Гений АЗЛК

Глава 7

Кошмар на рабочем месте

Марианна Витальевна, оставленная в секретарях по причинам знания всех ходов и выходов в системе, репутации верной овчарки Генерального директора, кто бы ни назначался на эту должность, а также отталкивающей внешности, не возбуждающей ревности со стороны жён и любовниц, доложила по селектору о делегации некого райпотребсоюза из Грузии.

— Что им нужно?

— Заказ очередной — на машины и запчасти.

— В отдел сбыта.

— Валерий Тимурович вёл с ними дела только лично. Не уйдут, пока не примете.

В 2020-х годах любое заводоуправление находится под охраной полиции или собственных бравых тёток с ТТ на бедре и турникетами в качестве главного оружия. Угроза террористов и украинских дронов вообще сильно повлияла на мировосприятие, хоть и вызвала не вполне адекватные меры, как будто постовой у турникета способен остановить ИГИЛ (запрещена в России, но, сука, до конца не умирает) или подстрелить из пистоля киевский дрон-камикадзе. Зато поток левых и не всегда адекватных граждан снизился.

Читал, что до начала Второй мировой войны рейхсканцелярия практически не охранялась, любой желающий мог свободно зайти в приёмную, преодолеть слабое сопротивление офицера-секретаря, проникнуть в кабинет и пристрелить Гитлера как тварь. Жаль, никто не сподобился. Я же в роли фюрера АЗЛК не мог пока организовать пропускной режим и отсечь всяких генацвале.

— Гамарджоба, Сергей Борисович!

Входящий, а с ним ещё трое смуглых позитивных усачей в кепках анекдотического размера, представились, непривычные для славянского уха имена-фамилии пропустил. Вывалили на стол корзины, полные вина и фруктов.

Я вздохнул, попросил Марианну войти, вызвал зам. начальника отдела сбыта, пока новый начальник не назначен, а прежний присел отдохнуть.

— Вах, Сергей Борисович! Вопрос дэликатный, зачэм столько людей?

— Для начала прошу вынести подарки из кабинета. Если хотите презентовать — я не против. Но вынужден оприходовать в заводскую столовую, на заводе работает межведомственная ревизионная комиссия. Даже одну ветку винограда, принятую из ваших рук, батоно, сочтут взяткой и посадят как Сайкова.

— Да… Какой хороший дирэктор был. Всэ вопросы рэшал!

Как раз пришёл сбытовик, продукты откочевали в приёмную, я постарался незаметно сглотнуть набежавшую слюну, выглядели они аппетитно. После чего Марианна, как ни в чём не бывало, рассказала, что грузинской потребкооперации Сайков продавал машины за наличные по оптовой цене с 10%-ной скидкой.

Это уже было любопытно. Поднял телефонную трубку внутренней связи.

— Зинаида Петровна? Простите, что отрываю, — не привык ещё разговаривать императивным тоном «к ноге!» и обращался интеллигентски вежливо, пока меня не выбешивали и приходилось срываться на мат. — Райпотребсоюз из Грузии приобретал автомобили, расплачиваясь наличными… Каким образом они приходовались? Через кассу на втором этаже? Что? Какая дебиторка? Спасибо, Зинаида Петровна.

Она уволилась с ВАЗа, развив реактивную скорость. Её муж Георгий Васильевич приступил к работе всего сутками позже. Зинаида перелопатила бухгалтерию и вычленила самые большие злоупотребления по финансово-хозяйственной деятельности, её половинка прошерстил производственный комплекс и вынес вердикт: пациент скорее жив, чем мёртв, и для оптимизации производства не нужно Октябрьской революции местного масштаба, достаточно частных системных улучшений. Сейчас меня больше интересовали деньги.

Я положил трубку.

— Дорогой! От вашей организации не оприходовано ни копейки. По нашей бухгалтерии за эти годы накопилась задолженность с вашей стороны на 2 157 000 рублей с чем-то.

Грузины офигели. Изумление было искренним, не наигранным.

— Батоно Сергей! Здоровьем детэй клянусь, рассчитались до копейки!

— Приходные ордера у вас сохранились?

— Зачэм ордера? Товарищ Сайков товар давал, накладные давал. Очэнь дэловой товарищ.

Вообще-то расчеты между организациями СССР практиковались безналичные. Но ещё при Сталине для его любимых грузин были введены послабления, которые иначе как карманным капитализмом не назовёшь. Если в той же Белоруссии индивидуальной деятельностью позволялось заниматься исключительно инвалидам, нечто вроде ПБОЮЛ, то в Грузии процветали всякие артели, формально — кооперативы, на самом деле являвшиеся малыми частными предприятиями. И вот они имели право наличного расчёта, как я уже успел выяснить за полторы недели исполнения должности Генерального. Мой предшественник, выходит, без зазрения совести прикарманивал выручку. На миллионы! И не попался бы ещё долго, если бы не моё ненавязчивое вмешательство.

— С делами прошлыми разбирается прокуратура. Что вы намеревались купить в этот раз?

— Как всэгда, на двэсти пятдэсят тысяч.

Кавказские бизнесмены рассчитывали набрать сколько можно М-2140 и набить их багажники запчастями. Поскольку госцена для организаций, пусть даже частных, значительно ниже, чем для граждан, да ещё очень особенная скидка за чёрный нал, бравые усачи на каждой машине поднимали не менее полутора тысяч. Я уверен, на каждую четырёхколёску джигиты набрасывали ещё несколько сотен к розничной госцене. Не мильёнщики, как говаривали в царской России, но на хлеб с маслом и икоркой хватит.

Поскольку я понятия не имел, чем платить зарплату, денег на счету не хватало, и уже собирался, по примеру предшественника, бежать с протянутой ладошкой в горком и министерство, решение вызрело моментом:

— На прежних условиях могу дать только М-412. Не печальтесь, они с двигателем и коробкой передач от ВАЗ-21011, ничем не хуже, а в ремонте проще. Уценку на 10% обещаю. Запчасти — любые, что есть на складе, но только по отпускной госцене для оптовиков.

Расстроились, начали кудахтать по-своему между собой. Не сомневаясь в результате, я понёсся в бухгалтерию, не хотел, чтоб дальнейший разговор с Зинаидой Петровной кто-то услышал. Въехав в ситуацию, она мигом организовала комиссию, запечатлевшую результаты осмотра «москвичей» на фотоплёнку. Естественно, хранение в течение полугода под открытым небом оставило следы на кузовах, оправдывая уценку. Грузины повозмущались и сдались.

Не из своего кабинета, а из зинаидиного, набрал прокуратуру Москвы, следователя, ведущего дело группы Сайкова. Почему тихарился? Не знал, кому более верна Марианна, мне или, по старой памяти, прежнему боссу.

Прокурорский пришёл в лёгкий ужас. Хоть и не сравнить со стрессом грузин, узнавших, что им вменяется многомиллионный долг.

— Сергей Борисович, у меня в голове не укладывается, — возмущался следователь, кудахтающий в телефонную трубку. — УБХСС, копнув про приписку с премией, не могли не заметить столь вопиющих фактов.

— Так это ещё цветочки. Единичный случай. Вообще, я понял: АЗЛК — очень крепкое предприятие, если не развалилось после такой череды хищений. Поставлю его на ноги!

— Если вам позволят. Думаете, в УБХСС такие тупые? Или сами в доле, или получили команду сверху: с кем не сметь бодаться. Опера же работают за «палки» в отчётности, то есть выявленные эпизоды преступной деятельности. Каждое художество Сайкова — это настолько жирная «палка», что готовь дырку в кителе под орден. А они предпочитают ловить мелких спекулянтов.

— Понятно… Я в раздрае. Формально должен отправить материалы в хозяйственный суд и содрать с грузин миллионы Сайкова до копейки. Но не хочу, у кавказов рыльце в пушку не настолько. Оставить без внимания тоже не имею права. Иначе получится, что тоже взял от кооператоров взятку за молчание.

— Конечно! У вас есть соображения?

— Кавказцы будут здесь до вечера, задержу их сколько угодно оформлением документов. Приезжайте, берите тёпленькими, ведите на очную ставку с Сайковым. Если у меня будет справка из прокуратуры, что деньги фактически уплачены, но украдены уже на заводе, я с джигитов ничего не потребую.

— Отлично! Я всё же вынужден взять оперов… И они напишут в отчётности, что гранд-преступление раскрыто благодаря их бессменной и незаменимой работе с привлечением ценной агентуры.

Я потёр руки. В отгрузочных документах указана цена без скидки 10%, в материалах уголовного дела будет фигурировать оплата только 90% от стоимости каждой партии. Хоть так, 10% грузины будут отдавать. Пусть медленно и постепенно, никуда не денутся с подводной лодки. Всё же иск им впендюрят по уголовному делу, а не хозяйственному.

Тысячу раз не хватает Марины… Юристка АЗЛК — вообще какая-то ни рыба, ни мясо. Надо позвонить Алле в Мингорсуд, может, порекомендует кого из московских коллег с чернильной душой.

Прокуратура с ментами впилась в грузинские холки в районе 16−00, я к тому времени решил ещё вагон и маленькую тележку проблем. Главное — получил разрешение (задним числом) на реализацию 12 000 вещдоков по делу Сайкова, пока эти вещдоки способны ещё завестись от прикуривателя, аккумуляторы сели, и своим ходом покинуть завод. Вот бы и гарантию им давать — до ворот, и до свиданья. Набрал приёмную министра, узнал, что он на месте, и поехал представляться.

Анатолий Анатольевич не только мне руку пожал, но и по плечам похлопал, секретарше, оставшейся от Полякова, наказал принести кофе с печенюшками.

— Выпить не хочешь? Вот не думал, что мы с тобой в Москве пересечёмся!

— Анатолий, спасибо… За рулем. На той же «копейке», на которой уехал от нас в Минск. Ни «березиной», ни «рогнедой» не разжился, японцы «карину» предлагали, а я в душе верен ВАЗу! «Волга» — вообще музейный экспонат, даже едва сошедшая с конвейера.

Мы пили кофе за маленьким столиком на мягком диване. Возможно, Анатолий потом обуреет, проникнется важностью занимаемой должности. Но пока мы были два ветерана АвтоВАЗа, я — зам начальника цеха, он — главный инженер, в своё время замученный моими бесчисленными рацухами. А ещё два провинциала, только-только назначенных в Москву. Несмотря на 37 лет разницы и более высокую ступень в иерархии, он держался со мной как с равным.

— Мне бы второго тебя — на ГАЗ!

— Я-первый подыхаю на АЗЛК.

Кратко, но обо всём основном, доложил про состояние дел на заводе. По противодействие, когда начал разрушать преступные схемы. Про натуральный страх за свою жизнь, потому что оттоптал сразу тысячи мозолей.

В КГБ меня уверили, что через сутки после отъезда колонны МАЗа из Женевы в тамошних газетах появилось сообщение криминальной полиции об обнаружении в номере отеля чернявого полураздетого мужчины без документов. Комиссариат просил помочь в опознании погибшего и сообщить любые сведения об обстоятельствах его кончины.

Уф-ф-ф! Значит, модель женщины, позировавшая со мной под одеялом, смылась и не захотела светиться. Остались ли у неё отпечатки с той фотосессии — вопрос.

Заодно мне продиктовали телефон тренера по контактным единоборствам. Далеко! Но хотя бы раз в неделю надо ездить и вот почему.

— Представь, Анатолий Анатольевич, недостача на складе запчастей — больше полутора миллионов. Не отгружены в никуда по распоряжению администрации, а просто числятся, но нет их. Я в районную милицию позвонил, и третьего дня стал на проходной наряд, обшмонал десятка три подозрительных, у каждого второго — части машин. Один, самый здоровый и толстый, упёр ГБЦ! Причём как запчасть головки не фигурируют, мы получаем движки в сборе. То есть урод открутил голову с какого-то мотора. На сумму меньше 50 рублей составили административные протоколы, троих, включая носителя головы, отправили под уголовку. Так вчера в обед меня окружает толпа работяг и выкатывает претензии. Мол, у них был молчаливый уговор с начальством: зарплаты маленькие, но никто не уходит, потому что закрывают глаза на хищения дефицитных запчастей. А я, такой-сякой, подвёл под монастырь передовиков производства.

— И что?

— Со мной было трое, за кого я уверен: секретарша, доктор из медчасти и главный технолог. Нормальные свидетели. Когда самый борзый и здоровый, обдавая перегаром, вытащил разводной ключ, спрашиваю: «Собираешься ударить разводным ключом Генерального директора?» Он: «Да, гнида, тебя!», и добавил пару матюков. Я: «Все слышали? У меня законная самооборона». Шагнул к нему. Остальные расступились, типа арену освободили. Развлекаются, сукины дети.

— Аж не верится! — покачал головой Анатолий Анатольевич. — Чего же ты милицию не позвал?

— Её поздно было бы звать, когда из башки торчит гаечный ключ. Но, на самом деле, рисковал, если бы только всей оравой накинулись. А так снял плащ и пиджак, стал в боксёрскую стойку, абсолютно против железки бесполезную. Он и махнул. Здоровенный, но пьяный. Если кратко, увернулся от ключа, выбил ему коленную чашку, сломал руку и пару рёбер. Потом, конечно, вызвал ментов. У нападавшего — особо злостное хулиганство в пьяном виде в общественном месте, у меня самооборона. Работяги припухли, увидев, как я калечу их товарища словно в Гестапо, но никто не рыпнулся.

— То есть доходит вплоть до личных покушений…

— Да, дошло до них. Наверняка кто-то подбил пролетариев на выступление, не просто же собрались. Тут было легко — щемился открыто. А если сзади, из-за угла? Голова теперь крутится на 360 градусов. Пришлось собирать митинг, объяснять: баста, больше не воруем. Как выйдем в прибыль — пойдут премиальные, красть станет не нужно. Рассказал про аферы прежней дирекции, объяснил, сколько бы получили сотрудники, если бы деньги шли в кассу, а не мимо кассы. Смотрят угрюмо, им уже сотни раз обещали золотые горы. Но пока бунта на корабле не усматриваю. Человек двадцать ИТР и всяких материально-ответственных срочно уволилось, кто чует, что жареным запахло. Мне же проще, не надо по сокращению. Начал перемещения.

— Какие? — министру и правда было интересно.

— На заводе есть настоящие патриоты. Чудо, что не ушли раньше при виде того, что делали с АЗЛК. На них опора и тех, кого сманил с ВАЗа и МАЗа. В том числе — конструкторы, а они-то как раз не нужны. У меня свои идеи, — рассказал про советский аналог «Пинифарины», который намерен организовать и возглавить, а также про задел из знаменитого блокнота, откуда родится дизайн нового «москвича» с помощью Катерины. — Но их обидеть никак не могу. Расставляю их материальными, на контроль качества, на работу со смежниками, вру, что это временно, как только начнётся внедрение новой модели, так сразу… Надеюсь, получат нормальные зарплаты и смирятся.

— По лезвию ножа ходишь. Тебе придётся быть святее Папы Римского. Подставят на раз.

— Напоминаю про договорённость с министерством, достигнутую ещё с Поляковым. На должности Генерального я только три месяца, уже идёт вторая неделя. Всего лишь временный кризис-менеджер, как говорят буржуи. Если честно, дни для меня идут обратным отсчётом. Кстати, что слышно с моим преемником?

— Ничего, — откровенно ответил Житков. — Сам ещё только осматриваюсь.

— Не забудьте. С 1 июля я — счастливый советский безработный в поисках нового поприща. Собственно, уже сейчас присматриваю место.

Ушёл из министерства с гадким ощущением, что Анатолий намеревается держать меня на АЗЛК куда дольше, до моего инфаркта. Ничего. 3 месяца у меня прописаны в контракте, экземпляр находится в министерстве, другой в кадрах, третий у меня дома, хранимый в тайнике не менее тщательно, чем итальянские лиры от покойного товарища коммуниста и золото ушедшей супруги.

На завод не вернулся и сразу газанул домой, в свою, пусть съёмную квартиру. Машка устроилась в институт на вторую смену, Валя на АЗЛК — на первую и только на полставки, Мариночка не окажется одна.

По пути увидел сонного ГАИшника, опиравшегося пятой точкой на старый М-408 и проводившего мутным взглядом «копейку» не с московскими номерами, в голову залетела очевидная мысль: дать взятку районной милиции. Перепишу им на баланс в качестве «шефской помощи» один трудноликвидный М-412 с самым ржавым кузовом, перекрасят кисточкой в жёлто-синий, сойдёт. Помогу подшаманить их «москвичи»-покойники, чуть пожертвовав запчастями. Зато пришлют патруль на территорию завода — наводить порядок, гонять пьяных, задерживать несунов. И в ОБХСС не все же насквозь продажные, посажу молодого честолюбивого опера к Зинаиде, пусть вскрывает уродливые язвы прежнего правления. Мне нужен самый объективный и самый скверный баланс предприятия на 1 апреля 1979 года как база для отсчёта, чтоб к 1 июля, началу 3-го квартала и дню моего увольнения, прогресс был виден налицо.

12 000 «москвичей», без нескольких штук, завтра же отправятся по таксопаркам страны. Пусть с отсрочкой платежа на месяц, расхватывайте, больше такой халявы не будет. Если у ГАЗа начнётся затык с поставками «волг» на те же таксопарки, упс, становитесь в очередь желающих отстрелить мне голову, очередь длинная. Зато самые большие дыры закрою.

На самом деле, денег хватит, если их не красть столь масштабно.

Уже на подъезде к дому вдруг вспомнил, хлопнул себя по лбу, едва на красный не проскочил. На АЗЛК трудится Эрнест Сергеевич Цыганков! Тот самый, что готов был об заклад биться, что не пропустит меня никуда, а теперь ставший моим подчинённым. Не удивительно, что тихарится, не попадается на глаза.

А ведь это один из самых честных людей на заводе, достаточно вспомнить историю с польскими злотыми. «Москвичи» и москвичистов знает лучше любой энциклопедии. Если удастся вернуть с ним нормальные отношения, этот мужик будет одним из столпов, на кого смогу опереться. Гонщик с гонщиком найдёт общий язык!