сразу после инаугурации Пол МакДэниел передал Томпсону, как советнику по национальной безопасности, меморандум по новому проекту «Высокая стена». Описываемый в нем проект превосходно смотрелся бы в книгах Ханлайна или Голда. Потому что предложение создать разветвленную систему обороны, включающуюся в себя спутники с лазерным вооружением, противоракеты воздушного и наземного базирования, а также электромагнитные рельсотроны, по другому оценить было невозможно. Система якобы могла перехватывать межконтинентальные баллистические ракеты любых потенциальных противников. Читая, Томпсон вспомнил все известные ему ругательств. После чего откроевнно написал в рецензии, что проект не только нарушает Женевские и Венские договора, но и не получится воплотить практически. Отчего может служить только для распила военного бюджета. Русские же в такую ерунду вряд ли поверят, но зато отношения с ними будут испорчены. Как потом узнал Том, против проекта высказался и президент, причем еще до ознакомления с его отзывом. В результате проект заглох.

Но Томпсона, похоже, отдавившего мозоли сразу множеству достаточно влиятельных людей, начали понемногу оттеснять от президента. Причем, что характерно, поддержавшего его советника президента Пола МакДэниела эти веяния не затронули. Он по-прежнему относился к Тому хорошо. Хотя Том и подозревал, что это просто политическая игра. А об истинном отношении к себе он сможет узнать когда-нибудь позже, из опубликованных мемуаров.

Зато сегодня, несмотря ни на что, его пригласили. Но тоже как-то странно, не поставив в известность о повестке дня. Поэтому Том приехал за полчаса до начала, рассчитывая узнать обо всем у МакДэниела. Охранник провел его в кабинет политического советника. Которого, кстати, у Тома не было. Он делил один кабинет такой же площади, как этот, с тремя военными адъютантами.

Пол встретил Томпсона неожиданно приветливо. Поздоровался, предложил кофе и тут же спросил.

— Том, а как у тебя с русскими?

— Нормально. Все договоренности выполняют в срок. Скоро начнем монтировать…

— Извини, космические дела меня сейчас не интересуют. Мне… — он задумался на несколько мгновений, — пожалуй и президенту тоже, хотелось бы понять, насколько им можно доверять после очередной смены руководства. Насколько они… договороспособны и как настроены по отношению к Америке.

— С высшим руководством мне общаться не довелось. А в среднем звене ничего не изменилось. Они по-прежнему, по моим впечатлениям, нацелены на сотрудничество. А что случилось? Я вообще ничего не понимаю…

— Совсем забыл, — опомнился Пол. — Ты же ничего не знаешь. Коротко — русские предложили перемирие и посредничество в переговорах с иранцами.

— Неожиданно, — вырвалось у Тома.

— Тоже удивлен, — признался Пол. Оба замолчали, прихлебывая остывающий кофе.

— Мне почему-то кажется, что это неожиданное предложение связано с нашими последними авиаударами по иранцам, — допив кофе и отставив чашку, выдал Том результат своих размышлений.

— Думаешь? — переспросил с сомнением Пол. — Ладно, сейчас, может быть, узнаем точнее. Пошли в «ситуационную комнату».

Они спустились вниз на скоростном лифте, в котором вместо лифтера работал очередной охранник. И через небольшую прихожую вошли в большой зал, на стенах которого висело несколько карт, а на одной, торцовой, большой белый киноэкран. До начала заседания оставалось только пять минут и в «ситуационной» уже собралась часть членов СНБ. За столом, просматривая какие-то бумаги, сидел директор Агентства Национальной Безопасности Дональд Грегг. Его Том помнил, как резидента во Вьетнаме и Южной Корее в семидесятых. По имеющимся у Томпсона данным, Дональд относился к Советскому Союзу, как к неизбежному злу, с которым приходится считаться, и при этом очень не любил Кастро. Кажется, кто-то из его родственников сильно прогорел, потеряв недвижимость на Кубе. К Тому он относился нормально. Поэтому, оторвавшись от бумаг, радушно поприветствовал и его, и Пола. Зато стоявший у карты вместе с двумя другими военными начальник Объединенного Комитета Начальников Штабов Джон Лох до последнего момента делал вид, что слишком увлечен разговором с начальниками штаба ВВС Дэвидом Джонсом и штаба армии Джоном Весси. Последний вообще поздоровался с явно слышной ноткой неприязни в голосе. Напомнив этим Тому, что этот сухопутный генерал почему-то очень хочет милитаризовать космос. Почему так и недолюбливает всех противников проекта «Высокая стена». Причем по слухам — даже самого президента. Впрочем, на выполнении его профессиональных обязанностей это не повлияло нисколько, судя по отзывам военных экспертов. Ну, а раз президент взгляды генерала игнорирует, то и Томпсону не пристало лезть со своим особым мнением.

Только когда они отошли от военных на другой конец зала, по пути поздоровавшись с госсекретарем Сайрусом Вэнсом и министром обороны Гарольдом Брауном, Томпсон спросил у Пола, почему на заседание Совета пригласили начальников штабов. МакДэниел ответил, что он точно не знает, но вроде бы президент хотел услышать о готовности войск к операции «Несокрушимая сила». Том в этом сильно сомневался. Поскольку полагал, что нельзя планировать операцию по окончательному разгрому и оккупации Ирана, пока иранцы фанатично сопротивляются. Томпсон вспомнил сообщения о попытках контрударов против пакистанских войск. Тогда части КСИР, набранные из юношей и детей, атаковали прямо по минным полям, разминируя их своими телами. А во время взятия Дизфуля танкисты из Первой бронетанковой столкнулись с настоящими камикадзе. Как и их предшественники из японских отрядов «токкотай», иранские смертники изображали «живые мины», бросаясь под танки с привязанными противотанковыми минами или с кумулятивными зарядами на шестах. Но, как и японцев во Второй Мировой, иранских смертников быстро научились обнаруживать и расстреливать из пулеметов и винтовок. Но «Старые железнобокие» из Первой бронетанковой все же потеряли около десятка танков и примерно столько же бронетранспортеров. Только все это происходило во фронтовых условиях. А Том вполне мог представить, чем такие нападения могут закончиться во время оккупации. Когда вокруг пусть и враждебные, но гражданские люди. И любой из них может в любой момент взорвать тебя, не жалея ни своей жизни, ни прохожих. Хуже, чем в Афганистане из его воспоминаний. Томпсон даже подумал, что надо бы попытаться отговорить президента от этой авантюры. Конечно, США, увязнув в Иране, наверняка перестанут строить очередные планы конфронтации с Советским Союзом. Но Тому почему-то было жалко простых американских парней. Но недолго…

Рефлексировал Томпсон всего несколько мгновений. Потому что вслед за немного опоздавшим комендантом (командующим) Корпуса Морской Пехоты генералом Робертом Бароу, в зал вошел президент в сопровождении главы администрации Мосса и начальника штаба флота адмирала Уильяма Кроу. Том сразу заметил, что президент и адмирал выглядят сильно озабоченными и чем-то встревоженными. А вот Мосс явно новостей не знает и потому постоянно оглядывается на Кеннеди.

— Начнем, джентльмены, — поздоровавшись и дождавшись пока все рассядутся, предложил Эдвард Кеннеди. Ходили слухи, что при Эйзенхауэре заседания СНБ начинались с общей молитвы, но все Кеннеди — католики, а среди их сотрудников имеются и протестанты, и иудеи, и даже атеисты. Так что регламент начала работы с тех пор сильно упрощен.

— Адмирал, огласите последние новости, — продолжил Кеннеди таким тоном, что всем стало не по себе.

Адмирал Кроу встал, подошел к карте и взял в руки указку. Делая все медленно и неторопливо.

«Словно дредноут, готовящийся к залпу — неожиданно пришла в голову Тома мысль. — Похоже случился факап, причем серьезный».

— Джентльмены, я должен сообщить вам пренеприятное известие, — невольно сплагиатил неизвестного ему классика адмирал. — Сегодня ночью, используя многочисленный «москитный флот» из катеров различного назначения, включая ракетные, а также рыбацких лодок, иранцы нанесли удар по КУГ «Альфа» и АУГ «Браво». По предварительным данным потерян один эсминец, повреждены ракетный крейсер «Беллкнап» и авианосец «Джон Кеннеди». Получили легкие повреждения несколько фрегатов.

— Буллшит! — не выдержал кто-то из военных.

— Джентльмены!.., -призвал всех к порядку Мосс.

— Как вы уже все знаете, джентльмены, русские прислали нам предложение по посредничеству на переговорах с иранцами. По времени примерно через семь часов после атаки на наши корабли, — дождавшись, пока шум стихнет, заявил президент. — Как я полагаю, прежде чем принимать какое-либо решение… Нам необходимо разобраться в том, что происходит. Начнем с вас, Сайрус. С места, пожалуйста.

— Хорошо, Эдвард, — госсекретарь вставать не стал. — Джентльмены, шесть часов назад я встретился с русским послом Бессмертных и получил от него меморандум. Русские предлагают прекратить боевые действия и начать переговоры с иранским правительством. В меморандуме утверждается, что предварительное согласие иранцев ими получено…

— Стоп. Сайрус, они получили согласие от иранцев? От кого? — перебил Вэнса Грегг. — Прошу прощения, джентльмены, что я перебил нашего уважаемого докладчика. Но его сообщение объясняет сведения, которые никак не могли понять наши аналитики. Поясняю — в течение последних трех дней наша радиоразведка перехватила резко возросший объем переговоров Тегерана с провинциями и, по нашим предположениям, армейскими штабами. Причем использовался новый шифр, который пока взломать не удалось. Позднее таким же шифром Тегеран связывался с посольствами в Москве, Пекине и Варшаве. После чего наши станции на местах отметили повышение активности иранских дипломатов в этих городах.

— Очень интересное сообщение, джентльмены, — вступил в разговор МакДэниел. — Напомню всем присутствующим, что в современном Иране очень сложная и запутанная система власти. Президент и правительство подчиняются высшему правителю государства — рахбару. Кроме того недавно создан контролирующий его и правительство Совет Стражей. Который, как нам известно, контролирует работу и правительства и рахбара. Теоретически они могут даже отстранить рахбара от власти, — Пол улыбнулся, показывая, насколько он верит в то, что соратники аятоллы могут отстранить от власти самого Хомейни. — Дональд, вы не можете сказать — кроме нового шифра, еще какие-либо особенности в тех передачах ваши специалисты не отметили?

— Отметили, — тотчас ответил глава АНБ. — Они велись с других передатчиков. Но, учитывая, что до этого был большой налет нашей авиации…

— Минутку, джентльмены, — вмешался президент. — Давайте разбираться по порядку. Про налет авиации я помню, но предлагаю еще раз послушать доклад начальника штаба ВВС. Прошу вас, Дэвид.

Генерал Джонс поднялся с места и подошел к карте.

— Как уже отмечалось, четверо суток назад, эскадрильями стратегических бомбардировщиков был нанесен массированный ракетно-бомбовый удар по вскрытым разведкой целям, классифицированным как пункты управления противника. Поскольку предполагалось, что цели представляют собой защищенные укрытия бункерного типа, в качестве боевой нагрузки использовались ракеты и бомбы, в том числе вакуумные и проникающего типа. В результате удара, по нашим оценкам, все цели получили повреждения до девяносто процентов. После проведенной доразведки установлено, что в районах нахождения целей проводятся спасательные работы с участием инженерной техники. Должен также заметить, что в результате налета сбиты три и повреждено пять бомбардировщиков, а всего с начала боевых действий мы лишились пятнадцати Б-52 и шести Б-58. В результате уровень готовности воздушной компоненты стратегических сил снизился до семидесяти процентов, что, по оценке штаба, является недопустимо низким значением. Нам нужно больше стратегических бомбардировщиков…

— Не преувеличивайте, Дональд, — вступил в разговор министр обороны. — Вы знаете, насколько сложно проходят испытания «Лансера» и как ограничены наши финансовые возможности…

— Джентльмены, мы здесь собрались не для обсуждения самолетостроительных программ, — прервал завязывающийся спор президент.

— Разрешите? — вступил в разговор МакДэниэл. — Джентльмены, я выдвину смелое предположение, что в результате успешных действий наших авиаторов произошли резкие и драматические изменения в военно-политическом руководстве Ирана…

— Убили, прямо говоря, Хомейни, — перебил его генерал Лох. — И скорее всего не его одного…

— Да, Джон, именно так, — нисколько не обиделся Пол. — Именно. Часть военно- политического руководства, если проанализировать имеющие данные, самая агрессивно настроенная, по всей видимости — погибла. Уцелевшие умеренные круги, связанные с правительством и президентом Банисадром.

— Президент Банисадр, по нашим сведениям, конфликтовал с Хомейни, — дополнил советника главный разведчик. — Он, как нам известно, предлагал отказаться от политики экспорта исламской революции. Однако именно ему принадлежит основная роль в успешной договоренности с Саддамом Хуссейном. И он несет точно такую же ответственность за начало войны, как и все остальные политические деятели Ирана.

— Подведем итоги, джентльмены, — предложил президент. — Предположительно в результате действий наших доблестных летчиков произошли изменения в руководстве Ирана. У нас появилась возможность закончить войну переговорами. Какие будут мнения?

— Полагаю, Эдвард, мы должны принять русское предложение, — высказался первым МакДэениел. — Нарастающий дефицит бюджета, повышение цен на нефть, которое мы смогли ненадолго сдержать, раскупорив резервы, недовольство народа и части бизнеса… не буду долго приводить причины, по которым я за перемирие и переговоры…

— Как же нанесенный нам удар на море? — не удержался Браун. — Я предлагаю переговоры начать, но перемирия не заключать и продолжать нанесение ударов по военным целям. Думаю, это сделает иранцев более сговорчивыми…

— Полагаете, иранцы пойдут на переговоры при фактическом продолжении войны? — удивился Вэнс. — Я лично за перемирие и переговоры. Ударить мы всегда успеем…

— А что нам скажет советник по национальной безопасности Томпсон? — неожиданно спросил Лох. Том иронично улыбнулся, не скрывая своего отношения к попытке Джона вовлечь его в дискуссию.

— Я полагаю, что надо вступить в диалог с русскими, обговаривая условия перемирия и переговоров, — ответил Томпсон, продолжая улыбаться. — Но, думаю, что до реальных переговоров дело не дойдет, и мы можем продолжать выполнение военных планов.

— Что? Как это? — удивление присутствующих было столь велико, что кое-кто не смог удержаться от вопросов.

— Элементарно, джентльмены, — улыбка Тома стала напоминать оскал. — Так как удар на море нанесен после попыток начать переговоры, значит часть непримиримых в составе командования вооруженных сил уцелела. Не думаю, что Банисандр сможет их надолго сдерживать, учитывая, что регулярная армия находится в перманентном развале после чисток и ведения боевых действий. А Корпус Стражей Исламской Революции и отряды ополчения «Басидж» составляют, если верить нашей разведке, не менее трех пятых от общей численности вооруженных сил Ирана. КСИР и «Басидж» — это исламские фанатики, такие же как японские камикадзе в ту войну. Только в отличие от камикадзе, подчинявшихся императору, эти части теперь потеряли своего верховного главнокомандующего. Поэтому, скорее всего, до появления нового, достаточно авторитетного религиозного деятеля на должности рахбара, никому подчиняться не будут. Продолжат войну, не обращая внимания на президента. Если вообще не сговорятся и не свергнут его. Готов поспорить на доллар против цента, джентльмены, что скоро мы узнаем о новом перевороте в Тегеране. Хорошо, если этому, как его… Банисадру, не придется бежать из страны переодевшись в женское платье…

— Но как же тогда с ценами на нефть? — теперь Тома спрашивал МакДэниел.

— Думаю, мы сможем удержать их на прежнем уровне, — ответил, почти не задумываясь, Том. — Надо только потребовать от Саддама в качестве контрибуции допустить наши фирмы до восстановления нефтедобычи в Ираке.

— Что-то подобное уже предлагали, — согласился Кеннеди. — Но французы и англичане…

— Извините, что перебиваю, сэр, — нагло вклинился Том. — Отдать им часть нефти, в соответствии с приложенными усилиями в боевых действиях. И все…

— Хорошо. Отложим этот вопрос до заседания правительства. Запиши себе, Пол, — ответил президент. — Джентльмены, я думаю, что выкладки мистера Томпсона можно считать достаточно убедительными, чтобы положить их в основу нашего планирования. Кто как считает?

Обсуждение продлилось недолго, большинство членов СНБ согласилось с мнением Кеннеди.

— Следующим вопросом повестки дня планировалось обсуждение готовности к выполнению плана операции «Несокрушимая сила». Поскольку решено, что боевые действия будут продолжены, я предлагаю обсудить готовность наших вооруженных сил и наших союзников к выполнению плана. Начнем с флота.

— Поскольку флот понес некоторые потери, то в наряде сил для выполнения следующего этапа плана необходимо сделать изменения. Авианосец «Джон Кеннеди» отправиться на ремонт, а его авиагруппа будет действовать с наземных аэродромов в Арабских Эмиратах… — адмирал Кроу описал изменения в планах действия авиации флота. — Что касается ракетного крейсера, то его и поврежденные эсминцы и фрегаты сменят корабли Шестого флота, уже получившие приказы на передислокацию из Красного моря в Индийский залив.

Обсудили положение на морях и возможную задержку выполнения планов из-за этого. Затем выступил начальник штаба ВВС, сделавший основной упор на необходимость пополнения запасов высокоточного оружия и увеличение числа привлеченных стратегических бомбардировщиков. Из-за чего он опять поспорил с министром обороны Брауном и, неожиданно, с председателем ОКНШ. Лох считал, что перенацеливание стратегических носителей на выполнение тактических задач слишком ослабит возможности стратегических наступательных сил. Спор закончился ничем, но президент, как отметил про себя Том, выслушивал аргументы Джонса.

Доклад начальника штаба армии не принес никаких сюрпризов. «Прямоногие» считали, что готовы ко всему. Зато командующий морской пехоты внес неожиданное предложение — высадить первую дивизию морской пехоты не по варианту «Эй» в районе Бендер-Аббаса. А по варианту «Си» — у Бушира. Одновременно перенацелив основной удар армейцев с наступления в сторону Хорремабада на юг. В случае успеха такого удара от Ирана отсекался основной район нефтедобычи в Хузестане. Что позволяло надеяться на резкое падение снабжения вооруженных сил иранцев топливом.

Неожиданное предложение вызвало новый виток ожесточенных споров. Основным оппонентом морпеха, как и ожидалось, выступил адмирал Кроу. Свою позицию он аргументировал опасностью прохождения через Ормузский пролив дополнительных сил. Необходимых для высадки и поддержки десанта. Да и нахождение в Персидском заливе целого десантного соединения казалось ему слишком опасным, особенно с учетом нестандартного использования иранцами легких сил в виде катеров, управляемых смертниками.

Спорили долго, но в итоге предложение Билла Барроу победило большинством голосов. Колеблющихся убедил, как ни странно, государственный секретарь. Сообщивший, что у него имеются предложения от арабов включить в действующий флот коалиции силы флотов Катара, Бахрейна и арабских эмиров. Состоящие из пяти ракетных, двадцати пяти сторожевых катеров и тридцати шести малых патрульных катеров, эти силы позволяли прикрыть десантное соединение и в портах и на переходе от атак легких сил иранцев.

Заседание закончилось поздно. Но когда все уже уходили, Кеннеди попросил Тома остаться.