Гарем на шагоходе. Том 10

Глава 17 Операция

Медблок встретил меня запахом стерильности и тихим, почти благоговейным гулом медицинского оборудования. Это место сегодня должно стать операционной.

И операцию собирались проводить на мне.

Лия и Вайлет уже находились здесь. Они стояли у большого диагностического комплекса, на экране которого вращалась трёхмерная модель моего черепа, испещрённая схемами и красными маркерами. Выглядело так, будто они планируют не вживление чипа, а прокладку новой линии метрополитена у меня в голове.

— Всё готово, капитан, — доложила Вайлет, не отрывая взгляда от экрана. Её голос, как всегда, был ровным и безэмоциональным, будто она сообщала о прогнозе погоды, а не о предстоящем вскрытии моей черепной коробки. — Вероятность успешного исхода операции составляет 99,8%.

— А что с оставшимися двумя десятыми процента? — хмыкнул я, усаживаясь в кресло, которое больше походило на орудие пытки из арсенала средневековой инквизиции.

— Статистическая погрешность, — всё так же бесстрастно ответила киборг. — Возможные осложнения включают: спонтанное возгорание, неконтролируемую телепортацию в радиусе трёх метров или внезапное осознание себя разумным тостером. Шутка. Хотя с учётом того, что вы пришелец из будущего, облучённый неизвестным видом энергии и наделённый уникальными сверхспособностями, вероятность чего-то подобного далека от нулевой.

— Успокоила, — кивнул я и посмотрел на Лию.

Её прекрасное зелёное лицо выглядело бледным, а сияние кожи — тусклым и тревожным. Она нервно теребила край своего белого халата.

— Волк, ты уверен? — тихо спросила она. — Операция на мозге — это не шутки. Любое неверное движение…

— Я уверен, — твёрдо ответил я. — У нас нет другого способа расшифровать язык глифтодов. А без этого мы слепы. Кощей будет и дальше щёлкать нас по носу, как котят, а мы даже не будем понимать, что происходит. Пора заканчивать эту игру.

Она вздохнула, но кивнула. Подошла ко мне со шприцем, в котором плескалась какая-то прозрачная жидкость.

— Это местный анестетик. Будет немного неприятно…

— Не сработает, — остановил я её. — Забыла? Моя регенерация нейтрализует любую химию быстрее, чем она успевает подействовать. Так что придётся по старинке. Наживую.

Лия в ужасе уставилась на меня.

— Наживую⁈ Волк, это же… это же варварство! Тебе будут сверлить кость! Это невыносимая боль!

— Я терпел и похуже, — пожал я плечами. — Однажды мне пришлось самому себе пришивать оторванное ухо с помощью рыболовной лески и ржавой иглы. Так что лёгкая трепанация черепа — это почти как спа-процедура. Расслабляющая и с интересными звуковыми эффектами.

Лия посмотрела на Вайлет, ища поддержки, но киборг лишь пожала плечами.

— Метаболизм капитана действительно нейтрализует большинство известных анестетиков. Работа в сознании — единственный доступный вариант. Мои манипуляторы оснащены системой подавления вибрации, что минимизирует дискомфорт.

— «Минимизирует дискомфорт»… — пробормотал я. — Звучит обнадёживающе. Ладно, девочки, давайте уже начнём. А то у меня впереди ещё плотный график: спасение мира, месть заклятому врагу, и, если повезёт, ужин.

Меня усадили в кресло, голову зафиксировали в специальных тисках.

С учётом моей физической силы — это как сказать «держи голову вот так и не дёргайся». Собственно, я очень постараюсь не дёргаться. Регенерация — это хорошо. Но Лия права на тему любого неверного движения. Хоть вместо повреждённого мозгового вещества быстро появится свежее, но оно будет пустым. Без воспоминаний, без кусочка моей личности. Хотя… это не точно.

Ведь моё сознание перенесено в это время энергией гиперкуба, которая и сейчас наполняет мои клетки. Не исключено, что оно отпечатано в ней. Тогда повреждение мозга мне не страшно. Но проверять не хочется.

Надо мной склонились два лица: одно — полное тревоги и сочувствия, другое — холодное и сосредоточенное, как объектив микроскопа. Идеальный дуэт для вскрытия черепа. «Добрый коп, злой коп» в медицинском исполнении.

— Этап первый: подготовка операционного поля, — объявила Вайлет. — Начинаю выбривание и стерилизацию затылочной области.

Я услышал жужжание триммера, а затем ощутил холод антисептика.

— Подготовка завершена. Приступаю к краниотомии, — продолжила Вайлет. — Делаю разрез кожи и надкостницы.

Я услышал тихое шипение лазерного скальпеля и почувствовал запах палёной кожи. Боли почти не было, лишь лёгкое жжение.

— Разрез выполнен. Приступаю к созданию трепанационного отверстия.

А затем я услышал звук, который не забуду никогда. Высокий, визжащий, пробирающий до самых костей. Звук высокоскоростного бура, вгрызающегося в мой череп. Это была не боль. Нет. Боль — это слишком простое слово. Это было… ощущение. Ощущение того, как твёрдая, надёжная преграда, защищающая твой мозг, твою личность, твоё «я», поддаётся, крошится, превращается в пыль. Я чувствовал вибрацию каждой клеткой своего тела. Я слышал этот скрежет не ушами, а всем своим существом.

— Давление стабильное. Пульс — сто двадцать ударов в минуту, — монотонно докладывала Вайлет. — Капитан, если вы почувствуете тошноту или головокружение, немедленно сообщите.

«Почувствую головокружение? — мысленно усмехнулся я. — Милая, у меня сейчас в голове дырку делают! Головокружение — это меньшая из моих проблем!»

Наконец, визг прекратился. И я ощутил… отделение…

И лёгкий холод там, где его не должно быть никогда.

— Костный лоскут извлечён, — объявила кибердева.

Манипулятор аккуратно поместил фрагмент моего черепа в стерильную чашу.

— Вайлет, смотри! — вдруг воскликнула Лия, её голос дрогнул от изумления. — Ткани… они стягиваются!

Я не мог этого видеть, но чувствовал. Странное щекочущее ощущение на границе раны.

— Анализирую, — тут же отозвалась Вайлет. — Регенерация костной ткани превышает расчётные показатели на 840%. Края костного дефекта срастаются. Ваши восстановительные способности усилились и превзошли «Регенерис-75». Расчётное время до полного закрытия — 35 секунд.

— Быстрее! — скомандовала Лия. — Имплантируй чип, пока есть доступ!

Роботизированный манипулятор метнулся к моей голове с невероятной скоростью. Я почувствовал, как в мой мозг, в самую его суть, проникает что-то чужеродное. Холодное, металлическое, неживое. Словно в твою душу вкручивают саморез.

— Гибкая матрица чипа развернулась и прилегла к зрительной коре. Микроэлектроды проникли в верхние слои коры. Контакт установлен, — отчеканила Вайлет. — Имплантация завершена.

И в тот же миг я почувствовал, как края черепной кости сошлись с мягким, едва ощутимым щелчком. Рана затянулась.

— Герметизация не требуется. Костный лоскут полностью регенерировал, — констатировала Вайлет, снимая фиксаторы с моей головы.

Я медленно выдохнул, осторожно потрогав затылок. Под пальцами была гладкая, целая кожа, словно ничего и не было. Только волосы на выбритом участке не отрасли. Что ж, придётся немного обновить причёску. Бритый затылок, вроде, сейчас в моде.

А вот что регенерация усилилась — любопытно. Похоже, сила высшего альпа продолжает раскрываться. Отлично. Наверное…

Мой взгляд упал на стол. В металлической чаше лежал белесый, слегка окровавленный кругляш моего собственного черепа.

— Можете оставить на память, — без тени иронии предложила Вайлет.

Я покачал головой.

— Спасибо, обойдусь.

— Как ты себя чувствуешь? — Лия мягко положила руку мне на плечо. Она не стала проводить операцию сама, предоставила всё киборгу. И её нельзя в этом винить. Сверлить башку близкому человеку можно только, если нет альтернатив.

— Нормально, — кивнул я.

— Никаких зрительных эффектов? — уточнила она.

Мир выглядел как обычно. Никаких интерфейсов, никаких потоков данных.

— Пока ничего, — сообщил я.

— Это нормально, — кивнула Лия, с облегчением выдыхая. — Теперь самое главное — калибровка.

— Сейчас я запущу протокол, — сказала Вайлет. — Ваш предыдущий опыт использования нейроинтерфейсов должен ускорить процесс. Сосредоточьтесь.

Она что-то нажала на своей консоли. Перед моим мысленным взором вспыхнула белая точка.

— Вижу, — сказал я.

— Форма?

— Линия. Вертикальная.

— Цвет?

— Красный.

Это было знакомо. Нудный, но необходимый процесс настройки, похожий на проверку зрения у окулиста. Мозг и машина учились понимать друг друга. Я подтверждал появление вспышек, линий, простых фигур, пока искусственный интеллект создавал мой персональный «словарь» нейронных импульсов.

В моей прошлой жизни я уже проходил через это. Хотя сами чипы могли дать фору любым современным. Но что поделать? Примитивная эпоха.

— Калибровка завершена, — наконец, объявила Вайлет. — Активирую основной интерфейс.

И вот тогда мир взорвался.

Не огнём и болью. А информацией.

Над склонившимся надо мной лицом Лии тут же всплыло окно.

ОБЪЕКТ: Лия. РАСА: Хилварианка. ФИЗИОЛОГИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ: СТРЕСС (СНИЖАЕТСЯ, 42%). ЧАСТОТА СЕРДЕЧНЫХ СОКРАЩЕНИЙ: 95 УД/МИН. ТЕМПЕРАТУРА ТЕЛА: 36,9°C. ГОРМОНАЛЬНЫЙ ФОН: УРОВЕНЬ КОРТИЗОЛА СТАБИЛИЗИРУЕТСЯ.

Я перевёл взгляд на Вайлет.

ОБЪЕКТ: Вайлет. ТИП: Киборг, модель «Т-7000», модификация «Магдалина». СОСТОЯНИЕ СИСТЕМ: НОРМА (99,2%). ЗАРЯД БАТАРЕИ: 79%. ТЕМПЕРАТУРА ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОЦЕССОРА: 45,1°C. АКТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ: ПОСЛЕОПЕРАЦИОННЫЙ МОНИТОРИНГ (65%), АНАЛИЗ БИОМЕТРИИ (21%), ФОНОВЫЕ ЗАДАЧИ (14%).

— Так понимаю, чип синхронизирован с бортовыми системами, а они — с коммуникаторами экипажа и с тобой, Вайлет.

— Верно, — подтвердила она. — Коммуникаторы передают системам биометрические данные, и у вас теперь есть к ним прямой доступ. Как и ко всему остальному.

— Надеюсь, эта игрушка не вскипятит мой мозг.

— Не беспокойтесь капитан. В случае пробоя оболочки чипа пострадают только окружающие ткани.

— Ты умеешь успокаивать, как никто другой, — усмехнулся я.

— Я всего лишь сообщаю достоверную информацию. Теперь самое интересное, — сказала Вайлет. — Капитан, закройте глаза. Я установлю с вами прямой нейронный контакт.

— Хм, ладно. Звучит интригующе.

Мир, и без того странный, исчез, сменившись абсолютной темнотой. А затем в этой темноте начали проступать контуры. Тонкие, зелёные линии, складывающиеся в бесконечную сетку, уходящую в никуда. Я парил в этом цифровом пространстве, бестелесный, невесомый.

Рядом со мной из таких же линий соткалась фигура. Упрощённая, схематичная, но безошибочно узнаваемая. Вайлет.

— Мы в виртуальном пространстве, созданном нейрочипом, — её голос звучал не извне, а прямо у меня в голове. — Здесь мы можем работать с вашей памятью напрямую.

— Работать с моей память? Но современные чипы на это не способны.

— Долорес описала проблему. У меня возникла идея по преодолению этой трудности. Я загрузила символы с гиперкуба в чип. Их можно сопоставить с вашими воспоминаниями.

— Что я должен делать? — спросил я. Любой шанс лучше, чем бездействие.

— Вам нужно вспомнить. Вспомнить тот день, когда вы… погибли. В будущем. Вам нужно сосредоточиться на моменте, когда вы были на борту судна глифтодов и видели их письмена. При визуальных воспоминаниях активируется зрительная кора. Это не надёжные данные, влияние фантазии слишком велико. Но сейчас мы можем сделать только это. Вы помните тот день?

— Помню, — кивнул я. — А вот ты забываешь, что я просил называть меня на «ты».

— Извините.

Я виртуально вздохнул. Похоже, протоколы вежливости зашиты в её программу глубже, чем нейрочип в мой мозг.

— Сосредоточьтесь. Представьте всё чётко и ясно. Не торопитесь.

Я постарался расслабиться и отпустил всё.

Перед моим мысленным взором тут же всплыли картины.

Корабль глифтодов. Мой истребитель-трансформер. Он уже принял форму шагохода. Я сижу в кабине, шагаю по длинным коридорам, покрытым причудливыми узорами.

Символы мягко светятся и переливаются в темноте.

«Не курить!», «Туалеты направо!», «Что упало, то пропало!».

— Этого недостаточно, — голос Вайлет прозвучал настойчиво. — Воспоминания фрагментарны, искажены эмоциональным фоном. Мне нужны чистые данные. Я введу вам препарат, который усилит вашу концентрацию и поможет сфокусироваться на деталях. В силу скорости вашего метаболизма, доза будет очень большая. Возможны побочные эффекты в виде галлюцинаций и неконтролируемых эмоциональных всплесков.

— Валяй, — махнул я виртуальной рукой. — Хуже уже не будет.

Почувствовал лёгкий укол в шею — там, в реальном мире. И цифровое пространство вокруг меня вздрогнуло. Сетка стала ярче, чётче. А воспоминания… они хлынули потоком.

Я снова находился там. В холодном, металлическом коридоре корабля зелёных человечков. Чувствовал сидение под задницей, ощущал каждый шаг своей машины. Слышал гул работающего двигателя. Вдыхал запах освежителя-ёлочки и собственного пота. Воспоминание казалось настолько реальным, что я почти забыл, что это всего лишь игра моего разума.

Стены были покрыты светящимися символами, сложными, разными. Я вспомнил, как включил свой ИИ-переводчик, и как эти чуждые символы начали складываться в понятные слова.

— Концентрируйтесь, — голос Вайлет звучал как якорь, удерживающий меня в реальности. — Мне нужны символы. Их точное начертание. Их последовательность.

Я заставил себя отбросить всё лишнее. Эмоции, звуки, запахи. Я смотрел только на стены. На эти странные, переливающиеся знаки. Они плыли перед глазами, на них накладывался перевод. Они складывались в слова, в предложения. Я читал их, запоминал, впитывал.

«Туалеты прямо и направо. Недобежавшие будут оштрафованы!»

«Не мусорить! Для кого утилизаторы поставили?»

«Не пытаться достать ничего из утилизаторов! За оттяпанные пальцы больничных не выдаём! Прирастили — на работу!»

«Руководство не несёт ответственности за пропажу оставленных без присмотра вещей. Что упало, то пропало! Что нашёл, то всё твоё! Не будьте растяпами!»

«Появление на постах в нетрезвом виде запрещается! Бухайте по выходным! Не просыхаете за выходные? Не бухайте!»

«Не курить! Брось немедленно! Нет, не на пол, в утилизатор!»

— Есть, — сказала Вайлет. — Я записываю. Поток данных стабилен.

Не знаю, сколько это продолжалось. Минуту? Час? Вечность? В этом цифровом мире время не имело значения. Я просто плыл по реке своей памяти, а Вайлет, как опытный рыбак, вылавливала из неё нужные ей жемчужины.

Наконец, поток иссяк. Я почувствовал невероятную усталость, будто разгрузил вагон угля.

— Достаточно, — сказал голос Вайлет. — У нас есть необходимый минимум. Возвращайтесь, капитан.

Цифровой мир моргнул и исчез.

Я открыл глаза. Снова находился в медблоке, в кресле. Лия держала мою руку, и её лицо выглядело обеспокоенным.

— Всё в порядке, — прохрипел я.

Посмотрел на экран диагностического комплекса. И увидел там… себя. То есть, не себя. Свои воспоминания. Это была запись. Чёткая, детализированная, почти без искажений.

— Теперь осталось расшифровать это, — сказала Вайлет, отключая от меня какие-то датчики. — У нас есть визуальные данные языка глифтодов и их перевод на имперский. С помощью суперкомпьютера Ди-Ди сможет создать полный словарь и грамматический справочник.

— Дело за малым, — невесело усмехнулся я. — Создать суперкомпьютер.

Я медленно выдохнул, всё ещё чувствуя себя так, будто меня пропустили через мясорубку. Мой новый, улучшенный взгляд тут же выдал мне полную сводку о моём состоянии.

СОСТОЯНИЕ ОРГАНИЗМА: ИСТОЩЕНИЕ (73%). УРОВЕНЬ РАБОТЫ НЕЙРОТРАНСМИТТЕРОВ: НИЖЕ НОРМЫ. РЕКОМЕНДАЦИИ: ОТДЫХ (8 ЧАСОВ), ПОВЫШЕННОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ БЕЛКОВ И УГЛЕВОДОВ, ПРИЁМ СТИМУЛИРУЮЩИХ ПРЕПАРАТОВ (ОПЦИОНАЛЬНО).

— Отлично поработали, девочки, — сказал я, поднимаясь с кресла. — А теперь, если вы не возражаете, я последую совету своего внутреннего доктора и пойду немного… отдохну. И, возможно, съем жареного кабана в одну харю.

Я шёл по коридору, и мир вокруг меня переливался цифрами, графиками и процентами.

Почти как раньше. Почти как в моё родное время. Следовало раньше запихнуть себе в мозг чип, но моему прототипу эти штуки всегда не нравились, да и мне не хотелось испытывать на собственных извилинах нечто настолько примитивное. Всё же современные технологии ещё очень далеки от совершенства.

Но что-то подсказывает, что у меня есть шанс это изменить.

Мы сделали первый шаг. Мы получили ключ.

И скоро мы откроем дверь, за которой сокрыто будущее.