Гений АЗЛК

Глава 4

Увидеть Женеву и умереть

Делегация МАЗа отправилась на знаменитый автосалон, провожаемая вместо салюта и оркестра громом двух разгорающихся скандалов. Один получил всесоюзную огласку благодаря разгромной статье в «Правде» под заголовком «Куда едет 'Москвич». Там вскрывалась ситуация с липовой отгрузкой 12 тысяч неликвидов, повлекшая, кстати, задержку поставок машин реальным потребителям — кто мог взять и оплатить партии в сотню-две штук. Сайков запретил продавать хоть одну из упомянутых 12 тысяч заднеприводных, чтоб мошеннический характер крупнооптовой сделки не резал глаза. Без продаж завод испытывал дефицит оборотных средств, задерживал платежи поставщикам-смежникам. Исправно клепались и отгружались лишь 2140, за срыв плана экспортных поставок руководству АЗЛК спустили бы штаны, а внутренний рынок потерпит.

Сайков сел, в соседние камеры — главбух и начальник сбыта, остальные причастные получили подписку о невыезде. Автор статьи политкорректно оговорился, что в социалистической системе правосудия объявить человека виновным в совершении преступления может только вступивший в силу приговор суда, которого ждём с нетерпением.

Если бы резонанс касался только группы Сайкова, то и ладно. Но статья бросала тень на всё министерство Полякова. И с какого-то перепугу вылезла ссылка на меня. То есть пока некто Брунов, «случайно» заметивший аферу с липовой отгрузкой, не начал бить во все колокола, ни одно ответственное лицо и ухом не повело.

То есть все пострадавшие, в том числе оставшиеся на свободе, получили чёткую наводку на источник их неприятностей. Поскольку моя докладная перестала быть внутренним служебным документом, и описание аферы с запчастями тоже широко известно, оставшиеся на свободе деятели АЗЛК получили неудобные вопросы. Виноват кто? Да тот же Брунов!

Будто мне больше всех надо.

Хотелось бы встретить на ковре того угрёбка из мосгорпрокуратуры, который ещё до передачи дела в суд дал покопаться в нём ушлому журналисту. Врезал бы в нос как бывшему Марины… Быть может, незаслуженно, визиту корреспондента «Правды» наверняка предшествовал телефонный звонок из горкома, а то и из ЦК партии, попробуй возрази.

Второй скандал был ещё масштабнее, несмотря на кулуарный характер. У республики возник приличный конфликт с Москвой по поводу средств от реализации «рогнеды» и «березины». Спрос на них едва успевал удовлетворяться, заграничные торгаши предпочитали белорусские и «жигулям», и московским 2140, всё же специалисты с «Тойоты» потрудились у нас на славу, подтянули и конструкцию, и качество. Причём МАЗ отгружал машины напрямую, а «Автоэкспорт» на голубом глазу вставлял объём их отгрузки в свою отчётность. Хуже того, МАЗу не позволено было открыть счёт в валюте, только в инвалютных рублях, живые марки и франки получал тот же «Автоэкспорт», расплачиваясь с МАЗом советскими деньгами по очень странному курсу, утверждённому Минфином СССР персонально для нас, вот такая социалистическая рыночная экономика на ручном управлении. В результате экспорт легковушек получился убыточным, а на внутренний рынок попадает менее двух процентов! И сбыт грузовиков потребителям в СССР в текущем 1979 году не покроет убыток от легкового сегмента, поскольку план доведён — 140 тысяч легковых машин до 31 декабря, вынь да положь. На «рогнеде» и «березине» отлично зарабатывал «Автоэкспорт», то есть торгаш-посредник, производитель остался с дулей в кармане.

Дёмин доверительно поделился слухом, почему Машеров рискнул стукнуть кулаком по столу, до этого сидел ниже травы, ожидая статуса члена Политбюро ЦК КПСС. Говорят, ему прямо указали: для вождя столь маленькой республики кандидатство в члены — потолок, и пусть дальше не рыпается. Белоруссия — не Украина. Он и осмелел.

Причём речь даже не шла о перераспределении валютной выручки. Совет Министров БССР испрашивал разрешение пустить 60% «рогнед» на внутрисоюзный рынок для покрытия экспортных убытков. Ответ пока один: снижайте себестоимость производства экспортной продукции.

И в таких условиях тратить средства на запуск в производство систем электронного впрыска или электронного зажигания? Республиканский бюджет и МАЗ не отпустят ни единой копейки.

Даже участие в Женевском автосалоне оказалось под угрозой. Дёмин выбил 100%-ное финансирование выставочных площадей за счёт Минавтопрома. Ехали мы в «икарусе» раллийной сборной, экономя на билетах, только я и ещё несколько человек категории «белая кость» получат место в гостинице, остальным и ночевать придётся в автобусе. Позор!

Провожая, Генеральный признался, что нажал на последнюю кнопку: написал в общественную приёмную товарищу Гагарину, нашему всесоюзному арбитру. Надо сказать, он получает море жалоб, ему плачутся пенсионерки на управдома и скандальные тётки на пьющих мужей. Там трудится целая канцелярия, отфутболивая письма по ведомствам. Но вот такие мотивированные обращения, когда исчерпаны пути решения проблемы через союзный Совмин и ЦК, рассматриваются всерьёз. Вера крепка: Гагарин поступит правильно и справедливо.

Вот только последствия такого обращения зачастую вызывают лавину чиновничьей злости. Уверен, Дёмин ни слова не написал против Полякова, все претензии относятся к Внешторгу, Госплану и Минфину. Отчасти — к Минторгу, блокирующему путь наших малолитражек к рядовому советскому автолюбителю. Но МАЗ — предприятие Минавтопрома, какой-то рикошет обязательно ударит по Полякову, а ему и так не сладко из-за эпопеи с АЗЛК. Если решит, что и к обращению в приёмную Гагарина я замешан, не удивлюсь.

С таким настроением было очень сложно раздавать смайлы и позировать в компании девиц модельной внешности на фоне наших экспонатов. Известными европейцам моделями было никого не удивить, и мы представили линейку концептов на базе этих машин. «Шестёрка» стояла в кузове седан, универсал и коммерческий фургон. «Березина» приехала в виде 8-местного семейного минивэна-трансформера, пока ещё только предсерийный экземпляр, постановка на производство зависела, главным образом, от решения финансового вопроса. Наверно, он — моё последнее детище на МАЗе. Кузов удлинённый, вмещает два передних сиденья и два ряда по три задних. При желании владелец легко снимает сиденья, кроме передних, превращая машину в 5-ти или 2-х-местную с огромным грузовым объёмом. Разумеется, предлагается только с 16-клапанным мотором.

Для 1979 года эта «Березина-Триумф» выглядела революционно. До «Рено-Сценик», «Опель-Зафира» и прочих малых многоместных машин европейский рынок знал или полноценные бусы размером с РАФ или больше, или семейные универсалы на пять человек.

На второй день к стенду МАЗа прошествовал господин Сёитиро Тоёда с переводчиком. Говорил он по-английски, зная, что две трети сказанного мне будет понятно до русского текста. Поздравил с успехом «триумфа», я расшаркался, подчеркнув, что качество вэна в огромной степени зависит от помощи сэнсеев из Японии, восхитился приёмом, который «терселу» оказали журналисты, эксперты и посетители.

— Сергей-сан! Каковы планируемые объёмы экспорта «триумфа»? Если это не коммерческая тайна.

— Тайна. Но от ближайших партнёров и друзей секретов не держу.

Отдавая себе отчёт, что переводчик с русского, а он — гражданин СССР, наверняка стучит в КГБ, я вывалил японцу про финансовый абсурд с экспортом продукции МАЗа.

— Вы считаете ситуацию безвыходной?

— Пока — да. «Автоэкспорт» является монополистом по расчётам за автомобили, отгруженные из СССР.

— Уже не является, — узкие губы японца тронула хищная улыбка. — Белорусское отделение фирмы «Тойота-Моторс» имеет статус юридического лица и право на экспортно-импортные операции. Часть европейской валюты, полученной от продаж «короллы», «карины» и «терсела», мы пускаем на закупку ширпотреба, недоступного в СССР, открыли несколько своих магазинов, часть продаём предприятиям Минторга БССР. Что нам стоит скупить у вас на корню все «рогнеды» и «березины», предназначенные на экспорт? Мы не нарушим запрет — ни одна не останется в Союзе. Расплатимся советскими рублями — куда больше, чем вам остаётся после расчёта с «Автоэкспортом».

— Глубоко тронут вашим щедрым предложением, господин Тоёда. По возвращении в Минск непременно попытаюсь уговорить Генерального подписать контракт.

Мы раскланялись.

Для японца — обычная сделка, для советской экономики — революция. Или бунт на корабле, как посмотреть. Формально мы действительно не нарушаем никаких запретов, МАЗу предоставлено право самим искать партнёров за рубежом по сбыту и сервисному обслуживаю. Как правило, это те же торгаши, что набили руку на продажах и обслуживании «жигулей» с гордым экспортным именем «Лада». И с «Тойотой» у нас давний альянс, высочайше благословлённый Москвой. Но пустить весь легковой автоэкспорт через японцев, оставив «Автоэкспорт» с носом, это настолько неожиданно, что никто даже не подумал подобное запретить! А если контракт будет подписан, никто не заставит его разорвать. Не только из-за штрафных санкций, но и чтоб не позориться перед буржуями.

«У советских — особенная гордость!» Из-за этой особенной гордости отечественное внешнеторговое объединение потеряет всю прибыль от сбыта белорусских малолитражек, она уплывёт в капиталистические руки. Заодно чуть иссякнет источник для компенсации убытков АЗЛК.

Я навредил будущему работодателю? Может быть. Лишь бы КГБ, получив донос от переводчика, не вмешался бы в процесс и не торпедировал контракт. Уверен, что Дёмин, он уже пенсионного возраста, ему нечего терять, меня поддержит, Машеров, если дойдёт до него, тем более.

А там подоспеет время дуть в Москву, в логово врагов.

Просчитался. Неприятности прилетели гораздо быстрее, чем возвращение в Союз, и с другой стороны.

В последний день выставки, после сворачивания экспозиции, организаторы устроили банкет для ВИП-персон. От МАЗа присутствовали я и режимник Василий Денисович, личность крайне малозаметная. Дело в том, что в структуру объединения АвтоМАЗ входит МЗКТ, Минский завод колёсных тягачей, объём и номенклатуры выпускаемой им техники — ба-альшой секрет, потому что только там производятся автомобильные платформы для перевозки и пуска баллистических ракет с ядерными боеголовками. Вроде бы и наступила оттепель во взаимоотношениях с НАТО, но господа буржуины внимательно следят за советским ВПК. Если вдруг придёт заказ на две-три дюжины катафалков под ракеты большой или средней дальности, то большевики вооружаются и готовятся к большой атомной войне против мира свободы и демократии. Соответственно, на заводе сидели КГБисты и бдели, чтоб нехорошая информация не утекла во вражеские глаза и уши. Василий Денисович, не менее чем капитан госбезопасности, я никогда не видел его в форме, был обязан охранять гостайны и их носителя (меня) в дни международного турне, и очень странно, что никто нас не пас во время заграничных ралли.

По случаю банкета устроители даровали нам номера в отеле куда лучше оплаченного МАЗом. Я закинул шмотки в «икарус», прихватив только мыльно-рыльное, с утра намечен выезд домой. Откровенно наслаждался едой, так как на командировочных экономил и душился консервами. В этой швейцарской поездке эконом-класса мы были типичными бедными хомо-советикусами.

А в ресторане кормили вкусно. Нас рассадили по столикам, обязательно за каждым сидела эскортница из числа моделей, участвовавших в фотосессии, и журналист. Мне досталась некая Джулия итальянской внешности, фигура — отпад, особенно коленки, лицо… терпимо. Газетчик на удивление хорошо лопотал по-русски.

Слово взял Тойода.

— От имени руководства корпорации выражаю глубокое почтение организаторам этой блестящей выставки. Искренне восхищён новинками, предоставленными нашими коллегами из «Фольксваген-Ауди», «Форд-Моторс» и «Мерседес-Бенц», а также другими производителями, прошу прощения, что не могу перечислить всех…

— Он указал тех, кто не соперничает с их малолитражками, — ухмыльнулся итальянец. — Если бы немцы привезли перспективный «гольф», японец не упоминал бы «Фольксваген».

— Как и обделил «Фиат», — ответил я, чтоб поддержать разговор.

Модель женщины при разговорах о моделях машин только улыбалась, вряд ли понимая хоть что-то кроме названий брендов. Налил ей сухого вина из стоявшей перед нами бутылки, та кивнула и едва пригубила глоток.

А мне вдруг как нож по сердцу. Если бы Марина была рядом!

Ей точно мог бы рассказать обо всех интригах вокруг МАЗа и АЗЛК, хитрый изворотливый ум юристки почти наверняка подсказал бы оригинальный ход. Она безжалостно препарировала окружающих, давала нелицеприятные оценки.

Без неё до сих пор одиноко, другие не в состоянии заменить, заполнить дыру в душе, как бы себя не пытался отвлечь, успокоить. Простите, Мариночка и Валя, вы — замечательные, но вы — не она.

На секунду разжав волевой кулак и дав свободу чувствам, улетел мыслями далеко от банкета. Вкуснейшая отбивная моментально потеряла привлекательность, мясо себе и мясо. Убедившись, что у итальянки бокал полон, налил себе до краёв и опрокинул залпом.

Жесточайшая кислятина! Не люблю брют и всякое подобное. Предпочитаю или крепкое, или слаще. Но, надо отдать должное, довольно быстро что-то отпустило внутри. Боль от воспоминаний о Марине если не ушла, то притупилась до терпимого уровня.

Минут через пятнадцать повторил, ощутив, что слабоалкогольный сухач, жалкие 10–11 оборотов, бьёт по мозгам чище водки. А потом выключились картинка и звук.

Пришёл в себя в постели в гостиничном номере, меня тряс за плечо давешний итальянский журналист, не помню имени, как и других событий вечера.

— Синьор Серджио! Ваш автобус уходит через полчаса. Сейчас сюда зайдёт горничная, весь этаж выселяют и убирают, у них приём новой делегации.

Сел на постели. Башка — сплошная боль.

— Что со мной случилось вчера?

— Вы почувствовали себя плохо. Мы с синьориной Джулией отвели вас в номер. Здесь вы вдруг начали к ней приставать. И она смилостивилась над «синьоро руссо».

Гадёныш показал мне отпечатанное и уже высушенное фото, где я лежу в постели с ней, оба укрыты одеялом, моя лапа покоится на плече модели. Грубо, непрофессионально. Очень заметно, что подстава. Если бы трахнул модельку, итальяшка запросто сделал бы гораздо более выразительные порно-кадры.

— И что?

— Давайте вы оденетесь, мы выйдем из номера и потолкуем. Я сделаю предложение, от которого вы не сможете отказаться. Не только из опасения, что эти снимки окажутся в КГБ и на столе вашего начальства, тогда не видать никакого перевода в Москву, да и ваша жена будет огорчена.

Он купился из-за того, что продолжаю носить обручалку на правом безымянном. Я зарёкся: сменю кольцо, когда оформлю отношения с Валей. Пока не нашёл в себе сил снять кольцо Марины. То есть операция по шантажу и вербовке готовилась наспех, без сбора сведений о клиенте.

Пока подчинился, оделся. Глотнул воды и почистил зубы. Голова болела по-прежнему.

— Что за психотроп вы мне подмешали?

— Не волнуйтесь, действие заканчивается. Ни последствий, ни привыкания.

— Я должен благодарить?

— Рано благодарить, пока вы не выслушали все мои предложения.

Мы покинули номер. Итальянец был ниже на голову, худющий, жилистый. От таких не знаешь что ожидать в рукопашной.

Да, я примеривался ему врезать. Но пока не подавал виду, разминал шею вращательными движениями головы, массировал виски. Боль и правда уходила.

Он толкнул дверь убранного и незапертого номера. Коридор был пуст, доносились голоса женщин и гул пылесосов. Уборка действительно шла полным ходом.

— Синьор Серджио! От вас требуется совсем немногое: умерить свой разоблачительный пыл и слушать указания наших людей. В Советской России вы будете получать 1000 рублей ежемесячно, во время каждого выезда за рубеж — премию. На назначение на АЗЛК — соглашайтесь.

— Мне подписать обязательство о сотрудничестве? С кем именно?

— Думаете, я из какой-то разведки? Нет, только представляю определённые круги, кому крайне невыгодна ваша инициатива по поставкам запасных частей к «москвичам». Чем ужаснее машины, а их продано в Европу более миллиона, тем больше нужно запчастей. Просто бизнес, ничего личного.

А у меня личное, если фото увидит Валя.

Я ударил его в селезёнку, потом в горло. Гад явно ожидал атаки и парировал удары. Но к борцовским захватам был не готов, секунд через десять хрипел, пытаясь высвободиться из удушающего и отпихнуть ручонками моё предплечье, давившее на шею.

Намерение придушить, связать и обыскать не сработало. Итальянец расслабился, даже обвис, что оказалось обманом, потому что резко дёрнулся тазом вправо и ударил рукой назад, влепив мне по интимному месту. От боли и неожиданности я тиснул сильнее… и услышал характерный хруст.

Отпущенное тело свалилось на паркет, голова вывернулась под неестественным углом. Блин, я его убил, сломал шею! Или он сам себе сломал шею, пытаясь выкарабкаться из удушающего захвата, уже без разницы.

Мозг работал чётко и быстро как за рулём машины, несущейся юзом к обрыву. Обыскал труп. Джузеппе Франческо… Римское отделение «Автоэкспорта»! Вот такой журналист. Знаю, что у них работают иностранные граждане, и этот… Скажем так, работал.

Теперь быстро. У него на одежде могли остаться микрочастицы моей. Штаны и пиджак — долой, в свёрток, потом выброшу. Где его пальто или какая иная верхняя одежда, выяснять нет времени. Труп — в ковёр, ковёр — в шкаф. Выиграю хоть несколько минут по сравнению с вариантом, когда горничная или новый постоялец обнаружат мёртвого мужика в трусах на полу.

Ещё минута — протереть паркет на месте нашего свидания. Могли выпасть мои волосы или ещё что мелкое.

Хронометраж времени как при смене коробки передач на скоростном допе — до секунды.

Осторожно выглянул в коридор. Никого. Притворил за собой дверь, взявшись за ручку через платок. Главное, чтоб полиция не успела связать со мной труп, пока «икарус» катит по Швейцарии. Главную опасность представляет та самая Джулия, соучастница Джузеппе, она первая может хватиться и точно знает о происшествии ночью. Но искать её, сворачивать женскую шею… Не наши методы.

На возмущённые взгляды МАЗовцев, заждавшихся у автобуса, надменно бросил: начальство не опаздывает, а задерживается.

Только сейчас меня догнала отдача от случившегося. Аж руки начали трястись. Я! Убил! Человека! Пусть неумышленно, пусть негодяя, того заслуживающего, но факт — фактом…

Началась гонка со временем. Час, два, ну, может, три, и кто-то заметит, что ковёр, предназначенный для пола, почему-то торчит в шкафу. Развернут, обнаружат начинку. Сколько-то времени уйдёт на установление личности, если итальянец — постоялец отеля, то буквально минуты. Сколько-то на появление подозрений в моём участии. Если сообщница окажется в поле зрения полиции, то меня вычислят моментально, если нет… Тысяча и одна неизвестная переменная. Пока автобус не выедет из Швейцарии и не пересечёт Западную Германию, остаётся только трястись, надеяться на лучшее и паниковать при виде любого полицая. А также наряда на германо-германской границе. Поседею!

Если бы самолёт… Через два часа — в воздухе на крыльях «Аэрофлота», хрен достанешь. Или сгрузить «березину» с автовоза, газ в пол? Но она без номерных знаков, только шильда МАЗ, и без техпаспорта. Экспонат, а не транспортное средство.

Терпеть! Не истерить! Легко сказать…

По пути свернулся калачиком на верхней койке и осмотрел трофеи. 17 тысяч лир, неплохо. Не помню, вроде бы курс лиры мелкий по отношению к доллару или марке, пусть будут. Ого! В бумажнике лежал членский билет Итальянской компартии. То есть я открутил башку мерзавцу как марксист марксисту. У коммунистов подобное встречается часто, то случайно, то умышленно.

Фотографии. Сукины дети, макаронники! Опа, и негатив. Отпечатаны ли другие фото, пока даже думать не хочу.

До границы я перепрятал изъятое так, что нужен многочасовой обыск для обнаружения. Сверток с одеждой выкинул в мусор на остановке по пути к границе. И тут ко мне прицепился Василий Денисович.

— Товарищ Брунов! Чем вы были заняты с восьми вечера и до прихода к автобусу? Я видел вас уходящим в компании с дамой лёгкого поведения.

— Я тоже вас могу спросить, почему вы не пришли мне на помощь, когда я попал в затруднительное положение? Ваша святая задача — обеспечивать безопасность советской делегации!

— Я лучше вас знаю свои обязанности! — набычился КГБист. — О вашем вопиющем поведении будет доложено. Не надейтесь, что это сойдёт с рук.

Его угроза заставила скорректировать планы. В них я мысленно углубился, когда «икарус» катил за МАЗами-автовозами уже по территории ГДР, и можно было расслабить булки. Отсюда буржуинам не выдадут. Но, похоже, надо отслеживать, не буду ли объявлен в розыск Интерпола. Капиталистическая заграница на ближайшие годы закрыта, даже Югославия. А вот комбинат глубинного бурения, в простонародье именуемый КГБ, запросто доставит неприятности. Придётся действовать на опережение.