Генеральный попаданец

Глава 9 Совещание. Старая площадь. 20 февраля 1965 года. Кабинет Первого секретаря ЦК КПСС

Косыгин казался таким, каким я его и представлял. Суховатым и мрачноватым гением из серо-стылого Ленинграда. На фоне привычных Леониду Ильичу шумных и говорливых южан советский премьер смотрелся молчуном «в себе». Скорее всего его внешняя сухость связана с тем, что Алексей Николаевич рос без матери. Матрона Александровна умерла, когда ему не было и четырех лет. Его, старшего брата Павлика и сестренку Марусю Николай Ильич Косыгин воспитывал один. Он учился в коммерческом училище, где будущих финансистов учили особым приемам устного счета. Способность быстро, в уме, оперировать числами, извлекать корни, вычислять проценты сохранилась у Косыгина на всю жизнь. Как и великолепная память. В глазах светился острый ум и желание взяться за работу. Как глава правительства в переходный период он надеялся, что ему удастся совершить многое, пока наверху идет дележка власти. Только вот его знаменитые реформы, которые кстати и вовсе не его, мне на фиг не сдались. Но об этом позже.

Косыгин сделал короткий доклад о поездке. Я предложил покамест ситуацию с Китаем вывести за скобки, сообщив, что соберем по этому поводу отдельное совещание в ЦК. Тем более что у Громыко образовались срочные дела и на совещание за него присутствовал один из помощников. Алексей Николаевич, видимо, утомленный общением с Мао, не возражал. Мао Цзэдуна пока не собирался отвечать взаимностью. Он показался Косыгину безразличным к новому витку эскалации во Вьетнаме, выдвинув тому нелепые обвинения.

«США и СССР теперь решают судьбу мира», — резко заявил Мао. — Что ж, продолжайте решать'.

Пока же ситуация в северном, дружественном нам Вьетнаме складывалась аховая. Как раз американцы дерзнули начать бомбардировки, и советская делегация чуть под них не попала. Потому на нашей встрече сразу создалась необходимая мне предвоенная атмосфера. ПредСовмина с некоторым недоверием поглядывал в сторону Устинова и начальника Генштаба Захарова. Последнего я истребовал с вечера. Чтобы никто меня или его не тормознул. Хотелось услышать мнение от опытнейшего штабиста Великой Отечественной. Одним из результатов его тогдашней работы стали блестящие итоги Ясско-Кишинёвской операции. Матвею Васильевичу было присвоено звание генерала армии, единственному из начальников штабов фронта. Новая победа открывала путь на Будапешт, Белград, Вену. Впереди были победоносные Дебреценская, Будапештская, Венская операции.

А вишенкой на торте его карьеры стал полный разгром Квантунской армии. Через месяц после окончания боевых действий на Дальнем Востоке генерал Матвей Васильевич Захаров был назначен начальником Высшей военной академии. А в начале 1949-го он уже был начальник ГРУ. Для одного из заданий Матвей Васильевич получил удостоверение специального корреспондента газеты «Правда», с которым отправился в Китай. Миссия была совершенно секретной. После успешного ее завершения Захаров получил медаль «Советско-китайская дружба». Позже он был направлен для оказания помощи в управление войсками Корейской народной армии. Об этом стало известно только в 1970-м, когда Матвей Васильевич был удостоен одной из высших наград КНДР. Ким Ир Сен наградил советского военного орденом Государственного знамени первой степени.

То есть генерал не был новичком в тех местах и его советы мне могут здорово помочь.

Я решил заострить беседу на Вьетнаме. Виной охлаждению отношений с ним был Никита Хрущев, который в 1950-х годах одним из первых инициировал разворот СССР в сторону стран третьего мира. Но отчего-то имел в отношении северных вьетнамцев ограниченный интерес и относился к ним с подозрением. Особенно после того, как Ханой в разворачивающемся советско-китайском расколе стал заметно тяготеть к китайской стороне. Переход Северного Вьетнама на сторону Китая был тактическим шагом в отсутствие лучших вариантов. Хрущев и сам ускорил этот сдвиг, отказавшись предоставить вьетнамцам помощь. Но он объяснил потерю Северного Вьетнама мнимыми махинациями «китайских полукровок» во вьетнамском партийном руководстве. Для Хрущева проблема Вьетнама была лишь аспектом более масштабной борьбы с Китаем, причем скорее периферийным.

Сейчас вьетнамцы оказались здорово напуганы последствиями китайской «Культурной революции» и радикализацией многочисленных проживавших в Северном Вьетнаме китайцев. В будущем эта ситуация выльется в идеологический раскол. Китайцы будут считать своих соседей «Меньшими братьями». Однако вьетнамцы отказались уступить, поскольку после многих лет борьбы с США чувствовали себя вправе претендовать на революционное лидерство — по крайней мере, в Юго-Восточной Азии. Сейчас же им остро требовалась советская военная техника и специалисты. А мне громкая внешнеполитическая победа. Я и так знал, что американцы рано или поздно убегут из Сайгона. Это была не их война, просто истеблишмент еще такого расклада не понял, рассчитывая на свое технологическое могущество.

Америка полным ходом готовилась к «Лунной гонке», стала лидером в микроэлектронике, а также химической промышленности. Она кичилась своим превосходством в авианосцах и считала Air Force непобедимыми. Ну что, подумал я злорадно, видимо, опыт в Корее их ничему не научил. И мне, как новому Брежневу будет выгодно сочетать свое имя с будущим Вьетнамским успехом. Но не стоит забывать, что на восстановление Вьетнама мы надавали кредитов на 11 миллиардов долларов. Тяжкое бремя для советской экономики. Необходимо искать иной путь. Выгодный нам и одновременно им. Ведь начинается разгон «Четырех азиатских тигров». Как бы туда втиснуть и Вьетнам? Они все равно ближе к Японии, чем мы. Но помехой станут прокитайски настроенные коммунисты. Да и инвестиции откуда брать? Хотя есть Гонконг с его капиталами и враждебным для него Китаем. Вьетнам может предоставить дешевые рабочие ресурсы и наши технологии. Разыграем эту карту — получим точку роста в Юго-Восточной Азии. Заодно проверим, как работают вместе различные формы собственности.

У меня же там собственный резон: создание совместной зоны под контролем спецслужб. С выходом напрямую на мировые рынки и биржи. Для господ буржуев в моей памяти сохранилось несколько пренеприятных сюрпризов.

Поговорили о вмешательстве США в Юго-Восточной Азии и возможном противостоянии им. Андропов поблескивал очками и был более конкретен в выражениях:

— Американцы форсировали бомбардировки, чтобы заставить руководство Северного Вьетнама прекратить помощь партизанам и отозвать свою армию с Юга.

Я поинтересовался:

— Они хотят покончить с движением по «тропе Хошимина»?

Будущий несостоявшийся глава КГБ кивает:

— Американцы считают, что на юге воюет лишь регулярная армия ДРВ. Местных партизан в расчет не берут. С ними на их взгляд может справиться Сайгонский режим.

Многозначительно хмыкаю и заявляю:

— Ситуация скоро станет еще жестче. Имеются сведения, что в марте США высадят на юге морских пехотинцев. То есть они сами вступят в сухопутные сражения. Начнется горячая фаза войны.

Собеседники переглядываются, но помалкивают. Видимо, считают, что у меня имеются свежие сведения от военной разведки. Наверняка кто-то настучал о моем общении с Ивашутиным. Но все в рамках легенды. А знания из будущего. В какой-то период я здорово интересовался тем конфликтом. Еще бы, война нашего детства! Вряд ли я в ближайшие несколько лет так смогу изменить ход событий. Особенно в мире. Время тягуче и сопротивляется. Поэтому буду безраздельно пользоваться вьетнамскими флешбэками. Надо эксплуатировать их до талого.

Андропов, осторожно посматривая на военных, нервно роняет:

— Мы пока изучаем ситуацию.

«Изучай, милок, пока мы туда влезаем».

Я повернулся к Захарову:

— Матвей Васильевич, что у вас есть по интересующему нас вопросу? Насколько масштабно планируют американцы свои действия во Вьетнаме?

Я не ошибся, хоть у генерала и было мало времени, но он пришел подготовленным. Или следил за ситуацией и был в курсе событий.

— Северный Вьетнам вторгся в Лаос еще в 1958 году для поддержки повстанцев, проложив затем вдоль границы Тропу Хо Ши Мина для снабжения и усиления Вьетконга. К 1963 году северовьетнамцы отправили до 40 тысяч солдат воевать на юг, постоянно наращивая военную помощь. Американцы уже держат в Южном Вьетнаме более двадцати тысяч своих военнослужащих. Ситуация постоянно обостряется. В ночь с 6 на 7 февраля 1965 силы Национального фронта освобождения Южного Вьетнама атаковали американский аэродром под Плейку и расположенную в семи километрах от него вертолётную базу в Кэмп-Холлоуэй. 137 американцев получили ранения, девять погибли, было также выведено из строя и уничтожено шестнадцать вертолётов и повреждено шесть самолётов 10 февраля НФОЮВ атаковали места расквартирования сержантского состава США в Куи-Нгоне, убив 23 и ранив 21 военнослужащего. В прошлом году 24 декабря был разрушен вечером взрывом отель «Brinks». При взрыве погибли офицер и сержант, а также были ранены около 60 человек, в том числе и мирные жители. Американцы в ответ начали воздушную операцию под кодовым «Пылающее копьё». В ходе двух налётов американская и южновьетнамская авиация нанесла удары по военным объектам на юге Северного Вьетнама в районе Донгхоя.

Присутствующие замерли в напряжении, явно что-то подозревая. Косыгин странно на меня посматривает. Это и понятно. С чего бы это я озаботился далеким Вьетнамом? Они еще ни черта не понимают в набирающем силу конфликте. Ничего, стану для всех провидцем. Внимательно рассматриваю начальника Генштаба:

— Считаете, что американцы продолжат бомбардировки Северного Вьетнама?

— Учитывая имеющийся у них опыт, будет широко использован F-4 Phantom, новейший тактический истребитель. По некоторым данным он уже поступил на вооружение Корпуса морской пехоты в качестве самолёта наземной поддержки. И если данные о высадке морпехов во Вьетнаме не дезинформация, то налицо резкая эскалация. Американцы поставили на силовое решение конфликта. А для этого потребуется много войск и авиационной поддержки. Без последней их морпехи не смогут ничего. У северовьетнамцев огромный боевой опыт.

Молодец! Рано Захарова выводить за скобки. Припоминаю, что с января 1949 года он был заместителем начальника Генерального штаба по разведке, начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба. Вот что там про него говорили в воспоминаниях:

«На самом деле это был потрясающе эрудированный и всесторонне образованный военачальник. К тому же он обладал уникальным природным даром, скорее даже талантом, — быстрочтения. Захаров внимательно изучал все военно-теоретические журналы, книги, сборники по военной тематике. Стол его всегда был завален литературой, генерал следил за всеми новинками военной мысли».

Не сделать ли его моим военным советником? Надо подумать. Сначала решить с министром обороны. Пробить генеральское лобби будет непросто.

Неспешно рассматриваю сидящих за столом и твердым голосом заявляю:

— Есть мнение, что надо помочь нашим северовьетнамским товарищам в отражении агрессии американских империалистов. Раз Китай остается в стороне, то руку помощи должны протянуть мы. Как считаете, товарищи?

Косыгин осторожно роняет:

— Этим мы обострим отношения с США.

Машу рукой. Я не Хрущев, что после Карибского кризиса боялся каждого шороха. Я точно знаю, что в этом жарком местечке мы «уважаемых партнеров» здорово прищучим. В мире прежде всего ценят силу. Это показало наше будущее!

— Они у нас и так не ахти. Побьем их там и начнем с чистого листа. А пока идет война нам все равно не с руки о чем-либо договариваться с агрессором. Не так ли, товарищи?

Захаров и Устинов со мной согласны. На то они и вояки. Андропов невозмутимо поблёскивает очками, что-то явно почуяв. Хрен тебе «Ювелир», а не КГБ! Вообще, в твоей паскудной роли строителя будущего писеца неплохо бы разобраться. И лучше в кровавых застенках. Но пока у меня их нет. Я вообще человек миролюбивый, но насчет некоторых лиц в верхушке Советского Союза имеется один пунктик. Своей смертью они точно не умрут. Так что мы заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран используем иначе. Я уже заметил, что временами гашу в себе чужой гнев. Как будто реципиент во мне негодует, получив страшные знания из будущего. И куда только делся наш добродушный дедушка?

— Матвей Васильевич, подготовьте, пожалуйста, мне к понедельнику рабочую записку. Что есть у Северного Вьетнама в плане ПВО и авиации, а чего остро не хватает. И пусть ваши специалисты начинают думать, как усилить оборону и что для этого потребуется. Борьба предстоит тяжелейшая. Я верю в наши противовоздушные ракеты, но и американцы не лыком шиты. Так что стоит готовиться к вязкой и затяжной войне, где будет использована самая современная техника в мире. Учиться маскировке должным образом, учитывать местный климат при подготовке техники к работе. Быть готовыми к радиоэлектронному противодействию со стороны противника, а также острым действиям его спецназа, — Устинов и Захаров, не сговариваясь, переглядываются между собой. Что, не ожидали? А я припоминаю моменты той первой после Второй Мировой высокотехнологичной войны.

В марте 1965 года в Дананге будут высажены 3 500 морских пехотинцев. К концу 1965 года в Южном Вьетнаме находилось около 185 тысяч американских военнослужащих в составе двух полных дивизий и нескольких бригад. В последующие три года контингент был значительно увеличен, достигнув на пике войны 540 тысяч человек и большое количество боевой техники, составлявшие 30 % боевого состава армии США, 30 % вертолетов армейской авиации, около 40 % самолетов тактической авиации, почти 13 % ударных авианосцев и 66 % морской пехоты. После конференции в Гонолулу в феврале 1966 года глав стран-союзниц США по блоку СЕАТО ими были направлены в Южный Вьетнам войска: Южная Корея — 49 тысяч человек, Таиланд — 13,5 тысяч, Австралия — 8 тысяч, Филиппины — 2 тысячи и Новая Зеландия — 350 человек.

Первое крупное сражение с участием наземных сил США состоялось в августе 1965 года в тактической зоне I корпуса. Ещё несколько сражений произошли осенью, наиболее значительным из них стала битва в долине Йа-Дранг в ноябре, в которой с обеих сторон участвовали силы, эквивалентные дивизии. В этом же году основные операции во II корпусе проводила американская 1-я кавалерийская дивизия, остановившая продвижение крупных северовьетнамских частей к побережью в долине Йа-Дранг. С конца 1966 года задача перехвата сил противника в горных районах была возложена на 4-ю пехотную дивизию США, в то время как 1-я кавалерийская дивизия сосредоточила свои усилия на провинции Биньдинь. В южных районах корпуса действовали в основном силы южнокорейского контингента.

2 марта 1965 года США начали регулярные бомбардировки Северного Вьетнама — воздушную операцию «Раскаты грома» — самую длительную бомбардировочную кампанию авиации США после Второй мировой войны, и продолжалась она до конца октября 1968 года. Вот её мы должны прервать на взлете, превратив легкую прогулку в кровавую баню.

— Дмитрий Фёдорович, какие на ваш взгляд вооружения там пригодятся? Только выберете самые лучшие, даже еще не пошедшие в серию. Мы должно показать американцам, что не лыком шиты.

Устинов деловито напряжен, но долго не размышляет:

— Прежде всего системы ПВО. Подвижный зенитный ракетный комплекс РК С-75 «Десна». Именно им 1 мая 1960 года под Свердловском был сбит самолёт-разведчик U-2 ВВС США. 27 октября 1962 года во время Карибского кризиса над Кубой был уничтожен U-2 майора Рудольфа Андерсона, пилот тогда погиб. Успешно использовали его и наши китайские товарищи.

Я поощряю будущего министра обороны кивком. С-75 активно применялись во время войны во Вьетнаме с июля 1965 года. В первом же бою 24 июля, по советским данным, тремя ракетами были сбиты три самолёта «Фантом». Всего 60 дивизионов комплекса С-75 сбили над Северным Вьетнамом около 2 тысяч самолётов, в том числе более 60 стратегических бомбардировщиков Б-52. Отличный результат!

— Надо испытать там различные его модификации. И подумайте о применении С-125 «Нева». Понимаю, что это новейший и еще секретный комплекс. Поэтому не тороплю. Но если мы намерены сделать его основным, то испытать в бою его необходимо.

Устинов бросил на меня мимолетный взгляд. Кажется, догадывается.

— Разумеется. Вдобавок потребуется зенитная артиллерия среднего и малого калибра, радиолокационные станции обнаружения, техника связи, автомобили повышенной проходимости. Из авиации истребители МиГ-17 и МиГ-21, истребители-бомбардировщики Су-17, бомбардировщики Ил-28, транспортные самолёты Ил-14 и Ли-2. Артиллерийское и стрелковое вооружение.

Припоминаю, что маленький, быстрый и достаточно манёвренный, МиГ-21 стал серьёзным противником для McDonnell Douglas F-4 Phantom II. США были вынуждены даже начать программу по отработке тактики воздушного боя с МиГ-21. Довольно машу руками:

— Правильно! Пусть и знаменитые автоматы Калашникова проверят на таком сложном театре боевых действий.

Устинов на мой демарш нисколько не улыбнулся:

— И придется посылать туда личный состав. Техника сложная и зачастую секретная.

— Решим этот вопрос. В ближайшее время соберем совещание в ЦэКа со всеми заинтересованными лицами. А вы пока подготовьте необходимый материал. И не забывайте, что мы должны получить оттуда трофейную технику для изучения. Это будет обязательным условием помощи.

Лица совещателей несколько разглаживаются. То есть я не педалирую вопрос единолично, а просто обращаю на него особое внимание, руководствуясь пока неясными для них целями. Не того еще веса, чтобы обходить товарищей по Центральному комитету и Президиуму. Обращаюсь к Захарову:

— Матвей Васильевич, как на ваш взгляд, северокорейские товарищи помогут вьетнамских коллегам?

Начальник Генштаба отвечает споро и четко:

— Должны.

Хитро улыбаюсь:

— Им поможет осознать быстрее делегация во главе с вами?

Генерал ожидаемо согласен, так что пишем это ему в актив.

Вьетнамские историки писали, что в составе вьетнамских ВВС действовало подразделение «Группа Z». Информации об эскадрилье крайне немного. Известно, что иностранные авиаторы базировались на аэродроме Кеп к северо-востоку от Ханоя с начала 1967 года по 1969 год. Всего в конфликте сражалось 87 северокорейцев. 14 из них погибли или умерли от болезней. Согласно вьетнамским источникам, пилоты сбили 26 американских самолётов. За время войны КНДР трижды направляла своих лётчиков в зону боевых действий. Они принимали участие в войне тайно, переодевшись в форму вьетнамских военнослужащих. Кроме того, в начале 1967 года КНДР начала поставку вооружений Ханою, направив во Вьетнам оружие, боеприпасы и до 2 млн комплектов униформы. Ну хоть шерсти клок с восточных союзничков. Надо бы и страны Варшавского договора подоить. Как в плане техники, так и личного состава.

А ведь еще некоторое участие в войне примут и китайцы. За время войны Северный Вьетнам получил от Китая 560 танков и 164 самолёта. На территории ДРВ дислоцировались китайские сухопутные войска, в состав которых входило несколько частей и соединений зенитной артиллерии, прикрывавшей вьетнамское небо. МИД Вьетнама утверждает, что ранее между Вьетнамом и КНР был заключён секретный договор, предусматривавший предоставление помощи Вьетнаму в части ПВО. Китай не выполнил соглашение, не направил своих лётчиков в июне 1965 г. во Вьетнам, заявив, что «для этого — неподходящий момент» и «поступая так, мы не могли бы помешать врагу усилить воздушные налёты». В августе 1966 г. просьба Вьетнама о помощи была отвергнута вторично. Во время бомбёжек Вьетнама авиация КНР ограничилась защитой своих южных провинций. Этого крайне мало. Надо убедить Мао, что борьба с американским империализмом важнее наших временных разногласий.

Опять все упирается в него. И действовать придется быстро. До потепления китайско-американских отношений и визита в КНР президента США Ричарда Никсона в 1972 году.

Прошу Андропова задержаться, но сначала у дверей, будто бы для прощания перехватываю Косыгина, чтобы сказать пару слов без лишних ушей.

— Алексей Николаевич, нам бы надо в ближайшее время встретиться. Понимаю, что пока мы все заняты подготовкой к предстоящему Пленума. Но дело безотлагательное.

Косыгин устало отвечает. Заметно, что он пока не считает меня знаковой фигурой, а это обидно.

— По какому вопросу?

— Экономическая реформа. У меня появилась для вас интересная информация.

ПредСовмина бросает на меня любопытный взгляд и прощается. Я же пока в раздумье: оставлять ли его вообще на посту Председателя. Ведь реформы под его именем точно не будет. Я уже знаю, кого можно убедить в моей правоте в ближайшее время, и чувствую, что большинство в Политбюро… тьфу ты, Президиуме будет после за меня.

— Юрий Владимирович, раз вы уже в этом… — машу неопределенно руками. Как мне порой нравятся эти чисто Брежневские жесты! — крайне запутанном деле, то прошу вас все силы бросить на него. Понимаю вашу загруженность, но… — вот сейчас делаю серьезное лицо. Тренировался специально перед зеркалом. Очень уж эффективно смотрится резкий переход от «добродушной улыбки Ильича» к «взгляду убийцы». Андропов только что не вздрогну от него. И это с его умением работать с эмоциями. — Но история дает нам шанс. Я бы это назвал первой советской «Гибридной войной», но это не так. Мы уже действовали похожим образом в Испании и Китае. Да и после в некоторых горячих точках планеты. Вы меня понимаете?

Несостоявшийся председатель могущественного Комитета и один их похоронщиков Союза со всей серьезностью кивает. У него уже немаленький пост, а я предлагаю довольно ответственную миссию. Пусть думает, что остро мне нужен. Да, пока нужен. Как сторонник сближения с Западом, и помощник в борьбе с Шелепиным. Затем мавр уйдет.

— Готов к любой работе, Леонид Ильич.

— К тяжелой работе, Юрий Владимирович. Бери создание комиссии вы свои руки. Собирай информацию, тряси людей, но чтобы через неделю, — смотрю на ужасно неудобный календарь, — первые результаты были у меня на столе. Я позвоню Семичастному, чтобы добыл дополнительную информацию. От ГРУ получите данные через Генштаб. Наведите прямой контакт с Захаровым. Он знает тамошние нравы. Восток дело тонкое!

Знаменитый фильм выйдет только в 1969 году, так что фраза пока блещет новизной.

— Понимаю, Леонид Ильич.

— Связь через Александрова. Если что, он поможет.

Отдуваюсь, глядя на часы. Устал. Не столько от совещания, сколько от сонма мыслей и замыслов. За что ни возьмись, везде Тришкин кафтан! Чую, что стремительным натиском «Кремлевский дворец» не взять. Простых решений в стиле «Поставить к стенке» не приемлю. Своей основной директивой считаю — сбережение народа. Здесь мысли настоящего Ильича и моей сущности сходятся в полной гармонии.

— Георгий Эммануилович, подавайте машину. Поедем в Заречье.

Информация к сведению:

В войну вступают США. Чтобы заставить руководство Северного Вьетнама прекратить помощь партизанам и отозвать свою армию с Юга, США начали бомбить ДРВ.

Виктор Теплов, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ:

— Вьетнамцы прикладывали много усилий, чтобы внушить населению и американцам, что бомбардировки не достигают целей. Я был во Вьетнаме трижды, в общей сложности около двух лет. И ни одного раза я не видел на улице ни единого калеки. Как говорили наши офицеры, чтобы не пугать народ, их увозили в специальные места, где они должны были находиться до конца войны. А с пропагандой доходило до смешного. В их официальных сообщениях тщательно перечислялись потери от очередного американского налета: один буйвол, три свиньи, семь кур, человеческих жертв — нет. Причем количество животных в этих сводках тоже строго лимитировалось.

Николай Ковалев, бывший старший представитель Министерства морского флота СССР в ДРВ:

— Вьетнамцы старались как можно скорее ликвидировать все последствия американских ударов. Фотографировать разрушенные здания и сооружения категорически запрещалось. В портах раненых быстро переносили на баржи и отправляли в госпиталь. Какая бы жара ни стояла, раненых накрывали брезентом, чтобы вид их страданий не влиял на стойкость остальных граждан.

СССР помогает Вьетнаму

Когда стало ясно, что воздушные удары не достигают цели, США высадили в южном Вьетнаме морских пехотинцев. На «эскалацию американской агрессии» Советский Союз ответил массированными поставками в Северный Вьетнам оружия, горючего и оборудования. Очень скоро затраты СССР на «братскую помощь» достигли почти $3 млн в день.

Николай Ковалев:

— Отношение вьетнамцев к нашей помощи и морякам было очень потребительским. С усилением американских налетов темпы разгрузки судов резко снизились. В первую очередь вьетнамцы разгружали муку, нефтепродукты, вооружения. А суда со станками простаивали на рейде многие сутки. И при этом вьетнамские товарищи без конца требовали увеличить количество привозящих грузы судов. В 1968 году, например, они просили Косыгина доставить все запланированные на год грузы за полгода.

Мы помогали им как могли. Когда разбомбили электростанции, питавшие угольные шахты вблизи порта Камфа, я дал капитанам приказ подавать туда энергию с корабельных генераторов. А наши вьетнамские товарищи, зная, что американцы не бомбят советские суда, ставили под их борта баржи с зенитными пулеметами. А после того, как американцы разбомбили нефтесклады, вьетнамцы решили использовать в этом качестве один из наших танкеров. Разгружали его по мере надобности, опять же понимая, что его не разбомбят. Экипажу пришлось несладко: несколько недель на рейде в тропическую жару без кондиционеров, в рое мошкары.

Александр Нехорошев, бывший советник посольства СССР в ДРВ по межпартийным связям:

— Вьетнамцы упирали на то, что они находятся на передовой линии борьбы с империализмом, проливают кровь, и главная страна социализма могла бы оказывать гораздо большую военную и экономическую помощь. Никакие доводы на них не действовали. Игнорировались и все наши просьбы. Мы, например, множество раз просили вьетнамских товарищей передать нам их лекарства от тропических болезней, но так ничего и не получили. Когда мы попросили дать нам для охраны посольства одну из сорока немецких овчарок, присланных во Вьетнам пограничниками ГДР, вьетнамцы согласились скрепя сердце. Ведь собачатина во Вьетнаме — деликатес. Всех остальных присланных для пограничных войск овчарок вьетнамские товарищи съели.

Юрий Федоров:

— К нам в Ханое как-то подошел вьетнамец. Обычно им запрещалось общение с иностранцами, даже с «ленсо» — советскими. Почему-то он заговорил с нами о помощи. О том, что она недостаточна. Мы попытались объяснить ему, что у нашей страны есть и свои проблемы. Он хитро посмотрел на нас и сказал, что учился в Ленинграде, видел в Эрмитаже много дорогих картин. «Вы могли бы их продать империалистам, — говорит, — а на эти деньги лучше помогать нам».

К китайцам и относились гораздо лучше. Они везли рис, а мы — непривычную для вьетнамцев муку. Одежда была в основном китайской. А нас с нашими ракетами вьетнамцы недолюбливали. Не секрет, что ступени ракет, запущенных над городом, падая, иногда убивали не спрятавшихся в бомбоубежища людей.

Владимир Лебедев, специалист из научно-технической группы при военном атташе СССР в ДРВ:

— Наша группа была создана специально для изучения американской трофейной техники. Помню, несколько месяцев мы просили у наших партнеров разрешение ознакомиться с новым американским ручным гранатометом. Глухо. Вдруг наш коллега из вьетнамского инженерного управления говорит, что гранатомет они подарили болгарскому врачу из делегации, только что улетевшей из Вьетнама. Хорошо, самолет был наш, аэрофлотовский. Так что наши товарищи в Лаосе, где была промежуточная посадка, просто не давали ему взлета, пока болгарин не согласился продать нам этот «сувенир». Как правило, такие «широкие жесты» вьетнамцы делали перед важными визитами, когда решался вопрос о новых поставках.

Анатолий Павлов:

— Вьетнамцы смотрели на трофеи и на данные, полученные от пленных, как на стратегический, особо ценный товар. Попросят дополнительной помощи, получат, поделятся информацией. А нет, значит, нет.

Николай Колесник, председатель Совета ветеранов вьетнамской войны:

— Претензии вьетнамцев можно было понять. Советский Союз поставлял во Вьетнам зенитно-ракетный комплекс С-75. А в это время у нас на вооружении уже был гораздо более совершенный комплекс С-125. Его, насколько я знаю, тогда поставляли на Ближний Восток. Конечно, вьетнамцы обижались. Будь у них С-125, вьетнамская война была бы на два-три года короче.