Фрирен – И даже умереть не успеть. Том 1

Глава 1 Не успел выжить

1409 год от основания Империи. Лето.

9 лет.

Первой моей мыслью, если признавать честно, было то, что я попал в мир «Реинкарнации Безработного». Хотя нет, смотря ещё раньше — там была паника на грани истерии. Всё же не каждый день ты умираешь, это да…

Но мир похожий.

Ситуация та вообще была забавной. Уж умереть от того, что твой сын хотел дать тебе «витаминки» и, душа он добрая, перепутал баночки, подсыпав в кашу крысиный яд — действительно звучит как весёлая шутка.

Для человека, любящего юмор настолько чёрный, что собирает хлопок — уж точно смешная.

«Забавной-то это кажется сейчас, но уж точно не тогда», — поправил сам себя, — «Тогда вообще не до смеха было».

Действительно, оказаться в теле мелкого пацана, иждивенца, настолько зависимого от родителей, что даже мысли деться куда-то не возникало, оказалось тем ещё… испытанием.

Крепки нервы наши, да не из металла кованые.

Помыслить о чём-то привычном для взрослого стало равным тому, чтобы мечтать о несбыточном в прошлом теле. Вроде и можешь тешить себя желаниями когда-нибудь купить личный самолёт, но когда запал горит — нет денег, а когда деньги есть — сгорела уже мечта.

У меня этап сгоревших мечтаний наступил в тридцатник. Кризис средних лет называется, да.

Оставалось надеяться, что жена сможет устоять. Хотя куда она денется? Девушка она крепкая волей, работала наравне со мной, а денег из накоплений я им оставил достаточно, чтобы качество жизни в доме не слишком упало.

Всё же женился больше по расчёту, нежели по любви. Лучшее решение моей жизни. Продуманное, грамотное и логичное.

Любовь истаяла бы за года, а крепкая дружба и любовно созданная финансовая подушка, поливаемая двумя потоками почти равных доходов — она срастила наши отношения лучше всяких чувств.

Финансовая грамотность и раннее начало инвестиций — хороший вариант обеспечить безбедную пенсию. И детей со внуками отвлекать от их жизней не надо будет. Ещё и поддерживать их деньги останутся.

Тем более, что дружба между партнёрами, скреплёнными финансовыми узами — казалось в разы крепче всего, что называли любовью наши сверстники. Ну, те, что через три-четыре года подавали на развод, вместе с отношениями разрушая и своё благосостояние. Как материальное, так и психологическое.

На сына я зла вообще не держу. Мелкий же совсем, только-только шесть лет — что он понимал-то? Тем более, что полностью моя вина, что оставил крысиный яд в подсобке, забыв ту закрыть. Вместе с тем же забыв, что пацан-то у меня любопытный растёт, да ещё и крепко на ногах стоит.

В общем, усталые с работы, мы с женой пропустили момент, как тот взял да подсыпал крысиный яд в мешочек с манной кашей, что хранился там. И перемешал хорошенько. Хорошо хоть не жадный оказался, сам на «волшебный порошок» не претендовал.

Думал над версией я долго — это и надумал. Звучил логично, а что было на самом деле… Зачем мне, в принципе, знать-то?

Я же уже тут.

Если честно, даже не особо волнует кто меня сюда кинул. И кинул ли вообще или оно «само так вышло». Всё равно сейчас ничего с этим не сделать.

Интересно-то интересно, да скорее в прикладном порядке: выяснять что и как я всегда любил. Любопытный варвара оказался, ага.

Подул свежий ветерок, отвлекая меня от своих мыслей.

Глубоко вдохнув, пытаясь растянуть эти несколько секунд подольше, насладиться ими поглубже. Летом в Центральных землях очень жарко.

Свежесть ушла, вновь возвращая на кожу надоевшее касание зноя. Выдохнув, всё же повернулся в сторону, подняв корпус. Спина нашла опору в виде коры, и я подняв застывший после дрёмы взгляд вверх.

Я сидел под деревцем, наблюдая под пустующим поселением. Час пик, поэтому никого снаружи нет — все сидят по домам. И лишь глупый я — занимаю себя чем могу.

Деревце молодое, ещё растущее, но уже пышное. Листья под стволом защищают от солнца почти полностью, позволяя редким лучам контрастно играть на пыльной коже.

С холма открывался неплохой вид на деревню, укрывшуюся в небольшой долине. Просторные поля с редкими островками деревьев окружали её, будто защищая от внешнего мира. Вдали, за рекой, вился лес, исследованный с местной ребятной на ближайшие километры от и до. Если он и хранил какие-то древние тайны, то они уже точно не для меня.

Широкая пыльная дорога вела вниз, извиваясь между холмами, пока не исчезала среди первых деревянных домиков.

Деревня выглядела мирно. Всего около двух десятков домов, крытых соломой да из дерева, теснились вокруг главной площади, на которой всегда кипела по-настоящему неспешная жизнь. У кого-то во дворе громко блеяли козы, у другого вышли из дому дети, чтобы принести что-то из сарая. Скучно.

Бесит. Действительно бесит такой… застой. Не по мне это и всё тут.

Глаза сами по себе нашли главное украшение деревни: небольшая церквушка, посвящённая Богине Созидания. Её стены, сложенные из простого камня, выделялись серостью на фоне зелёных полей и деревянных домиков вокруг. Скромная колокольня устремлялась к небу, а крошечный колокол звенел по утрам, собирая всех желающих на молитву. Тут с религией не так строго, как в средние века моей прошлой итерации.

А самое интересное в здании — узкое крыльцо, что поднималось к деревянным дверям, над которыми висела резная эмблема в виде самой Богини. Молящейся эльфийки с длинными волосами и ангельскими крыльями.

Ага, большая часть веры человечества этого континента была направлена на некую миниатюрную девушку с внешностью эльфийки. Предки гордились бы нами. Да и потомки, в принципе, тоже.

Хотя учитывая что я знал из «метаданных» по этому миру — она вполне себе реальна. Магия жрецов её работает же? Стеллы, как известно, тоже. А оставленные с Мифических времён писания во имя её — до сих пор активно расшифровывают. Вон, пару лет назад наш священник и вовсе праздник устроил: говорит, в столице новое Заклинание Богини расшифровали. Вроде «Три Копья Богини» называлось — его я ещё помню из анимешки.

А, да, именно из-за этих вот деталей я и понял в каком мире. Старая-мелкая-морозная Фрирен. Милашка-эльфийка для людей того мира, безжалостная тысячелетняя магесса с самым большим кладбищем демонов за спиной в истории. Или пока ещё нет…?

Впрочем, это сейчас и не важно.

Как бы я не пытался — смотритель церквушки обрушил мои надежды, после пары месяцев попыток вникнуть в эту область мистического искусства заявив, что в сём у меня таланта нет. Жаль, конечно, зато обнаружилась и хорошая новость: у меня есть небольшой талант к становлению магом.

Тем лучше — классическая (для этого мира) магия мне была по душе намного больше. Её универсальность и сила до сих пор заставляют сердце трепетать, а воспоминания о битвах магов в будущем — закипать кровь.

На волне возбуждения молодое тело словно само по себе оказалось на ногах.

Ещё одна причина, почему я не слишком обеспокоен своим внезапным перерождением — какой «взрослый» откажется вернуться в молодость? Обменять всё достигнутое на энергию юности? Мало кто — вот ответ.

Тем более, что узнав о наличии у себя дара — я чуть прямо так и не отнял у себя шанс его развить. Вместе с жизнью, агась.

Оказывается, что в восемь лет дети не лучшие бегуны, а лошади, сколь бы они домашними не были, — существа сильные, работящие. В общем, чуть не случилось раскрытие одного пустого арбуза.

Побегал радостный идиот по деревне. Побегал, да.

Спас один из жителей, за что ему потом — абсолютно добровольно, прошу заметить, — целую неделю сарай сортировал! Было у него там… да чего только не было, блин!

Зато обзавёлся, так сказать, в награду ажно целым мечом. Деревянным, конечно, но факт. Дядя Онкел не возражал, чтобы я забрал меч его выросшего сынишки. Тот всё равно уехал в города, а среди детей «игры в героев и демонов» — штука популярная.

И как половина мальчишек Империи глаза в детстве не теряют — загадка великая есть.

Пару раз попрыгав на месте, разогнал кровь по вышедшему из сна телу. Тело молодое — даже резко вставая с места перед взором тьма первородная не рождается! Великолепно!

Проверив положение солнца на глаз, направился вниз, к поселению.

В деревне было мирно. Лишь ветер играл с травой и приносил шелестящую тишину леса. Край этот жил по своим законам — простым и ясным, как и люди вокруг.

Бесит.

Поддержав себя очередной вспышкой внутренней злости — вошёл в одно заброшенное здание на окраине деревни. Сарай, оставленный предыдущим хозяином, сейчас превратился в игровую площадку для детей деревни.

И если первый этаж я отдал мелким, то второй — пространство своеобразного чердака, куда запасали сено для животных на зиму, я натурально отвоевал себе. Ажно целую традицию создал, где для доступа сюда должно победить предыдущего Хозяина на мечах.

Стоит ли говорить, что манипулировать детьми для того, чтобы они приняли заведомо невыгодные для них «тайные рыцарские ритуалы», было достаточно просто?

В награду — крайне мотивированные «спарринг-партнёры» и свободное пространство для моей деятельности.

А делал я тут всё по заветам умных человечков из фанфиков: записывал и зубрил всё, что помнил. Пока только так — без особых планов на будущее, кроме как начать развитие магии. Другой путь лично для меня не принимается. А вот мир вокруг, хоть и видиться похожим из дна колодца, может оказаться не столь знакомым мне, как могло показаться.

Эльфиек-то пока не встречал, как и желающих вести беседы с мелким пацаном ещё даже не 10 лет взрослых, хотя бы знающих значение слова «география». Ну, кроме священника. Но тот не сказать, что знаток — «учился» в ближайшем городке да вернулся в родную деревню, зная ажно одно заклинание.

Очищение, если что.

В общем, источника знаний для меня не нашлось, поэтому пришлось его придумать самому. Мозги требовали работы, и я им её дал.

Собственно, усевшись на удобно установленную импровизированную «сидушку» из деревянного ведра, к которому я прибыл пару досок, я и уставился на свою «работу всей жизни».

— М-да, не густо, — вырвался мальчишечий голос изо рта. Уже почти десять лет прошло, а я едва начал привыкать, ей бог…ине.

А что поделать, коль уж из источников знаний вокруг меня — пара книг из церквушки да те, что удалось найти у местных. За работу, естественно, да и то, только в аренду на «почитать». Тем более под имя отца этого тела, чтобы если что было кому выплачивать за испорченную ценность.

Оно того, кстати, не особо стоило. Лучше бы подольше мечом помахал с детьми — и то больше пользы было бы, чем самовосхвалений авторов книжек читать. Ладно, зато узнал на чьих землях не стоит оседать — работы же новые были, «подарок деревням» от их же создателей, местных аристократов.

Пропаганда — она пропаганда и есть.

Добавив к писанине (по закону жанра и логики) на смеси английского, русского и немецкого стене пару новых идей, появившихся за время «размышлений» под своим древом, отошёл на пару шагов. Исцарапанная стена выглядела… как работа психа. Ну, для местных уж точно: непонятные символы, резкие линии (а с одним ножиком в руках по-другому никак), неопознаваемые рисунки…

Благо, все в деревне уже знали, что «мальчишка Хейст» хочет уйти в маги, поэтому всем странностям есть ответ. Точнее, сама странность такого неправильного мальчика сама по себе была ответом. Ведь вместо того, чтобы делать так, как говорят, прожить спокойную и безопасную жизнь — он, почти не обладая талантом, возжелал вкусить мощь мистики в руках!

Собственно, на основе этого желания я и поссорился с родителями этого тела. Как младший сын я «должен был» остаться в отчем доме, ухаживая за ними в старости. А я, неблагодарный засранец этакий, задумал свалить из деревни, которую населяли наши предки целых три поколения!

Естественно, я послал всё нахер. Мысленно.

На деле просто молча стоял и ждал, пока меня закончат отчитывать, чтобы не отхватить «физического воспитания» — смысл терпеть боль целую неделю, если можно помолчать и покивать пару минут, чтобы потом сделать как посчитаю правильно? Тут даже извинения ведь просить не нужно будет: связи же между нами так и не возникло, чтобы совесть побудила к такому.

Осталось дождаться «господина Хандлера», торговца, что курсирует по проходящей через деревню дороге, дабы окончательно покинуть новую родину. А сейчас надо бы…

— Ап-чхи! — порыв напал внезапно, заставив детским чихом перебить мысли.

Напоминание о моём положении позволило покинуть сладкие мечтания. Оглядевшись, я устало вздохнул: сколько это «логово» не убирай, а пыль победить оказалось невозможно. М-да, хорош будущий маг, хорош — на пыльном чердаке, в грязных дешёвых одеждах, а планирует будущее чуть ли не на век вперёд…

Ладно, все ведь с чего-то начинали. Осталось лишь сделать шаг. И ещё один. И снова, и снова, и снова, пока ноги не приведут меня к берегу речки. Надо помыться, чтобы не отхватить сначала от матери тела, и не надо опаздывать к вечеру, чтобы отец тела снова не начал бухтеть за «попытку отвертеться от работы».

— Чего тебе, пацан? — остановился рядом со мной один из охранников каравана, что минут тридцать назад выехал из моей деревни.

Голубоглазый старикан с короткой бородкой. Даже в своём возрасте вполне себе в форме. В нормальной кожаной броне, усиленной металлом. Низковат, но явно, судя по мечу на поясе и копью, закреплённому на седле, опасен.

То же самое говорили и его подчинённые. Только вместо «опасен» — использовали синоним «опытен».

Только не зимой, вестимо, а летом.

Я ждал этого весь год, готовясь к, назовём вещи своими именами, побегу. Вышел из деревни ранним утром, спокойно выйдя в лес, а оттуда было делом двадцати минут — обойти видимую со стороны домов область долины, выйдя на проходящий между полосами деревьев тракт.

Ждать пришлось почти час, прежде чем медленный караван нагнал меня. Точнее, только его авангард в виде двух конных солдатов.

Подслушать пару разговоров и, по наводке, вкинуть пару тем для разговоров на посиделках у костра охранников — дело плёвое. И считай, что восхищённо внимающий «подвигам» простых деревенских мужиков с копьями пацан — уже будто свой. Заодно незаметно вытянул несколько крупиц полезной информации, которой и собираюсь воспользоваться прямо сейчас.

— Господин Кригер, возьмите меня в компаньоны! — подключив «детскую пылкость», дабы скрыть не такую уж хорошую актёрскую игру воскликнул я.

Оказалось, что два друга, самые старые и уважаемые воины среди охраны торговца, всегда при выезде из какой-то деревни берут на себя первые пару часов патруля. Как я понял, даже имея выслугу лет и находясь в весьма близких отношениях с главой каравана — даже они не хотели слишком уж «наглеть», никак, кроме тренировок молодняка да ценных советов не участвуя в деятельности подчинённых.

А да, ещё они вдвоём номинально командовали всем ополчением под началом купца. Сам же Кригер, судя по тому, что я узнал, перед выездом из столицы заявлял, что это его последний «выход». Дальше всё — пенсия.

— Вали домой, а? — произнёс Кригер под весёлый хмык своего старого, хех, друга.

«Ну хоть не по более извилистой дороге послал, и то хлеб» — подумал я про себя, — «Можно работать».

Выглядел я действительно неказисто. Как мальчик из деревни, сгоряча решивший стать помощником старого воина, собственно. Зато в глазах горела упрямость — в этом я был уверен, чай не совсем дуб в ролях.

По телосложению был я щуплый, но жилистый. Не особо высокий, но и не низкий — самые обычные (для этого мира) метр тридцать пять. С обветренным, загорелым лицом, при добротной льняной рубахе, заправленной в штаны из плотной ткани, подпоясанные кожаным ремнём, в котором с надменной гордостью покачивался мой верный меч. Тот самый, деревянный.

На ногах — крепкие ботинки, грубо сшитые, но усиленные латунными пряжками, чтобы выдерживать долгие переходы. Моих рук работа. Всё же не просто так в деревне «сын кожника» поначалу обзывали.

Короткие тёмно-карие волосы торчали в разные стороны, несмотря ни на какие попытки не сдавали оборону, выставив защитные колья, аки шипы ежа, а на щеках ещё проступали следы детской округлости, уверен, немало противоречащей серьезности моих намерений.

За спиной висел самодельный заплечный мешок, набитый самым необходимым, насколько мог себе позволить подготовиться за полтора года работы.

Отец тела аж одарился на похвалу, когда увидел сшитую мной систему ремней. Хотя про то, сколько ругался на трату ресурсов, пока я только начинал — забыл совсем.

Да и хер домашней коровы с ним — хорошо хоть расщедрился (с небольшой подводкой от меня), разрешив оставить рюкзак с собой.

Стоит признать, что он не худший возможный родитель… для местных времён. Соответствует эпохе, да.

Но подстроиться под него я сам не сказать, что смог. Это, собственно, и видно по тому, что я даже не дождался, когда наступит десятый день рождения, свалив за неделю до него.

И не думаю, что буду сожалеть.

В рюкзаке не только запас еды: вяленое мясо, сухари и мешочек орехов, но и практичные мелочи. Там был ещё старый плащ брата, скатанный в аккуратный рулон — для защиты от дождя и холода, вестимо, а также шерстяное одеяло для холодных ночей.

На дне, завернутый в пропитанную маслом ткань из домашних запасов, лежал небольшой инструментальный набор: игла, нитки, огниво, точильный камень и даже самодельная мышеловка. Куском грубой верёвки к рюкзаку был привязан старый котелок с закопчённым дном — полученный в награду от соседа за пару недель «вечерней подработки» у него.

На боку болталась тусклая деревянная фляга, ещё пахнущая молоком. Взятая за ненужностью — всё равно старый Кух уже всех своих коров продал. Сам он уже следить не мог, а я помогал по мере сил, получив ещё вдобавок небольшой тупой нож под конец работы над его забором.

Старик Кух

Собственно, большая часть моего скарба у него я и взял — старик-то хоть, по ощущениям, уже начал впадать в маразм, но мужиком был неплохим. Поэтому, наверное, никто в деревне, даже отец тела, не особо обращал внимания на то, что я вот так вот «подрабатываю» у него, вместо того, чтобы работать более «осознано», на выгоду всему селу.

Пацан уважаемому старцу помогает же — достойное дело. А то, что берёт себе что-то взамен: во-первых не всякий это знал, а во-вторых, если Кух отдаёт, то ему и не надо.

В принципе, я чувствовал, что могу забрать у постепенно теряющего разум старика много чего ещё — всё равно скоро, скорее всего, сыну старосты, что недавно женился, отдадут, но… просто не поднялась рука. Кух, как ни крути, был мужиком мировым — любой в деревне это подтвердит.

Тот самый нож с деревянной рукоятью был в кармане. Он скорее для картошки, чем для боя, хотя в моих мелких руках казался вполне себе сопоставим в масштабе с нормальным кинжалом.

На поясе ещё висел маленький кожаный подсумок (опять из-под моих рук), где лежали небольшие обрезки пергамента и самодельное перо, а также крохотный пузырёк с чернилами. Письму я всё же выучился достаточно быстро. Обучение детей — это работа священника, с которым я был в неплохих отношениях. Я был послушный, понимающий и осознающий последствия действий. И понимающий, что «правильные действия» — выгоднее и для меня.

А то, что священник, что клялся держать целибат, частенько встречается с дочерью лесника… кому эта новость принесёт радость, а? Ну, мне принесла, потому что «умный мальчик» её никому не рассказал.

В сущности, именно поэтому он и потратился, устроив мне проверку на мага. И, есть такое подозрение, из-за такого вот отношения к клятвам, не смог выучить что-то кроме самого базового «Очищения».

Ну да не моё дело.

Наконец, за плечами, поверх рюкзака, висел лук. Самодельный, но тщательно отполированный. Лёгкий, под мой рост. К нему прилагался небольшой колчан с дюжиной стрел — те были кривоваты, половина без металла на острие, но на что-то да годны будут. Всё же никто в деревне не дал бы мне завладеть нормальными наконечниками, а самоделки… не оправдали ожиданий.

Но с луком я был относительно неплох: пять раз из десяти на дистанции до 20 метров в полуметровую мишень (просто обозначенную на коре дерева), попадал.

— Слушай, у тебя родители вообще есть? — после почти полминуты упрямой тишины Кригер переглянулся с другом, потянувшись рукой к седой бороде.

— А это важно?

Всё это время я молчал, пытаясь максимально выпятить уверенность сердца и осмысленность во взгляде. Учитывая, что старый, но ещё крепкий воин довольно внимательно оглядел наваленное на мою бедную спину добро — считай, первый этап импровизированного «собеседования» пройден.

— Ну… да? — немного даже замешался мой собеседник, — На кой тебе вообще в дорогу подаваться, если дома есть чо пожрать?

— Сердце того требует, господин Кригер, — решительно заявил я, — Не создан я для деревни — и всё тут.

— Твой батя, случаем, за мной не погониться, аки задницу тебе муравьи покусают? — хмыкнул он, в очередной раз проходясь взглядом по рюкзаку, — А то по виду — он ту самую задницу тебе чуть ли не целовал.

— Почти всё, что на мне — я сделал сам, господин, — поняв, что уже вторая линия пройдена, усилил напор, — Я слышал, что вы вышли в последний поход. Я умею работать с кожей и тканью, ухаживать за животными, жить в лесу и охотиться. Позвольте сопроводить вас до вашего дома! Я буду полезен!

Тараторил я быстро, но чётко и уверенно, буквально чувствуя как раз за разом бью по нужной точке. Заставляю изначально скептического старика задуматься.

Так, значит, можно добавить…

— Я облегчу вам путь и помогу в первое время по делам в вашем доме, господин Кригер! — решительно махнул рукой, как бы мимоходом блеснув магией в глазах, — А дальше просто уйду, не дозволив себе беспокоить вас дальше!

Собственно, этот «блеск» в глазах — единственное умение, что у меня из мистики вообще было. Появлялся, по словам пацанов с деревни, через раз во время игр. Вывел я причину просто: проявление его зависело от эмоциональной накачки. А кое-как накручивать и успокаивать себя выучился ещё в прошлом мире.

Меж тем, Кригер, похоже, всерьёз задумался. Да так, что сзади него уже слышались звуки подходящего каравана. Из-за поворота, в метрах ста.

Старые воины переглянулись, и, похоже, моя путёвка в город, всё же решилась.

— Короче, пацан, хер с тобой, — махнул он рукой, подавая её мне, — Залезай на лошадь, по пути поговорим.

— Ага, заболтал нас ты, — хмыкнул его друг, — Херня бы вышла, если нас караван нагнал.

— Хандлера у нас поорать любит, эт точно, — покивал ему Кригер, вытянув меня наверх, усадив спиной к себе, — Лошадь ездить умеешь?

Металлические элементы в его броне впивались в спину, но было не особо дискомфортно. А старое седло с облезлыми жёсткими нитками под жопой к удобству не добавляли. Жаловаться я не собирался точно, впрочем.

— В теории, — протянул, смотря как он вешает мой рюкзак к седлу.

— Эт как? — уже на ходу уточнил пока не назвавшийся воин, сравняв своего коня с нашим.

— Это значит, что нихуя он не умеет, — хохотнул Кригер, сразу же обратившись уже ко мне, — Короче, ты вроде умный пацан… как там тебя?

— Хейст, господин.

— Так вот, Хейст, что я хотел-то…? — он на пару секунд задумался, пока наш транспорт, мерно цокая копытами, набирал скорость, — А, да! Как я понял, ты себе город целью поставил?

Я лишь кивнул.

— Отлично, тогда слухай что тебе скажу, — довольно заявил он, — Я даю тебе безопасно доехать до своего родного города, ещё и буду обеспечивать едой по дороге, но от тебя буду требовать…

1409 год от основания Империи. Начало осени.

10 лет.

Закат был близко, играя уютными, оранжевыми лучами на радость засыпающей природе.

Я стоял на краю поляны, прячась за густым кустарником, и едва дышал. Ветви деревьев тихо покачивались на ветру, и в этот привычный шёпот леса вплетался едва слышный шорох где-то впереди. Сердце стучало размеренно, не спеша, но казалось, будто его может услышать всяк отсюда до лагеря.

Я вытянул шею, осторожно выглядывая из-за кустов. Источник шума нашёлся неожиданно быстро: жирный заяц, который, не подозревая о глазах страшнейшего хищника этих земель, что в наступающей темноте зафиксировали её как свою цель, спокойно грыз траву у упавшего ствола.

Медленно, шаг за шагом, я начал продвигаться вперёд. Ботинки бесшумно ступали по мягкой подстилке из листьев и хвои, а тёплое дерево лука в руках уже казалось родным. Его дерево растёртое до гладкости, словно само хотело стать продолжением моей руки. Стрелу я приготовил заранее — её наконечник был наточен вчера вечером при свете звёзд.

В тот раз охота оказалась не слишком удачной.

Я остановился за старым дубом, который дал мне идеальное укрытие. Ещё один вдох. Не слишком глубокий. Нельзя двигаться резко, нельзя спугнуть. Я медленно приподнял лук, вставив стрелу на тетиву. Поверхность снаряда мягко коснулась дерева оружия, не издав и звука.

Натяжение было знакомым, почти привычным, хотя в такие моменты мышцы всегда подрагивали от напряжения.

Я обожал такой вот риск: азартный, без угрозы для жизни и не идущим во вред моему кошельку. Любил охоту и всегда отличался способностью подкрасться к добыче настолько близко, что старые охотники частенько проигрывали мне суммы, окупающие весь выезд, заодно выкупая мне годовой источник свежего мяса для дома.

Моё левое плечо заныло, когда я вывел лук на уровень глаз. Немного переусердствовал на утренней тренировке.

Прищурился, сосредоточился на цели. Заяц поднял голову, наверняка услышав звук плавно натянутой тетивы. Сердце ускорилось. Я замер, но не перестал мерно дышать. Только тетива между пальцами и деревянное острие стрелы — весь мир сжался до воображаемой линии от неё до тельца добычи.

Тетива пронзила воздух звонким щелчком внезапно даже для меня, как и учили опытные, старые снайперы из моего охотничьего клуба — лучший выстрел внезапен и для стрелка. Исполнен на выдохе, между ударами спокойного, гоняющего хладную кровь сердца. Стрела, казалось, полетела в замедленном времени. И в следующий миг заяц дёрнулся, коротко вскрикнул и рухнул на бок.

А мои ноги уже несли меня вперёд.

Я рухнул на колени рядом с добычей. Стрела вошла чуть выше плеча — не идеально, но хватило, чтобы не дать убежать. Моя рука не дрожала, когда я вынимал её, стараясь не повредить внутренности больше уже сделанного. Заяц был тёплым, мягким. Его глаза ещё не остекленели, когда я свернул ему голову, обрывая раненый писк на половине.

— Повезло, — тихо прошептал я, поднимаясь.

По местной традиции стоило бы поблагодарить лес за добычу, продублировав это и для Богини. Первый, мол должен знать, что ты берёшь его часть не ради прихоти, а чтобы жить. А вторая… ну, за всё? Всё же она значилась местным спасителем всех разумных, без которых и цивилизации никакой на континенте не было бы.

Но… как-то мелко такое. Бессмысленно.

Так что просто заметал кровь землёй, накрыв получившуюся горку вырванной с корнем рядом травой.

Завязав зайца за задние лапы к найденной тут же палке, я закинув её через плечо, чтобы не испачкаться в крови. В принципе, рану тушки я закрыл с двух сторон сухим мхом: не стоит оставлять такой вот, буквально, кровавый след к нашему лагерю. Но капли всё же будут.

И всё же заяц попался увесистый. Хорошая добыча. Сегодня мне точно повезло.

— Вернулся, пацан, — обернулся на меня спокойно сидящий у костра Кригер, — О, в этот раз даже с добычей! Трам, пойдёшь мелому помогать?

Он обратился к своему другу, что тоже удостоил меня довольной улыбкой и ленивым кивком. Костёр, очевидно, неплохо усыплял старичков.

— Дай посидеть спокойно, а? — проговорил без энтузиазма сидящий рядом же воин.

— А как долго Хейст в одиночку, по-твоему, мясо готовить будет?

Эти усыхающие пердуны как всегда, чтоб их…

Пока они там спорили, я уже приступил к работе. Нож скользнул по шкурке — ловко, но не особо, признаюсь, аккуратно. Шкура отходила легко, почти не сопротивляясь, но опыта мне немного не хватало.

Есть ещё куда расти. Всегда есть.

Руки, меж тем, активно разделывали заранее повешенную за удобную ветку рядом тушку. Нож отсёк мои любимые куски с бедра, и я отложил их на камень тут же. Чтобы не терять слишком много мяса, аккуратно разделил тушку на более мелкие части, перед тем как продолжить.

Заяц был хорош: довольно упитанный, не слишком старый, так что никаких беспокойств не было — мясо оказалось плотным и приятным на ощупь, значит выйдет вкусным.

Уже через десяток-другой минут сердце и печень пошли на жарку — настоящая деликатесная часть. А остальные органы, с ними же лёгкие и кишечник, я выкинул в небольшую ямку под тем местом, где висела тушка.

Приготовление жарёхи взял на себя всё же вставший Трам, поэтому я занялся заметанием ямки землёй. В два слоя, не забыв спрессовать почву — этому меня научил Кригер ещё в первый месяц. Хотя особо опасных животин в Центральных землях нет, но лучше не оставлять следы крови рядом с лагерем. По хорошему — и те капли, что пролиты на пути сюда, надо было закопать, но… ночью я их не найду точно.

Вообще, стоянка каравана располагалась на небольшой поляне, окруженной густыми лесами. Сейчас, в приятный контраст дневному жару, воздух был свеж и терпкий, с едва заметным запахом хвои. Осень выдалась приятно тёплой. Костры горели в нескольких местах, дым поднимался в воздух и рассеивался среди ветвей.

Запах мяса, жарящегося на углях, смешивался с ароматами диких трав и земли, создавая чувство некой уютной суеты.

Караван наш не сказать, что был велик: восемь грузовых повозок, двадцать человек, не считая меня. Но товар был ходовой, а сам Хандлер, хозяин всего этого добра, был из породы тех людей, что и белке в желудок без мыла пролезут, если узнают о наличии пары монеток там.

В центре лагеря стоял одинокий, небольшой шатёр, натянутых на деревянный каркас, что везли в единственной «жилой» карете. Вокруг него расставлены полные телеги, рядом с которыми копошились люди: кто активно и самозабвенно отдыхал, кто кончал последние приготовления перед сном, кто занимался ремонтом снаряжения, кто ел — в общем, бездельников не было, агась.

Лошадки без сёдел, привязанные верёвкам к дереву, спокойно лежали на мягком матрасе дёрна, давая отдых телам. Их шкуры были покрыты пылью, а поводья со всей периферией лежали рядом.

Мы со стариками, под завистливыми взглядами проходящих рядом людей, сидели у своего костра, спокойно насыщаясь мясом с овощами. Сзади, у другого костра, слышались тихие разговоры, отголоски шума кулинарных хлопот, которые создавали ощущение комфорта… привычной жизни каравана.

Здесь не было какой-то особой суеты, здесь не было волнений, потому что каждый знал, что и как делать, чтобы не заслужить подзатыльник от старших. Кригер с Трамом своё дело, в принципе, знали.

Уже после еды, под разговор последних, я достал из рюкзака всё необходимое, уже на расстеленной прямо рядом с костром, на земле ткани, взявшись за нитки. Совсем недавно, недели две назад, обменял у жадного засранца Хандлера тушку целого оленя на много чего полезного, включая пару неплохих таких куска кожи, которыми и занимался последнее время.

Куртка с капюшоном из кабаньей кожи должна выйти очень даже неплохой: прочной, устойчивой к порезам. Штаны тоже почти готовы — осталось просто подогнать под меня.

Разговоры не сложились — всё же устали мы за время пути довольно сильно. Зато после короткого «оздоровительного» сна Кригер приступил к своим обязанностям.

Я, конечно же, был при нём.

Каждый день и почти всегда я был при нём.

И вот, в очередной раз старый пердун взялся за копьё, принявшись одного за другим звать к себе на спарринги охрану каравана. Что ни говори, а своё дело он знал отлично: личный состав по пути всегда был в напряжении. Причём тренировки проходили умеренные, через день, отчего энергия у мужиков всё же оставалась — было бы смешно, если какой монстр вышел на нас, а тут ни у кого сил поднять руки не хватает…

Смешно и грустно, да.

Тут в мою компетенцию входит помощь ему с организацией: очистка площади под арену, подготовка снаряжения, информирование людей о времени начала. А под конец первого месяца Кригер и вовсе оставил на меня составление списков спарринг-партнёров, сам, ленивец сволочной, на себя только непосредственно тренировки и взяв.

В принципе, на вторую неделю пути от своей деревни я и напросился на его уроки.

Смысл терять время, ожидая рядом с Кригером, когда можно заняться чем-то полезным? Я же буду магом, так ведь? А маг — это посох. А посох, так-то, вполне себе похож по форме и функционалу (пока что не вспоминая о магии) на копьё.

Забавное, конечно, зрелище было: шкет, машущий прямой палкой рядом с охраной каравана. Но рука всё же привыкала, а большего мне и не надо.

Тем более, что тренировки почти всегда проходили ближе к центру стоянки — прихоть большого начальника. А когда этот еврееглазый видел меня не при деле — дело то находилось даже тогда, когда, казалось, это и вовсе невозможно.

Таки ведь мне платят, да? Платят. Поэтому, будь добр, пацан, отрабатывать.

Да, кстати, Хандлер взял меня в служки каравана. То же принеси-подай, но хоть на зарплате. Это было ещё на третий-четвёртый день, когда торгаш, наконец, разглядел великий потенциал, скрывающийся в моей дурьей башке.

Почему дурьей? Да потому что отказал на предложение стать уважаемому торговцу помощником.

В общем, дело было просто: Хандлер как-то вызвал к себе Кригера. Болтали они у него в кабинке под полчаса, да в итоге распорядились позвать меня. Там мне и предложили, чтобы я не ломал спину на одного только старика — поработать в караване. Меня предложенная сумма оплаты в виде десяти медных монет в неделю не устроила.

Этого едва хватило бы на то, чтобы эту самую неделю питаться, не говоря уж о житье, так, что, естественно, я не собирался отдавать все силы и энергию в обмен на них. В итоге разговор пошёл та тему «а что вообще ты можешь-то, пацан?»

Ну я и сказал. Упомянул всё: от работы с деревом, тканью кожей, луком и до владения письмом на неплохом уровне — всё же разум современного человека требовал слишком сильный поток информации, чтобы я мог сидеть на месте. А так от бесплатной помощи (точнее лишь за уроки по своей специфики) деревенские не отказывались.

Вот часть про грамотность и отличное знание математики торговца заинтересовала. Итог: после пары минут торгов сошлись на оплате в сорок две медных монетки и парочке полезных вещичек из телег в качестве премии к моменту, как я его покину. Всё это время я обязывался делать в караване… да в принципе что душе Хандлера угодно. Но самое главное — помогать вести документацию.

Подозреваю, купец хотел меня кинуть на основе «неисполнения обязательств», но, к его удивлению, я полностью окупал свою зарплату.

Скажу честно и не преувеличивая: разобрался я с бумажками очень быстро. Примитив, как для любого работника современного офиса. Собственно, за мою эффективность «мелкого гения» торгаш и позвал к себе в помощники: учуял выгоду на будущее. Денег предлагал аж серебряную за неделю — почти пятикратная от того, что получали рядовые охранники!

И за отказ он несколько обиделся, сала кусок. Хотя, говоря честно, не такой он и жирный. Скорее крупный и низкий. Но обиделся, похоже, так, что те сорок медных, чует задница моя, хочет вывести у такого хорошего меня аж из носа.

В этот раз, на моё везение, после тренировок пришлось заниматься только самым стандартным списком задач. Привычно.

Каждый день в караване начинался одинаково. Я вставал раньше всех, едва ли не раньше солнца. Пока остальные работники ещё дремали, я уже носился между кострами, раздувал угли, кипятил воду. Завтрак для всех — это моя с кухарем забота. Пусть еда простая: овёс, сушёные овощи, солёное мясо, но если опоздаешь с готовкой — Кригеру придётся выслушивать недовольство. Я ведь под его ответственностью числюсь, даже когда перешёл из разряда «помощника личного» к «условно-общему».

А он терпеть крики Хандлера не любит. Потому на тренировке любит уже меня.

После еды я сразу брался за обходы. Караван тянулся долго, телеги скрипели, и в них всегда находилась работа. Где-то колесо подклинит, где-то узлы развяжутся. Ответственные за телеги, как правило, были мужиками нормальными, но несколько засранцев всё же нашлось, что смотрели на меня с таким видом, будто я лично их раб.

Хотя рабства в Империи, всё-таки не было. Уже года 50 как (не зря выбил у торгаша возможность читать книги из его личной коллекции за две медных с зарплаты).

А я что? Я не гордый, я не спорю — делаю. Главное, чтобы всё двигалось и караван не задерживался — тогда и быстрее доедем, и быстрее я пошлю всё это прямиком в замок Владыки Демонов, чтоб ему недолго поживалось.

Если ничего не происходит — звали меня в кабинку Хандлера. Работать с бумажками.

Хотя патрули я любил больше, и иногда всё же выбивал себе право выходить на них с Кригером. Старик всегда говорит, что охрана — это не меч в руках, а глаза на затылке, но пока что, тьфу-тьфу, спасибо Богине, ни то, ни другое нам не пригодилось.

Привал на обед — новая работа. Пока караванщики едят, я проверяю лошадей Кригера с Трама. Снимаю с них седла, протираю потную кожу, подбираю свежую траву или мешки с зерном, кормлю. Если что-то порвалось или сбруя натирает, надо сразу починить — не зря же кожничать учился. Потом приходится опять бегать между телегами: кого-то нужно подменить, что-то перенести, где-то накинуть холст, если облака грозят дождём.

В общем, рутина каравана.

Вечером начинается моё «свободное время» — если, конечно, не осталось дел у купца в кабинке. Нужно ставить лагерь, но тут уже каждый сам за себя. Костёр Кригера — это моя главная и единственная обязанность. Дрова я обычно собираю на ходу, по пути даже. Заранее примечая, где можно прихватить сухие ветки.

Огонь не должен гаснуть всю ночь. Опытные воины говорят, мол не только защита от зверей, но и знак — мол, караван здесь не беспечный, лучше не трогать.

Дальше — еда для стариков. Если есть тренировка — ещё и арена. Хотя тут уже как пойдёт: в последнее время Кригер даже утренние разминки через раз пропускает. К концу тренировки уже начинает темнеть.

Вообще, сам пердун любит иногда проводить свои учёбы под покровом ночи, как сегодня. Говорит, лучше быть готовым к ночному нападению. Начальник поддерживает, так что приходиться балансировать делами, чтобы успевать.

Так дни и проходили. Работа вроде однообразная, но тяжёлая. Этот месяц вообще, чувствую, как уже не держу темп: десять лет — это всё же, даже в, фактически, мире фэнтези ни о чём. Хотя, стоит сказать, что я совершенно точно сильнее и крепче одногодок с бывшей родины.

Вспоминая кадры с манги и аниме — там вообще пацаны с мой возраст уже вовсю мечами махали да монстров мелких рубили…

Собственно, подбросив дров в костёр, лёг уставший, как пёс. Уснул сразу.

— Ах! — резко вкрикнул, поднимаясь.

— ТРЕВОГА!!! — послышался громогласный ор под ухом.

Кричал Кригер.

Какого…?

Крики, отовсюду доносились крики! Кричали наши. Короткие окрики друг-друга, звуки ремней, десятки шагов, звук проливаемой воды и шипение костров, которые гасли один за другим.

Пинок под зад заставил меня резко всё осознать. И мгновенно поднять тело на ноги:

— Лук, отродье демоново! — вместе с коротким приказом Кригер уже затягивал на торсе свою броню, — Быстрее, блять!

Через десяток секунд, первым делом взяв свой лук, спрятался за ближайшей повозкой, натягивая на себя самодельные бинты. Рука болела — оказывается, прилетевшая из-за кустов стрела успела поцарапать кожу за пару сантиметров от запястья, на предплечье. Неглубоко, но неприятно.

Кригер уже пропал где-то за повозками.

Поверх, под адреналином не ощущая всей палитры «кайфа» от такой раны, накинул кожаную куртку. Глаза начали привыкать ко тьме. И я побежал к месту, откуда доносились крики Хандлера и рычащие приказы старого воина.

Крики не затихали. Уже не только наших — гневный ор незнакомых голосов прорезал пространство не хуже стрел, что свистели за спиной. Прислушавшись, я понял — наши держат строй. Громогласные команды Кригера разрезали хаос, возвращая людей к порядку.

Я успел к центру защиты чуть ли не последний…!

— Хейст, падай! — я повалился на землю быстрее, чем осознал сами слова.

Кричавший, один из знакомых охранников, вышедший сзади из-за повозки, прервался. Звук пронзённой плоти чуть не заставил меня замереть. Едва повернувшись — пришлось дёргаться в сторону! Меня чуть не придавил труп убитого бандита!

Не чувствуя крови на лице, не чувствуя запаха — поднял руку подавшему ладонь мужику. Меня резко подняли на ноги, подтолкнув вперёд.

— Щиты! Замкнуть круг! — голос Кригера пробился сквозь удары мечей и звон стали.

Меня, едва ли пришедшего в себя, затянули за защиту образовавшейся стены щитов.

Всполохи света на мгновение осветили бой, разразившийся у края лагеря — некоторые, похоже не успели. Враги, словно тени, метались среди повозок, стараясь найти слабое место. Гибкие фигуры, вооружённые короткими мечами и лёгкими щитами. Разбойники. Никакой дисциплины, только ярость и жажда наживы.

Я перебежал к ближайшей повозке, прижимаясь к её деревянным стенкам. Рука вообще не болела — от прилива адреналина всё, кроме паники исчезло.

Неожиданно осознал, что в руках всё ещё был лук. В колчане осталось пять стрел: остальные вывалились.

Лук натянут, стрела на тетиве. Панический вдох.

Перед глазами во тьме — хаос. Не разобрать кто есть кто: ор, удары стали о щиты, звон металла, стоны и истерические крики.

Дальний нападавший, непонятная фигура во тьме, явно ищущая путь на «фронт». Щелчок тетивы — и стрела пропала в ночи. Он не упал, а я тут же нырнул обратно в укрытие, выхватывая новую стрелу.

— Малец! — рявкнул Трам, замечая меня, — Стреляй в того!

Я кивнул, хотя он вряд ли это заметил, и лишь потом нашёл глазами крупного разбойника, что орал что-то за спинами своих, очевидно, подчинённых. Начавшийся за его спиной пожар — горела одна из наших повозок! — неожиданно удобно подсветил его силует.

Я снова ставлю ногу на выступающую часть впереди кареты торгаша, поднимаясь над нашим строем.

Первая стрела нашла цель, и разбойник рухнул, схватившись за живот. Вторая снова прошла мимо, как и самая первая.

Свист, стук над головой — и я ныряю.

— Блять! — ругательство на русском вылетело изо рта само собой.

Какой-то меткий лучник посадил стрелу прямо рядом с моей головой.

Я снова поднялся. Предпоследняя стрела прошла мимо. Услышав свист, подбежавший к, видимо, начальнику, бандит обернулся, но было уже поздно — стрела пробила его бедро.

— Задание выполнено, сопляк, — буркнул Кригер, отмахиваясь от крови на мече. — Держись поближе к лагерю.

Он вроде сломал копьё…

Чего…?

Когда это разбойники отступили?

Я стоял на том же месте, откуда стрелял. Наши охранники уже суетились, туша пожар. Лес проглотил фигуры бандитов, оставив за собой лишь трупы и пару стонущих тел на земле.

Я привалился к ближайшей повозке, не выпуская лук из рук. Сердце всё ещё гулко стучало, хотя бой, похоже, уже закончился.

— Хорошо сработано, — услышал я за спиной. Обернулся и увидел Хандлера в металлической кирасе да при шлеме, опирающегося на копьё. Его лицо, испачканное кровью, выглядело одновременно суровым и недовольным, — А сейчас пошёл помогать тушить товар.

Он что, тоже сражался…? Молодец. Не ожидал…

— Двое мои, — неожиданно буркнул, переведя взгляд на наши повозки, — Лидер и кто-то ещё.

— Точно не хочешь мне в помощники, пацан…?

Я отказался. От тушения пожара — тоже. Рука пиздец как болела.

А от двух серебряных монет и шестидесяти медных, полагающихся мне в долю за два трупа — нет.

И лишь на утро узнал, что половина наших бойцов ушла вдогонку за бандитами, найдя их схрон, где обнаружились товары на ещё одну повозку, которые пришлось распределять по нашим.

Двое людей, кстати, погибло от ловушек. Ещё двое — получили раны.

Бой от усталости уже не вспоминался. А рука, обмазанная какой-то лекарственной травой, сука, жгла!

Кстати, за убитого лидера удалось получить выплату в размере 50 медных.