Гений АЗЛК

Глава 1

Мечты сбываются? Не все и не всегда

Мужчине нужна мечта. Хотя бы о женщинах и машинах. А также о высоких идеалах, карьере, деньгах, «остаться в истории», семейном счастье и далее по хорошо известному списку. Если потерял способность мечтать и надеяться на лучшее, как я в прошлой жизни, достигнув рубежа в три четверти века, то безнадёжно постарел.

Не знаю, что больше способствовало возвращению ощущения молодости — обладание телом до 30 лет и в отличной форме, сознание, что простительно совершать глупости, поскольку хватает времени на их исправление, или высокий уровень гормонов-андрогенов, особенно тестостерона, отчего глаза сами сворачиваются в сторону, провожая изящные женские ножки с красивыми коленками.

Мечту о женщине, попав в собственное прошлое, я утолил неожиданно быстро и столь же быстро потерял. Удивлялся себе, в первой жизни перенёс немало утрат, научился тому, что называется сухим словом «крепиться». Бывшая жена, покинувшая грешный мир после нашего развода, осталась мне не безразличной, но точно не страдал по ней. Попрощался, сохранил в памяти. Всё. Почему же этот удар вышел не просто болезненным — нокаутирующим?

Марина… Практически идеальная, бурную ревность и прочие тараканы в её голове переносил без труда. Внезапная смерть супруги после родов словно вырвала кусок души — с кровью и мясом.

Минули месяцы, скоро исполнится год, несколько успокоился. Несмотря на рану, незаживающую и кровоточащую, потянулся за женской лаской, чувствуя в себе двойственность: вроде чувства к Марине прежние, но и другие отношения готов себе позволить. Особенно если женщина будет внимательна к дочке.

А ещё восстановлению душевного равновесия помогли машины. В начале 1979 года в Министерство автомобильной промышленности СССР пришла совершенно секретная бумага из КГБ со столь же секретным приложением. Оказывается, фирма «Бош», прославившаяся системами впрыска топлива в двигатели «юнкерсов» и «мессершмиттов» Второй мировой войны, да-да, руинами наших городов мы отчасти обязаны этим славным парням, выпустила новое поколение электронной системы питания автомобильных моторов, именуемое Л-Джетроник. Как только оно увидело свет, было немедленно украдено. К подробнейшей технической документации прилагался действующий образец, изготовленный компанией «Роботрон» и опробованный на «вартбургах». Уши Штази, германской спецслужбы, торчали на метр.

Поляков выдернул меня в Москву в конце января. Предупредил: ничего не записывай, только мотай на ус, лишь после этого вытащил из сейфа папку с документами и коробку, оттуда с видом фокусника извлёк кучу железяк.

Я, ещё не читавший ГДРовских бумаг и привставший было, хлопнулся на стул от неожиданности, даже рот раззявил.

— Охренеть… Откуда?

— Вижу, ты впечатлён, Сергей, — довольный эффектом, пророкотал министр. — Я думаю, догадываешься об их назначении.

— А то! Топливный электронасос, форсунки распределённого впрыска, датчик расхода воздуха, электронный блок управления… Неужели?

— Устал удивляться твоим познаниям, невесть откуда взятым, но ты прав. Теперь скажу главное: блок управления — на логических микросхемах. Не аналоговый. Мы с тобой обсуждали, ты был против внедрения впрыска из-за ненадёжности электроники. Но в сопроводительном утверждается, что бошевцы совершили качественный скачок. И оригинальные, и ГДРовские блоки практически не ломаются! Что скажешь?

— Только одно. Не жалея никаких денег, даже отрывая от космических программ, надо патентовать эту систему впрыска в ФРГ и вообще по всей Европе, если немцы ещё не успели.

— Не успели.

— Значит, мы обязаны опередить хотя бы на один день! Это — наша, советская, самая передовая в мире разработка НАМИ.

— НАМИ⁈ — Виктор Николаевич откровенно рассмеялся. — Там нет электронщиков подходящего уровня.

— Значит, в Королёве есть, в Реутово, в Звёздном городке. Космолётчики наши в состоянии подобное слепить? Хотя бы в порядке конверсии? Делали для космической ракеты, а тут глянь: в машинках пригодилась.

— Да… Только машина с космической начинкой будет стоить как станция «Салют». Сергей, ты точно уверен, что дело — стоящее?

— Готов почку на пари заложить: это — основа систем питания бензиновых автомобильных двигателей на треть века вперёд. Если мы предложим ваш комплект железяк для «тойоты» чуть дешевле бошевского и не хуже по надёжности-качеству, только на них отобьём затраты. Более того, наши легковушки-малолитражки с впрыском потеснят всяких «рено», «пежо» и прочих «фиатов» с европейского рынка одной только экономичностью моторов, потому что буржуи пока ориентированы на впрыск только на средних и дорогих моделях.

— Как ты думаешь, какова цена вопроса?

Министр взвесил блок электроники на руке. Я мог ответить только приблизительно.

— В единичных количествах — точно космическая. Чтоб окупить, мы должны продавать эти комплекты миллионами! На свои заводы, господам Тоёда, в Европу. Возможно, и в США, по Штатам прогулялся энергетический кризис, эпоха шестилитровых карбюраторных моторов навсегда ушла в прошлое. Они тоже наверняка работают над дигитальным управлением впрыском, но мы, спасибо «Бошу», обскачем!

Я перевёл дух после эмоциональной тирады. Конечно, с точки зрения христианства и Морального кодекса строителя коммунизма, не говоря об Уголовном кодексе, красть нехорошо. Но когда нагло присвоил интеллектуальную собственность конструкторов и дизайнеров будущего, научился прощать себе этот грех. Так мне ли обвинять в подобном грехе страны СЭВ?

— Хорошо… — промолвил Поляков и принялся упаковывать части системы обратно в коробку, не возражая, когда я ухватился за папку и начал пролистывать бумажки под грифом секретности ноль-ноль. Министр посматривал на меня как на ребёнка, упивавшегося долгожданной игрушкой. — Я предполагал подобное развитие событий, ты укрепил мою уверенность. Правда, не ожидал, что ты будешь настаивать на сверхскорости патентования.

— Я же гонщик…

— Да! Ещё раз поздравляю с успехом на ралли Париж-Дакар. Если бы не ренегат, три первых места грузовиков были бы за СССР! Но даже так — это выдающийся успех.

— За доброе слово спасибо. А премия от министерства усилила бы доброту!

За материальным стимулом я даже от совсекретных чертежей оторвался. Марина оставила щедрое наследство. Но не мне, а нашей дочке. О себе должен заботиться сам. Заодно о родителях и Машке.

— Ты столь же одарённый, как и меркантильный, всегда это знал. В курсе же, что представлен к Ордену Трудового Красного Знамени.

Я выразительно промолчал. Орден хорош, кто бы возражал, но на хлеб его не намажешь.

— Возвращаемся к твоему переводу в Москву. Это и есть моя благодарность.

— Перевод — это жильё. Насколько я знаю, простите, и у вашего министерства, и у АЗЛК со служебным жильём — облом. Нас трое, живу с маленькой дочкой, года нет, и сестрой-студенткой, жена умерла.

Про Валентину умолчал… из-за негативного опыта. Точно так же выпрашивал квадратные метры в Минске в расчёте на Елизавету, а вон что вышло. С Валей пока находимся на пионерском расстоянии, не хочу спешить.

— Если у тебя остались сбережения, могу выхлопотать кооперативную квартиру из строящихся Московским горисполкомом. От 15 до 17 тысяч, половину нужно внести сразу, далее частями лет десять…

— Хотя бы так.

А ещё выплачиваю за трёшку в Минске. Кабала! Правда, если продать дойчмарки с Афин по курсу чёрного рынка да что-то поднять с каких-то будущих ралли, справлюсь вполне. Минскую квартиру сбрасывать не буду, в ней изрядная часть денег вложена из оставшихся от Марины, так что это жильё — дочкино. Рублей за 120 сдам, покроет выплаты кооперативного взноса.

— Но горисполком отпишет квартиру иногороднему только при устройстве на московское предприятие. Значит, приглашение в министерство отпадает.

— Только не ЗИЛ!

— АЗЛК. Должность заместителя Генерального или равноценная, оклад от 600 рублей.

— Выше, чем на МАЗе, но в целом денег куда меньше, там получал хорошие премиальные от прибыли завода, ленинские комсомольцы — в хронических убытках.

— Год закрыли в небольшом плюсе. Вот и выведешь в прибыль за счёт внедрения новых моделей.

— Через три года? Через пять? Виктор Николаевич! Работа интересная и перспективная. Но, простите, невыгодная. Да и жизнь в Москве дороже. Если внедрять новое-передовое да с электронным впрыском, предпочту обратно в Тольятти. Или останусь в Минске, окопался.

Шантаж? Откровенный! Я не перегибал палку, просто смотрел, как далеко министр готов зайти, лишь бы внедрить своего верного засланца на самый проблемный завод легковых автомобилей в стране.

Он сложил в папку секретные бумажки, запер их в сейфе рядом с железками.

— Давай решим. Я поручу ответственному товарищу проанализировать твои конструкторские находки, начиная с работы на ВАЗе. Заключим договор, по которому министерство вправе использовать их по своему усмотрению. Тем более что и так использует.

— А за это…

— За это ты получишь 200 рублей ежемесячной ренты.

— 300, Виктор Николаевич! И после уплаты подоходного налога. Сами посудите, квартиру дадут в каком-нибудь страшном микрорайоне, один бензин на дорогу на работу и обратно влетит в копеечку.

— На Волгоградском проспекте есть станция метро. Не боярин, — он посмотрел испытующим взглядом, убедился, что за две сотки я не кидаюсь целовать ему руки, и сдался: — Хорошо, будет 300. С второго квартала, раньше всё равно не переедешь.

Минимум две сотки обойдётся съём квартиры для нас с Машкой и Мариночкой, цены куда выше, чем в Москве 1970-х годов моего первого прошлого. Жильё придётся искать непременно, кооперативная ещё когда построится.

Я выкатил последнее условие: перевод сестры из БПИ в МАДИ, на что министр согласился особенно легко — если досдаст экзамены, зачислят хоть на выпускной курс. С запиской в ректорат от Полякова — кто полслова посмеет сказать?

Нет-нет, диплом и в переходе можно купить, если не сейчас, то в 90-е, пусть учится и умнеет.

Ехал в Минск на поезде в ночь на субботу, глядел на проносящиеся заснеженные поля, а ещё пару недель назад сгорал в 50-градусной жаре под палящим солнцем Мавритании, эдакий пляжик почти на тысячу километров, протянувшийся через несколько стран и в конце через Сенегал к Атлантике. В гробу видел этот курорт, здесь лучше.

Вытянувшись на койке, представил себе машину своей мечты — на уровне технических возможностей 1979 года. Итак, цифровой электронный впрыск, 4 клапана на цилиндр, поперечное расположение двигателя, специальная гоночная подготовка, ход подвески всего 8–10 см, рейка с гидроусилителем, АБС, импортная резина 235 мм, расширенные арки, прямоточный глушитель… И, будь она проклята, эмблема АЗЛК на капоте! Ну а где мне представится возможность из серийки сделать конфетку, если судьба забрасывает в Москву? С этим лёгким кошмаром уснул и проснулся лишь от криков проводницы, возвещающей о приближении к Минску и скором закрытии сортиров.

Машку застал нервничающую, одетую и стучащую каблуком в дверях — опаздывала на занятия в БПИ, не хотела ребёнка оставлять одного ни на миг. Пользуясь выходным, с удовольствием повозился с девочкой, быстренько одел, укутал по уши в тёплый конверт и отправился с коляской гулять по скверику у проспекта Рокоссовского, сам даже не позавтракал, в брюхе плескался безвкусный вагонный чай с печеньем. На холоде и на свежую голову обдумывал переезд. Не поздно включить задний ход или хотя бы отсрочить по семейным обстоятельствам, ещё ничто не подписано…

Гуляли час, дома застал Валю. У неё давно уже имеются ключи от квартиры, несмотря на брюзжание тёщи.

— Серёжа! Наконец! Машка подняла волну, что тебя нет и нет, я примчалась, и Мариночки тоже нету. Она не замёрзла?

— Скорее распарилась. Принимай!

Валентина вытащила свёрток из коляски и понесла распаковывать, я разделся, с удовольствием вдыхая запах кофе и жареного бекона. После прогулки дочка поигралась в кроватке и быстро заснула, по опыту — не менее чем на два часа. Пока не начнут резаться очередные зубки, очень спокойный ребёнок.

Принял душ, затем завтракали вдвоём, Валентина ухаживала за мной, расположилась напротив и сама принялась за кофе, намазав хлеб маслицем и джемом. Как-то пошутила при сестре: работаю у вас нянькой за еду, при мне такого не отпускала.

Наверно, оделась и села в свой «москвич» действительно быстро, на ней был довольно заношенный спортивный костюм, наверняка — домашний. Когда приходила к нам, всегда выглядела ухоженной. Единственно, успела накраситься и причесаться, времени было достаточно, пока мы гуляли.

— Валь! Помнишь разговор у МАЗа на пароходе? О моём переезде в Москву. Вчера получил официальное подтверждение.

Она отставила чашку.

— Обещал взять меня с собой… Что-то изменилось?

— Без тебя точно не поеду. Откажусь от перевода. Даже ценой ссоры с министром.

— Потому что не справишься с Мариночкой.

— Нет. Няньку найду, и о переводе Машки в МАДИ я договорился.

Её глаза, тёмно-карие, казалось, потемнели ещё больше.

— Но мы даже не вместе. После того разговора, в трюме, ты не сделал ни единой попытки притронуться ко мне!

— Мало ли… Ждал, что ты, женщина мудрая и опытная, сделаешь следующий шаг. Или проверял себя, правда ли хочу развития.

Упс! Переиграл. Так нельзя. Несу какую-то невыразимую чушь, пытаясь оправдать нерешительность. Слова не помогут, надо действовать. Подкатил момент истины, если его пропустить, могу Валю потерять. И у неё терпение не безгранично. Собственно, в арсенале мужчины в такой ситуации имеется лишь одно-единственное средство. И настоятельно прошу ревнителей советской нравственности не пенять, что его использовал.

Буквально выдернул девушку из-за стола, заставил встать. Смахнул непокорные длинные волосы с лица и впился поцелуем.

Разумеется, мы старались не шуметь, когда её мастерка и трико полетели на пол. Мне, если честно, пришлось очень трудно. Сублимированная за месяцы воздержания энергия буквально распирала тело изнутри. Хотелось орать в голос. Не уверен, что подготовил Валентину как надо, ворвался, взорвался, повторил, чтоб и ей хватило ощущений, у женщин бывает — надо долго…

Не знаю, достаточно ли был искусен в продолжительном повторе, но что обескуражен — точно, когда Валя заплакала. Мы лежали нагие на диване в зале, обнявшись и прижавшись друг к другу, она уткнулась носом мне в шею и беззвучно рыдала.

— Ты чего? Тебе плохо? Прости, излишне торопился.

Валя всхлипнула и глубоко вздохнула.

— Ничего-ничего… Пока к тебе не привыкла, всё равно ничего не получится, скованная. Но так хорошо! Так долго этого ждала!

Горячим шёпотом рассказала, что почувствовала какую-то химию между нами ещё только во время первой пробной тренировки в Обчаке, перевелась на МАЗ, дико мучилась, узнав, что место подле меня занято. Не обрадовалась ничуть, когда Марина умерла, представляла, насколько мне тошно. И даже после разговора в трюме и последовавшего за ним поцелуя не верила, что будем вместе.

Если это не любовь, то не знаю, что такое любовь вообще.

Конечно, в полной мере не мог сразу ответить ей взаимностью. По понятной причине. Валя сама понимала и не торопила.

— Поможешь найти мне место в Москве? У министерства наверняка есть ведомственная клиника. У АЗЛК должна быть какая-то медслужба. Да я и в районную поликлинику готова, там зарплаты мизер и всегда текучка кадров.

— На АЗЛК нет гоночной команды грузовиков. В Москве имеется отличная на ЗИЛе, но они точно не потянутся на Париж-Дакар.

Валентина аж привскочила.

— В пустыню? В Африку? Ни за что! Только если с тобой.

Я тоже не хотел в Африку. Ралли — дело совершенно не первой актуальности.

Сблизившись с Валентиной, а желание было сильным ещё на «Космонавте Беляеве» и отнюдь не ослабло в Минске, переступил некую черту. «Секс без обязательств», столь популярный в постсоветское время, здесь не катит. Отношения таковы и столь длительны, что в постели мы их только консумировали. Слишком долгий бэкграунд… Чёрт, Валя почти наверняка не привыкла к таким словам, но тоже понимает: с этого момента мы — вместе, мы — пара. По существу, начался гражданский брак.

— Со мной хоть на край света? Учту и буду выбирать маршруты безопаснее, чтоб ты не рисковала зря.

Валентина встала и потянулась за одеждой. Очень хороша нагая, слов нет, тело стройное и мускулистое, как у гимнастки, но без излишеств бодибилдерши. Грудь небольшая, упругая, высокая. И зачем пряталась в комбинезоне? Заметила мой взгляд, стала на цыпочки, напрягая рельефные мышцы икр, покружилась-покрасовалась, потом умчалась в ванную, откуда вышла в спортивке. Я тоже привёл себя в менее вызывающий вид.

— Серёжа! До переезда… Предлагаю не афишировать нашу связь. Особенно перед Анной Викентьевной.

Молодец! Сам хотел попросить.

— Ты права. Но Маше я скажу. От неё нет нужды хранить секреты.

— Проболтается родителям!

— Не проболтается. Я её шантажну, что тоже выдам. Есть за ней пара грешков.

Мы сидели на диване, послужившим свидетелем и соучастником недавнего пожара страстей. Валя свернулась калачиком и положила голову мне на колени.

— Прости, что не заплелась. Лахудра! И длинные волосы мешают… во время этого.

Началось. Реплика требовала немедленного опровержения.

— У тебя прекрасные волосы. Старался на них не наступить. «Во время этого».

— Когда-нибудь расскажи, вдруг во мне найдётся ещё что-то прекрасное. Сама знаю, но так приятно услышать!

Стоило обсудить многие деловые моменты, но накатила приятная расслабуха, болтали ни о чём, потом Валя села рядом, обняла, поцеловала, с удовольствием ответил… В общем, времени едва хватило до пробуждения Мариночки, а скоро и Маша вернулась.

Если бы мы даже что-то намеревались от неё скрыть, то без шансов. Сестра ещё куртку на плечики не успела повесить, как спросила:

— Эй, вы! Что у вас произошло? Вы — уже?

Воспитанная. Не спросила прямо «потрахались?», а могла, знаю её.

— Уже. Кстати, твой брат — старорежимный и консервативный, — ответила Валя. — На тройничок не согласился.

Думал, это у женщин-юристок такие шутки. Оказывается, врачи не отстают. Куда я попал!

— Понятно… молодые. Валь, останешься у нас?

— Лучше не надо, — сдержанно ответила подруга. — Суббота, наверняка сегодня или завтра заглянет Анна Викентьевна, давайте пока её не дразнить. Серёжа, завтра на тренировку идёшь?

— Естественно.

— Вот и отлично. Если захочешь, можем потом заглянуть ко мне. Таське напомню, что у неё на пару часов найдутся дела в городе.

— Ты хорошо устроился, — заключила сестра, когда за Валентиной закрылась дверь. — Марина была хороша, Валя вообще классная. Когда на меня клюнет подходящий мужичок?

Я обнял её. Не как любовницу, а целомудренно. Сестрица была чем-то похожа на меня, но те черты лица, что идут мужикастому мужику, на женском лице смотрятся избыточно. Слишком курносый нос, слишком широкие скулы. Но в целом — симпатичная, фигурка — загляденье, объективно не хуже, чем у Валентины. Скорее всего, просто не умеет управляться с парнями. И уж точно не способна вертеть ими как марионетками, что шикарно получалось у Марины, пусть не со всеми, но часто. Жаль, что они мало успели пообщаться. Пройдоха-адвокат могла бы передать простоватой Машке массу рецептов охмурения и манипулирования.

— Если в Минске мало тебе мужчин, город не оправдал моего доверия. Москва подойдёт? Конечно, это не Рио-де-Жанейро, не все в белых штанах, но как бы столица самого обширного государства на планете.

На её рожице мелькнуло смятение. Как харьковско-минская провинциалка впишется в общество москвичей и москвичек, считающих себя высшей расой по отношению к категориям «лимита» и «понаехали», понятия не имею. Сам буду из «понаехали», как, впрочем, и в прошлой жизни, не привыкать. С собой возьму Валю, мне столичные прынцессы не нужны, пусть сами заламывают руки при виде хорошо устроенного и неприступного мужчины.

Так, по крайней мере, казалось из Минска.