Гений АЗЛК

Глава 16

Закавказские авиалинии

Ту-154 рейсом Москва-Ереван покатил к взлётно-посадочной полосе, содрогаясь от стыков бетонных плит. Подумалось, что на «березине» подвеска лучше отрабатывает неровности.

Валя сидела на почётном месте — у окна. Немного боялась летать, решил отвлечь.

— Чито-гврито, чито-маргалито, девушка-джан.

— Стоп. Это же «Мимино»! Грузины.

— Закавказские авиалинии, персик моей души. Как говорили в КВН, рейс — люкс, в самолёте два туалета.

— В носу и в хвосте?

— Нэт! В аэропорту отправления и в аэропорту прибытия.

Конечно, она не смотрела этот выпуск КВН, он ещё не снят, но приняла хорошо и засмеялась.

— Ты, наверно, видел много фильмов и телепередач, на которые я не попала.

— Даже не представляешь — сколько, «Ахтамар» моего сердца.

— «Ахтамар» — тоже из кино?

— Нинч! Это марка одного из лучших армянских коньяков. Нежны-нежны на вкус, но разит навылет. Как ты!

— Серёжка! Вернись в себя! А то какой-то азиатский словоблуд!

— Прости, дорогая, вхожу в роль и готовлюсь к встрече с армянскими коллегами. И ты готовься, моё словоблудие не идёт ни в какое сравнение с их красноречием, особенно во время тостов. Вскружат голову и увезут. Запрут в глухом горном ауле, где тебя искать, моя богиня Анаит?

— Анаит — это тоже коньяк?

— Нет, правда — богиня. В том числе богиня любви, коллега античной Венеры. Только не надо острот про венерические болезни!

— Не буду. Ты так поэтически излагаешь, батоно Сергей.

— Батоно — это грузины.

— Закавказские авиалинии, Сергей-джан.

Так мы балагурили, она забыла испугаться, когда «по аэродрому лайнер пробежал как по судьбе» (тоже «Мимино») и начал взлёт. Через некоторое время задремала, а я начал приводить в порядок мысли перед визитом в Ереван, напросившись в гости к генеральному директору объединения ЕрАЗ Альберту Айрапетовичу Даниеляну.

В Минсельхозе обещал родить инициативу за 10 дней? Какое там! Мои мысли — мои скакуны (О. Газманов) принялись стучать копытами изнутри по голове, пока ехал домой к любимой, мешая греховно-эротическим мечтам. Уже через три перекрёстка знал, что первое предложить — малый грузовик грузоподъёмностью до полутора тонн на базе ЕрАЗ-762 с 2-х-литровым дизельным атмосферным двигателем. Наутро обсудил по телефону идею с Житковым, получил исчерпывающую информацию о состоянии дел в Ереване, докатившуюся до министерства. Анатолий Анатольевич, привыкший к моей прыти, не ожидал, что может свалиться столь обширный заказ для сельского хозяйства, обещал помочь всем, чем возможно, увы, только не деньгами. Далее были звонки на Минский моторный и в Ереван Даниеляну.

Себе оформил командировку, Вале подписал отпуск за свой счёт и оплатил ей билеты из семейного бюджета. Мог и подругу отправить из казны завода, но не хочется подставлять зад под наковальню из-за мелочей. Тем более оклад директора завода 800 грязными, сам занял должность главного конструктора завода — руководителя Конструкторского центра, полставки в 325 рублей, от этой базы начисляются премиальные, а завод теперь всегда будет их выплачивать. Не забываем про 300 рублей пенсии, последний подарок Полякова в виде якобы роялти за изобретения и рацпредложения. Итого меньше полутора тысяч чистыми в месяц не получится. Причём с двух сберкнижек, моей и Валентины, мы снимали в сумме всего рублей 300 в месяц, чисто для видимости, в остальном проживали щедрый дар УБХСС, тем более мы с Суреном честно раздербанили пополам 5 тысяч из «волги». Даже после мотовства на создание имиджа неотразимых красоток там оставалось куда больше двадцатки. Поэтому крохоборничать и мелочиться — грех.

Ситуация на армянском заводе складывалась куда хуже, чем в нашей семье. С виду — большое объединение, промышленный гигант, в него вошли собственно Ереванский автомобильный завод — головное предприятие, Ереванский завод запчастей, Ереванский завод автопогрузчиков, Ереванский завод гидроаппаратуры. Ладно с погрузчиками, не моя епархия, как говорит знакомый генерал КГБ, но вот качество микроавтобусов было аховым. Хорошо известный по всему СССР ЕрАЗ-762 был грузовой версией давно устаревшего и в Латвии снятого с производства РАФа, причём с отвратительным качеством сборки. Ходили слухи, что на ЕрАЗе болты не заворачиваются, а забиваются кувалдой, в готовой машине их может элементарно не хватать. Да и агрегаты — мотор от 21-й «волги» с 4-х-ступенчатой коробкой, задний мост, рулевое управление от той же прабабушки, всё это не вызывало восторга.

Армяне разработали новый бусик более современного вида, но денег на его внедрение не получили. Ясно, почему — и Поляков, и Житков считали дальнейшие вливания в завод инъекцией в протез. ЕрАЗ-762, тем не менее, расходились по потребителям, отчасти потому, что их навязывали госплановские структуры, а также из-за дефицита РАФ, УАЗ и польской «Нысы», когда руководители предприятий ставились раком: бери ереванское чучело и доводи до ума на месте либо… запрягай кобылу в телегу.

Со свойственной мне скромностью я пообещал Даниеляну революцию в армянском автомобилестроении и взлёт объёмов производства, подробности — при встрече. Валю заставил взвеситься перед вылетом, ибо предстоит пытка кавказским гостеприимством, возврат в прежнюю звонкую форму потребует времени и сил. Дражайшая, подумав, сунула в чемодан просторный сарафан, пригодный даже для беременной.

Ереван встретил ярчайшим солнцем и ветром. Две «волги» и, надо же, белы-белы «березина» подкатили к трапу, темнолицый милиционер взбежал наверх, отсекая пассажиров, пока первыми не спустятся два самых высоких гостя.

— Ты в Генеральные секретари, часом, не выбился?

— Ты первая заметишь, когда полетим на персональном самолёте.

В ожидании личного Ил-62, а не обычных мест в «тушке», Валентина выпятила грудь и гордо шагнула на ступеньки. Армяне-заводчане снизу смотрели на её ноги из-под короткого подола, я больше заботился, чтоб не полетела носом вниз из-за рекордно высоких каблуков, коими решила поразить кавказскую публику.

Рукопожатия, объятия, комплименты спутнице… Взмолился:

— Альберт-джан, поехали быстрее в гостиницу, на бетоне чувствую себя как на сковородке.

Генеральный, очень выделяющийся на фоне соотечественников пышной кучерявой шевелюрой, отчасти седой, взметнул ко лбу густые «брежневские» брови.

— Зачэм гостиница, слушай! Едем на озеро Севан. Там будем шашлык кушать, гини пить, разговоры разговаривать. Ночевать будем. Ара, дэла потом.

Поехали. Нам с Валей выделили места в лучшей машине — «березине», конечно. Впереди сидели сам Даниелян и водитель.

— Прости, Серго-джан, поедем мэдленно. За нами «волги».

Медленно по-кавказски, когда водитель знает, что на заднем сиденье ёрзает мастер спорта международного класса и раллийный гонщик, отчего хочется произвести на гонщика-пассажира впечатление, это что-то. Зато доехали быстро.

По дороге, невзирая на протесты и увещевания «не говорить о дэле», обрисовал вкратце картину. Готовится секретное постановление ЦК и Совмина о разукрупнении хозяйств и развитии мелкой сельхозкооперации, что наверняка затронет и кавказские хозяйства — овцеводческие, выращивающие фрукты и цветы, мелких ремесленников, перерабатывающих сельхозпродукцию. Под эту программу выделяются средства, сколько и на что именно — пока непонятно. Но я рассчитывал одним выстрелом убить трёх зайцев: быстро внедрить первый проект Конструкторского центра, выбить деньги на запуск производства малых дизелей на Минском моторном заводе и коробок передач под них на одном из агрегатных, а также запустить сборку грузовичка-полуторки в Ереване, наподобие несуществующей пока «Газели».

— Альберт Айрапетович! У нас есть отличный шанс сделать рывок на финансировании от Министерства сельского хозяйства. При всём уважении к нашему министру, денег на перевооружение производства на ЕрАЗе он не выделит. По крайней мере — в ближайший год, репутация качества ваших автобусов всё портит.

— Это прэувеличение! Берут ЕрАЗы и ездят!

— Берут и ездят, но матерят. Когда протрезвею от вина, обсудим три вещи, если вам интересно: разработку грузовичка на базе вашего бусика под дизельный агрегат, постановку на производство и обеспечение контроля качества. Без третьего пункта никак.

— Мы сами справимся.

— Не получится, как у и меня не получилось на МАЗе. Мы приглашали японцев, они тыкали меня в недостатки процесса как щенка. Горько, обидно, но мужчина должен признать проблему и найти решение. Верно, Альберт-джан?

— Абсудим.

Всё, дела закончились. Мы любовались через окно машины проносящимися пейзажами, а потом не менее живописным местечком на самом берегу озера. Воздух наполнял одуренный аромат шашлыка из баранины, а ещё были кусочки рыбы, тоже запечённой на мангале, сыр, оливки, много зелени и куча разных блюд, которым не знал названия, хозяева говорили, но я не запомнил. Всё это красовалось на огромном столе в беседке, дававшей спасительную тень. Иногда налетал ветерок, тащивший от воды благословенную прохладу.

Расселись кругом, прозвучали первые тосты, естественно — за гостей в первой топ-тройке. Я шепнул Вале:

— Купальник взяла?

— Конечно. Но вода, говорят, холодная.

— Минутку выдержим. Я как раз в трусах типа плавок.

— Сообщаешь как сюрприз. Будто не я тебе их дома выдала.

В том особенность жизни с женщиной, когда делишь с ней кров, а не встречаешься только во время свиданий. Ничем не удивить! Даже мужскими трусами.

Дальше пошли тосты за всё на свете. За гору Арарат, что когда-нибудь вернётся из Турции в Армению (слово «Турция» прозвучало как ругательство), за русско-армянское братство, за маршала Баграмяна, академика Амбарцумяна, композитора Хачатуряна, авиаконструктора Микояна, писателя Мелик-Акопяна…

— Мне начинать произносить тосты за Пушкина, Лермонтова, Толстого, Чайковского?

— Даже не думай! — тихо проскрежетала моя спутница. — Мы столько не выпьем!

Примерно через час она была готова нырять хоть в Карское море — ради перерыва. Мы переоделись в машине и кинулись в ледяную воду, никто из местных компанию не составил. Холод обжигал из-за температурного контраста, на берегу, хоть солнце клонилось к закату, было не просто жарко — горячо. Июль в Армении не знает жалости. Разбежались, держась за руки, погрузились… Первое ощущение — шоковое, но довольно быстро тело привыкло, думаю, там градусов 16–17, не Арктика. Поплескались и быстренько выбрались на берег.

На меня вряд ли кто особо засматривался, кому интересен мужик под тридцать, весь в пупырках. А вот на Вале кожа едва не задымилась от восхищённых взглядов.

Случается, одетая женщина выглядит шикарно, потом приглушил свет, сорвал одежду, влетел в неё как Чингисхан в захваченный город, поймал кайф неземной, а наутро смотришь — рыхловата. Валя, постоянно занимающаяся гимнастикой, крайне выигрышно смотрелась нагая, точно как в тот раз в минской квартире, когда сблизились впервые. В купальнике тоже потрясная.

— Я вам толком не представил партнёршу. Валентина — известная автогонщица, в числе победителей заезда грузовиков на ралли Париж-Дакар, кандидат в мастера спорта. И моя невеста.

Понятно, что привезённая мною дама — моя. Но столь явное заявление прав было не лишним.

Переоделись в сухое, ещё пили, ещё ели. Ночевали с Валей в большом частном доме, прижавшись друг к другу боком и стараясь не шевелиться, чтобы не расплескать. Ужасно вкусно и ужасно много.

Субботу и воскресенье нас просто катали по Армении, показывая достопримечательности — потрясающие горные ландшафты, величественный собор в Эчмиадзине и храм Гарни. Пили минеральную воду в Джермуке. Гуляли по Еревану. Воспоминания об Армении сохранились как подёрнутые дымкой от постоянного угощения местным вином, его называют «гини», оба непрерывно пребывали в состоянии лёгкого или среднего опьянения.

Во время застолья в Джермуке один пожилой армянин начал засыпать вопросами:

— А знаешь, кто такой маршал Баграмян?

Странно было не знать через сутки пребывания Армении, его фото я видел не реже, чем сталинские в Грузии.

— Конечно, дорогой. Известный советский маршал, родившийся в Азербайджане.

— Армянский маршал! — возмутился абориген. — Он из армянской семьи!

— Не понимаю, как ты дожил до 29 лет без этой информации, — шепнула Валя и подняла рюмку с тем самым коньяком «Ахтамар»: — За великого армянского маршала!

Не выпить за него в любом случае было нереально.

В понедельник, отказавшись от спиртного на завтрак, первым делом попросил Генерального загнать один автобус со склада готовой продукции на эстакаду, надел спецовки и, вооружившись ключами, полез под днище. Затем проверил затяжку гаек на дисках колёс. В салоне поднял кожух двигателя. Альберт терпеливо ждал. Я справился минут за десять.

— Новая машина, а фактически представляет собой только конструктор для доведения до ума силами шофёра. Часть болтов затянута до фанатизма, не провернуть, возможно — и правда забиты кувалдой. Другие едва наживлены. Жидкости подтекают. Это только на месте, не садясь за руль и не пытаясь ехать. Дорогой Альберт Айрапетович, прошу — без обид, делаем одно дело и плывём в одной лодке.

— Неужели УАЗы лучше?

— Ещё хуже. Набор железяк для изготовления машины в своём гараже, а не машина. Вы не на них ориентируйтесь, а на «березину». Сел и поехал.

— Сложно…

— Не так сложно, как кажется. Помогу. Поймите и меня. Грузовой дизельный ЕрАЗ будет первым продуктом Конструкторского центра, не могу допустить, чтоб кооператоры тоже получали конструктор «сделай сам». Поверьте, Альберт-джан, по Союзу уже пошла молва про новые «бруновские» М-2140. Они гораздо качественнее доапрельских! Настолько, что очередники готовы отказаться от ВАЗ-2106 или ВАЗ-21011 ради «москвича», который дороже «одиннадцатой». Всего лишь нужно наладить систему контроля качества на каждом этапе. А сейчас давайте пройдём в ваш кабинет и пофантазируем.

Там Валентина во всю кокетничала с молодыми инженерами. Я нарушил их идиллию и принялся рисовать. По моей задумке, от ЕрАЗ-762 остаётся только передняя часть — до спинки водительского сиденья, где у буса перегородка грузового отсека. Лонжероны продолжаются обычной прямоугольной рамой с бортовым кузовом.

— Мост потребуется несколько усиленный из-за повышенной нагрузки, как и рессоры. Колёса оставляем такие же, но сзади сдвоенные. Редуктор заднего моста рассчитан на обороты дизеля, как и коробка. За дополнительную плату покупатель получит каркас и тент.

— И наше прэдприятие должно заплатить за этот проект?

Действительно, с первой прикидки — ничего сложного. Проблемы начнутся по мере углубления в конструкцию. Не говоря о том, что нужный дизельный мотор и коробка ещё не производятся.

— Не волнуйтесь. Проектные работы оплатит сельхозминистерство.

В общих чертах — договорились. Прощальный обед обошёлся без гиперизлишеств, выпили только за договорённости, гостей и маршала Баграмяна, после чего нас отвезли в Звартноц. Валя заснула после взлёта, одетая в «беременный» сарафан. Говорила, что джинсы не застегнутся. Проснулась, когда объявили снижение.

Сказал ей на ухо:

— По возвращении — сухой закон. Сколько надо, чтоб яйцеклетка и сперматозаврики встретились трезвыми?

Если у дражайшей и были какие-то остаточные, в глазах не осталось даже тени хмеля.

— Серёжа! Мы ещё квартиру не получили и не расписались.

— Но женские часики тикают. И не факт, что с первого раза выйдет, хоть обещаю стараться. Ты такая классная! Вдруг уведут? Так ребёнком привяжу.

— Классную заберут и с ребёнком. Но мне нравится ход твоих мыслей. Будет у Мариночки сестричка. Или братик, — когда ехали домой на такси из Домодедово, добавила: — Все мужики скроены на один фасон. Увидел, как армяне слюни пускают, сразу моя оценка в твоих глазах повысилась. Да, время идёт, и многое упущено.

— Беременным нельзя возражать. Но поскольку ты ещё нет, рискну. На тебя косились и набивались на знакомство и во время ралли, невзирая на замасленный комбинезон, и на сексапильную врачиху на МАЗе, думаешь, я не видел? Но всему своё время. Сейчас оно подошло, у нас его достаточно, чтоб наверстать.

— Тебе 29, мне немногим меньше. Это много!

— Смотря с чем сравнивать, — поскольку остатки выпитого ещё колыхали сознание, «волга» чуть укачивала нас, скрипящая рессорами заднего моста, я выдал такое, на что обычно не решался, надеясь, что шум воющей коробки передач и шумы подвески укроют от таксиста дальнейшее. — Ты помнишь предыдущую жизнь?

— В смысле?

— До реинкарнации. Ты у меня грамотная девочка, в курсе, что «удобную религию придумали индусы» (В. Высоцкий), мы перерождаемся. Я в прошлой жизни дожил до 75 лет, так что жизненный опыт имею 80-летнего.

— Класс! И в каком же году ты умер?

— Смерти не помню. Раз — и перенёсся сюда. В каком году? В 2025-м.

Разумеется, Валя восприняла сказанное в качестве шутки, иначе самое время сказать водителю ехать дальше — до психиатрической больницы имени Кащенко, снова вспомнился Высоцкий с песней о Канатчиковой даче: ну сумасшедший, что с него возьмёшь.

— И что там — в 2025 году? — поддержала шутку.

— Ты не поверишь! От чугунных блоков цилиндров отказались в пользу литых алюминиевых со стальными гильзами, но не сменными, а вмурованными намертво. В Тольятти вместо марки «Лада» начали выпускать французские «Рено», но что-то как всегда пошло не так, место проклятое, «ренухи» кончились, снова вернулись «лады». Но самое смешное произошло с нашим АЗЛК. Там выпускаются «москвичи», от первого винтика до последнего шурупчика собирающиеся из китайских деталек, включая кузовщину и агрегаты.

К середине этого спича Валя хихикала, а когда услышала про сборку китайцев на «Москвиче», уже просто ржала, привлекая внимание таксиста.

— Брунов! Даже у фантастики есть какой-то разумный предел. Я готова в шутку допустить, что ты ввалился в прошлое из следующего тысячелетия, уж слишком необычно себя ведёшь, словно не от мира сего. Но китайцы на АЗЛК… Голову на отсечение, что такое невозможно даже в бреду!

— Та жизнь во многом напоминала мне бред — после 1991 года. Главное, в ней не было Мариночки, Марины и тебя, родители к 2025 году умерли, да и я не слишком понимал смысл своего существования. Боженька или кто-то типа и.о. боженьки, как я первые 3 месяца и.о. на АЗЛК, дал мне второй шанс. Судьбу страны не изменю, а вот устроить свою жизнь и дать советским людям машины, а не модели машин марки «ведро с болтами», как-то пытаюсь. Поскольку ты со мной, просторы планеты бороздят «рогнеда» и «березина», даже «москвичи» получили передний привод, что-то получается.

Замолчали надолго. Потом Валентина подвела черту:

— Я никогда не пойму ту грань, где твои шуточки переходят в серьёзное или наоборот. Никогда себя вслух не сравнивала с Мариной, но тут не удержусь: она была умнее и образованнее меня, но тоже вряд ли разобралась в тебе.

— Подтверждаю твою догадку. Марина считала меня американским шпионом, поэтому не от мира советского, и просила по выполнении задания забрать её с собой на Манхэттен.

— Или это тоже шутка, вполне в её стиле, или я переоценила её интеллект. Ты столько полезного сделал для СССР! Американский шпион должен гадить-гадить-гадить.

— Может, я делаю вид, чтоб выбраться наверх, а уж там навредить по-крупному?

— В таком случае, я — твоя соучастница. Не привыкать. Брунов! Если думаешь, что нелепыми байками про пришельца из будущего заставишь меня поменять планы, то не надейся. Я слишком много времени и сил в тебя вложила.

— Придём домой, примем душ с дороги и продолжим вложения. Не возражаешь?

Тогда даже не подозревал, что полушутливый разговор о попаданстве однажды всплывёт. Мы мало что знаем заранее.