Гений автопрома

Глава 13

У чёрта на рогах

На кросс-ралли по холмистой равнине разбиться насмерть менее вероятно, чем в горах или на шоссейно-кольцевых. Но ехать тяжело. И опыта не хватает, разных ситуаций складывается не меньше, чем в высокоскоростных дисциплинах.

— Правый, 400, прямо. Топь! — радует Валентина.

Сразу встаёт куча вопросов. На какой скорости врубиться в жижу, чтоб слёту не зарыться в неё по лобовое стекло, с другой стороны — терять скорость невозможно в той же мере, «джип» обязан непрерывно ползти вперёд… в теории.

Принимаю чуть левее, останавливаюсь и блокирую задний дифференциал. Первая передача. Левые колеса гребут за пределами дороги, машина едва не касается ограждения, правая сторона проваливается, я всё же надеюсь, что посерёдке чуть выше, чем на протоптанных колеях. Буксуем, чуть сбрасываю газ, аккуратно ворочаю рулём вправо-влево, ищу, чтоб переднее ведущее колесо точно зацепило хоть какую-то опору. Ползём дальше!

Слышу облегчённый выдох Валентины, газую и быстро набираю скорость, отключив все примочки для проходимости. На повороте обгоняю УАЗ по внутреннему радиусу, проходя вираж с заносом задних колёс, и резко ускоряюсь, обдав их грязью из-под покрышек. У меня гребёт только задний мост, им для включения или отключения надо вылезать и вручную колдовать над муфтами в ступицах передних колёс. Непозволительная потеря времени!

Подъём, небольшой трамплин, длинный спуск, на котором скорость уходит далеко за 80 миль, плавный поворот… И «джип» начинает кидать.

На такой короткобазной машине сбрасывать скорость, швыряя корпус попеременно то в правый, то в левый занос, практически не реально, имею все шансы прокатиться на крыше — «люстру» жалко. Пытаюсь выровнять рулём, но амплитуда бросков не снижается, наоборот — растёт. Чтоб удержаться на четырёх от переворота, пробиваю ограждение и бью бампером в юную берёзку… «Рогнеде» пришла бы хана, а стальной швеллер на морде «джипа» элементарно перерубил её, пень шкрябнул по днищу, крона перекатилась через капот и упала сбоку. Зато скорость погасил и вернулся на трассу.

— Твою мать! — сказал Мартын.

— Потеряли 17 секунд, — сказала Валя.

О загубленном дереве волноваться некому, когда пройдут грузовики, они наломают дров неизмеримо больше.

Спуск, внизу речушка, превращённая колёсами предшественников в месиво, далее сравнительно крутой подъём, на котором конкуренты буксуют прямо-таки в ассортименте: УАЗ, ГАЗ-69 и румынский ARO, которого хочется назвать «ара» — по-армянски или просто такая порода попугая.

На семь бед один ответ: второй мост, пониженная, блокировка, вторая передача, газ. Грязевую речку проходим как катер, разгребающий коричневые волны, ползём вверх…

— «Тойота» Дмитрия прошла, отмечает Валентина, она права: их машины не видно не впереди, ни в кювете.

Значит и мы выберемся… Выбрались бы, если бы уродец на УАЗе не начал скользить поперёк нашего курса, перегородив дорогу. Вспомнив его маму, торможу.

— Там дерево! — орёт Мартын и лупит меня по плечу, чтоб обратил внимание.

Он выскакивает и, поскальзываясь, тянет трос мимо бестолково сучащего колёсами УАЗа, его водитель проигрывает битву и сползает к речке, едва нас не задев. Через пару минут Мартын машет: зацепился! Я включаю лебёдку, и тачка в темпе улитки едет вверх. Медленно, зато в нужном направлении, под завидущие взгляды экипажей «ары» и ГАЗ-69.

С каждым препятствием прохождение становилось тяжелее и тяжелее. «Джип» садился на брюхо, и болото крайне неохотно его отпускало после ёрзаний вперёд-назад. Через полчаса нагнали Больших, у них тоже не всё получалось безоблачно, даже обогнали, после чего я совершенно позорно повалил машину на бок. Николай тросом вернул нас в естественное положение, затем мне долго не удавалось завести двигатель.

Рассвело. Дорога, разбитая в кашу, вела через деревеньку, жители собрались у заборов да плетней и изумлённо взирали на психов, тратящих бесценный весенний выходной на дикую езду в облаке дыма и грязевых струй. Мы трое, наверно, смотрелись особенно впечатляюще, видом и цветом не отличающиеся от субстанции под колёсами.

Особенно смешно Валентина выглядела, выскакивая на КП — до макушки забрызганная с правой стороны и относительно чистая с моей. Хорошо, что нет большого зеркала, а боковое с её стороны давно обломано об УАЗ. Думаю, я не лучше — и изгвазданный, и с хорошо обломанным самомнением «гения автотрассы». Весь мой гоночный багаж и титул мастера спорта международного класса не имели здесь ни малейшего веса.

На первом участке мы обогнали всех наездников ГАЗ-69 и обе милицейские машины. На допе растеряли преимущество, поскольку с Николаем буксовали дольше и чаще, чем привычные к бездорожью погонщики УАЗов, о чём рассказывать не хочется — это уныло, однообразно и не предмет для гордости. Три «нивы» и три иномарки пока неслись впереди. Но поскольку мы стартовали в хвосте, уверен, наше время не худшее.

Валя получила карту следующего куска. Всегда культурная на язык, прошептала «плять!»

— Серёжа, в чём разница между спецучастками на среднюю скорость и скоростными допами, если средняя задана 81⁈

— Выпендрёж организаторов, дорогая. Получается, и там и там приходится гнать как от смерти удирая, по максимуму. Вроде на спеце нет бродов и болот?

— Обычная грунтовка. Но ты видел, какие они.

Я жалел, что к турбодизелю не прикрутил 5-ступенчатую коробку, на сравнительно ровных участках его приходится крутить до 4500 оборотов и более, так держать сравнительно долго, и приходится постоянно смотреть на температуру тосола, она норовит уйти в красное поле. Поймаем клина — конец гонке. А мне, в какой-то мере крёстному отцу 2-литровых дизелей, передранных с мерседесовского 2.0D и запущенных в серию в Подольске в период моего гендиректорства, весьма хотелось, чтоб о них шла добрая слава.

На третьем участке догнали нашу «тойоту», когда Коля безуспешно пытался атаковать армейский УАЗ. Тот водитель не вихлял, просто гнал, по любимому выражению Олега Богданова, «на все деньги», не давал себя обойти, порой выписывал весьма опасные манёвры.

— Что он творит… — охнула Валентина, когда УАЗ едва не перевернулся, закладывая вираж прямо под носом у «крузака».

— Я бы не обгонял. Лучше обождём минут десять, скорость за сотку, у УАЗа неминуемо закипит или стукнет двигатель. Просто объедем.

Теоретически УАЗ-469 способен разгоняться и до 120, но только с одним мостом. Моторчик в 75 лошадиных сил с нижним распредвалом, низкооборотистый, крутить ему две оси и поддерживать скорость за сотку на грунтовке — ой как тяжко.

Клинической смерти движка мы не дождались. Я не видел всей картины, панораму отчасти закрыла корма «крузака», но с большего ясно: машина сильно подпрыгнула, похоже, её правое колесо налетело на валун или пень, дважды перевернулась и замерла на боку. Мы выскочили все, лелея надежду: вдруг парни успели нырнуть ниже приборной панели…

Не успели.

Мартына вырвало, братья отвернулись, и лишь Валя наклонилась к телам, сказав бесцветным голосом медика:

— Констатирую смерть. Время 10–23. Можем ехать, им уж никто не поможет.

Настроение упало ниже плинтуса. Как можно допустить на раллийную трассу для гонок по раллийным правилам машины без каркаса безопасности? Нормальный он, похоже, только у нас с Николаем и на «нивах». Ладно, у кого-то будка крепкая, у ментов, «крузаков» и у АРО. А у остальных? Феноменальная безалаберность! Такого не встречал ранее. Но уже ничего не изменишь.

— Забираем с собой.

Одно тело легло на заднее сиденье «джипа», второе — сзади в кузов «тойоты». Мартын попросился на переднее сиденье «крузака», не в силах путешествовать рядом с трупом.

Мёртвых парней мы выгрузили на КП, обнулив штраф за превышение времени, будь оно проклято, я согласен на плюс час в ведомость, лишь бы те двое бедолаг сохранили головы на плечах! Уверен, Николай — тоже.

Вообще-то, смерть на трассе — случай чрезвычайный, основание прекратить соревнования. Тем более риск гибели не исключён у остальных участников, кто не имеет каркасов. Нет, продолжаем. Судейскую бригаду возненавидел. Чтоб я так жил…

На втором допе было не до воспоминаний о двух десантниках, пошли рукотворные препятствия, например — проезд по горке из камней, осыпающихся под колёсами, от мелких с кулак до здоровенных булыжников размером с колесо «джипа». Ещё хуже — россыпь брёвен, если они и были уложены вместе, то предыдущие машины их разметали.

Я скомандовал Вале за руль, сам выпрыгнул, едва машина остановилась, и махнул рукой Мартыну. Не знаю, задумывались ли организаторы ралли о таком способе преодоления преграды, наверно — нет, иначе бы запретили. Мы таскали брёвна, подсовывали под колёса «джипа», и он крайне медленно всё же переваливался через них. Когда вернулся за руль, спина и руки ныли от перенапряжения. Да и сам руль американца — не подарок, на малом ходу вращается с усилием едва ли не как у «захара».

Следующая подляна — широкий овраг с обрывистым противоположным берегом, крутизна склона кажется нереальной, почти отвесной. Конечно, меньше, но… Остановил машину, теряя драгоценные, с натуральной кровью отвоёванные секунды.

Внизу, в грязной жиже, на боку лежала «нива», её наездники выбрались и кому-то махали руками, взывая о помощи. Если наш ЗИЛ прикатит и зацепит, разве что тогда получится выдернуть тросом.

Второй, румынский «ара», пошёл на штурм кручи. Похоже — не в первый раз. Дотянул почти до края и ссыпался вниз, бесполезно загребая колёсами землю.

— Шанс единственный — набрав скорости с этого склона, — я поделился с Николаем, тоже притормозившим и выпрыгнувшем наружу.

— Ты — первый?

— Да. Я же легче. Только уловлю момент, когда румын перестанет ёрзать. В него засажу — точно не поднимусь.

Словно заслышав угрозу, водитель того внедорожника развернулся и пополз назад и чуть в сторону, по сравнительно пологому уклону. Видно, тоже решил, что без разгона отсюда — дохлый номер.

Я высадил Валю и Мартына, мысленно помолился всем богам и, сдав задом на сотню метров, втопил газ до полика.

Машина прыгнула с обрыва, со всего маху устремившись вниз — мимо перевернутой «нивы», грязь залила лобовик до полной невидимости, я отчаянным образом работал рукоятями, на ходу, вопреки правилам, переключая американца со скоростного режима на вездеходный — с 1:1 на пониженную и с блокировкой, шестерни скрежетали так, что казалось — рассыплются в труху…

Нос взлетел вверх, через окошки, расчищенные дворниками в грязи на лобовом, глянуло мрачное весеннее небо. Я почти лежал на спине и даже не смотрел на спидометр с проклятыми американскими милями, каждой клеточкой тела чувствовал, как предательски падает скорость!

На гребне, когда передние колёса уже нащупали горизонтальную поверхность, а задний мост ещё висел в овраге, машина остановилась полностью, буксовала долгих пять или шесть секунд… Выбралась! А «тойота» — нет. Её мы вытащили со дна оврага, размотав трос лебёдки и нарастив его буксировочными тросами, Коля полз вперёд и вверх, я сдавал назад, порой казалось, что он вот-вот утянет мою более лёгкую тарантайку вниз. А за это время другая «нива» преодолела препятствие на удивление лихо и понеслась дальше. За ней ARO.

К вечерним сумеркам спидометр намотал каких-то 250 миль, что-то около 400 км, и мы вышли на последний доп, он без экстремальных преград, но по очень разбитой грунтовке. По ощущениям, словно за это время накрутил на «рогнеде» минимум полторы тысячи, так вымотался, и Валентине руль не передать — она тоже не в лучшей форме. Зубы сжать, чтоб не щёлкали на ямах, и вперёд на одной только силе воли… Причём воли хоть отбавляй, а вот силы кончились.

Вдобавок полил мерзкий дождь, погода больше напоминала осеннюю, нежели весеннюю. Мартын рискнул отстегнуться и попытался протереть фонари «люстры», я его едва не потерял на ухабе, на будущее запретив отрывать зад от сиденья.

Мы обошли две «нивы», водители этих легковушек, даром что 4×4, боялись дать дусту по столь размолотой дороге, да ещё в темноте. За десяток метров до заветной финишной черты я нажал на тормоза и принялся махать Николаю — двигай вперёд. Супруга изумилась:

— Серёж! Ты чего?

— Валечка, нам надо въехать за ним на финиш ровно через минуту — секунда в секунду, в том порядке, как ушли от начала участка.

Количество штрафных очков за участки со среднем временем у нас одинаковые, допы тоже пройдены нос к носу, если удастся… Удалось! В судейском протоколе наш экипаж и братьев Больших разделил первое место, разумеется, это и командная победа. За нами — команда АвтоВАЗа, с теми парнями я тренировался, можно сказать — моя смена, потому за них рад от души.

Что не перечёркивает печали от нелепой смерти двух военных на УАЗике.

Пока я уточнял оргвопросы, Валя успела испариться и вернуться с хорошей новостью.

— Рядом с финишем — автобаза. Давай бросим «джип»! Потом организуешь перегон.

— Умница! Не знаю, хватило бы меня на дорогу до Москвы.

Разборы полётов, выяснение, кто виноват в непростительном нарушении правил безопасности, чьи машины лучше в качестве прототипов для создания советского аналога «хамви», всё это — на завтра. В тёплом кунге ЗИЛа я согрелся и осоловел, привалившись к супруге, но так просто провалиться в забытьё мне не позволили: Мартын достал сбережённую до финиша бутылку «столичной», Валя — остатки сала, куски хлеба, очищенные луковицы… Да шведский стол в 5-звёздочном отеле померк перед этим великолепием! Я, человек малопьющий, легко высосал около 170 грамм огненной воды из алюминиевой кружки, запивая обычной водой из фляги и полируя салбургером с луком. Жизнь удалась!

Около дома меня не могли добудиться. Старею.

Впрочем, в понедельник на межведомственном совещании выглядел огурцом (надеюсь), присутствовали военные, МВДэшники и представители заводов, в том числе ВАЗа, а также Ульяновского, мной в поволжских путешествиях проигнорированного. Председательствовал Игорь Иванович. Поскольку я представлял министерство, отвечающее за выпуск внедорожников, первым получил слово.

Передо мной сидело человек тридцать, то есть рабочее мероприятие, не титульно-протокольное, поэтому «навстречу судьбоносным решениям такого-то съезда нашей дорогой партии» можно опустить. Поэтому с места в карьер:

— Товарищи! За послевоенный период эксплуатации в войсках американских «виллисов» и созданных с учётом опыта их эксплуатации советских машин, в том числе УАЗ-469, а также применения сходных моделей в гражданском народном хозяйстве, сформировались определённые требования к автомобилю повышенной проходимости. К сожалению, УАЗ-469 им не отвечает. То есть в производство запущена заведомо устаревшая и малопригодная модель, соответствующая техническому уровню 1950-х годов, а не современности. Субботние сравнительные испытания показали, что в условиях бездорожья УАЗы ненадёжны, до финиша не дошла половина, и опасны, на одном из них погибла пара молодых людей — буквально на моих глазах, товарищи, и об этом больно говорить, а надо — про несоблюдение элементарных мер предосторожности со стороны организаторов. Но то — отдельная тема, сейчас остановимся на технических требованиях к автомобилю и как его оперативно сконструировать — с оптимальными затратами, и чтобы как минимум полтора десятка лет не возникала необходимость замены. У меня как у руководителя Центрального конструкторского бюро при Министерстве автомобильной промышленности имеется своё видение проекта, но я не хочу давить министерским авторитетом и для начала прошу высказаться представителей ведомств, эксплуатирующих технику, а также автозаводов. Иностранные современные прототипы имеют схожие черты: крепкий рамный внедорожник с дизельным двигателем, постоянным приводом на задний мост и подключаемым передним мостом, причём включение второго моста, понижающей передачи и блокировки дифференциала осуществляются непременно с места водителя. Закрытая кабина должна обеспечивать безопасность пассажиров при опрокидывании и давать определённый уровень комфорта, необходимый для поддержания работоспособности перевозимых военнослужащих и представителей иных ведомств. Ещё раз попрошу слова при обсуждении поступивших предложений, а сейчас бы хотел заслушать коллег.

Обычно центральный доклад, первый по очереди в повестке дня, занимает не менее сорока минут, собравшиеся явно не ожидали такой краткости. Опомнившись, кинулись на трибуну, едва ли не толкаясь локтями.

Военные, их выступило трое от разных родов войск, озвучили разные хотелки. Если кратко, «Ленд Крузер» их в основном бы устроил, единственно, для северных округов они просили машину на бензине, справедливо предполагая, что зимний пуск двигателя на как бы зимней солярке превратится в испытание нервов. Комплект для подогрева топливного бака, шлангов, фильтра, топливного насоса и прочее «вебасто», а я вставил пять копеек по этому поводу, их не слишком обнадёжил. Танкист рассказал, как приходилось жечь костёр на снегу под промёрзшем днищем танка, чтоб его дизель соизволил завестись. Для малого внедорожника такое неуместно. С ними согласился полковник из центрального аппарата МВД СССР, а вот представители заводов плясали от противоположного — от машин, которые они хотели производить и продавать.

Не, ребята, не для того я лазил к чёрту на рога, выступая плохо подготовленным в незнакомой мне ралли-дисциплине, чтоб выслушивать бред о том, что УАЗ-469 вполне может жить долго и счастливо, если в нём перекрутить несколько гаек.

Милишкевич встретился со мной взглядом, кивнул и попросил к трибуне.

— Спасибо, Игорь Иванович, за возможность подвести итоги. Представители организаций, эксплуатирующих внедорожники, высказались достаточно однозначно. Я думаю, сформулировать технические условия к новому автомобилю несложно. Что же касается производимых в настоящее время машин 4×4, рекомендую МВД и Минобороны присмотреться к «нивам» для использования в, так сказать, небоевых условиях. Они прочнее и проходимее, чем легковые машины. По удобству эксплуатации сравнивать их с УАЗами — земля и небо. Но полная замена армейских внедорожников на «нивы» или схожие машины с несущим кузовом, если такие будут предложены, сомнительна. Я участвовал в пробегах на ВАЗ-2121 ещё в бытность испытателем в Тольятти, подтверждаю: действительно достойная модель, но по прочности, тем более при эксплуатации в предельно жёстких условиях, она проиграет рамному внедорожнику с классическими мостами на рессорной подвеске. Возвращаясь к совету о поставках «нивы» в систему МВД, рекомендовал бы рассмотреть вариант кузова с удлинённой базой и конфигурацией задней части под перевозку двух задержанных.

— Ваша точка зрения понятна, — вмешался Игорь Иванович. — Но что нам делать с армейским автомобилем? С машиной, отвечающей, как говорится, лозунгу «всё для фронта, всё для победы».

— Самый простой ответ: поручить проектирование Центральному конструкторскому бюро. Но при всём моём скептическом отношении к усилиям сотрудников Ульяновского автозавода, предоставил бы шанс и им. Странно, что заводчане не представили проект модернизации УАЗ-469, а также УАЗ-452, в инициативном порядке, услышав множество нареканий, и заявляют о намерении создать его только сейчас. Тем не менее… Давайте объявим конкурс концептов военного внедорожника. Пусть конкурсанты представят эскизный проект и технико-экономическое обоснование — где и как его производить.

— Где производить? Вы сомневаетесь, что в Ульяновске? — не поверил Милишкевич.

— Конечно. На том же Ереванском автозаводе станочный парк гораздо новее. После внедрения осовремененной модели ЕрАЗа там налажен контроль качества, их грузовички и микроавтобусы пользуются большим спросом, чем рижские и польские. Внедорожник освоят менее чем за год. А УАЗ… Придумаем, чем их занять, если сами не предложат полезный для армии и народного хозяйства вариант выхода из положения.

Я умолчал, что индустриальное развитие виноградно-мандариновых республик не первый десяток лет стоит в приоритетах внутренней политики КПСС, подтекст понятен: индивидуалы, выращивающие гранаты, мандарины, виноград и прочие вкусности на частных плантациях, живут хорошо, гораздо лучше, чем гегемон пролетарской революции и, если брать среднюю температуру по больнице, интеллигентская прослойка тоже. Если свободолюбивых горцев пристроить к станку или конвейеру, они будут гораздо более форматными гражданами СССР, чем продавшие гвоздики или урожай фруктов, которым «пелевать» с вершины Казбека на политику партии. Игорь Иванович знал это как минимум не хуже меня и не стал возражать.

А вот на выходе из зала заседаний, когда никто другой не мог слышать, шепнул ему:

— Могу попробовать договориться с «Тойота-Моторс», чтоб позволили содрать «Ленд-Крузер» на самых льготных условиях. Узнать цену вопроса?

— Может всё же «джип»?

— В Америке у меня нет столь крепких подвязок. А у вас? Нет? Тогда звоню в «Тойоту» в город «Тойота»…

— Название фирмы и города — производное от фамилии основателя? — вдруг спросил ЦКовец.

— Да! Но если после выпуска обновлённой «волги» партия предложит переименовать Горький в Брунов, откажусь. Я же — скромный!

Никогда не видел, чтоб он так смеялся.