Гений АЗЛК

Глава 21

Эпилог

Ба-ба-бабах!

Подвеска отработала, как после прыжок-трамплин. Капот вынырнул из непроглядного тумана, «люда» пошла юзом, потому что перед срывом в пропасть инстинктивно двинул педаль тормоза в пол, и встала как вкопанная на абсолютно чистом и пустом асфальте. На асфальте? В горах Румынии?

Нет, это были не горы Румынии. С туманом, из которого выпрыгнули, перемешался вонючий дым, моментально заползший внутрь салона. Горел автосервис Артура Дмитриевича в подмосковных Мытищах. Суетились пожарные, за ними равнодушно наблюдали полицейские.

Мотор работал на холостых, равнодушный к приключениям водителя.

— Серёжа, где мы⁈

Не отвечая, стянул трикотаж подшлемника с носа и посмотрел в зеркало заднего вида, единственное уцелевшее из трёх. Старческое лицо с впавшими глазами, в морщинах и пигментных пятнах. Ощущения — словно болен и температура за 40. Нет, я не болен, я — стар.

И выброшен в мир, где нет Мариночки и Серёжи.

Вернул ткань на место, чтоб не пугать Валю раньше времени.

Валя… Сколько ей лет⁈ Неужели состарилась, пропустив 44 года жизни?

Развернулся и покатил в Москву. Не ту, из которой поехали на Кубок дружбы, а в Москву 2025 года. Запоздало ответил жене:

— Подмосковье. Новое тысячелетие. Российская Федерация. Страна, оставшаяся после распада Советского Союза, откуда я попал в Тольятти в 1974 год. Я тебе рассказывал, ты не верила. Добро пожаловать в мой прежний и не очень комфортный мир.

— Кошмар!

Конечно, она до конца не въехала в реальность происходящего, это вообще за рамками разумного. Зато мы живы! Оба! Или это галлюцинации умирающего мозга за микросекунду до того, как нас размазало о румынские камни?

Перед выездом на трассу притормозил, из-под сиденья что-то выкатилось и ткнулось в пятку. Подобрал и стал рассматривать, одновременно набирая скорость.

Тот самый бумажник, пропавший, когда белая «копейка» перенесла меня в прошлое. Но старая машина осталась в той Москве! Если бы наша гоночная М-2150 обладала магией, не позволила бы спихнуть в пропасть. Значит, дело не в ней и не в «копейке». К тому же бензина мало. Перед Москвой свернул на бензоколонку, достал кредитку, залил полный бак. Рядом тусовались полицейские на «Лада-Гранта».

— Дед! Где свой старый «опель» размолотил? — поинтересовался один, молодой и весёлый.

Я вне машины стянул шлем и подшлемник, чтоб ветер высушил пот, выплавленный из тела ещё в Румынии. Да, теперь — дед. Или дедунчик-пердунчик, кому как нравится.

Машина и правда привлекала внимание. И ободранными боками, и надписями «Автоэкспорт» давно не существующего СССР.

— Ретро-ралли, слышали? Вон, даже каркас безопасности вварен. Гоняем, вспоминаем молодость.

— А с тобой — дочка? Познакомишь? — спросил второй.

Валентина тоже сняла шлем и озиралась, не вылезая наружу.

— Прости, нет. У неё муж в ФСБ.

Отцепились. Я вернулся в салон, шлем забросил на заднее сиденье.

— Серёженька! Что с тобой?

— Просто в этом мире мне 75 лет. В мае отметил юбилей. Сейчас июль 2025 года. А ты ни на йоту не постарела, выглядишь столь же шикарно, потому что не принадлежишь к этому миру, как и наш «москвич».

Она несколько минут молчала, переваривала, диковато поглядывая на бесчисленные рекламные щиты, мелькавшие по сторонам облепившие всё свободное пространство, спасибо, что небо не перечеркнул плакат: покупайте «Джили» с расширенной гарантией.

— Серёжа! Я готова быть с тобой и ухаживать за 75-летним сколько надо, но там наши дети!

— Поверь, я уже 300 раз подумал о них, потому что сразу сообразил, где мы.

— Как нам вернуться назад?

— Обсудим. Давай для начала отдохнём и успокоимся.

— Но это возможно?

Иногда и моя идеальная бывает занудой. В этой ситуации её трудно упрекать.

— Я же перенёсся. Теперь мы оба. Значит, не исключено. Но ничего гарантировать не могу. Пока благодари судьбу, что мы живы.

Что у меня в холодильнике? Не помню. Последний раз открывал его часа три назад, и одновременно прошло 7 лет! Чёрт бы их побрал, парадоксы времени.

Остановился у магазина, набрал полуфабрикатов поесть. Неизвестно, насколько мы здесь застряли. Не исключено — навсегда.

Въехали во двор, полный ржавых «жигулей» и древних иномарок, пригнанных давным-давно, мой «мерс» ждёт на охраняемой стоянке. Убогость резала глаз. Дома, построенные ещё в СССР, не ремонтировали и не марафетили снаружи ни разу. Грязь, пустые пэт-бутылки, пакеты из-под чипсов. Использованные шприцы. Асфальт в трещинах. Граффити на стенах. Группа парней восточной внешности на корточках, один виртуозно крутит в пальцах смартфон, второй — нож.

Я запер машину ключом, центрального замка она не знала. Вещей практически никаких, ни у меня, ни у Вали. Поднялись в мою однушку.

— Ты так бедно жил?

— Не всегда. В 90-х начал свой бизнес, торговля машинами и автосервис. Потом повалили трудности, особенно после 2014 года, когда начались санкции, курс рубля рухнул более чем вдвое. Я всё распродал, большую часть отдал детям, они уехали в Западную Европу. Поговорю с ними, 7 лет не видел. Внуки к сожалению по-русски не понимают.

Как здесь всё хреново… Лично у меня, по крайней мере. И я — стар, этого не исправить.

— Поговоришь? По телефону?

— По интернету. Это вроде видеотелефона. Потом покажу. Не хочешь принять душ?

— А твоя жена…

— Умерла. Ты — моя единственная супруга. Не волнуйся, та прожила до старости, на мне нет проклятия, что все мои женщины гибнут молодыми. Нажитое поделили пополам, я купил себе однушку в дешёвом районе, думал — мне хватит. Было нормально, пока его не заняли сплошь нелегальные эмигранты-гастарбайтеры, москвичи свалили и сдают жильё приезжим. С ними не конфликтую, но чувствую себя неуютно. Ладно, потом. Полотенце выделю и старую майку, женского в квартире нет.

После Вали сам принял душ. Почувствовал — глаза слипаются. В 75 лет такие стрессы бесследно не проходят, надо отдохнуть.

Супруга рассекала по квартире босиком и в одной футболке на голое тело, прикрывавшей только самую верхушку бёдер. При виде её соблазнительной фигуры, особенно когда одни дома и без детей, моментально бы встало, побежал бы, сверкая пятками, раскручивать на близость.

Даже не шевельнулось. Только спать!

Проснулся. Запах вкусного, Валя что-то тихо мурлычет на кухне и возится.

Ох, какой кошмар приснился! Будто перенёсся с ней в 2025 год.

Открыл глаза. Будь всё проклято, это не сон.

Привёл одеревеневшее тело в вертикальное положение. Отправился на кухню, перекусили. В микроволновку жена не сунулась, обошлась плитой.

— Если бы у тебя была одежда, показал бы Москву нормальную, не пролетарское захолустье.

— Я постирала комбинезон, сохнет на балконе. Жарко там, он наверняка уже сухой. Серёжа, милый, мне не нужна экскурсия. Я хочу домой!

— Поверь умудрённому опытом старику, сейчас не время спешить. Если даже что-то удастся, мы можем вернуться в совершенно разное время. Даже не уверен, что в нужный мир, коль их множество. Найдём специалистов. Наверняка какие-то подобные вещи происходили, я не настолько зазнался, чтоб считать нас исключительными. Ты когда-нибудь ездила в «мерседесе» представительского класса? Тем более — за рулём.

— У тебя есть «мерседес»? Впрочем, устала удивляться. В комбинезоне 1981 года буду смотреться не столь вызывающе?

— Всем на всех плевать. В принципе, можешь хоть в этой футболке идти как в мини-платье, только одень трусы и кроссовки. Но проще заскочить по пути в магазин, купить топ, шорты и сланцы. В комбезе жарко.

Вышли, уже вечерело. Я перегнал «люду» на платную, не стоит привлекать к ней внимание, и выкатил «мерседес».

— Ты — за руль?

— Нет, не надо, Серёжа. Коробка-автомат, да и Москвы этой не знаю.

К тому же если в комбинезоне у Вали и сохранились водительские права, срок их действия истёк много лет назад. Мои — при мне.

Переодели дражайшую и покатили в центр. Улицы, машины, знаки, светофоры видел нормально, а вот приборная панель чуть подёрнулась дымкой. Старческая дальнозоркость, мать её.

Новая Москва Валентину впечатлила и разочаровала одновременно. Меня, наверно, тоже, смотрел на окружающее глазами человека из 1981 года.

Поужинали не в самом дорогом кафе, жена поразилась ценам в тысячах рублей за любую малость. Рассказал про уровень зарплат. Подсчитала.

— Всё равно — дорого. Мы в том мире могли большее себе позволить. Даже без подарков из УБХСС.

Вернулись в квартиру. Нормальное настроение ей не вернул, как и себе. Но человек — очень приспосабливающаяся скотина, мы начали адаптироваться. Хотя бы на время.

Я полез в интернет. Само собой, почти сразу возникла реклама «москвичей», изготовленных из машинокомплектов «Джак». Вылез откуда-то коммент, что вся сборка якобы сводится к прикручиванию на радиатор «джака» эмблемы «Москвич», тоже сделанной в Китае, и увеличению цены вдвое. Валя охнула:

— Думала, ты шутишь. Меня разыгрываешь.

— Я почти всегда серьёзен, даже если шучу.

Рассказал о подробностях прошлого переноса — когда уходил от пуль и не мог оторваться от преследователей.

На запрос в поисковой строке браузера вывалилась куча ссылок. Открыл наугад первые три, и даже неискушённая женщина из СССР моментально сообразила: сплошное шарлатанство.

Напрягая знания о поиске в Сети, чем не занимался 7 лет, обратился к китайскому ДипСик. Искусственный интеллект порылся за меня в бескрайних завалах всемирной помойки и констатировал: достоверных публикаций о перемещениях из одного мира в другой не существует. Сообщения о якобы успешных переходах требуют дополнительной проверки. Если пожелаю, могу указать заинтересовавшие меня примеры, ДипСик любезно соберёт о них информацию.

— Короче — нет, — прагматично вывела Валентина. — Ты хотел поговорить с детьми?

— Да, пора. У них другой часовой пояс.

Поболтали, посмотрел на внуков. Сеанс связи 6 минут, второй на минуту дольше. Раз в 7 лет.

Валя за это время расстелила постель, забралась под простыню и свернулась калачиком. Я вырубил комп и устроил старческие кости рядом, думая — захочет ли проверить, на что способен возрастной организм.

Или в уважаемом возрасте совершенно её не возбуждал, или в голову жены лезли другие мысли. Наверно, и то, и то. Лежала у стены.

— Сергей! Магия, как ты её называешь, белой «копейке» совершенно не присуща, раз второй раз вышло на «людмиле». Убеждена, всё дело в тебе. Можешь сколь угодно подшучивать, но ты действительно уникален. Способность переноса между мирами дарована без особых заслуг, случайно. Прости, что глажу против шерсти.

— Продолжай. А лучше и правду погладь. Если тебе не противно лежать со стариком в два с лишним раза старше.

— Потом. Слушай! Твой редчайший талант прорезается только на большой скорости и в момент экстремальной, смертельной опасности. Говорил, тебя чуть не расстреляли в первый раз, во второй мы падали в пропасть…

Я аж привстал на постели. Понял, к чему клонит. Если ничего не получится, потеряю жалкий остаток старческого существования, но Валентина прожила бы лет 40–50! Ей по возрасту далеко до гробовой доски.

Она встала и включила свет. Лицо спокойное, сосредоточенное, голос ровный как на скоростном допе. Потянулась к комбинезону.

— Едем сейчас. Если стоянка не закрыта на ночь.

Ради возвращения к детям она способна на самоубийство? Более того — убить меня! Восхищаться или возмущаться? Позже решу, если останусь жив. Тоже хотел попробовать этот шанс, чуть более обдуманно, наверно. Не срывался бы в ночь. Но у женщин порой срабатывает интуиция, с виду ничуть не основанная на объективной информации, а результат точнее, чем у математического анализа…

Чёрт побери! Зачем я себя успокаиваю, пытаюсь обмануть, оба идём на верную смерть! Два раза меня спасло чудо, но чудеса, скорее всего, тоже устают. Магией не командуют как телевизором с пульта.

Колебался. Потом сказал себе: если не попытаюсь, больше жить не смогу. Ни с Валей, ни без. И так использую никем не обещанный бонус. А если ничего не получится? Об этом просто не успеем узнать. Вместе жили, вместе умрём.

Разумеется, взяли «людмилу», не «мерседес». Машина — часть того мира, как и Валя. Быть может, как-то повлияет.

Выкатились на шоссе. Я за рулём. Притормозил у обочины.

— Последний раз спрашиваю. Уверена?

— В тебе — как ни в ком другом. Тем более не останусь в мире, где нет Серёженьки и Мариночки, ни на день. Гони! Я — с тобой. До конца. До любого конца.

Если бы другие жёны так доверяли своим мужьям… Вплоть до совместного самоубийства.

Правда, многие воспользовались бы доверием для походов налево.

Мелькнула вспышка фотофиксации. Пусть квитанцию о штрафе за полёт со скоростью 200 присылают… в 1981 год.

— Серёжа! Давай! Я люблю тебя!

Впереди быстро вырастал мост на белых бетонных опорах.

Всё ближе… Последняя секунда в этом мире или в жизни вообще…

И я влетел в одну из опор.

Ба-ба-ба-бах…

Капот машины вынырнул из тумана, колёса забарабанили по просёлке, на треснутое стекло брызнула липкая грязь. Мы вихрем пронеслись мимо холмов и указателя: București 265 km. Валя ещё карту развернуть не успела, прикинул — до второго КП по Румынии осталось не более двух десятков километров.

Словно разжалась стальная рука, стискивавшая внутренности в комок. Чисто на волевых держал руки на руле, они норовили стать ватными. Были на волосок от гибели! Дважды!

«Я жив, снимите чёрные повязки!» (В. Высоцкий).

Надеюсь, с моментом возвращения попали точно. Всевышний, или кто там за тебя дежурит по грешной Земле, прости за наглость: раз уж спас от верной смерти, спасибо, конечно, но обеспечь и эту мелочь, что тебе стоит… Приведи без штрафа за опоздание на пункт контроля времени!