Гений автопрома

Глава 8

Большая машина — большие хлопоты

Времяпровождение в Горьком с попытками обеспечить меры по ускорению перехода на обновлённую «Волгу» очень напоминало строчку про добычу радия из стишка Владимира Маяковского: грамм — добыча, год труды. Тем более, ГАЗ-24–10 — ни разу не ЗИМ, годы не отведены. На огромном советском пространстве, на минуточку, нет ни единой нормальной легковой машины среднего класса! Ни для обкомовских чиновников в строгих костюмах, ни для реальных джигитов с гор Кавказа. Если в Ижевске всё пойдёт как надо, в 1982-м первая опытная партия покинет ворота завода, боюсь не раньше ноября-декабря. В лучшем случае. Обновлённую «волгу» можно и нужно сваять быстрее.

Возвращение в Москву через неделю после валиного лихачества на ГАЗ-53 омрачила анонимка. Житков сразу сказал: ничто не мешает спустить её в корзину, подписей нет, значит и жалобы тоже. Но уж больно детально и предметно выписаны факты. Что там правда, а что — нет? Тем более анонимка пришла в ЦК, значит, использовать её в качестве туалетной бумаги — не лучшее решение.

— Под каждым так называемым фактом имеется реальная почва. Но всё искажено и переврано до невозможности. В ЦК отвечать нужно?

— Нет, резолюция «выяснить и при необходимости взять на контроль».

— Значит, берите, Анатолий Анатольевич. Контроль — не взятка.

— Удивляюсь, как тебя земля носит. В Румынии в пропасть не сбросили, в Горьком били — не добили. Давай по пунктам. Затеял пьяную драку, из-за которой несправедливо уволены лучшие работники завода.

Министр иронично глянул поверх очков. О моих занятиях рукопашкой он в курсе.

— Святая правда. Лучшие работники действительно пребывали в подпитии, пытались меня отрихтовать, мне удалось вырваться и сбежать. По 15 суток им выписал районный судья, мы же не вправе оспаривать его решения? А на заводе и так переизбыток кадров из-за сокращения выпуска легковушек.

— Возил с собой женщин в служебную командировку, развлекался вместо работы.

— Целых двух. Первая — Катя Журавлёва, дизайнер, трудилась над интерьером и экстерьером ГАЗ-24–10. Жила в отдельном номере в гостинице. Может, и развлекалась. Я в её личную жизнь не лезу.

— Журавлеву знаю, — подтвердил Житков и утвердительно кивнул.

Я не понял, что означал его кивок. Быть может, что Катька — наш человек, с ней резвиться можно?

— Кто вторая?

— С второй, признаюсь, пережил приятные минуты. Это моя супруга, приезжала на субботу-воскресенье, наши законные выходные. Каюсь, ночевала в моём номере, второй просто не понадобился. Мне внести половину суточной стоимости гостиничного номера? Где-то рублей шесть?

Министр посмеялся.

— Не надо. А что там у вас с развлечениями на автодроме?

— И опять святая правда. Автоспорт относится к ведению ДОСААФ, но курируем мы от министерства и Госкомспорт. Я предпочёл лично убедиться, что заводская команда ГАЗа на грузовиках заслуживает поддержки. На легковых — только сочувствия и пожелания скорой замены матчасти.

— Сергей, обрати внимание, анонимщик — чрезвычайно осведомлённая сука. Вот: «обещал отозванные из гаража ЦК ГАЗ-3102 заводчанам, а сам отдал их друзьям на АЗЛК».

— Молодец! Всё знает. Кто-то из руководства завода или близкий к нему.

Житков отложил пасквиль в сторону.

— Что, кстати, с 3102?

— Засада. 5 штук отдали военным, оборвавшим телефон «скорее-скорее», вернув начинку от ГАЗ-24 — её мотор, её барабанные передние тормоза. Дисковые у 3102 моментом выходят из строя, диск деформируется, намечаются трещины, один даже разорвало, спасибо поставщикам из Кинешмы. С трудом набрали со всех машин 5 вполне исправных приборных панелей, кое-как собранных в Сызрани. Рулевое не трогали — для быстроты исполнения заказа, а стоило бы тоже откатить. Усилие на руль при небольшой скорости получается больше, чем у старой «волги». Руки бы поотбивал! А так руки страдают у шофёров, вынужденных трахаться с этими… в приличном месте не буду выражаться.

— Возможно, ты не знаешь всей истории. Эта машина задумывалась гораздо лучше, с шаровой передней подвеской, а не шкворнями. Но с каждым годом, пока откладывался запуск, её обдирали и упрощали.

— Анатолий Анатольевич! Не беритесь защищать безруких. Подготовка к производству — это не только работа на предприятии, но и со смежниками, поставщиками. 3102 только внешне чуть претенциознее, внутри — куда хуже старухи ГАЗ-24. Не понимаю, как вообще этот полуфабрикат прошёл государственные испытания…

— Под очень большим давлением чиновников из Совмина и ЦК, кому не положены «чайки» и ЗИЛы, но не терпелось кататься на чём-то более солидном, чем «двадцатьчетвёрка», доступная каждому таксисту.

— Точно так же, как на нас сейчас давят армейцы: возвращайте остальным 3102 способность двигаться своим ходом без помощи лошадей и отдавайте нам. Хотя бы в конфигурации от ГАЗ-24.

— Делай что хочешь. Это не уровень министерства определять судьбу 75 потасканных легковушек.

Я хитро улыбнулся.

— Э, нет. Воякам выкачено условие: коль вам партия и правительство доверили «русланы», пошевеливайтесь скорее. На эти 75 поставим моторы, трансмиссию, приборные панели, переднюю подвеску, рулевое и тормоза от «русланов», тогда действительно получатся достойные авто. Поскольку все эти комплектующие готовит не сам Ижмаш, а агрегатные заводы и прочие поставщики-смежники, трясите их, товарищи золотопогонные! Вот и отработается цепочка поставок. Двигатели поедут назад на ЗМЗ — на переплавку, приборные панели — обратно в Сызрань, пусть делают с ними, что хотят. А ГАЗу нужен другой поставщик электрики.

— Ты хочешь посадить заводы Куйбышевской области, основных поставщиков ГАЗа, на голодный паёк?

— Лучше платить рабочим пособия, и пусть сидят дома, чем изводят материалы в брак. Ровно та же ситуация на ГАЗе. Подразделение легкового транспорта КБ я уволил бы всех к чертям. Оставил, быть может, одного-двух для адаптации проекта к изменяющимся технологическим условиям. Даже знаю кого лично.

— С ума сошёл⁈ — разозлился Житков. — Выгнать за порог десятки высококвалифицированных инженеров⁈

— Что вы, я не против. Пусть продолжают сидеть на шее всех нас. Завод живёт преимущественно за счёт отгрузки грузовиков, основной покупатель — государство. То есть вы, Анатолий Анатольевич, и я, и все остальные граждане СССР кормим с ложечки высокообразованных бездельников. Про высококвалифицированных даже говорить смешно, достаточно поднять капот 3102, вся их квалификация как на ладони.

— На массовые увольнения твой анонимщик особенно напирает! — министр вернулся к анонимке.

— Значит, тоже бездельник, справедливо опасающийся пинка под зад. Я официально отправлю вам докладную — о необходимости аудита легкового производства ГАЗа с целью оптимизации штатного расписания.

— Провоцируешь новый скандал?

— Нет, обращаю ваше внимание на очевидный факт: если считать по выпуску штук, на ГАЗе трудится раза в четыре больше народу на одно легковое авто, чем на АвтоВАЗе, а в сравнении с «Тойотой» разница вообще на порядок. При непомерно раздутых затратах на персонал и императивном задании не увеличивать себестоимость «волг» завод даже под началом самых гениальных руководителей продолжит штамповать дешак паскудного качества. Тех же инженеров-конструкторов проще переучить на производственников, а соотношение числа персонала к выпуску машин стоило бы улучшить увеличением выпуска в разы. Чем не решение?

— Вот как ты заговорил… Сергей Борисович, а ведь ты замахнулся на политику ЦК в области автомобилестроения в целом. Задача стояла не только производственно-экономическая — дать стране и на экспорт нужное число машин, но и социальная: дать людям работу и кусок хлеба.

— Кто не работает, тот не должен есть, этот социалистический принцип уже осуществлён, утверждал великий Ленин. Если тунеядцы на ГАЗе не работают, а только создают видимость либо трудятся вполсилы, значит, они живут за счёт других рабочих, что никак не социализм, а социальное иждивенчество.

— Такими фразочками можешь бросаться с трибуны, прекрасно зная: цитатами несложно оправдать любую демагогию.

Я почувствовал, насколько министерская работа изменила Житкова. Обвинение в демагогии — любимый ход партчинуш, если с цитатами из первоисточников пытаешься доказать свою правоту. Для члена ЦК существует один-единственный первоисточник, он же истина в последней инстанции — его собственное мнение. Причём высокий партиец стесняется авторства и веско бросает, словно мешок картошки через задний борт ГАЗона: «есть мнение». Наученные горьким опытом подчинённые не посмеют уточнить, чьё это мнение, стоит ли ему доверять.

Расстались в тот день мы с Житковым плохо. Он со скрипом воздержался от запрета передать разработку 24−10 из Горького в моё Центральное КБ. Не то чтобы согласился на передачу, а просто скривился как от зубной боли: крайне неприятно, но что поделаешь.

Я же, уделив несколько дней семье, запустил переработку «двадцатьчетвёрки» силами своей московской команды. Отбил телеграмму Пугину: из-за нарушения сроков выполнения поставленных задач конструкторы ГАЗа отстраняются от проектирования 24−10. Сохранение подразделения легковых автомобилей к КБ не представляется целесообразным, предлагается его сократить, сотрудникам предложить рабочие места на других участках. Теперь в Горький имеет смысл приезжать в гриме под Майкла Джексона или вообще в женской одежде. Количество желающих поколотить московского диверсанта Брунова увеличится в геометрической прогрессии.

Плевать. Чем больше врагов, тем больший у человека вес. Если не доходить до крайностей и не соперничать с Гитлером.

Если бы Зимин чуть больше шевелил булками, остался бы в истории как главный по превращению ГАЗ-24 в 24−10, но упустил свой шанс, его подхватила Журавлёва. Тем самым упрочились слухи, что ради этой привилегии Катька мне дала. А если бы и дала? Какое это вообще имеет значение? Важнее тенденции, задачи, возможности. На самом деле, и у неё, и у меня, и у Горьковского автозавода не слишком широкий диапазон выбора. Леопольд Денисович, мой зам, временно сосланный в своё время из КБ АЗЛК в отдел главного энергетика, а потом возвращённый к творческой работе, получил в плечи задание обеспечить техническую часть в свете катькиных представлений о трёх вариантах исполнения. В реальности их нарисуется больше, нужны будут «волги» в кузове универсал и машины скорой помощи. КГБ наверняка попросит догонялку с мотором V8. Этот коллектив, изначально именовавшийся Конструкторским центром АЗЛК, теперь, после реорганизаций, ЦКБ Минавтопрома, продолжал столоваться на том же заводе — к радости начальства, потому что, находясь частью на хозрасчёте, частью на содержании министерства от поступающих сверху заказов, обслуживал Завод имени Ленинского Комсомола на особо льготных условиях. Всё самое передовое, что мы нащупали — к услугам москвичистов. И пока вторая версия «людмилы» начала теснить на конвейере базовую модель, бюро начало колдовать над третьей серией, тоже в вариантах эконом, мейнстрим и люкс, второй и третий — как для внутреннего рынка, так и на экспорт.

Одно давило: уже никогда не выведу новую «людочку», разукрашенную рекламой «Автоэкспорта», на европейскую раллийную трассу. Какая несправедливость!

Но вернёмся к ГАЗ-24–10. Что хорошо, к услугам наших шаловливых ручек набралось с дюжину списанных «волг», где-то гнилых, где-то битых и рихтованных, местами разукомплектованных, но вполне годных для экспериментов, не жалко. Взяв на себя ответственность, я позволил изъять в качестве донора и распотрошить одну 3102. Потом объясню военным: иначе никак, пошла на запчасти для других оживляемых покойников, в Красной и Советской армии принято списывать на «объективные обстоятельства» куда более крупные недостачи. Больше всего интересовал её салон, объективно удачный и вполне освоенный к монтажу горьковчанами.

Тормоза передние — дисковые. Тормозная система — двухконтурная, с регулятором давления тормозного усилия задних колёс. Тормозные диски и суппорты — отработанные для «Руслана», как и главный тормозной цилиндр с вакуумным усилителем.

Всё гладко? У меня так не бывает. Самую отвратительную новость, да и не новость вовсе, к тому шло, озвучил Леопольд: у стандартного волговского кузова слишком узко вварены лонжероны, двигатель поперёк не поставить. Но моё жалобное блеяние об успехе энтузиастов-самодельщиков, возразил:

— Они повернули на 90 градусов самый короткий мотор — V6. «Родной» 24д и дизельный 2.0ТD длиннее. Картер висел между лонжеронами. Даже в самоделке лонжероны переварены слишком заумно, при такой геометрии сомневаюсь в прочности, особенно когда начнётся коррозия. Ты же понимаешь, лонжероны подкапотного пространства как бы продолжают жёсткие элементы центральной части кузова…

— А там менять — коту под хвост вся экономия от сохранения прежних кузовных деталей… Причём строгать кузов 24−10 в разных вариантах под V6 и под другие моторы нам не позволят.

— Да, Сергей Борисович. «Волга» обречена на задний привод.

То есть сохранение длинного кардана до редуктора и главной передачи? Даже отказ от заднего моста на рессорах с переходом на рычажную заднюю подвеску не сэкономит столько массы, как чисто передний привод. Будь оно проклято! Нет, ни за что. Пусть будет как у «рогнеды» первого поколения или тех же «аудюх» — мотор, хрен с ним, продольный, но привод на передние колёса.

Жаль! Позади поперечного двигателя остаётся свободное пространство, вмещающее рейку, прямую как стрела. С продольным придётся химичить — пропускать тягу к правому колесу под картером, что противоречит моему личному опыт, как альтернатива — под или над коробкой передач. Решаемо, но не элегантно.

К концу октября многие черты всех трёх основных модификаций прояснились довольно точно, на ГАЗе для этого потребовались бы долгие месяцы. Избавленные от необходимости что-то изобретать или совершенствовать, обиженные из Горького принялись строчить в ЦК очередную пачку жалоб — от анонимок и индивидуальных доносов до письма всего трудового коллектива с утверждением текста на профсоюзном собрании. Житков, отбиваясь от наездов, был вынужден рапортовать, что в Москве дело движется намного быстрее, и проект 24−10 «почти готов». Это же не реактивный истребитель «хейнкель», что тут долго думать…

И к нам на АЗЛК потянулись косяки экскурсантов, не только высокая партноменклатура, но ещё представители заинтересованных министерств и ведомств, желающих обновления парка «волг». То есть едва ли не всё московско-союзное чиновничество.

30 октября, этот день пришёлся на пятницу, я окучивал первую партию — из нашего профильного отдела с Игорем Ивановичем во главе. То есть практически «своих». Оценил, насколько выигрышно воспринимается собранная любителями переднеприводная «волга», и вместо выходных объявил своим аврал, сам тоже провёл на заводе субботу и часть воскресенья.

Для начала пустил в расход ещё одну 3102. С самоделки сняли дверцы и салон. Затем, прости господи, из баллончиков, купленных в хозмаге, мы облили её краской в «совминовский» чёрный цвет, АЗЛК на тот момент чёрные «москвичи» не выпускал, его покрасочным цехом не воспользоваться. Торпедо с приборами, сиденья, коврики, а также двери стали на место как родные. Если не придираться к мелочам и не колупать лакокрасочный слой пальцем, прототипная 24−10 к утру понедельника имела достаточно заводской, а не самопальный вид. Генеральный несколько повозмущался, так как облюбовал «волгу» в качестве служебной, но удовлетворился, сев в удобное водительское кресло от ноль-второй.

На этой игрушке за неделю покатались десятки чиновников, аттракцион, не исключаю, продолжался бы и далее, но приближался «красный день календаря». Не то, о чём подумали, это только у товарищей советских женщин, а главный советский праздник — День Великой Октябрьской Социалистической Революции, к нему чиновничество было вынуждено готовиться, не минула чаша сия и меня. В празднично украшенных колоннах десятки тысяч трудящихся топали к Красной площади, часть транспарантов, макетов и муляжей ехала на специально задрапированных авто. Крашеная из баллончиков «волга», первая ГАЗ-24 в природе с утопленными ручками дверей, чернела посреди коллектива пролетариев бумажного труда — сотрудников Минавтопрома. Я топал чуть сбоку и впереди, чтоб не наглотаться выхлопа и не дать надышаться им Мариночке, оседлавшей папину шею.

Танцы с бубном вокруг прототипа можно было бы отнести к курьёзу, если бы не вал пожеланий от будущих эксплуататоров обновлённой «Волги». Они были диаметрально противоположные по характеру. Энтузиасты из министерства бытового обслуживания, например, настаивали на сохранении заднего привода и разрезного заднего моста на рессорной подвеске. Кому-то нравились шкворни, потому что их не выворачивает, как нижнюю шаровую у первых «жигулей». Самые изношенные шкворни, болтающиеся в шарнирном соединении словно шоколадка в проруби, обеспечивают грандиозный люфт, стук, съедание покрышки от неправильных углов колеса, но сломать их мало кому удалось. Другие, радетели новшеств и инноваций, не удовлетворялись даже люксовой комплектностью с мотором V6, требовали кондиционер и коробку-автомат, наивные.

Я извивался как уж, обещая многообразие комплектаций и возможность заказа спецсерий, не уточняя, на какую сумму заказчику выкатят надбавки за этот «спец», вытирал пот, несмотря на ноябрьскую прохладу, и готовился к приёму очередной команды знатоков с вопросами: что, где, когда и почём. Интересно, что «руслан», упорно никем не замечаемый в период проектирования, даже близко не получил столько внимания, несмотря на явную революционность начинки.

Любимого сыночка я не забыл, летал в Удмуртию на Ижмаш. Как в другой мир попал, полная противоположность расхлябанности ГАЗа. Не прекращая выпуска малолитражек, военные пустили на подготовку к производству большого лимузина десятки тысяч квадратных метров площадей, освободившихся из-за разрядки международной напряжённости и снижения оборонных заказов. Ижевск настолько тесно наполнен машиностроительными предприятиями, что раскидать заказы на изготовление отдельных частей и даже узлов удалось без труда. На головном заводе — штамповка, сварка кузовов, окраска, сборка. По числу поставщиков ижевцы оставили позади и ГАЗ, и АЗЛК, но большая часть смежников привлечена внутри своей системы. И если японцы работают без складских запасов, «с колёс», отшлифовывая логистику снабжения до бриллиантового блеска, военные подходят по-армейски — накапливают снаряды задолго до боя.

И всё же было немного грустно. Из-за принятой в СССР системы управления, я, главный конструктор «руслана», становлюсь для этой машины чужим, потому что представляю гражданское министерство. Для Житкова большой лимузин был головной болью и мишенью для жалоб, потому воспринял его уступку заводу Минобороны едва ли не как личный праздник.

Министра больше беспокоила бесконтрольность выпуска малых переднеприводных автомобилей низшего ценового сегмента, сначала в Ижевске, теперь добавляется Могилёв, причём обе малышки весьма сходны по конструкции, отличаются лишь декоративно и имеют множество унифицированных узлов. Ижевск, кроме основной версии с мотором 1.3, запустил удешевлённую с 3-цилиндровым литровиком, разработанным для украинского ЗАЗа, белорусский хэтчбек, как я слышал, тоже будет предложен с ним, и они вытеснят обновлённый Катькой «запорожец» с рынка. Значит, на Украине надо снова что-то придумывать и менять, а это ещё более инертная глыба, чем ГАЗ.

Не одно, так другое.

Следующая командировка состоялась в Минск, она принесла гораздо больше положительных эмоций. Умельцы из Политеха и Моторного сложили-таки волговский двигатель с электроприводом клапанов! Экзотика из экзотик.

К моему приезду они существовали уже в двух экземплярах, один подвергался издевательствам на стенде, второй изобретатели воткнули в машину, ржавую и ужасную, сохранившую шашечки на дверцах. Как и ожидалось, безумно гремящую на ходу, ни одна точка смазки, скорее всего, не шприцевалась годами.

Камейша выкатил её за ворота и усадил меня за руль на драное водительское кресло, сам устроился на пассажирском, прикрутив дверь проволочкой, замок с его стороны отсутствовал. Я, миллион раз демонстрировавший начальству прототипы, совсем недавно — самодельную переднеприводную «волгу», выучил как «Отче наш»: демонстрационный образец должен сиять ярче пуговиц офицера на параде. Даже мусор в бардачке может испортить впечатление. В этой машине мусор там имелся, зато крышка бардачка исчезла в глубинах истории.

— У неё тормоза хоть работают?

— В норме, — заверил Игнат. — Но будь аккуратнее, резина-то лысая. И запаски нет.

Мне куда важнее был обновлённый двигатель, ставший на место родного и снабжённый штатной коробкой передач. Вот он произвёл впечатление!

«Волга» тянула на второй скорости при брошенном газе в темпе пешехода. Утопи газ — и бросалась вперёд как кошка на мышь. На не слишком длинной улице Ванеева я легко разогнался почти до сотки, мотор просил: ещё!

На следующий день скатались в Обчак, погонял её на кольце, где когда-то лихачил на «рогнеде»… Старая машина отвратительно держала дорогу, морда прыгала, не сдерживаемая убитыми амортизаторами. Но разгон и езда на высоких оборотах были неплохими. Одно только беспокоило, указатель температуры охлаждающей жидкости упорно стремился вправо — до конца шкалы, но быть, может, на этом рыдване всего лишь неисправен термостат или сам датчик.

Камейша присутствовал на драйв-тесте в качестве пассажира, держался за кресло двумя руками (ремней не наблюдалось) и основательно бледнел. Мне самому было не по себе без каркаса безопасности, поэтому не «делал вещи». Отвёз профессора на Моторный вполне здоровенького и без ушибов, только слегка вспотевшего.

— Ты меня расстроил.

— Почему? — взвился Игнат.

— Пропадает вся затея с люксовым вариантом и мотором V6. Этот за счёт изменения фаз и на малых тянет, и на больших крутит. Масло не жрёт?

— Практически нет.

— Ну вот… Не знаю, что предложить первым секретарям обкомов. Может, по 4 клапана на цилиндр?

— Не торопитесь, Сергей Борисович. Много кто пытался до нас в СССР построить мотор без распредвала, не месяцы тратил — годы. Архангельский в НАМИ, Ивашин в Тольятти. Мы шли по их стопам. Но слишком много подводных камней. Хотелось бы, конечно, не только изменять момент открытия-закрытия, но и высоту подъёма тарелок… Не всё сразу.

— Сколько головок вы сможете дополнительно изготовить, скажем, до декабря?

— Одну. Нет, даже две. Счёт выпишу большой, не обессудьте.

На стадии испытаний одна опытная головка блока обходится куда дороже двигателя в сборе! А что делать?

Позже узнал, что мотор хорош только с распределённым впрыском, а один лишь блок управления клапанами и впрыском, зажигание обычное — без электроники, удорожает мотор на 140–150 рублей, что гораздо больше, чем экономия от удаления распредвала и коромысел. С карбюратором уже не столь заметна разница по сравнению с базовым вариантом.

Но всё равно — это прорыв малыми затратами. Значит, товарищи чиновники, для вас хорошая новость. Получите машинки быстрее.

В силу малых познаний в электронике я с трудом прочитал сравнительно простую схему электронного блока. Понял, откуда такая цена. Ток через каждую пару электромагнитов, на впуск или на выпуск, предусматривался порядка одного ампера. Но автор поставил ради запаса надёжности самые мощные из доступных ему кремниевые 10-амперные транзисторы КТ803 по магазинной цене. Разумеется, если электротехническое предприятие закупит те же элементы оптом непосредственно у производителя, разница в разы. А что заложен такой конский резерв электрической надёжности, буду защищать его до последней капли чернил в авторучке, памятуя, какие жуткие выпускались коммутаторы системы зажигания ВАЗ-2108 в середине 1980-х годов, фактически — короткоживущие картриджи. Были дефицитны, и каждый, желающий гарантированно вернуться домой из поездки, вёз в багажнике коммутатор, кронштейн переднего рычага и корзину сцепления. И резко не тормозил, чтоб не оторвалась задняя балка.

Поскольку только за горизонтом проступали 2000-е годы с их экономией веса и надежности ради снижения себестоимости, я ратовал за запас. Не такой, конечно, как запихнули в кузов «волги», всему есть разумный предел.

Один из экземпляров блока, оттягивающий руки в отдельной сумке, я забросил на верхнюю полку и повёз в Москву. Свербело отправить его на Ижмаш, чтоб, во-первых, инженеры с военной закалкой отработали его с армейскими стандартами устойчивости к температурам, вибрациям, влажности, работа в автомобиле — не на полке в квартире. И, тут поступлюсь амбициями главного конструктора «руслана», пусть примерят к нему усовершенствованный двигатель от ЗМЗ. В следующем году, хочу надеяться, появится его первая заводская партия.

Под стук колёс фирменного поезда, на сон грядущий, билась одна-единственная мыслишка. Усовершенствование автомобиля — это борьба с природой, с законами физики, экономики, попытки наладить производство чего-то современного на очень старой производственной базе, на том же ЗМЗ имеется оборудование, поставленное американцами до войны, ровесник самого завода и ГАЗа. Почему гораздо больше усилий приходится тратить на совершенно иное — на борьбу с людьми, грудью встающими на пути прогресса? Таких как Игнат, Катя, из чиновников — Поляков, Житков, к сожалению, меньшинство. В ЦК пытаются маневрировать между прогрессистами и консерваторами, виляют жопой, пытаются строить политику «и нашим, и вашим», принимают правильные решения только под нажимом, чтоб потом, получив ворох жалоб из застойного болота, неофициально сдать назад: «есть мнение, что чрезмерно усердствовать не стоит».

Система такая? Люди такие? Не знаю. «Тойоты» тоже большей частью сохраняют задний привод, ещё более привержены ему конструкторы «мерседесов» и BMW. Условия разные, выхлоп тот же. И мне ничего не остаётся, кроме как бегать белкой в колесе.