Гений АЗЛК

Глава 12

«Руслан» и «Людмила»

К годовщине я вынужден был носить широкие солнцезащитные очки — в любую погоду и время суток, разбитые губы зажили, зато фингал на глазу красовался напоказ, из фиолетового перетекая в жёлтый. Оправдание сводилось к спортивной травме, не бомж я с битой мордой, а спортсмен-неудачник. Три девочки остались в Москве, на кладбище в Минске отправились всемером: мои приехали из Харькова, тёща с тестем, сестра Марины с мужем.

Там уже возвышался памятник, на который я отдал честную половину, окружённый хромированной металлической оградой, модный гранитный «парус». Портрет на медальоне скромный, фото её — ещё студенческих лет… Ну да, мамадорогая выбрала его из тех времён, пока Марина была с первым мужем, до сих пор котировавшимся выше. То, что второй зять выбился на должность, по аналогии с армейской иерархией генеральскую, ничего не изменило.

Я стоял около могилы и молчал, отключившись от разговоров, от происходящего…

Ничто во мне не говорило, что Марина где-то здесь, под землёй. Она — это её жизнь, действия, слова, смех, взмах ресниц, ироничный прищур серо-голубых глаз, нежность, поцелуи, всё то, что исчезло навсегда. Марины нет вообще нигде, кто бы здесь ни был похоронен.

Но чувство потери усилилось около могилы многократно. Я продолжаю влачить бренное существование, радуюсь Мариночке, слышу её первые слова, вижу первые шаги. Вообще неплохо устроен, подругу нашёл… А жена умерла, ничуть не черпая из отпущенной живому человеку благодати. Почему такая несправедливость?

Впрочем, в той и в этой жизни много раз убеждался — справедливости не существует, есть только результат человеческих поступков и стечения обстоятельств. Всё в руце божьей… или подвластно невидимой рулетке с заведомо рандомными результатами.

Чёрт возьми, как же горько!

Свояченица спросила про квартиру — ей невмоготу со свекровью, пришлось отказать: договор с японцами заключён на год и истечёт только в следующем апреле.

Бытовые и служебные проблемы помогли отвлечься. Переночевав у одного из бывших подчинённых, на следующий день развил бурную деятельность, убедившись, что на Минском моторном заводе она бурлит ещё пуще. Там образовался самодеятельный коллектив энтузиастов, включая Игната из политеха, студенты, младшие научные из Академии наук, местные инженеры, пара любителей-самодельщиков. Мало того, что работа кипела по заготовкам, начатым в мою бытность и с моей подачи — 4-х и 6-ти-цилиндровый атмосферный дизель, вдохновлённый D200 от «Мерседес-123», 6-ти-цилиндровый V-образный мотор для самой «заряженной» версии «березины», моно- и распределённый впрыск. На скромном некогда заводике, рассчитанном только на выпуск 80-сильных тракторных дизелей, началась подготовка к сборке двигателей для «Тойоты»!

Тут скажу, что легендарное качество японских движков — местами именно легенда. С начала 2000-х годов знакомые занимались импортом праворулек на Дальний Восток, там они продолжали бегать с правым рулём, для Центральной России перекидывали рулевое налево, меняли торпедо, рейку, короче, с большего придавали европейский вид. Так вот, некоторое количество моторов, особенно дизелей небольшого объёма, приходило из Японии с трещинами в блоке цилиндров от дефектов литья, что выливалось в подтекание масла или охлаждающей жидкости или даже смешение их, такие движки проще менять на контрактные, чем ремонтировать.

В этой реальности спецы «Тойота Моторс» оценили качество алюминиевого литья в местных условиях и согласились разместить на Минском моторном сборочную линию бензиновых двигателей и штамповки. Блок цилиндров, корпус головки блока, поддон картера, крышка головки — местного производства, комплекты «сделай сам» с коленвалом, шатунами, поршнями, начинкой головы и прочими деталями придут из Японии, контроль качества деталей и финишной сборки — только их инженерами. К концу года планировалось отгружать первые серийные образцы для группы «Карина-Королла-Терсел», а наши кулибины потирали руки от возможности приобщиться к тайнам тойотовского двигателестроения.

Заказав такси, кстати, по вызову приехала родная сердцу «рогнеда», а не замученная вдрызг «волга», заехал за Катькой, откуда погнали на МАЗ. Даже уволившись, я ничуть не собирался отказываться от титула главного конструктора «березины» и продолжал контролировать работы рестайлингу. В комплекте с новыми двигателями — с впрыском или дизель — планировался изменённый интерьер салона, мои стали грудью в защиту коробчатого дизайна приборной панели, мной нелюбимого, но махнул рукой — творите. Гидроусилитель рулевого из опции переходил в стандарт. Внешние изменения, чтоб удешевить модернизацию, коснулись решётки радиатора и бамперов, достаточно. Забежал к Дёмину, продемонстрировал подбитый глаз, рассказал, как в Москве обращаются с генеральными директорами.

— Сергей, если так будет продолжаться, возвращайся. Тебе всегда в Белоруссии место найдётся, — утешил коллега. — Поддержим, защитим.

— Держусь пока есть силы держаться. А коль ещё жив, выпишите на АЗЛК один экземпляр «березины» в базовой комплектации. Найдёте? Или потом пригнать человечка?

— Найду, чего уж там… Хочешь, катаясь на «березине», колоть глаза москвичистам?

— Я и без того на виду, разъезжая на вазовской «копейке». Пальцами тычут. Нет, Иван Михайлович. Буду честен: чтоб сдирать. Министр согласен на новый «москвич», он рассчитан преимущественно для внутреннего рынка, мы намерены унифицировать с «березиной» по агрегатам и силовому каркасу кузова, чуть укороченного и выполненного как 5-дверка.

— В министерстве полный дубль конструкторской и технологической комплектации имеется, — не понял Дёмин. — Сама машина — зачем?

— Я не ожидал, что московская свора, нечистая на руку, столь свирепо на меня накинется. В моём распоряжении — квартал, и половина прошла. За оставшиеся полтора месяца намерен представить Минавтопрому и ЦК не просто концепт, а опытный образец, изготовленный, как вы понимаете, переделкой кузова «березины». Если не только оздоровлю завод, а это уже началось, но и двину обновление модельного ряда, хрен кто на меня тявкнет. Войдите в положение!

Он дал команду выписать машину, я заполнил чек на оплату. Мы ещё много говорили… Унификация платформ, если сотрудничать, а не ставить друг другу палки в колёса, очень выгодна обоим предприятиям. Но гарантировать fair play мог только за себя. То есть лишь на 46 дней вперёд.

К ночи забрал Екатерину от подъезда в «березине» синего цвета, пахнущей внутри натуральным свежим кожзамом. Девушка кинула вещи на заднее сиденье, оно в целлофане, сама устроилась впереди справа.

— Хороша! Сколько смотрю на «березину», столько радуюсь, и цвет ультрамарин ей очень подходит.

Не стал разочаровывать, что именно этот экземпляр не проживёт и нескольких дней, обречённый на разделку. Самому жалко.

В Москву прикатили под утро, необкатанный мотор не хотел жечь в спортивном режиме. Под недоуменными взглядами вахтёров на проходной провёл Журавлёву в свой кабинет — поспать пару часов, потом привести себя в порядок, сам рванул домой. Когда на пару с Валентиной, позавтракав, грузились в машины, от меня не укрылся её хитрый вид.

— Что такое?

— На работе узнаешь! — она захлопнула свою дверь.

Да уж, могла предупредить. Хотя бы намекнуть.

Над проходной висел плакат «С Днём рождения, дорогой Сергей Борисович!». За проходной выстроились ИТРы, бригадиры, бухгалтерия, плановый, испытатели, маячила Катька, да много ещё кто. Конечно, я помнил дату своего рождения, просто никакого значения ей не придавал. В прошлом году и поздравлений-то не принимал, как раз выпало на похороны Марины. Дочку Валя с Машей поздравили без меня, маленький ребёнок ещё не понимает смысла этого события и не клянчит подарки.

Клянусь, я тоже ничего не клянчил!

Кстати, практически юбилей. 75 лет прожил в прошлой жизни, почти 5 — новой. Дедунчику-пердунчику 80 лет! Но работникам АЗЛК в этом не признаюсь.

— Товарищи, спасибо, конечно, но я на заводе — без году неделя, почти ничего не успел, право — не стоило. И, тем более, мой неюбилей — не повод срываться с рабочих мест. Лучший подарок Генеральному — продуктивный труд!

Продолжительные аплодисменты. Ну не завод, а Кремлёвский дворец съездов, словно я прошамкал брежневским ртом «шпашибо, таварышы», благо здешние вожди не шепелявят и ходят бодро, не сыплются песком.

Собрал руководство, убедился, что на два дня в течение рабочей недели оставлять их можно. Предприятие не остановилось, и его не разгромил УБХСС.

— Коллеги, вы устали от моих инициатив, вот вам ещё одна. Открываем магазин «Запчасти по почте» по образу и подобию «Посылторга». Экономический отдел! Мне нужна штатная численность сотрудников магазина — складской работник, приёмщик заказов, ответственные за отправку по почте. Укомплектуем за счёт внутренних перемещений. Отдел кадров! Нужен квалифицированный человек, организующий работу отдела, на первых порах допускаю совместительство.

Итого за живые деньги продаём запчасти, они по госцене в розницу в 2, а то и в 2.5 раза дороже, чем в составе автомобиля. Заодно, первыми внедрив новшество, убеждаем советского потребителя: к «москвичу», включая снятые с производства М-412, всегда доступны запасные части и расходники.

Далее собрал внештатное конструкторское бюро.

— Други мои! Времени на раскачку нет совсем. Мне дан срок навести порядок на АЗЛК к концу полугодия — к 1 июля. Половина времени прошла, и я вижу, какие грозовые тучи ходят вокруг да около. Значит, опытный образец выкатим под начальственные очи через полтора месяца.

Люди аж рты пооткрывали, кроме Катьки, она была в курсе.

— Но как? — простонал Леопольд Денисович, временно сосланный из конструкторов в энергетики. — Такого никогда не было в истории автомобильной промышленности!

— Если я не путаю даты, турбореактивный истребитель «Хейнкель-162», самый быстрый самолёт Второй мировой войны, создан с нуля за 90 дней. Мой квартал — те же 90 дней, и задание я вам раздал в самом начале. Причём на ваши головы не падают американские бомбы, вы едите нормальный хлеб, а не эрзац, гайки крутят передовики производства, не пленные. Да и по сложности задачи истребитель и малолитражку не сравнить. Неужели советские инженеры не смогут переплюнуть достижение фашистских?

Это очень напоминало старый анекдот: «Стреляй, Анка!» «Так все патроны кончились, Василий Иванович!» «Ты комсомолка, Анка? Комсомольский приказ — стреляй!» И вновь застрочил пулемёт…

Закончив партийно-идеологическое внушение, успокоил присных, что задача упрощается использованием платформы «березины», которую предстоит укоротить, оснастить новыми навесными элементами, переделать корму под 5-ю дверь. Увы, ширина будет обрезана до жигулёвских габаритов, то есть до 1600 мм, иначе прогнозирую очень большие проблемы в Минавтотрансе с утверждением.

— Катя, все пропорции, особенно переда, поплыли, придётся уточнять. Далее, вместо оптики — габаритные муляжи. Сиденья, приборную панель и прочую начинку салона возьмём от «Тойоты», важно, чтоб машина внутри отличалась и от «москвича», и от белорусской прародительницы.

— Без ножа режешь. Я каждый миллиметр выстрадала. И что с вертикальным габаритом делать? Он минимальный — чтоб водитель ростом 185 не бился макушкой в потолок.

— Подойдёшь к делу творчески и решишь. Главное, прототип должен выглядеть предельно аккуратно. О каких-то замечаниях стоит говорить только после испытаний, но небрежность в полировке панелей кузова, плохо закрывающиеся двери — всё это на 90% обеспечит провал проекта. Кстати, кто за меня название придумает, Пушкин?

— Почему — Пушкин? — изумилась Катя.

— А хотя бы и Пушкин. Сразу думаем об увеличенном варианте, конструктивно схожем — порядка 4700 длина, 1800 ширина, под мотор V6, для таксопарков и приличных госорганизаций, а также на экспорт. У буржуев такие парочки есть, например, «Ауди-80» и «Ауди-100». Большой мальчик пусть зовётся Русланом, меньшая девочка Людмилой. Пушкин жив, Пушкин с нами!

— То есть синюю, на которой вы приехали, дербаним ради макета «людмилы», — догадался Леопольд. — Аж рука не поднимется…

— А как мне, понимаете? Что ржавой пилой по горлу. Я её генеральный конструктор, можно сказать — отец родной, Катя вместо мамы. «Людочка» ещё не родилась, а уже требует жертв. Следующая жертва — ваше время и ваши силы.

— Причём пилить бедолагу придётся и поперёк, и вдоль… Родная рейка от «березины» не станет точно в сокращённый объём, — продолжал сокрушаться Леопольд.

— Хорошо, что вы видите проблемы и наверняка найдёте пути решения. Кому необходимы рабочие часы, ставьте в известность, освобожу от основной работы. Если нужно трудиться хоть ночь напролёт, кто же против, предупрежу охрану. Денисович! Ты — моя правая рука по изготовлению железок, Катя — главная по внешнему виду. Не забудьте опустить линию капота — карбюратора не будет. На старт, внимание, марш!

Не пытаясь походить на Илона Маска, забрасывающего сотрудников бесчисленным числом поручений и требующего немедленного исполнения, в том числе довольно сомнительных фантазий, я грузил своих в пределах их возможностей, но близко к этому пределу. Не всё, но многое удавалось. Обдирая бока, шёл к цели — уйти с АЗЛК во вновь создаваемую проектно-дизайнерскую организацию, едва ли не монополизируя разработку новых авто в СССР. Хотел осуществить то, о чём десятки лет мечтали в НАМИ и в научных заведениях, но у них не срослось. В качестве основного капитала унести с собой заготовки по обновлённым «москвичам» и рестайлинговой «березине».

Но далеко не все разделяли мои чаяния и были готовы бежать навстречу, теряя подмётки. 21 мая состоялось очередное отраслевое совещание, столь любимое советским чиновничеством: собрались, заслушали, обсудили, постановили принять меры по углублению-расширению-развитию… чего угодно. В нашей отрасли углубляли, продвигали и расширяли автомобилестроение. Действительно серьёзное, порой — достаточно полезное, решалось в рабочем порядке, потом собирались серьёзные костюмно-галстучные дядьки, первый зачитывал спич, отдалённо напоминающий тост, о соответствии происходящего эпохальным решениям очередного съезда КПСС и совместного заседания ЦК и Совета Министров, все как один — исторические и судьбоносные. Далее читались речи по бумажке, оглашался проект постановления, кто — за, принято единогласно. Здесь, в мире Гагарина, совещательной показухи чуть меньше, дела больше, но суть советских отношений во многом такая же.

Иногда большие народные хуралы созываются ради порки. Например, для разоблачения бухаринско-троцкистской клики, или как там они назывались. Разумеется, я не участвовал в столь громких конфликтах, но кое-кому наступал на мозоль с редкой регулярностью, вызывая соответствующую реакцию.

На этот раз на Старой площади заслушивался, в числе прочего, отчёт ревизионной комиссии, разбиравшей авгиевы конюшни АЗЛК. Зачитывал его чиновник из народного контроля. Неприятные для многих слова об отгрузках без пред- и любой другой оплаты, то есть без денег вообще, сохранились.

Это майское нецирковое представление до боли напомнило аналогичное апрельское сборище, где меня намеревались песочить, но в итоге с грехом пополам одобрили мою политику. Зачем повторяться? Потому что надо! Так партия велит.

Если я рассчитывал услышать слова благодарности в свой адрес — как вскрыл гнойник воровства и злоупотреблений, с ходу бросившись наводить порядок, то ничуть не бывало. Моя фамилия прозвучала единожды — как подписавшего провальный баланс за 1-й квартал 1979 года.

В зале сидели Генеральные и заместители Генеральных всех автозаводов, исключая военный Ижмаш, присутствовал даже руководитель Серпуховского автозавода, клепавшего «моргуновки», то есть инвалидные мотоколяски вроде использованной в фильме «Операция Ы», может, чуть осовремененные. В президиуме заседали, пардон, скорее — восседали, более высокие начальники. Председательствовал секретарь ЦК КПСС Латынин, рядом с ним расплылся Генеральный ГАЗа, они между собой оживлённо беседовали, я сомневаюсь, что главный партиец толком слышал содержание доклада о бедствиях на АЗЛК. Там же находились чиновники промышленного отдела ЦК с начальником этого отдела, и наш министр Житков. В итоге наверху рядом с трибуной почти столько же народу, как и пролетариев управленческого труда внизу.

Как только народноконтролец закончил, Латынин оставил в покое Ивана Ивановича, поднял на меня тяжёлый взгляд и вопросил:

— Товарищ Брунов! Сущие безобразия у вас на заводе творятся! Как докатились до жизни такой?

Отвечать полагалось, наверно, с места. Но психологически невыгодно отбрехиваться снизу вверх.

Лёгкой спортивной походкой я взлетел к трибуне. Наверно, уже этим вызвал некоторую волну антипатии к себе, коллеги-автостроители и старше возрастом, и по комплекции в большинстве своём способны передвигаться только с грацией раскормленных ко Дню благодарения индеек.

— Очевидно, предыдущий оратор ввёл вас в заблуждение, не указав крайне существенную деталь. Автор, как вы выразились, сущих безобразий арестован и повесился в камере. Я принял завод с апреля в состоянии — и правда хоть вешайся. Но инициировал сам упомянутую ревизию и буквально за месяц пресёк криминальные схемы, оздоровил финансы, начал расчёты по задолженностям с поставщиками, впервые за многие годы работники получили прибавку к зарплате в виде премии. Забота о рабочем классе — наш главный приоритет, товарищи!

— Уточним, проверим… кого ещё надо повесить, — туманно и довольно по-хамски прокомментировал Латынин, с виду — типичный выскочка из глубинки, готовый быть руководящей и направляющей силой одновременно в сельском хозяйстве, кораблестроении, медицине и вообще — куда партия пошлёт. — Лучше скажите, товарищ Брунов, что там у вас с модельным рядом?

— Низкорентабельный и не пользующийся спросом М-412 с производства снят, все силы брошены на наращивание выпуска М-2140, трудовой коллектив взял на себя повышенные социалистические обязательства отгрузить легковых автомашин потребителям на 4% сверх плана, а поставки запчастей увеличить вдвое, и результаты апреля показывают: эти цифры вполне реальны.

— Понятно… Не забалтывайте вопрос! Чем собираетесь менять 2140?

— При предыдущем руководстве все работы по замене 2140 на передовую модель были сорваны, мы начали с нуля. В министерство представлены концепты машины того же класса — малолитражной под инжекторный двигатель 1600, расположенный поперечно, унифицированной по ряду важнейших узлов с «Березина-МАЗ-21067», и увеличенный аналог под инжекторный 6-цилиндровый или дизельный мотор размерного класса «волги» — для нужд таксопарков и других государственных предприятий. Коллектив принял на себя социалистические обязательства не позднее 1 июля представить прототип малолитражной машины в 5-дверном кузове типа «хетчбэк», осенью — машины среднего класса.

С трибуны мне было плохо видно, но, похоже, Латынин переглянулся с директором ГАЗа, и это переглядывание переводилось в словесную форму «вот то самое, о чём мы говорили».

— Товарищ Брунов, отдельные заблуждения можно списать на вашу молодость. Вероятно — незрелость для столь ответственного поста, — начал снимать с меня стружку ЦКовец. — Но вы не можете не знать политику партии относительно назначения автомашин: средний класс выпускает исключительно Горьковский автозавод. Даже «березина», которая меньше, поставляется исключительно на экспорт, чтоб не создавать путаницу в снабжении, «волги» идут в такси и руководящим работникам. Вы хотите внести сумятицу?

— Я хочу выполнить требования июньского Пленума ЦК КПСС 1977 года о расширении хозяйственной самостоятельности предприятий с целью максимального насыщения внутреннего потребительского рынка СССР.

— Не надо разводить тут демагогию! Здесь тут вам не там, в вашей этой Белоруссии! — высокопоставленный цицерон начал распаляться, применив любимый ярлык «демагогия», когда оппонент обосновывает своё решение руководящим документом. — Сказано — ваше дело малолитражки, вот и делайте малолитражки! На большую никто вам план не утвердит и денег на проектирование не даст.

— Так мы и малолитражку делаем исключительно на внутренних резервах да энтузиазме работников АЗЛК.

— Вот и колупайтесь… Садитесь!

Житков посмотрел на меня укоризненно, головой покачал: зачем лезешь препираться с этим надутым гондоном.

Я же вынес из совещания, что получил мощную оппозицию в лице руководства ГАЗа, имеющего давние связи в ЦК. Ради монополии на поставку своего отстоя — с задним приводом, мостом на рессорах, передняя подвеска с поворотными кулаками на шкворнях и прочими отрыжками давно ушедших автоэпох, помноженными на ухудшающееся качество, они готовы закопать любого, потому что предложение аналогичного по размерам автомобиля, но уровня хотя бы середины 1970-х, моментально превратит ГАЗ-24 в неликвид.

На выходе из ЦК, у беспонтовой «копейки», презрительно оглядываемой милиционерами охраны здания, ко мне подошли грузины — из Кутаисского автозавода, производителя грузовиков КАЗ «Колхида». В Белоруссии эти машины, сравниваемые с МАЗами, получили презрительное прозвище «горный тягач». То есть отлично тянущий, но только вниз, под гору. Завод поддерживался на плаву как дань национальной политике. С ЗИЛом, МАЗом и КамАЗом он и рядом не стоял. Там произошло какое-то мощное техническое перевооружение, станочный парк моложе, чем на АЗЛК, но продукция… не будем о грустном.

Грузины начали наперебой жать руки «генацвале Сергею», осыпая дифирамбами за «березину». Распробовали, значит. Оказывается, самые предприимчивые из них скупили инвалютные чеки и приобрели машины через минскую «Берёзку». Да, дорого, в пересчёте на рубли под 20 тысяч, но на чёрном рынке Грузии «нови-нови бэлы-бэлы волга» стоит ещё дороже. Белорусские лимузины котируются на голову выше «волги», и теперь мечта каждого козырного грузина, от первого секретаря райкома и председателя кооперативной артели до вора в законе, состоит в пересаживании с поволжского чучела на «ластачку».

— А запчасти? Расходники? Где вы их берёте? — да, самые крутые в натуре кавказские конкретные пацаны, так их назовут в 90-х, разъезжают и на «мерседесах», но это же гемор. Как кататься на машине, обычные тормозные колодки к которой не купишь ближе Польши? — Уважаемые! «Березина» внутри СССР не обеспечена ни комплектухой, ни сервисом.

— Мы дагаварылись на МАЗе! — заверил гендир. — В Кутаиси тепэр пэрвы точка по рэмонту «бэрезины».

После чего последовала просьба подъехать на кривой кобыле к Житкову и Дёмину, чтоб продавали грузинам машинокомплекты МАЗ-3101.

— Нет, коллеги, не выйдет. По «березине» действует прямой запрет поставок на внутренний рынок, не проскочит… А с «русланом» очень даже может быть.

Я лихорадочно соображал. Самой машины не существует, значит, и запретов тоже. Как только она появится на склонах гор, эти товарищи точно сумеют «дагаварытся», чтоб её разрешили продавать в СССР на поддержку штанов кавказскому автопрому.

Латынин думает, что он меня отымел, защитил ГАЗ с их допотоптыми «волгами», пусть так думает дальше. Конечно, сборка «русланов» в Кутаиси абсурдна и нерентабельна, я её немедленно сверну, как только получу возможность продавать эти машины из Москвы, звук их клаксонов — похоронный марш и для ГАЗ-24, и для её последышей.

Сел в «копейку», и рука с ключом замерла у замка зажигания.

Что я наделал⁈ Пусть только мысленно, но только что допустил продление своего срока гендиректорства до запуска «руслана-людмилы», то есть куда дольше 1 июля 1979 года. Нет, ну нафиг!