Геном хищника 4

Глава 23

Воздух — первое, что я смог отметить, когда подобрался к стоянке Птичьего племени. И пусть на всей Аркадии экология была на несколько порядков лучше, чем на Земле, но здесь — в горах, на высоте практически двух тысяч метров, это была какая-то отдельная субстанция. Возможно, даже с собственным разумом, но или как минимум кармической аурой. Свежайший, при этом плотный и густой, которым хотелось не дышать, его хотелось есть, как сахарную вату.

Возможно, у меня опять разыгралось воображение, но так глубоко, мне кажется, я ещё никогда не дышал. Каждый вздох, даже мало-мальский шмыг носом, пробирал до костей, насыщая каждую клеточку тела.

Гофер назвал мне три предполагаемых места, и все они находились в горах. Из лагеря я выехал на рассвете, проехал мимо Хемстеда, направившись практически обратно в Дикие земли, но ушёл совсем на северо-восток. Объехал несколько блокпостов, постепенно покидая обжитые зоны. И только когда на горизонте появилось последнее крупное поселение, прибился к торговому каравану и вместе с ним проскочил в небольшой безымянный городок, напоминающий Новый Зандейк.

Только всё в два раза меньше, и сам город, и общее население, и магазины. Офиса UNPA здесь не было, хотя возле самого крупного склада разгружалась одна машина «Миротворцев». Там и «Искателей» было настолько мало, что на въезде в город не было проверяющих. А внутри только один патруль, который практически безвылазно сидел в небольшом сарае, заменяющем полицейский участок. Считай, шериф с помощником на далёком-далёком Диком Западе. А в данном случае, северо-востоке.

Но не суть, главное — что я спокойно (пусть и в три раза дороже, чем в Хемстеде) залил полный бак и все запасные канистры. Обновил гардероб, взяв сразу две пары ботинок. Докупил походное снаряжение и добрал местных патронов для G28, подобрав к ним кожаный пояс через плечо с четырьмя подсумками. Итого, помимо заряженных магазинов, теперь комфортно мог нести на себе ещё восемьдесят патронов. Винтовку Древних я с собой брать не стал, как раз ввиду отсутствия нормального боезапаса. Всё-таки в горы собрался и неизвестно, сколько времени там проведу.

Всё это тут же примерил и пересобрал на себе. И судя по отражению в витрине, стал неотличим от местных охотников, которые составляли большую часть населения. Считай, ассимилировался и уже поспокойней почти целиком выгреб соседнюю продуктовую лавку, закупившись провизией в таком объёме, будто я не один путешествую, а с десятком обжористых толстяков.

На ночь останавливаться не стал, и прежде чем у кого-нибудь возникли лишние вопросы, покинул гостеприимный город. До темноты успел в предгорье и после плотного ужина у костра заночевал прямо в машине. С утра пару часов покатался по местности в поисках парковки. Как в старые добрые времена поездок по делам в центр, сделал пару кругов вокруг неприметной горной тропинки, куда, собственно, было нужно, и нашёл неприметную небольшую пещеру. Загнал туда машину, завалил вход ветками и вывалил вокруг остатки отпугивающих травок. Глядишь, не эвакуируют.

Забрал снарягу и отдельно попёр два баула с едой. Организм вместе с биомонитором требовали.

Система обновилась, проведя анализ нового навыка и присвоив ему первый уровень. Три дротика-пера я мог создать подряд без перерыва, следующий через три минуты, потом через десять, потом через час. И дальше уже либо до полного истощения организма, либо счётчик можно было обнулить, впитав в себя несколько тысяч килокалорий. Метаболизм сейчас в принципе был повышенный, мне всё время хотелось есть, что я и делал при любой возможности. Вес при этом не набирал, всё, как в топке моментально сгорало на восстановление организма.

Не только «Перо», но «Крепкая кость» и «Регенерация» впитывали как не в себя, будто дорвались после долгой диеты. Ещё явно был скрытый показатель — та самая загадочная фраза биомонитора: увеличен ряд показателей в статике. Это всё одновременно и напрягало — уже челюсть побаливала жевать с утра до вечера, но и радовало — я чувствовал, что становлюсь сильнее, а биомонитор «обещал», что стадия активного роста скоро закончится и произойдёт перенастройка всего организма.

На этом уровне навыки станут эффективней расходовать ресурсы организма, а сам организм их запасать. В общем, жор когда-нибудь закончится, главное сейчас ни в чём себе не отказывать.

Я и не отказывал. Поднимался всё выше и выше в горы, на ходу снижая вес запасов. Ещё и по сторонам рыскал, собирая различные травы и ягоды. Нашёл в базе несколько рецептов, по которым можно было сварить питательный раствор, в несколько раз превышающий содержанием белка любой протеиновый коктейль, известный на Земле.

Здесь он назывался просто «Прожора», но несмотря на название, штука казалась полезной в любом случае. Не только в момент роста организма, но и в любых длительных походах. Сварить я его пока ещё не мог, не хватало ингредиентов, но по описанию, на одной фляге на двести миллилитров можно было продержаться двое суток. Или (в моём случае) один раз восстановить затраты, на довольно активный и неприятный бой с расходом на регенерацию. Рецепт был несложный, состав простой: корень ажурного кервеля, соцветия дикой жерухи и геном некоего среднередкого «пронолагуса». Который при ближайшем рассмотрении оказался подвидом обычного дикого кролика. К слову, достаточно жёсткого, но вполне вкусного, сытного и не такого уж редкого.

К первой ночёвке я уже не просто выглядел как местный промысловик, я им практически стал. Дичи было полно, очень много пухленьких и страшненьких птиц (особенно самцы с лысыми головами, как у грифов, и ярко-красными морщинистыми мешками вместо подбородков). Вроде индюшатина. Но трогать я их не стал. Кто знает, вдруг они священны у Птичьих племён, и такое святоедство точно не поспособствует продуктивному разговору? А кролики, как всем известно, не только мясо с высоким содержанием белка.

Чем выше я поднимался, тем прохладней становилось. И в первую очередь ветреней. Порой так задувало, что я уже чувствовал птицей. Правда, такой же толстой и неповоротливой, как индюшки, но подталкивало и приподнимало прилично. А иногда, наоборот, пыталось сдуть вниз. Тропа петляла среди камней и редких невысоких деревьев, всё время забираясь выше и выше.

Я нашёл следы свежей стоянки, но предположил, что здесь были Крысоловы, а не кто-то из Птичьих племён. Эти следов не оставляли, хотя я обнаружил несколько маленьких пирамидок из плоских камушков. И рядом с одним черепок какой-то крупной птицы. Возможно, начались владения племени, а, возможно, просто ветром принесло.

По словам Гофера, племена оставались на одном месте не больше года. Выбирали место, с одной стороны труднодоступное и защищённое, а с другой — чтобы всё-таки иметь возможность иногда спускаться к людям. Потом на год исчезали совсем, забираясь в только им доступные дебри. Возвращались в другое место и так по новой. Крысоловы знали три стоянки, так что шанс встретить их здесь был один к шести. Можно было встретить сразу, ну или ждать ещё пять лет. У меня такого времени не было, биомонитор щедро насыпал после встречи с кротом. Это действительно оказался звездонос, только изменённый не только природой Аркадии, но и ведьмиными генетиками. Сахарок из него был с гнильцой и попахивал даже хуже, чем палёная ведьма.

В общем, до кризиса было несколько дней, но, к сожалению, не лет. Но ждать я всё равно не собирался. У меня не было плана, но была гипотеза, и я собирался её проверить!

Спасибо картам Крысоловов, «Миротворцев» и свежим обновлениям из охотничьего магазина в последнем городке. Все три точки были уже на запретной территории, но если пофантазировать и предположить, что это треугольник, а потом найти точку, равноудалённую от вершин, то там вполне что-то могло быть.

На третий день пути я добрался до вершины горы и нашёл-таки намёк на лагерь. Десятка три пятна, оставшихся от шатров, несколько старых, заваленных камнями кострищ и на дальнем конце, практически на самом краю склона, увидел одинокий, но яркий шатёр. Вроде у кочевых индейцев — это называлось типи. По крайней мере, очень было похоже: высокий конус, обтянутый светлой кожей на каркасе из жердей. К верхушкам палок были привязаны крупные перья, и дымовой клапан, как будто бы тоже были ими забит. Вход в типи был открыт, внутри — темнота.

На вид жилым его было сложно назвать, но призраком былой роскоши он не выглядел. Скорее всего, брошен, но не очень давно. Зачем его в принципе оставили для меня было загадкой, но бегло осмотрев зону старого лагеря, я направился туда.

Прислушался, принюхался — вроде никого. Чуйка молчала, а нос без усиления почуял только слабый запах, почти выветрившихся пряностей и старых трав.

— Есть кто? Здесь дорогу ветра показывают?

Я попытался добавить жизни и звука, крикнув в тёмный провал, но налетевший ветер резко подхватил мои слова и, скинув их с горы, унёс в новую, открывшуюся с этой стороны долину. Интересная здесь акустика. И вид открывался просто бомбический.

Понимаю, почему Птичьи тут жить решили. Вот он — горный курорт, а не непонятные Альпы со своими высокогорными лугами, куда загоняют коров, чтобы красивую рекламу снять.

Глубоко внизу лежала целая долина, заросшая плотным лесом и прикрытая низкими облаками, напоминающими туманную дымку. Леса тянулись на несколько километров и упирались в гору, вершина которой была покрыты снегом.

Хм. А мне, похоже, туда и надо. Так, что может не зря я кроличьи шкурки собирал, на случай, если «Теплообмен» в минус не справится. На меня снова налетел ветер, попытавшись подтолкнуть к краю. Одновременно и освежающе, и настойчиво, будто дорогу указывает. Но, спасибо, сам разберусь — спуск передо мной был плохим. Высоко лететь и жёстко приземляться.

Я заглянул в типи. Не стал дожидаться, когда глаза привыкнут к темноте, включил фонарик и высветил скромное убранство. В центре — очаг из камней, на котором стояла небольшая то ли плошка, то ли сковородка без ручки. У дальней стены лежала чья-то меховая шкура, размерами со стандартный матрас. А под потолком висели сушёные травки. И опять хрен поймёшь, только вчера это всё бросили или уже с месяц всё пустует.

Камни — холодные, шкура — пыльная, а травки явный сухоцвет. Они могли такими расти, а могли уже годы здесь болтаться. Запах слабый, едва уловимый, а сканер определил их, как один из альтернативных составов «Живинки». Я осмотрел вход, нашёл явные следы зубов и признаки того, что кусок кожи (вроде каффер или кто-то родственный) оторвали. И увидел следы начатого ремонта, но по каким-то причинам не доведённого до хоть какого-то логического завершения.

Прошёлся ещё раз по кругу, осмотрел пол, пошурудил сухими ветками и даже шкуру встряхнул в поисках тайников. Потом просветил стены, нашёл нечто похожее на рисунки, но настолько неявные, что замысел художника мне не дался. Вернулся на улицу, оценил время с погодой и решил заночевать здесь.

Но не в хижине, а рядом. А то будет потом, как с Машей… Кто спал на моей шкуре? Кто варил мои травки? Вот теперь фиг тебе, а не подсказки, как шакраса поймать…

Но несколько отдельно валяющихся жердей я позаимствовал. Растянул плащ-палатку, чтобы хоть какая-то защита была от ветра. Потом натаскал камней из соседних кострищ и сложил свой «колодец», долго не понимая, с какой стороны сильнее дует ветер. По ощущениям, он менял направление примерно каждые пять минут, размашисто гуляя по всей вершине. Может, с признанием этого места курортом я и поторопился, того и гляди и мой навес снесет, и Птичье типи.

Но ветер дует, а руки делают. Через час я уже сидел у огня, жарил крольчатину и попивал отвар золотарника. Не знаю, развивался ли интеллект, но организм, кажется, уже насытился и жор начал отступать. Правда, медленно.

Я всё равно плотно поел. Потом приготовил три порции «Прожоры», и так как свободной тары у меня было только для двух, то остальное пришлось попробовать сразу же. На мой взгляд, пресновато, но всяко лучше протеинового коктейля.

Наконец, насытившись, немного полистал «монстропедию». Хотя листал её ветер, я больше удержать пытался. Начало темнеть, и задуло ещё сильнее.

— Пофиг, — поёжившись, поплотнее стянул куртку. — У Маши вроде всё хорошо закончилось.

С этими словами я перебрался в типи. Забрал плащ-палатку, пристроив её вместо двери, и хотел прочистить дымоход для вентиляции, но при ближайшем изучении оказалось, что там не забито наглухо. Массив из разнообразных перьев скорее выполнял роль антимоскитной сетки, и с притоком свежего воздуха там было всё нормально. Я прилёг на мягкую шкуру и как-то очень быстро уснул под мерное гудение ветра снаружи.

Проснулся резко. Либо сам почувствовал чужое присутствие, либо шакрас, либо меня пёрышком пощекотали. Тут уже не разберёшься — я распахнул глаза и уставился на сгорбленную птичью фигуру, сидевшую напротив меня и подсвеченную огоньком свечи.

— Твою же мать! — вздрогнул я от неожиданности и, наверное, удивления, что не сработал сигнал тревоги.

— Ты знать мою мать? Чужак не мог, — женским голосом ответил комок перьев. Непонятное существо говорило по-английски, но с жутким акцентом. — Много сезонов назад сошла она с дороги ветра. Кто ты есть, чужак?

— Я не варил твою травку… — пробормотал я спросонья и отодвинулся к стенке.

Потянулся за пистолетом, но не чувствуя явной агрессии, рука свернула в сторону фонарика. Включил его, но слепить незнакомку не стал. Получилось разглядеть её и так. Первое, что бросилось в глаза, когда я их только открыл, а сейчас лишь дополнилось деталями — были перья. Много перьев. Накидка из перьев, шуба из перьев, причёска из перьев. Седые волосы, косы с вплетёнными в них перьями, смуглое морщинистое лицо, светлые глаза. Возраст с ходу не определить, но явно послепенсионный. Какая-то сказочная старушка-птица, но вроде бы не Баба-Яга.

Точно представитель Птичьих племён, но почему-то без маски-клюва. И Датч, и Гофер — оба твердили, что они как мандалорцы никогда их не снимают.

— Кто ты есть, чужак? — повторила женщина. — Зачем ты в землях Бинеси-Манидо?

— Я ищу Макадебинеси, — в этот раз я без запинки произнёс имя охотника, всю дорогу учил, как скороговорку.

— Он убьёт тебя, — пожала плечами старушка, махнув на меня рукой. — Уходи. Дай мне моё место. Это я пришла сюда умирать, а ты портить ветер.

— Ничего я не портить, а про убьёт, это ещё бабушка надвое сказала, — сказал я и понял, что ляпнул глупость, но бабушка явно не успевала так быстро понимать мою речь. — Кто вы? Зачем вам умирать здесь?

— Моя дорога завершена, — снова пожала плечами старушка и снова махнула рукой, но как будто бы уже на себя, на меня и на всё вокруг. — Ветер больше не ведёт меня. Я теперь сама чужак для Духов громовых птиц.

— Ну вот, мы уже нашли кое-что общее, — улыбнулся я, уступая шкуру. — Чужак же может говорить с чужаком? У меня чаек хороший есть.

— Говорить может, — задумчиво сказала старушка. — Меня звать Ниганибинеси. Раньше так звать. Кто ты и что хотеть знать?

— Расскажи мне, где найти врата? — медленно проговорил я и напрягся, решив, что могу спугнуть Нига…кактам…бинеси. Надо было с чего-то попроще начать, а не с врат, про которые мне говорила «Птица» встреченная на дороге. Но ответ старушки меня успокоил и обнадёжил.

— Это же очень легко, — улыбнулась старушка и, шумно принюхавшись, наклонилась ко мне, зашелестев перьями. — Золотарник? Это чайок?

— Чайок-чайок, сейчас заварим. Так что насчёт врат?

— Легко, — повторила Ниганибинеси, — просто иди дорога ветра.

Да, твою же мать!

Но вслух я этого не сказал. Чайок, так чайок — поговорим, зайдём с другой стороны…