Гарем на шагоходе. Том 10

Глава 3 Воздушная погоня

Мир свернулся в точку, а затем с тошнотворным рывком развернулся обратно, как дешёвый складной зонтик, который заело, а потом резко отпустило. Один миг — и я лежу на полу под прицелом ракетной установки. Следующий — я стою на своих двоих, целый и невредимый, а вокруг меня — гул праздной толпы, благоухающей дорогим парфюмом и полным отсутствием проблем.

Я шумно выдохнул и облизал губы.

Ненавижу это ощущение. Но без гиперкуба я бы уже сдох хрен знает сколько раз.

Перемотка. Семнадцать минут и сорок пять секунд моей жизни, стёртые и готовые к новому, надеюсь, менее взрывоопасному дублю. Мой личный день сурка, спонсором которого выступала кучка зелёных гоблинов и их мать.

Я стоял у входа в выставочный павильон, наблюдая, как поток холёных, одетых с иголочки баранов стекается к сцене. Там, в прошлой временной петле, Магнус фон Штербен, он же Кощей, он же главная заноза в моей заднице, собирался произнести речь. Точнее — наблюдал из кабины «Мухолёта», как речь за него произносит «Эхо» с уникальной системой имитации эмоционального фона.

Кстати, это означает, что Магнус знает о моей эмпатии, и страшно даже подумать, что ещё ему обо мне известно.

Моя рука инстинктивно проверила поясную сумку.

Гиперкуб оставался на месте, холодный и твёрдый. Моё секретное оружие. Моё единственное настоящее преимущество.

Я уже собирался войти внутрь, чтобы немедленно броситься в атаку.

Мой наручный коммуникатор завибрировал.

Резко, настойчиво, абсолютно неуместно.

В прошлом дубле никакого звонка не было.

Живот стянуло холодным узлом.

Временной поток изменился! Мать вашу, этого не было!

Кощей его изменил. Но как?

На экране высветилось: «Неизвестный номер». Первым инстинктивным желанием было сбросить. Вторым, более мазохистским — ответить. Любопытство, как известно, сгубило кошку. Но я-то Волк. Будем считать, что шансов у меня побольше.

Я нажал кнопку приёма.

На маленьком экране появилось лицо.

Лицо Магнуса фон Штербена, разумеется.

Не киборг-двойник. Это точно он. Настоящий.

Он сидел в кресле второго пилота, в руке — бокал с янтарной жидкостью, а на лице — улыбка охотника, загнавшего в угол особенно ценного пушного зверя.

— Капитан Волк, — его голос полился из динамика. — Должен признаться, я разочарован. Глубоко разочарован.

Я уставился на его идеальное, самодовольное лицо, мой мозг отказался обрабатывать эту информацию. Он мне позвонил. Главный злодей позвонил главному герою посреди его героической миссии, чтобы… что? Пожаловаться на качество обслуживания?

— Я ожидал достойного противника, — продолжал он, лениво покачивая бокал. — Великого стратега. Хитроумного тактика. Я надеялся на шахматную партию, разыгранную на поле целого города, где фигуры — жизни и состояния. А что я получил? Таран. Слона в посудной лавке. Ты просто прёшь напролом, в надежде пробить стену лбом. Это так… примитивно. Так… скучно.

— Что тебе нужно, Магнус? — прорычал я.

— Нужно? — он усмехнулся, крайне снисходительно. — Мне нужно развлечение, капитан. А ты, боюсь, с этой задачей не справишься. Если бы не твоя очаровательная маленькая игрушка, этот твой… — он сделал в воздухе жест, словно поворачивая невидимый кубик, — … этот кубик-рубик, игра закончилась бы, не успев начаться. Ты стал бы мокрым пятном на асфальте, а я потягивал бы этот превосходный двадцатипятилетний бренди, размышляя о своих дальнейших шагах на мировой арене.

Мир качнулся. Кровь отхлынула от моего лица. Он знал.

Он знал о гиперкубе.

Мой главный секрет. Единственный козырь в рукаве. Единственное, что давало мне хоть какой-то шанс. Он знал.

— Как… — слово вырвалось из моего горла сдавленным хрипом.

— Как? — улыбка Магнуса стала шире. Он напоминал акулу, которой рассказали очень смешной анекдот. — О, капитан, ты задаёшь не те вопросы. Тебе следовало бы спросить «почему». Почему я всегда на шаг впереди? Почему я предугадываю каждое твоё движение? Почему я пригласил тебя сегодня на мою выставку?

Последний вопрос ударил меня как разряд тока. Я на секунду отстранился. Абстрагировался от происходящего сюрреализма.

Действительно. Зачем он пригласил меня? Уж точно не чтобы похвастаться своим чудесным «Мухолётом». Что было сегодня?

Да всё просто. Я отматывал время. Доставал гиперкуб и отматывал.

Прямо у него на глазах.

Сегодня он впервые увидел, как я это делаю.

Вероятно, у него есть какая-то технология. Что-то типа временного якоря. Своей машины времени точно нет. Иначе бы он давно уничтожил меня и не строил сложных планов по захвату мира, он бы устроил всё проще и элегантнее.

Нет, у него нет своего гиперкуба. Но сегодня он узнал про мой.

Возможно, когда гиперкуб попал в мои руки, и я начал отматывать время, Магнуса каждый раз отбрасывало вместе со мной. Или же он получал информацию о событиях другой временной линии как некое пророчество. Не знаю. Понятия не имею. Но сейчас важно не это.

Единственное, что имеет значение — Кощей теперь знает о гиперкубе.

И постарается им завладеть.

— Твою мать… — вырвалось у меня.

Магнус наклонился ближе к камере и сказал:

— Ты играешь в шашки, Волк. А я играю в игру, правила которой ты даже не можешь постичь. Ты видишь доску, фигуры. Я же вижу код, лежащий в основе самой игры. Я вижу нити. А ты, мой дорогой капитан, всего лишь марионетка, которая дёргается, когда я тяну.

Я стиснул челюсти.

Какую технологию он использует? Тоже временную? Или что-то другое? Что-то… большее?

— Что это? — потребовал я, мой голос снова обрёл твёрдость. — Что ты используешь?

Магнус снова рассмеялся, на этот раз громко, раскатисто, и этот смех резанул по моим нервам. Он погрозил мне пальцем, словно отчитывая непослушного ребёнка.

— Ай-ай-ай. Спойлеры. Я и так уже слишком много рассказал. Это испортит весь сюрприз. Но ты, пожалуйста, продолжай. Продолжай отматывать время. Продолжай биться головой о стену. Кто знает? Может, однажды тебе повезёт. Или ты просто заработаешь сотрясение мозга и успокоишься. В любом случае, наблюдать за этим забавно.

Пока он говорил, мой взгляд скользил по толпе. И я их увидел. Двое мужчин и женщина, двигавшиеся сквозь людской поток с неестественной, плавной грацией. Они не толкались, не протискивались. Толпа, казалось, сама расступалась перед ними. Их лица были пусты, глаза — безжизненны. «Эхо». Его киборги-убийцы. И они направлялись прямо ко мне.

— Наслаждайся представлением, капитан, — сказал Магнус, поднимая бокал в издевательском тосте. — Оно вот-вот начнётся.

Связь прервалась.

Я ещё секунду смотрел на потухший экран коммуникатора, сердце отбивало бешеный ритм. Он играет со мной. Открыто. Он не просто пытается меня убить. Он пытается меня сломать. Показать мне, насколько я ничтожен, насколько бессилен против него.

Ярость, холодная и чистая, затопила вены.

К чёрту его игры. К чёрту его ловушки.

Он назвал меня тараном? Отлично. Я буду лучшим, мать его, тараном, которого он когда-либо видел. Я сокрушу его стены, его марионеток и его самодовольную, идеальную физиономию.

Я опустил голову и ринулся в павильон, расталкивая ошарашенных гостей. Я должен добраться до сцены. Я должен его остановить.

Но сцена опустела.

Толпа смотрела вверх. И я проследил за их взглядами.

Крыша гигантского павильона, шедевр инженерной мысли, разъезжалась в стороны, открывая вид на солнечное небо. И там, в образовавшемся проёме, завис «Мухолёт». Он висел в воздухе, безмолвный и угрожающий, его четыре крыла были едва заметным размытым пятном.

Режим акустической маскировки. Он поднялся в воздух бесшумно, как призрак.

Затем он отключил звуковой камуфляж, и динамики затрещали.

Голос Магнуса, усиленный и искажённый, заполнил зал.

— Дамы и господа! — прогремел он с максимальной театральностью. — Прошу прощения за скомканное начало. Но, как говорится, лучшая демонстрация — наглядная. Зачем утомлять вас скучными речами и техническими характеристиками, когда можно просто… показать?

«Мухолёт» качнулся вперёд, его двигатели взревели с такой силой, что, казалось, задрожали сами основы здания.

— Наслаждайтесь прекрасным днём! Погода отличная! — в голосе Магнуса теперь звучала чистая, незамутнённая насмешка, адресованная лично мне. — А я, пожалуй, полетел. Дела, знаете ли.

И с последним, оглушительным рёвом, чёрная насекомоподобная машина взмыла вверх и исчезла в небе, оставив после себя лишь ошеломлённую тишину толпы и меня, стоящего в одиночестве посреди зала, снова побеждённого.

Он меня унизил. Он указал мне моё место.

И за это я сожгу его мир дотла.

Я не стал ждать, пока толпа опомнится и начнёт задавать глупые вопросы. Не стал сражаться с приближающимися «Эхо». Не стал смотреть вслед улетающему ублюдку. Я просто развернулся и побежал.

Я нёсся сквозь ошеломлённых, застывших с бокалами в руках гостей, расталкивая их, как кегли. Кто-то ойкнул, кто-то выругался, кто-то пролил на себя шампанское. Мне было плевать. В ушах стоял рёв турбин его «Мухолёта» и стук моего собственного сердца, отбивавшего бешеный ритм.

Прочь из этого храма лицемерия, прочь из этого душного павильона! На воздух, на свободу, в погоню!

Я вылетел на парковочную платформу, где среди десятков роскошных, блестящих аэрокаров стоял мой. Мой «Нимбус». После недавних событий Ди-Ди ещё не успела привести «Буйвола» в порядок. Но это даже к лучшему. Тяжёлый броневик летает гораздо медленнее, чем эта торпеда.

После её апгрейдов, это не просто машина. Это мой личный истребитель, замаскированный под гражданский транспорт. Чёрный, приземистый, с хищными, зализанными формами, он выглядел как сгусток ночи, готовый в любую секунду сорваться с места.

Я запрыгнул в кабину, и она с тихим шипением закрылась, отсекая меня от внешнего мира. Руки сами легли на руль. Пальцы нашли нужные кнопки.

— «Нимбус», протокол «Возмездие».

— Протокол «Возмездие» активирован, — отозвался спокойный, синтезированный голос бортового компьютера. — Все системы в боевой готовности. Турбины прогреты. Жду вашей команды, капитан.

Я нажал кнопку зажигания.

Две турбины, спрятанные в задней части корпуса, с нарастающим воем ожили. Машина слегка приподнялась над платформой. Я резко дёрнул рычаг вертикатора и вдавил педаль газа в пол.

«Нимбус» не взлетел. Он выстрелил, оставляя на парковочной платформе оплавленный круг. Перегрузка вдавила меня в кресло, но я лишь злорадно оскалился. Одновременно с этим я включил связь с избушкой.

— Девочки, приём! — рявкнул я в микрофон. — У нас проблемы! Магнус улетает на новой вундервафле! Я иду в погоню!

— Кэп, что случилось⁈ — раздался в динамике встревоженный голос Шондры.

— Дорогой, ты опять всё разнёс? — лениво протянула Кармилла. — Надеюсь, обошлось без жертв среди бутиков и спа-салонов?

— Капитан, согласно данным с городских камер, неопознанный летающий объект класса «Цверг» покинул выставочный павильон и движется в сторону океана, — это была Вайлет. — Ваш «Нимбус» зафиксирован в трёх километрах позади. Вероятность успешного перехвата с использованием стандартного вооружения «Нимбуса» составляет…

— К чёрту вероятности, Вайлет! — перебил я её. — Просто будьте наготове! Вы не успеете освободить орудия избушки. Так что просто следите, если меня собьют, доложите спасателям.

Я выровнял машину на высоте в пару сотен метров и увидел его. «Мухолёт». Он нёсся прочь, оставляя за собой едва заметный инверсионный след.

Я направил «Нимбус» за ним. Мой верный конь взревел турбинами и ринулся вперёд, пожирая пространство. Мы пронеслись над сверкающими небоскрёбами Акватики, над головами ничего не подозревающих обывателей, которые сейчас обедали в дорогих ресторанах или смотрели очередное идиотское шоу.

Магнус уходил. Не летел — он испарялся, растворялся в синеве, превращаясь из хищного силуэта в точку на хрустале неба. Город остался позади, превратившись в кляксу из бетона и торчащих шпилей небоскрёбов. Теперь под нами была лишь бескрайняя, равнодушная гладь океана, испещрённая солнечными бликами, словно чешуя гигантской рыбы.

Я вцепился в холодный руль «Нимбуса» так, что едва не расплющил его. Кабина наполнялась кондиционированным воздухом. На приборной панели ровным зелёным светом горели индикаторы, но я чувствовал, как подрагивает вся машина, как ревут на пределе турбины, пытаясь угнаться за призраком.

«Нимбус» был зверем. Быстрым, мощным, созданным для скорости. Но «Мухолёт»… эта тварь была чем-то из другого мира. Он не просто летел. Он танцевал со скоростью света. Его иссиня-чёрный корпус, казалось, не отражал, а поглощал солнечные лучи. Его турбины ревели и изрыгали потоки голубоватого пламени. Четыре крыла не махали, а вибрировали, создавая вокруг себя едва заметное марево. Это было уродливое и одновременно завораживающее зрелище — совершенство хищника, созданного для одной цели. Убивать.

И сейчас он возвращался. Летел обратно, дразнил!

Мухолёт пронёсся в опасной близости от моего «Нимбуса».

— Твою мать! — прорычал я, закладывая вираж.

Он играл со мной. Подпускал ближе, давая ложную надежду, позволяя почти разглядеть фасеточные глаза кабины, а затем, с ленцой, делал неуловимый рывок, и расстояние между нами снова растягивалось до унизительной пропасти. Я представлял, как он смеётся там, в своей бронированной скорлупе. Чувствовал его презрение каждой клеткой.

«Ну уж нет, ублюдок, — подумал я. — Ты можешь летать быстрее, но у меня есть сюрприз».

Мой «Nimbus Cloudchaser 9000» с конвейера был просто дорогой игрушкой для богатых мальчиков. Но после того, как в его нутре покопалась моя рыжая бестия, он превратился в волка в овечьей шкуре. Под гражданской обшивкой скрывался полноценный ракетный комплекс малой дальности.

Вместо стандартных противотуманных фар и под декоративными панелями Ди-Ди разместила два выдвижных блока «Шершень-4». Каждый блок нёс по восемь управляемых ракет «Игла-М» с комбинированной системой наведения: активная радиолокационная головка для первоначального захвата цели и тепловой сенсор для коррекции на финальном участке траектории. Вдобавок, в задних крыльях были смонтированы кассеты с тепловыми ловушками и дипольными отражателями — система РЭП «Мираж-3», способная сбить с толку большинство стандартных головок самонаведения.

Всё это великолепие активировалось голосовой командой «Протокол Возмездие», после чего гражданский интерфейс на лобовом стекле сменялся тактической сеткой целеуказания, а небольшой сенсорный экран выводил данные о целях и оставшемся боезапасе.

Просто, элегантно и чертовски незаконно. Всё, как я люблю.

— Активация оружейных систем, — подтвердил мой бортовой компьютер.

На тактическом дисплее появилась зелёная рамка, обводящая далёкую точку «Мухолёта».

— Цель захвачена.

— Огонь! — прорычал я.

Две панели под передним бампером с шипением ушли в стороны, и из открывшихся гнёзд вырвались четыре огненных подарка. Ракеты «Игла-М», оставляя за собой дымные спирали, устремились к цели. На финальном участке траектории их тепловые головки должны были мёртвой хваткой вцепиться в раскалённые сопла турбин «Мухолёта».

Но и здесь меня ждало разочарование. «Мухолёт» даже не стал уворачиваться. Он просто… выплюнул облако мерцающих тепловых ловушек и одновременно совершил резкий, почти невозможный манёвр в сторону, заставив ракеты беспомощно взорваться в десятке метров от себя.

Я с раздражением ударил кулаком по рулю, понимая, что упускаю его, как вдруг на радаре, словно назойливые комары, вспыхнули новые отметки. Я бросил взгляд на экран, затем в боковое окно. И на мгновение забыл, как дышать.

Из дока номер семь, нашего сектора «Омега», вываливалась целая эскадрилья… боже, как это назвать? ДУРДОМ НА ВЫЛЕТЕ!!!

Мои бабы залезли в ступы! Как настоящие бабки-ёжки!

Летающие стаканы для туристов теперь выглядели так, будто их пропустили через мастерскую безумного оружейника. К бокам каждой были грубо приварены громоздкие ракетные установки, а корпуса пестрели свежей краской.

— Ядрёна гайка, капитан, принимай подмогу! — голос Ди-Ди в динамике был полон безудержного энтузиазма. — Я тут немного… модернизировала наши «табуретки»! Прикрутила к ним пару ракетных установок! Должно сработать! Теоретически!

Четыре ступы рванули следом за мной и Магнусом.

Кармилла — в ступе цвета крови и ночи, с наглой летучей мышью на борту. Шондра — на строгой, серой, без единого украшения. Вайлет — в утыканной дополнительными датчиками и антеннами. И Лекса — борт её ступы украшал криво намалёванный череп с костями, отчего она походила на пиратскую шлюпку, по ошибке взлетевшую в небо.

«Слава богам, Сэшу к этому дурдому не допустили», — пронеслось в голове.

— Вы совсем с ума сошли⁈ — заорал я, переключаясь на общий канал. — Какого чёрта вы выперлись на этих летающих вёдрах⁈ Вас же в пыль сотрут!

— А какого чёрта ты один гонишься за новейшим боевым Цвергом на гражданском аэрокаре? — немедленно парировала Кармилла, её голос сочился ядом и весельем. — Каков капитан — таков и экипаж! Кстати, дорогой, я иду на перехват! Не благодари!

Её ступа, вильнув так, что я ожидал услышать скрежет отваливающихся деталей, рванула вперёд.

Началась самая абсурдная воздушная битва в истории человечества.

«Мухолёт», обнаружив новых преследователей, только вошёл в раж. Мы неслись над океаном, удаляясь от города. Кармилла почти поравнялась со мной и даже начала непостижимым образом обгонять.

Её ракеты шарахнули в воздухе, распустившись огненными бутонами, но зацепить невероятно маневренного противника не вышло.

— Цель в зоне поражения! — деловито доложила Шондра. — Пуск!

Две ракеты, оставляя за собой дымные следы, сорвались с её ступы. Они устремились к «Мухолёту», но Магнус даже не удостоил их полноценным манёвром. Его Цверг не развернулся, не накренился. Он просто… сдвинулся. Сместился в пространстве на сотню метров в сторону, словно фигура на шахматной доске, которую переставила невидимая рука. Ракеты беспомощно прошили пустоту и с двумя жалкими всплесками канули в океане.

— Он издевается! — взревела Лекса, и её ступа содрогнулась, выплёвывая целый рой ракет. — Получай, ублюдок!

«Мухолёт» исполнил оскорбительно изящный пируэт. Он закружился в воздухе, как гигантский механический мотылёк, уворачиваясь от смертоносного дождя. Ракеты взрывались вокруг него, рисуя в небе огненные цветы и поднимая столбы воды, но ни одна не коснулась его брони.

— Вероятность попадания при текущей манёвренности цели составляет 1,3%, — бесстрастно прокомментировала Вайлет. — Рекомендую сменить тактику и атаковать с разных векторов одновременно для создания перекрёстного огня.

— Хватит умничать, железяка! Мы так только друг друга собьём! — огрызнулась Кармилла. — Просто стреляйте! У него краска на корпусе должна от страха облезть!

Они палили без остановки. Небо превратилось в салют в честь инженерного гения корпорации «Меха». Бесполезный и отчаянно красивый. Магнус играл с нами, позволяя нам выпустить весь боезапас, упиваясь нашим бессилием.

А потом ему надоело.

«Мухолёт» замер. Его шестиствольный «Хоботок» лениво развернулся в нашу сторону.

— Рассредоточиться! — успел рявкнуть я.

Стволы завращались, и на нас обрушился свинцовый ливень. Грохот стоял адский. Пули забарабанили по броне «Нимбуса» с такой силой, будто по ней колотили кувалдами. Я видел, как девчонки с визгом и проклятиями бросают свои летающие вёдра в стороны, уходя из-под огня.

Магнус, развернув своего Цверга, снова устремился прочь.

Я рванул следом, в ярости выпуская по нему оставшиеся ракеты.

И это ему не понравилось.

Перед тем, как окончательно исчезнуть, он решил поставить жирную, огненную точку. Из-под брюха «Мухолёта» выдвинулась ракетная установка. Я увидел первую вспышку. Маленькая, смертоносная точка сорвалась с направляющих и устремилась прямо ко мне.

— Твою мать! — прорычал я, откидываясь к спинке.

Времени на раздумья не было. Только рефлексы.

Моя правая рука с силой потянула рычаг вертикатора. «Нимбус» задрал нос, турбины взвыли, переходя на форсаж, и машина свечой ушла вверх. Перегрузка вдавила меня в кресло. Ракета, рассчитанная на прямолинейное движение, пронеслась точно там, где секунду назад была моя кабина, и взорвалась где-то позади.

На тактическом дисплее тут же вспыхнул второй сигнал.

Магнус не дал мне и мгновения на передышку.

— Сволочь! — выплюнул я, видя, как вторая ракета идёт уже с упреждением, целясь в точку, где я должен был оказаться после манёвра уклонения.

Левая рука сжала руль, выкручивая его вправо. «Нимбус» заложил безумный вираж, входя в некое подобие бочки. Мир за лобовым стеклом превратился в кашу из синего неба и тёмно-синего океана. Металл корпуса протестующе заскрипел, не рассчитанный на такие пируэты. Вторая ракета прошила воздух в нескольких метрах от моего левого крыла.

— Кэп, уходи! Он возьмёт тебя в клещи! — раздался в динамике отчаянный крик Шондры.

Она права. Третья вспышка. Четвёртая. Пятая. Я бешено уклонялся, стараясь подобраться ближе, чтобы отплатить той же монетой.

Новая ракета шла ниже, отрезая мне путь к отступлению вниз. Магнус загонял меня, как волка флажками.

«Ну что ж, раз ты хочешь, чтобы я шёл вверх, — подумал я, — я пойду вниз».

До упора толкнул вертикатор вперёд. «Нимбус», взревев турбинами, ринулся к самой воде. Сирена опасного сближения с поверхностью завыла, как раненая банши. Я видел, как несутся на меня волны, как пенится вода. Ракета, следуя за мной, тоже спикировала вниз.

В самый последний момент, когда казалось, что машина вот-вот врежется в океан, я с нечеловеческой силой дёрнул рычаг на себя. «Нимбус» встал на дыбы, его сопла буквально лизнули поверхность воды. Огромный веер солёных брызг ударил в лобовое стекло, на мгновение ослепив меня. А ракета, не успев скорректировать курс, с оглушительным всплеском ушла в воду и взорвалась, подняв гигантский столб пара и кипящей воды.

Я выиграл три секунды.

Пока выравнивал машину, пытаясь набрать высоту, пока турбины, нахлебавшиеся солёной взвеси, с натугой и кашлем выходили на полную мощность, он нанёс новый удар. Но я ждал этого. Ярость, холодная и острая, как мой «секач», прочистила мозги лучше любого стимулятора. Он играет со мной. Он меня унизил. Он считает меня обычным солдафоном.

Что ж, пора показать ему, на что способен этот солдафон, когда его как следует разозлить.

— Система, аварийное форсирование турбин! Снять все ограничители! — прорычал я, вдавливая в пол педаль.

— Внимание! Активация аварийного режима приведёт к критической перегрузке и возможному разрушению двигателей, — бесстрастно сообщил бортовой компьютер.

— Выполняй!

Секундная пауза, а затем «Нимбус» не просто взревел — он завопил. Это был предсмертный крик машины, которую заставили прыгнуть выше головы. Корпус задрожал так, что, казалось, вот-вот рассыплется на атомы. Перегрузка впечатала меня в кресло с такой силой, что у нормального человека лопнули бы сосуды в глазах. Но я видел только цель. Маленькая чёрная точка «Мухолёта» на фоне бездонного синего неба.

Я не просто летел за ним. Я превратился в самонаводящийся снаряд, где вместо взрывчатки была моя ярость.

Резко потянув вертикатор на себя, я направил «Нимбус» вертикально вверх. Машина, протестующе скрипя каждой заклёпкой, свечой рванула к зениту. Я уходил от океана, от погони, я летел к солнцу. Земля и вода остались где-то далеко внизу. Магнус, очевидно, не ожидавший такого безумного манёвра, на секунду замешкался, а затем последовал за мной, легко набирая высоту.

На высоте в несколько километров, там, где воздух уже становился разреженным, я на мгновение завис на пике параболы. Мир замер. Тишина. А затем я обрушил «Нимбус» вниз, в отвесное, самоубийственное пике. Я не просто летел за ним. Я падал на него. Сверху, под острым углом, используя гравитацию как своего главного союзника.

Скорость нарастала с каждой секундой. Турбины ревели. Сирена в кабине надрывалась, предупреждая о превышении всех мыслимых пределов прочности. Я чувствовал, как дрожит и стонет композитная рама, как крылья изгибаются под чудовищным давлением.

Магнус заметил мой манёвр. «Мухолёт» вильнул, пытаясь стряхнуть меня с хвоста, и снова открыл огонь из своей шестиствольной пушки. Трассеры прошивали воздух вокруг меня, заставляя бросать «Нимбус» из стороны в сторону. Это был танец смерти на скорости, близкой к звуковой, в тысячах метров над равнодушной гладью океана.

Но я догонял. Метр за метром сокращал дистанцию. Я вёл машину не по приборам. Я вёл её вслед за собственной ненавистью. Вся моя прошлая жизнь с момента рождения была только ради одного этого финального момента. УБИТЬ КОЩЕЯ.

И вот он, момент истины.

Я поставил всё на один-единственный инстинктивный расчёт. Он снова попытается уйти в сторону своим коронным приёмом. Я направил «Нимбус» не туда, где он находился, а туда, где он должен оказаться через долю секунды.

И угадал.

На какой-то миг мы поравнялись. Мы неслись вниз, к океану, два хищника, две машины для убийства, крыло к крылу. Я видел его. Огромные, безжизненные фасеточные колпаки кабины, похожие на глаза стрекозы-мутанта. За ними, я знал, сидит он. Я почувствовал его шок, его ярость, его неверие. Он не мог понять, как этот «примитивный таран» смог его просчитать.

Мой план был прост и груб, как я сам. Таран. Ракет уже не осталось, так что я собирался разнести его кабину к чертям собачьим, даже если придётся погибнуть вместе с ним. Рука уже легла на вертикатор, чтобы резко направить «Нимбус» ему в борт.

Но Магнус снова оказался хитрее.

Он не мог уйти в сторону — я находился слишком близко. Но он мог атаковать. Я не увидел ракету. Я увидел вспышку под его «брюхом» и две струи вязкой, изумрудно-зелёной дряни, которые хлестнули точно по моей правой турбине.

«Кислотный плевок».

Металл не взорвался. Он… потёк. Словно воск. Раздался чудовищный скрежет, вой умирающего механизма. Турбина захлебнулась, выплюнув сноп чёрного дыма и ошмётки расплавленного композита. «Нимбус» дёрнуло, как подстреленную птицу. Потеряв тягу с одной стороны, машина резко развернулась и, лишившись управления, вошла в плоский штопор.

Мир за окном превратился в безумную карусель из неба и воды. Я до хруста стиснул руль, пытаясь выровнять падающую машину, но бесполезно. Уцелевшая левая турбина ревела на пределе, но лишь усиливала вращение. Системы взвыли в предсмертной агонии, индикаторы на приборной панели хаотично мигали.

А потом… Магнус решил нанести контрольный…

Я не мог среагировать. Я только увидел на экране заднего вида новую вспышку. Ещё одна ракета. Она шла идеально. Не в уцелевшую турбину, не в двигатель. Она целилась точно во врага — в кабину, в меня.

У меня не было времени даже выругаться.

Я дёрнул рычаг катапульты… но механизм заело. Зар-р-раза! Эта заминка, эта секунда стоила всего. Адреналин заставил время течь мучительно медленно, но я лишь успел увидеть, как ракета приближается, как растёт, и вот уже её боеголовка, похожая на глаз безжалостного бога, смотрит прямо на меня.

А потом мир взорвался.

БА-БА-А-АХ!

Удар был чудовищным. «Нимбус» содрогнулся, как живое существо, которому вырвали сердце. Металл застонал, лобовое стекло треснуло, мгновенно покрывшись паутиной разломов. Все индикаторы на приборной панели вспыхнули красным и тут же погасли. Системы взвыли, захлёбываясь в предсмертной агонии. В кабину ворвался огонь, захватив меня в жадные объятия.

Боль, острая, как раскалённый нож, пронзила плечо и бок. В глазах потемнело. Уцелевшая левая турбина отчаянно выла, пытаясь выровнять машину, но всё бесполезно. «Нимбус», кувыркаясь, вошёл в неконтролируемый штопор.

Я чувствовал, как моя машина, мой верный конь, разваливаясь на куски, несётся вниз, в тёмную, холодную бездну. Оглушающий свист ветра в пробитом корпусе сменился низким, нарастающим рёвом — это был не звук самой воды, а гул воздуха, сжимаемого между падающей машиной и поверхностью океана.

Последнее, что я запомнил, — далёкие, отчаянные крики моих девчонок в динамике коммуникатора, стена воды, вставшая перед лобовым стеклом, и чудовищный удар, который расколол мир на тысячу осколков.

А потом — темнота.