Геном хищника 4

Глава 26

Монстр зашипел в ответ и раздухарился, распушив перья. Стал выглядеть ещё выше, задев кончиками перьев потолок. Красный воротник встал дыбом, сделав крысу похожей на петуха с хохолком. Крысотух, блин, какой-то. Промелькнула мысль, что в драке с таким, можно обидеть сразу всех: и путь Крысоловам перейти, и дорогу Птичьих перегородить.

Я медленно снял винтовку и пристроил её у стеночки. Чуть сдвинулся, не понимая пока, как именно монстр будет атаковать. В пещере довольно свободно, а габариты монстра я пока оценить не смог. Он ещё раз зарычал, и торчащие во все стороны перья опали. Их словно причесали, а, может, и подзапихнули поглубже в шкуру. Передо мной был уже не гигант, а юркое и гибкое существо с теперь уже с кошачьими повадками. Капец, там природа намешала…

Крысопетакот ещё больше сжался и подтянул передние лапы, будто готовясь к прыжку. Когти при этом (в отличие от перьев) не втянулись, а, наоборот, чётче выделились на фоне жилистой лапы. Четыре длинных искривлённых лезвия были всего лишь на пару сантиметров короче моего ножа, насквозь меня, может, и не проткнёт, но до сердца точно достанет. Я сделал ещё один шаг назад, прислушался — не вернулись ли птицы, чтобы караулить меня на выходе. Тишина, только ветер залетает в пещеру, начиная гудеть у меня в ушах.

Я отступил ещё и помимо чуйки попытался включить определение убойных зон. Пока светились только чёрные глазки-бусинки, но хоть мишень на них наведи, не факт, что я смогу попасть. Морда сморщилась, буграми растопырив «щёки». Нос ещё выглядел странно: рыхлый и настолько красный, будто в каждую ноздрю по лампочке запихнули.

Крысопет меня тоже изучал, усики шевелились, а глазки бегали между мной и алыми бутонами на стенах.

— Твоё, твоё… — сказал я и сорвал со стены ближайший ко мне цветок.

Придержал «перо» мизинцем и безымянным, и освободившимися пальцами сграбастал бутон, вырвав его с корнями и мелкой каменной крошкой. Чуть не задохнулся от нахлынувшего запаха падали, вылетевшего из пасти монстра вместе с хриплым рычанием.

Уже было неважно! Рыча, крысопет сорвался на меня! Или на бутон, будто это красная тряпка, а в его генах ещё и быки затесались. Полноценно взлететь он не смог, перья опять встали дыбом, но чисто понты, как у фазанов. Зато прыгнул чётко, по низкой дуге, выставив вперёд клыки. Я же ломанулся к нему навстречу! Взмахнул рукой, с силой отбрасывая цветок в проход, и кувыркнулся вперёд, выждав момент, когда он уже не сможет перестроиться в полёте или достать меня лапами.

Пронесло! В прямом и переносном смысле. Жёсткие перья на брюхе царапнули по затылку, а короткий, такой же ярко-красный, как усики, хвост скользнул по ноге. Остановившись, тут же развернулся и метнул «перо». В глубине души надеялся, что там уже никого не будет. Что монстра пронесёт дальше и выкинет в пропасть, но надежда умерла раньше, чем кросопет остановился, заскрежетав на камнях.

Он стоял прямо на краю. Возможно, даже хвост болтался над пропастью. Щас бы дёрнуть его за этот отросток, но на птиц снаружи надежды тоже не было. Монстр припал на передние лапы и пригнул морду к каменному полу.

Сейчас ждать прыжка я не стал. Метнул «перо» ему между глаз и сразу же открыл огонь из пистолета — а он рванул на меня. Не прямо, а виляя по полу, включая стены. Перья вновь прилипли к телу, не только добавив монстру аэродинамики, но и превратившись в жёсткую броню. Мой дротик лишь чиркнул по лбу зверюге и срикошетил, проредив перья. Сначала, правда, перебил один ус и дальше срезал немного красных и белых пёрышек. Пистолетные пули отработали ещё хуже. Одна пуля — одно выбитое перо.

Магазин опустел, когда монстр уже оказался совсем рядом. Крутой вираж с пола на стену, и теперь с высоты на меня уже неслась растопыренная лапа. Теперь уже я вильнул в сторону, призвав всю возможную «кошачесть» генома. Увернулся от когтей, всей «пятернёй» вонзившихся в камень, шарахнулся от клыков и ударил сам. Провёл не совсем классическую двоечку: апперкот под клацнувшую челюсть и ещё один, только наоборот и ногой. Я со всей силы наступил ему на лапу, вбивая когти глубже в камень.

Тут же отшатнулся от попытки достать меня второй лапой. Снова пробил по морде, чуть не запутавшись в цепляющихся усиках. Вновь отшатнулся от лапы и в третий раз влепил монстра по морде. Так, мы и отбивался: резкими тычками по зубам (благо «Крепкая кость» включилась, и браслет древних режущей кромки добавил) и отскакивал от когтей. И как только вторая лапа тоже воткнулась в камень, вдарил по крысиной кисти в духе классического «зубы на бордюр» и по местному: «когти в камень».

Возможно, даже перестарался. Когти не просто застряли, там ещё и лапа хрустнула. Монстр заревел, перейдя на ультразвук, от которого вокруг начали лопаться бутоны. Лопаться и разбрасывать повсюду то ли пыльцу, то ли какую-то живность, живущую внутри. Красные частички заполнили всё пространство пещеры, будто дождевая взвесь брызнула вокруг. А от тухлого запаха стало физически больно, как будто я нашатыря нюхнул.

Не хотел, но всё-таки нюхнул. Укололся биомонитор, а все мышцы начали деревенеть. Единственное, что я успел сделать — выхватил метательный гарпун от Ульрика с заряженным ботоксом и воткнул его монстру в нос.

И в таком виде застыл, когда тело полностью парализовало. Кто-то явно, что-то перепутал. Хотя нет — глаза крысопета, получившего дозу нейротоксина остекленели, а открытую пасть свело судорогой. Перья опали, несколько штук даже выпало, когда монстр осел на пол. А красные усики осыпались на камень и попытались поползти ко мне, но на середине дороги скрючились, свернувшись в спиральки.

Капец, что творится! Я эту хрень даже исследовать не буду. Я попытался сделать шаг назад, но ничего не вышло. Паралич, похоже, случился обоюдный. Мышцы размякли, не поддаваясь никакому контролю. Шакрас только, похоже, пытался что-то предпринять, и только поэтому я не растёкся на полу в куче сдохших усов-паразитов.

Захотелось рассмеяться, но в движении у меня только зрачки остались. Я даже моргнуть не мог. А теперь, кажется, и дышать перестал…

Вот так надо нейротоксины делать! Хотя ботокс тоже не подвёл. Даже лучше сработал, учитывая, что крысопет уже начал светиться, выкатив на перья эссенцию. Сахарок был скорее белым, но с явным отливом в красный. А я пока ещё был жив.

Осталось понять, как долго это продлится. Спасибо развитой «гипероксии» я могу какое-то время не дышать. Вдохнул красной гадости я не сильно много, а остатки уже сдуло ветром. Так что вопрос в дозировке и непосредственно, что это за токсин?

Если ничего не путаю, кураре действует от тридцати минут до восьми часов. Столько я, конечно же не продержусь, но так и кураре вроде не растёт на скалах красными бутонами. Иммунитет у меня только к муравьям, но тут совсем наглядно, что это не они.

— Какая-то прям грусть, — мысленно сказал я, вращая зрачками по сторонам.

Пол, стены, потолок, дохлые паразиты, мёртвый монстр, выход в пропасть, пол, стены… Знать бы ещё, что там за шуршание за спиной…

Ну нет, так дело не пойдёт. Гипероксия уже намекнула, что долго я не продержусь, а шакрас (судя по второму уколу биомонитора) прибавил мне контроля. Снова захотелось рассмеяться, как всё вовремя происходит. Ложка-то хороша к обеду. Но, чем я мог воспользоваться, тем и воспользовался. Активировал «Ауру страха», чтобы точно уже не узнать, кто там шуршит за спиной. Потом «Маскировку» — всё равно до конца не понимаю, как она работает, но, может, какие-то нервные импульсы расшевелит. Следом прогнал чуйку, убедившись, что «Аура страха» сработала.

А потом принялся долбиться в собственные способности. От «Спринта» вроде даже вспотел, но даже ресничка не шелохнулась. Попытался сформировать «перо» и сам дротик-то появился, но лишь безвольно выскользнул из ладони на пол. Сразу же за ним загремел второй, а потом и третий. Вроде бесполезно, но кожа на ладони потеплела и как будто бы начала оживать. Я тут же повторил «Спринт», постаравшись убедить себя, что рвануть сейчас должна именно ладонь.

Не знаю, что именно сработало. Может, действие токсина слабеть начало, а, может, я всё-таки себе раскачал. Только руку, но этого хватило, чтобы и грудь размять, и челюсть раздвинуть, и «Зелёнки» жахнуть. Другого противоядия у меня не было, но повышенная доза так обожгла язык (чуть ли не заживо сварив толпу вкусовых сосочков, будь неладна реклама у землян) и выпучила глаза, что пошла какая-то реакция и на всё остальное…

Сам не понял, что делал дальше, но очнулся на краю обрыва. Свесился вниз и делал один глубокий вдох, за другим. И никак не мог отдышаться. Откровенно жадничал, но никак не мог остановиться. Каждый вдох получил как минимум утроенный смысл, что я живой.

Не только живой, но и прошёл уже второй перекрёсток!

Это мысль меня подстегнула. Кое-как, но встал и, держась, за стену побрёл обратно. Тело включалось рывками, ноги то идут нормально, то выключаются, то, наоборот, включаются, подталкивая меня в разные стороны. Но постепенно шаг за шагом, будто я заново учился ходить, добрёл до тела монстра. Ещё дольше пытался подхватить сахарок негнущимися пальцами, что когда это всё-таки удалось, сразу же запихнул его в коробку. Потом посмотрю, когда обстоятельства получше будут. Одно ясно сразу — совместимости у нас нет. А даже если есть, то всё равно нет. Нафиг надо.

Следующее испытание — перезарядить пистолет. С заменой магазина я справился более или менее быстро, а вот заполнить патронами пустой оказалось не так-то просто. Мелкая моторика махнула мне ручкой и показала средний палец. Но я победил, а на последнем патроне размялся уже настолько, что практически вернул контроль над телом. Подхватил винтовку, прогнал вслед за потоком ветра чуйку и аккуратно пошёл сам, стараясь держаться подальше от стен.

Крысопет своим ором полопал всё ближайшее, но уже метров через десять цветы стали появляться вновь. Активные бутоны, в которых помимо лепестков копошились, розовые червячки. Выбор был простой: либо собрать запас токсина, либо сжечь всё здесь к чертям крысиным. Ну или свалить поскорее, что я и сделал.

Выбрался в следующую пещеру, нашёл там несколько нор и следы жизнедеятельности монстра. Кости, перья разных цветов и размеров, и очередную наскальную живопись. Часть рисунков, что я видел раньше, повторялась и здесь, но были и новые, с портретами крысопета.

Хм. И как интересно Птичьи сами здесь ходят и уживаются с местными тварями? Если Макадебинеси меня не убьёт, если я не прибью Макадебинеси за гостеприимство, то обязательно спрошу. Глядя на цветы на стенах, как маленькие, так и уже засохшие у меня появилась версия, что мигрируют как раз не люди, а монстры. И весь цикл переездов, как раз и нужен, чтобы монстры сами ушли. Но подтвердить мне её было пока нечем.

Широкая пещера сменилась узким тоннелем, который под углом перетёк в следующий. Появились новые ответвления, но и без порывов ветра было понятно, что туда идти не стоит. Один полностью зарос цветами, так, что ноге негде было ступить. Из второго несло затхлой падалью, ветер туда, видимо, вообще не залетал. А вот чуйка напряглась, и были слышны поскрипывания с далёким воем.

Я не реагировал, приглушил любопытство, только лишь слушая ветер. И он меня вывел на очередную каменную площадку. Только в этот раз абсолютно голую: ни растений, ни гнёзд. Вокруг сплошные стены, а посередине — пропасть.

По сути, я не прошёл гору насквозь и даже где-то сбоку не вышел. Я был просто в каменном колодце, края стен которого были видны на фоне ясного неба, но забраться без снаряжения я бы наверх не смог. Но нужно было мне не туда — просто прямо. Я видел выход из колодца всего метрах в сорока впереди. Полукруглая площадка подо мной, на которой вполне можно было припарковать несколько автомобилей. Потом поперёк шла дыра от стенки до стенки и почти зеркальная площадка за ней с проходом дальше в скалу.

По сравнению с прошлой пропастью это была какая-то детская — всего-то метров пятнадцать над пропастью. Но ни мостика, ни каната, ни даже какой-нибудь ниточки натянуто не было.

Я подошёл к краю, заглянув вниз. Сложно сказать, что видишь, когда не видишь ничего. Дна не было, стенки просто уходили в темноту, и только воздух дрожал, будто внутри какое-то кисельное марево с красными точками. Я вернулся в тоннель, отковырял там несколько камней и вернулся в колодец. Пока ходил, осмотрел и поковырял стены самого колодца, но вариантов перелезть сбоку не нашёл. Метнул в пропасть первый камень — тишина. Прислушался — снова тишина. Усилил слух с помощью генома — и опять тишина. Кричать не стал. И так понятно, что в ответ будет тишина.

Встал на краю пропасти, посередине поляны и стал прикидывать варианты. Прыгну, а в ответ тишина меня тоже не устраивало. Тут точно: прыгну и не допрыгну. Даже будь у меня нормальный трос, то зацепиться просто не за что. Пока стоял, почувствовал, что потоки ветра-то никуда не делись. Сначала легонько прошелестел сквознячок за ухом, а потом, усилившись, ещё и подпихнул поближе к обрыву, но чуть в сторону.

— Типа лететь, что ли? — хмыкнул я, но сдвинулся чуть правее.

А потом ещё немного правее, до того момента, когда сквозить стало одинаково в оба уха. Можно шагать, не ошибёшься. То только куда шагать?

Я посмотрел под ноги, приглядевшись к мареву и пыльце внутри. Картинка, конечно, не прозрачная, но сомнительно, что меня этот сгустившийся воздух выдержит. Экспериментальный камень спокойно пролетел, я его долго глазами провожал.

Не нравилась мне эта пропасть и этот воздух. Что-то в нём было неправильное, но что именно я понять не мог. Всмотрелся и поморгал, поочередно прогнав все возможности активного генома. Тепловизор, ночное зрение, всевозможные другие спектры и ещё больше убедился в неправильности места. Прямо подо мной было искажение, будто там вода или стекло.

Я раньше всегда верил только глазам, но, конечно, с того самого всегда много воды утекло. Я изменился, мир изменился. У меня в запасе был ещё один камешек, и я просто кинул его перед собой. Раздался пусть гулкий, но звон, а камешек несколько раз скакнул и только потом улетел вниз.

— Хм, — хмыкнул я, присел и начал ощупывать выступ.

Практически сразу на что-то натолкнулся, хотя рука как бы висела над пустотой. Прощупал уже двумя руками и определил границы невидимого моста. Толщину не удалось, я трогал что-то гладкое и прохладное, но до края так и не дотянулся. Прилёг на камень и стал смотреть под другим углом — чтобы не на фоне марева и тьмы, но хотя бы на фоне чёткой и понятной скалы. Знал, куда смотреть, но всё равно, прозрачное нечто не сразу обрело очертания.

Всё-таки не стекло, а что-то типа горного хрусталя. Если бы не красные точки вкрапления, то практически идеального. С другой стороны, они же и сбивали, сливаясь с общим фоном насыщенного пыльцой воздуха. Ну, допустим…

Я во второй раз вернулся в тоннель, осмотрелся в поисках того, что мне укажет путь. Нашёл цветы и, задержав дыхание, собрал небольшой букет. Вернулся к невидимому мосту, положил на край бутон и отскочил, жмякнув по нему ботинком.

Капец, магия какая-то! Не сам невидимый мост, а то, как он начал проявляться перед глазами, окрашиваясь пятнами токсина. Так уже лучше, Баба-Нина хоть и сказала, что надо верить, но лучше это делать после проверки.

Дождавшись, когда частички токсина осядут, подошёл к краю и метнул следующий бутон в край видимой зоны. Сильно метнул, с чётким намерением, разбить его. Бутон, а не мост… И сделал первый шаг, второй, третий, на четвёртом понял, что не дышу и даже не из-за потенциально опасных токсинов. Просто дух захватило. Я раньше не понимал людей, которые не любят высоту или боятся прыгнуть с парашютом.

А вот сейчас, кажется, понял, но и пожалел одновременно. Какой же кайф — это полнейшее ощущение свободного пространства. Я высыпал сорванные цветы в пропасть, проследив за их полётом, раскинул руки в стороны и задрал голову к небу.

— Да иду я, иду, не толкай, — я отмахнулся от налетевшего порыва ветра и пошёл вперёд.

Дальше уже только врата!