Гарем на шагоходе. Том 10

Глава 25 Групповая терапия

В грузовом отсеке стояла тишина — мрачная и тяжёлая, как надгробная плита.

Пахло разложением, химией и страхом. Чёрная, пузырящаяся лужа на металлическом полу была не просто останками Дрэйвена. Это были останки их гордости, их бунта, их тысячелетней уверенности в собственном превосходстве.

Валериус, бледный как смерть, смотрел на одежду, лежащую в этой мерзкой жиже. Его бывший подчинённый. Амбициозный, глупый, но свой. Чистокровный. Теперь — просто лужа. И приказ «прибрать здесь». Унижение, возведённое в абсолют.

— Я… я не буду это трогать, — всхлипнула Кристалл, отступая и спотыкаясь о ящик. Её лицо приобрело цвет скисшего молока.

— Заткнись, — прошипел Лазарус.

Он сжимал кулаки до побеления костяшек. В нём кипел гнев. Не ярость хищника, а злоба загнанного в угол зверя, который слишком боится броситься на охотника. Он посмотрел на Валериуса, ожидая приказа, но впервые в глазах «цепного пса» читалось не только подчинение, но и вопрос: «И что теперь, хозяин?».

Валериус не ответил. Он чувствовал себя опустошённым.

Клятва, принесённая ради выживания, обернулась против них, стала их клеткой. А Волк… он не просто стал их лидером. Он стал их богом. Жестоким, хоть и справедливым. С отравленными дротиками вместо молний.

— Эстетика распада, — пробормотал Орион, с болезненным любопытством разглядывая пузыри, лениво лопающиеся на поверхности лужи. — В этом есть нечто… финальное. Бесповоротное. Как точка в конце очень мрачного романа.

— «И обратится плоть в грязь, а душа в ничто», — тихо процитировал Кассиан, закрыв свой фолиант. — «Хроники Пепельного Завета». Похоже, наш новый капитан знаком с классикой. В весьма вольной интерпретации.

В этот момент бронедверь с шипением отъехала в сторону.

Альпы инстинктивно напряглись, готовые к новой волне ужаса. Их алые глаза, полные страха, уставились в проём.

Но вместо капитана в отсек влетело нечто совершенно иное.

Сначала появился пушистый хвост, виляющий из стороны в сторону. Потом — упругая задница в розовых шортах. А затем и сама хозяйка этого богатства — Сэша. Девушка-кошка, одетая в яркую футболку с котятами, втаскивала за собой… мольберт.

А под мышкой у неё была зажата большая коробка с фломастерами.

На её плече сидел крылатый лисёнок, уши которого сияли восторженно-розовым, а на макушке, как причудливая заколка, устроилась механическая божья коровка, тихонько поблёскивая окулярами камер.

— Приветики, кити-кити! — жизнерадостно воскликнула Сэша, оглядывая мрачную компанию. — Ой, а что это у вас тут… разлилось? Выглядит неаппетитно.

Она сморщила носик, обходя лужу, и с грохотом водрузила мольберт в центре отсека. Альпы молчали, их мозги, привыкшие к многовековым интригам и кровавым ритуалам, отчаянно пытались обработать входящие данные и с треском зависали.

— Волк сказал, что вы тут немного… загрустили, — Сэша хлопнула в ладоши, отчего Лазарус вздрогнул. — И он попросил меня научить вас дружбе! Кити-кити! Разве это не здорово? Мы будем лучшими друзьями!

Она улыбнулась. Широко, искренне, обнажая идеальные белые зубки.

Вампиры переглянулись. Их коллективный разум отказывался верить в происходящее. Только что один из них был показательно и жестоко аннигилирован. А теперь эта… помесь котёнка и идиотки… пришла учить их дружбе. С фломастерами.

Какой же дурдом…

Запах.

Он ударил им в ноздри.

Сладкий, дурманящий, живой.

Запах молодой, здоровой крови, пульсирующей прямо под тонкой кожей. Запах, который сводил с ума, заставлял клыки ныть, а желудок — сжиматься в голодном спазме. Они не ели сегодня, экономили последние донорские пакеты. И вот перед ними — шведский стол в розовых шортах.

Изольда облизнула губы, её алые глаза хищно сузились. Лазарус сглотнул, его кадык дёрнулся. Даже аскетичный Малакай втянул носом воздух, и в его глазах на миг блеснул первобытный голод, а не религиозный фанатизм.

Но чёрная жижа на полу никуда не делась, напоминая о предсмертном крике Дрэйвена.

О холодном голосе Волка.

«Любой, кто нарушит клятву, любой, кто посмотрит косо на кого-то из моих людей, превратится в такую же лужу. Ясно?»

Вампиры стояли неподвижно, как статуи, борясь с древним инстинктом, который требовал вцепиться в это ходячее лакомство и пить, пока оно не иссохнет.

— Итак! — Сэша, совершенно не замечая нависшего над ней гастрономического напряжения, открыла коробку с фломастерами. — Урок номер один: «Что такое дружба?». Дружба — это когда весело вместе, кити-кити! Это как… как когда много котят играют с одним клубочком!

Она взяла жёлтый фломастер и принялась рисовать на чистом листе ватмана. Её рука двигалась быстро и уверенно. Через минуту на листе красовалось нечто, отдалённо напоминающее солнце с улыбкой и лучами-чёрточками.

— Это солнышко! — с гордостью объявила она. — Оно улыбается, потому что у него много друзей-облачков!

Валериус закрыл глаза. Он молился. Не Кровавому Богу. Он молился, чтобы это оказалось галлюцинацией, предсмертным бредом, чем угодно, но не реальностью.

— Какая… чудесная картинка, — протянула Изольда, лениво обмахиваясь ладонью. Она решила, что если нельзя съесть клоунессу, то можно хотя бы насладиться представлением. — Скажи, дорогуша, а это «солнышко»… оно символизирует тиранию одного светила над сонмом безликих испарений? Весьма точная метафора нашего текущего положения.

— Что? — не поняла Сэша. — Нет, оно просто улыбается! Потому что дружба! Кити-кити!

Она взяла синий фломастер и рядом с солнцем нарисовала двух кривоватых зайцев, держащихся за лапки.

— А это зайчик Прыг и зайчик Скок! — продолжила она свой урок. — Они лучшие друзья! Они вместе ищут морковку и прячутся от злого серого волка!

— Тактического противника, — машинально поправил Кассиан. — Который, судя по всему, не обладает достаточной квалификацией для охоты на мелкую дичь. Неэффективно.

— Он не неэффективный, он просто злой! — возразила Сэша. — Потому что у него нет друзей! Вот вы, например! — она обвела их пальцем. — Вы все такие хмурые. Наверное, у вас тоже нет друзей. Но ничего, я вас научу!

Она снова повернулась к мольберту. Вампиры молчали. Их терзали голод, унижение и экзистенциальный ужас от происходящего абсурда.

— А теперь, — Сэша взяла розовый фломастер, — я расскажу вам сказку про Трёх Поросят!

Она начала рисовать три круглых розовых существа с пятачками.

— Жили-были три поросёнка. Три брата. Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф! Они были очень дружные, но немного ленивые, кити-кити.

— Генетически предрасположенные к прокрастинации особи, — пробормотал Сайлас из своего тёмного угла, впервые подав голос.

Ни он, ни остальные альпы, никогда не читали человеческих сказок. Им в детстве рассказывали совсем другие — с кровью, расчленёнкой и… ипотекой. Последняя вызывала особый ужас, так что каждый из этих аристократов радовался, что живёт в мире, где им такое точно не грозит.

— И вот они построили себе домики, — Сэша нарисовала домик из соломы, домик из веток и домик из кирпичей. — А потом пришёл злой серый волк! И он сказал: «Я сейчас как дуну!».

— Использование аэродинамического оружия направленного действия, — констатировала Элара с холодным интересом. — Нестандартный подход.

— И он дунул! — Сэша с энтузиазмом изобразила порыв ветра. — И соломенный домик разлетелся! А поросёнок побежал к брату!

— Неспособность рассчитать структурную целостность постройки перед лицом очевидной угрозы, — вздохнул Кассиан. — Дилетанты.

— Потом волк дунул на домик из веточек! И он тоже разлетелся! — продолжала Сэша, увлечённая своим рассказом.

— Повторение одной и той же тактической ошибки, — фыркнул Сайлас. — Идиоты. Надо было встретить его у входа. С копьями.

— Но потом они все прибежали в каменный домик! — Сэша нарисовала трёх поросят, дрожащих в кирпичной крепости. — А волк дул-дул, но ничего не смог сделать! Потому что они были вместе! И их домик был крепкий! Это и есть дружба! Кити-кити!

Она победоносно посмотрела на свою аудиторию.

Альпы молчали. Они переваривали информацию.

— То есть, — медленно произнёс Валериус, открыв глаза. В них плескалась бездна усталости. — Мораль сей басни в том, что для выживания необходимо использовать правильные строительные материалы и действовать сообща, укрывшись в заранее подготовленном укреплении?

— Ага! — кивнула Сэша.

— А волк… он что, просто ушёл? — с недоверием спросила Изольда.

— Ну да, — пожала плечами Сэша. — Он полез в трубу, а они вскипятили котёл с водой, и он обварил себе попу и убежал.

— Ошпарил зад и отступил? — Лазарус выглядел откровенно разочарованным. — А почему они его не добили и не съели? Это же свежее мясо. И мех. На унты.

— Нельзя есть волков! — ужаснулась Сэша. — С ними надо дружить!

— Дружи-и-ить? — протянула Кристалл, которая, кажется, начала выходить из ступора и входить в привычное состояние язвительной истерики. — Дружи-и-ить с тем, кто пытался тебя съесть? Ты в своём уме, меховая недоделка? Его надо было поймать, медленно содрать с него шкуру, вырвать клыки и заставить смотреть, как ты пируешь на его ещё тёплом сердце!

Сэша захлопала глазами. Хики на её плече зашипел, а его уши вспыхнули тревожно-красным.

— Ты… ты какая-то злая, кити-кити, — растерянно пробормотала она.

— О, нет, дорогуша, — промурлыкала Изольда. — Она не злая. Она просто придерживается традиционных взглядов на решение конфликтов. В отличие от твоих поросят-пацифистов. Но вот Волк, надо признать, поступил в полном соответствии с инструкцией Кристалл. Не тот волк, что в сказке.

Внезапно Сэша что-то сообразила. Её кошачьи ушки дёрнулись.

— А-а-а! Я поняла! Вам просто нужно выпустить пар! — она снова просияла. — Давайте сыграем в игру!

Она положила фломастеры и посмотрела на них с заговорщицким видом.

— Игра называется «Обнимашки»!

Если бы вампиры могли умирать от кринжа, грузовой отсек превратился бы в братскую могилу.

— Я буду вас догонять, а кого догоню — того обниму! — радостно объявила Сэша. — Это очень весело и очень по-дружески!

Она приготовилась к старту, приняв позу бегуна.

Альпы застыли в немом ужасе. Бегать. От этой… кошки. Чтобы она их… не обняла. После того, как их товарища превратили в лужу за попытку несанкционированного перекуса.

— Нет, — твёрдо сказал Валериус. — Мы не будем.

— Почему? — искренне удивилась Сэша.

— Потому что… — Валериус искал слова. — Потому что мы… в печали.

— Вы, наверное, поссорились с другом, и он ушёл? — уточнила кошечка. — Точно, вас же больше было! Не переживайте! Я помогу вам помириться! Я же лучший в мире инструктор по дружбе!!! Мне Волк так и сказал!

Она подбежала к двери, высунулась в коридор.

— Эй, друг! Возвращайся! — весело позвала она. — Не обижайся на них! Они хорошие, просто хмурые!

Малакай издал сдавленный стон и закатил глаза, погружаясь в молитвенный транс. Кажется, его рассудок окончательно покинул чат.

— Боюсь, этот друг уже не в состоянии принять наши извинения, — с кривой усмешкой заметил Орион. — Он достиг нирваны. В жидкой форме.

Вампир указал на груду перепачканного шмотья и чёрную лужу вокруг него.

Сэша нахмурилась, её эмпатические способности попытались нащупать эмоции в луже, но не находили ничего, кроме химической пустоты.

— Он что, растаял, кити-кити? — спросила она. — Как Снегурочка?

— В некотором смысле, — подтвердил Кассиан. — Произошла терминальная деконструкция белковой структуры.

Сэша не поняла, но погрустнела. Когда друзья тают — это ведь плохо!

Её ушки и хвост поникли. Хики на плече жалобно пискнул, его уши сменили цвет на уныло-голубой.

— Ох… как жалко. Бедняжка…

Она повернулась к остальным, её глаза наполнились сочувствием.

— Вам, наверное, очень грустно. Потерять друга — это так печально, кити-кити. Давайте я вас всех обниму, чтобы вы не грустили!

И с криком «Групповые обнимашки!» она бросилась к ним.

Я сидел в капитанском кресле и с неподдельным наслаждением смотрел шоу.

На главном мониторе, в кристально чистом разрешении, транслировалась самая абсурдная и жестокая сцена, какую только можно вообразить. Групповая психотерапия.

Сэша, сияя, как сверхновая, носилась по грузовому отсеку, а дюжина чистокровных альпов, наследников тысячелетней тьмы, пыталась от неё увернуться.

Пыталась — ключевое слово.

Шокированные кровососы двигались со скоростью комаров, увязших в смоле.

А Сэша, быстрая, как гепард на энергетиках, настигала их одного за другим.

— ОБНИМАШКИ! — её радостный вопль, усиленный микрофонами, разносился по мостику.

Вот она догнала Лазаруса. Здоровенный бугай, способный голыми руками согнуть стальную балку, застыл, как олень в свете фар. Сэша с разбегу вцепилась в него, обвив руками и ногами, как коала эвкалипт. Лицо вампира в этот момент выглядело бесценно.

На нём застыла сложнейшая гамма эмоций: первобытный голод, вызванный запахом её крови, панический ужас от осознания, что за один неверный укус его превратят в лужу, и экзистенциальное отчаяние от самого факта, что его как плюшевого мишку тискает кошка в розовых шортах.

— Ну вот, видишь? — мурлыкала Сэша. — Совсем не страшно! Кити-кити!

Рядом со мной, в кресле штурмана, хохотала Кармилла.

Она смеялась так, как я никогда не слышал. Не её привычный язвительный смешок или холодная усмешка. Чистый, незамутнённый, истерический хохот. Она запрокинула голову, и слёзы текли из её алых глаз, оставляя на щеках влажные дорожки.

— О, боги… я не могу… — выдохнула она, хватаясь за живот. — Посмотрите на лицо Изольды! Она выглядит так, будто её заставили надеть платье с прошлогодней распродажи!

Я перевёл взгляд. Сэша как раз добралась до роковой соблазнительницы. Изольда стояла, выпрямившись, будто аршин проглотила — руки прижаты к телу, а на лице застыла маска аристократического отвращения, смешанного с паникой. Сэша обняла её с такой силой, что вампирша слегка покачнулась.

— Ты такая красивая, кити-кити! — ворковала кошечка, утыкаясь в шикарный бюст кровососки. — Но очень грустная! Тебе нужно больше обнимашек!

— Не могу дышать её запахом… Я… сейчас… задохнусь или сожру её… — просипела Изольда.

— Это лучшее, что я видела со времён падения Империи! — продолжала заливаться смехом Кармилла. — Мой новый любимый сериал! Я хочу пересматривать это каждый вечер перед сном! Волк, дорогой, ты гений! Самый жестокий, извращённый, восхитительный гений!

— Так им и надо, клыкастым ублюдкам, — с мрачным удовлетворением произнесла Лекса, стоявшая за моим креслом. Она скрестила руки под грудью, и в её голубых глазах плясали отнюдь не дружелюбные огоньки. — Это даже лучше, чем электрический стул. Медленное, мучительное унижение. Мой отец бы это оценил.

— Капитан, это… жестоко, — тихо сказала Шондра. Она единственная не разделяла общего веселья. Её лицо выглядело серьёзным, почти печальным. — Они, конечно, заслужили наказание. Но отправлять к ним Сэшу… Она же не понимает, какой опасности себя подвергает. Один из них может сорваться.

— Не сорвётся, — ответил я, не отрывая взгляда от экрана. Там Сэша как раз пыталась обнять сразу обоих близнецов, которые застыли, как единое целое, и смотрели на неё с одинаковым выражением вселенского ужаса. — Они слишком напуганы.

— Именно поэтому это опасно! — возразила Шондра. — Голодный, напуганный хищник непредсказуем!

Я перевёл на неё взгляд и вздохнул:

— Шони, в качестве страховки у нас есть гиперкуб.

— И это не жестокость, мамочка, — фыркнула Кармилла. — Это дрессировка. Они — стая диких, опасных зверей. Чтобы они стали безопасны для остального экипажа, их нужно сломать. Загнать их инстинкты так глубоко, чтобы они боялись даже подумать о нападении.

— Дрэйвен стал примером того, что их ждёт в случае неповиновения, — кивнул я. — А это — закрепление материала. Они должны научиться ассоциировать запах потенциальной жертвы не с едой, а с ужасом и унижением. Сэша — идеальный раздражитель. Она пахнет, как ходячий деликатес, и ведёт себя, как ожившая плюшевая игрушка. Для их гордыни это смертельный удар. После такого урока они будут шарахаться от каждого члена экипажа, как от огня.

Лекса хмыкнула.

— Психологическая кастрация. Мне нравится.

— Это неправильно, — покачала головой Шондра, но спорить больше не стала. Она понимала мою логику, хоть и не принимала её.

Мы молча смотрели, как Сэша заканчивает свой «круг дружбы». Она добралась до Валериуса. Бывший лидер стоял, прислонившись к стене, и смотрел на неё с выражением мученика, принимающего последнюю пытку. Сэша обняла его, прижавшись щекой к его груди и умиротворённо замурлыкала.

— Ты их главный, да? — спросила она. — Ты должен обнимать их чаще! Чтобы они не грустили!

Валериус молчал. Я видел, как дёргается жилка у него на виске. Он терпел. Он держал слово.

Наконец, Сэша отпустила его и, довольная, хлопнула в ладоши.

— Ну вот! Первый урок дружбы окончен! Кити-кити! Вы все такие молодцы! Завтра обязательно повторим! Вы будете гладить Хики и чесать его за ушком! Капитан сказал, что вам нужно много-много учиться!

Она собрала свои фломастеры, подхватила мольберт и, помахав им на прощание, выпорхнула из грузового отсека.

Вампиры остались стоять в гробовой тишине.

Они медленно, очень медленно приходили в себя. Некоторые покачивались. Изольда судорожно поправляла платье. Лазарус выглядел так, будто его только что переехал каток — розовый и пушистый. А Кристалл… она просто села на пол и тупо уставилась в одну точку. Кажется, в её мозгах произошло короткое замыкание.

Я умиротворённо вздохнул и смахнул окно, предоставив дальнейшую слежку за моими любимыми кровососами Ядвиге.

Дверь на мостик с шипением открылась, и влетела виновница торжества.

— Волк, кити-кити! — она сияла. — Я всё сделала! Мы теперь друзья!

— Мы видели, Сэша, — улыбнулся я. — Отличная работа.

— Они такие милые, когда привыкают! — с восторгом заявила она. — Сначала были немного хмурые и напуганные, наверное, потому что у них друг растаял. Но потом я их всех обняла, и они сразу стали добрее!

Кармилла снова залилась хохотом.

— Особенно та красивая тётя в платье, — продолжала Сэша, имея в виду Изольду. — Она так сильно напряглась, когда я её обнимала! Наверное, от радости!

— Несомненно, от радости, — подтвердила Лекса, прыснув в кулак.

— А их главный, он такой серьёзный! — не унималась кошечка. — Я ему сказала, что ему нужно быть поласковее со своими друзьями! И он, кажется, понял! Он так внимательно слушал!

Я представил, о чём в этот момент думал Валериус, и моя ухмылка стала ещё шире.

— В общем, — подытожила Сэша, с гордостью выпятив грудь, — операция «Дружба» прошла успешно! Теперь у меня есть двенадцать… ой нет, одиннадцать новых друзей! Они просто очень-очень стеснительные! А можно мы в следующий раз устроим пижамную вечеринку? С попкорном и страшными историями!

— Обязательно, Сэша, — кивнул я. — Обязательно.

Она радостно подпрыгнула и, напевая что-то про дружбу и котят, ускакала в свою каюту.

На мостике снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь затихающими всхлипами Кармиллы.

— Пижамная вечеринка, — прошептала она, вытирая слёзы. — С вампирами. Боги, я готова продать душу за билет на это шоу!

— Думаю, они теперь на всё согласятся, — хмыкнул я, откидываясь в кресле. — Групповая терапия творит чудеса. Особенно, если терапевт — милая кошечка, а за дверью с отравленным дротиком стоит её хозяин.

Я снова вызвал окно на экран.

Альпы медленно, как сомнамбулы, начали приходить в себя. Валериус что-то тихо сказал, и двое из них, брезгливо морщась, подошли к луже, оставшейся от Дрэйвена. Урок усвоен. Но дрессировка только начинается.

Прошли ещё сутки. Пейзаж на центральном мониторе не изменился.

Уже несколько дней мы с Беркутом шли по этой выжженной, растрескавшейся земле, и единственным развлечением было наблюдать, как «Мехатиран» перепрыгивает через очередную расщелину, рискуя свернуть себе титановую лодыжку.

Ну и ещё альпы порадовали — пижамная вечеринка удалась. Кармилла наделала себе скриншотов и распечатала, чтобы подарить каждому в рамочке.

— Кити-кити, Волк, а мы скоро приедем? — раздался рядом знакомый, полный нетерпения голосок укротительницы вампиров.

Я оторвался от созерцания карты на боковом экране и посмотрел на Сэшу. Она сидела в кресле с лисёнком на коленях и болтала ногами, обутыми в пушистые розовые тапочки.

— Скоро, котёнок, — вздохнул я. — Как только эта пустыня решит, что с неё хватит, и превратится во что-нибудь более симпатичное. Например, в поле с ромашками.

— Ой, я люблю ромашки! — обрадовалась она. — А на них можно гадать? Любит — не любит?

— Под ними можно будет похоронить наших врагов, — хмыкнула Кармилла со своего места штурмана. — Очень романтично. Могилка, усыпанная цветочками.

— Вероятность встретить ромашки в данном секторе Пустоши, учитывая состав почвы и уровень радиационного фона, составляет 0,02%, — безэмоционально вставила Вайлет. — Рекомендую не покидать борт шагохода.

Именно в этот момент на тактическом дисплее, который дублировался на главный экран, мигнуло несколько красных точек. Они появились внезапно, словно вынырнули из-под земли.

— Кэп, у нас гости, — голос Шондры прозвучал как удар гонга. — Три… нет, четыре массивные цели. Идут на сближение. Быстро.

Атмосфера на мостике мгновенно изменилась. Расслабленность улетучилась, сменившись привычным, отточенным до автоматизма алгоритмом действий.

— Идентификация, — коротко бросил я.

— Это Волоты, — доложила Вайлет.