Фоллаут: Московский Гамбит

Глава 16: Эхо Анклава

Коллекторы, казалось, не закончатся никогда. Узкие, вонючие, переплетающиеся в немыслимый лабиринт, они высасывали силы и давили на психику. После стычки с «Трубными Дьяволами» Седой вел их еще более осторожно, часто останавливаясь и прислушиваясь, но, к счастью, больше им никто не встретился — то ли рейдеры были единственными хозяевами этого участка, то ли слухи об их судьбе уже разнеслись по подземным «телеграфам».

Наконец, после нескольких часов блужданий по указаниям Крота, который, кажется, и впрямь знал эти норы как свои пять пальцев, Седой остановился у почти полностью заваленного прохода. Из-за обломков бетона и сплющенных ржавых труб пробивался слабый, едва заметный дневной свет и чувствовалась легкая тяга воздуха, пахнущего пылью и чем-то еще, незнакомым и свежим после затхлости подземелий.

«Похоже, это оно,» — сказал Седой, указывая на завал. «Крот упоминал старый вентиляционный ствол, выходящий на поверхность где-то в районе бывшей промзоны. Если мы разгребем этот завал, сможем выбраться наверх.»

Работа была не из легких. Обломки были тяжелыми, а пространство — ограниченным. Но перспектива снова увидеть небо, пусть и радиоактивное, придавала сил. Через час, обливаясь потом и сдирая кожу на руках, они расчистили достаточно узкий лаз, чтобы можно было протиснуться.

«Я первый,» — Седой передал свой рюкзак Рыжему. «Если что — сразу назад и уходим другим путем. Понял?»

Рыжий молча кивнул, его лицо было напряженным.

Протиснувшись через завал, Седой оказался у основания широкой вентиляционной шахты. Вверх уходили ржавые, покрытые слизью скобы металлической лестницы. Далеко наверху виднелся тусклый прямоугольник дневного света. Он проверил лестницу — держалась она на удивление крепко.

«Чисто, — крикнул он вниз Рыжему. — Лезь. И не смотри вниз.»

Подъем был долгим и утомительным. Ступенька за ступенькой, метр за метром. Наконец, они выбрались на поверхность.

Первое, что ударило в нос — это запахи. Резкие, непривычные после подземелий: запах гари, сырой земли, гниющих листьев и чего-то неуловимо химического. Потом — свет. Не яркий, слепящий, а тусклый, серый свет пасмурного дня, пробивающийся сквозь низкие, тяжелые тучи. Но даже он после почти полной темноты туннелей заставил глаза Седого и Рыжего болезненно зажмуриться. И, наконец, — пространство. Огромное, безграничное, давящее своей пустотой и разрухой.

Они стояли на крыше какого-то полуразрушенного промышленного здания. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались руины некогда огромного города. Остовы многоэтажек, похожие на выщербленные зубы великана; скелеты заводских цехов с выбитыми окнами и обвалившимися крышами; заросшие бурьяном и молодыми деревцами улицы, заваленные обломками бетона и ржавеющими машинами. Тишина стояла почти абсолютная, нарушаемая лишь свистом ветра в пустых оконных проемах да карканьем редких ворон-мутантов.

Рыжий, для которого это был практически первый выход на «большую землю» за пределами редких, коротких вылазок с Бородой в ближайшие к «Маяковской» развалины, замер, ошеломленный этим зрелищем. Он читал в довоенных книгах о Москве, о ее широких проспектах, величественных зданиях, миллионах жителей. И вот теперь он видел то, что от нее осталось. Безмолвный, мертвый памятник человеческой глупости.

«Не расслабляйся,» — голос Седого вернул его к реальности. Тот уже осматривал окрестности через старенький армейский бинокль и проверял показания «Луча». «Фон повышенный, но терпимый. Около двухсот микрорентген. Видимо, здесь не было прямого попадания, или ветер хорошо поработал. Но все равно, долго на открытом месте лучше не светиться.»

Они осторожно спустились с крыши по полуобвалившейся пожарной лестнице и двинулись по заросшим улицам, стараясь держаться в тени зданий и избегать открытых пространств. Их путь лежал на северо-восток, к предполагаемому району НИИ «Квант».

Примерно через час пути, когда они проходили мимо того, что когда-то было оживленным перекрестком, Седой резко остановился и сделал знак Рыжему залечь.

«Что там?» — прошептал Рыжий, выглядывая из-за обломка бетонной плиты.

«Смотри,» — Седой указал биноклем.

На перекрестке и прилегающей к нему площади разыгралась недавняя трагедия. Несколько разбитых и сожженных грузовиков, видимо, остатки какого-то торгового каравана, валялись на боку. Вокруг них — тела убитых людей и животных, похожих на двухголовых коров-браминов. Над трупами уже кружили жирные мухи-переростки и несколько стервятников с облезлыми шеями.

«Похоже, караван накрыли,» — мрачно констатировал Седой. «И совсем недавно — дым еще идет от одного из грузовиков.»

Они осторожно, соблюдая все меры предосторожности, приблизились к месту побоища. Картина была жуткой. Тела караванщиков — мужчин, женщин, даже одного ребенка — были изуродованы страшными ранами. Но это были не пулевые или ножевые ранения, к которым они привыкли. Края ран были обуглены, оплавлены, одежда вокруг них превратилась в спекшийся комок. От некоторых тел исходил слабый запах озона и горелого мяса.

«Энергетическое оружие,» — глухо сказал Седой, осматривая одну из жертв. «Лазеры или плазма. Били наверняка, без шансов.»

Рыжий с трудом сдержал рвотный позыв. Он видел смерть, дрался с рейдерами, но такое… такая методичная, безжалостная бойня, учиненная с помощью технологий, о которых он только слышал в легендах, потрясла его до глубины души.

Вокруг не было ни одной гильзы от обычного оружия. Только несколько оплавленных кусков металла, которые Седой опознал как разряженные батареи от энергетических винтовок. Нападавшие явно не нуждались в трофеях убитых — все ценное, что было в караване, осталось нетронутым, если не считать того, что было уничтожено в бою. Значит, цель была не грабеж, а уничтожение.

«Смотри!» — вдруг воскликнул Рыжий, показывая на один из грузовиков, который был не сожжен, а скорее пробит насквозь в нескольких местах, словно гигантским шилом. На его борту, среди многочисленных пробоин, виднелся плохо замазанный, но все еще различимый символ — красная пятиконечная звезда, заключенная в зубчатую шестерню.

Седой подошел ближе. Он уже видел этот символ раньше — на обрывках документов, найденных в старых военных архивах, и в рассказах тех немногих, кто якобы сталкивался с таинственными силами, называвшими себя «Анклавом-Москва».

А потом они увидели ЭТО. Чуть в стороне от разгромленного каравана, на обочине бывшей дороги, стоял, накренившись набок и уткнувшись носом в землю, странный механизм. Это была не то небольшая бронемашина, не то тяжелый мотоцикл на гусеничном ходу, покрытый толстой броней темно-зеленого цвета. Одна из гусениц была сорвана, видимо, от взрыва, а на борту зияла рваная дыра, из которой валил черный дым. Но самое главное — на броне четко виднелся тот же самый символ: красная звезда в шестерне.

«Анклав…» — прошептал Рыжий, чувствуя, как волосы у него на голове встают дыбом.

Седой молча обошел поврежденную машину. Да, это была их техника. Явно довоенная или сделанная по довоенным технологиям. Мощная, бронированная, и, судя по всему, быстрая. И вооруженная — на небольшой башенке виднелся ствол чего-то похожего на крупнокалиберный пулемет или автоматическую пушку.

«Они не просто уничтожили караван, — сказал Седой, и его голос был непривычно тихим. — Они, похоже, еще и сами потеряли здесь одну из своих машин. Либо караванщики смогли дать отпор, либо… либо здесь был кто-то еще.»

Он внимательно осмотрел землю вокруг. Никаких других следов боя, кроме тех, что указывали на столкновение Анклава с караваном, он не нашел.

«Похоже, эти «наследники СССР» не такие уж и непобедимые, если даже обычные торгаши смогли подбить их броневик, — попытался приободрить себя и Рыжего Седой, но в его голосе не было уверенности. — Но то, что они здесь, так близко к нашей цели… это очень плохо.»

Рыжий молчал. Увиденное не укладывалось у него в голове. Рейдеры «Трубные Дьяволы» после этого казались просто мелкими хулиганами. Анклав — это была совсем другая лига. Это была сила, способная стирать с лица земли целые караваны, не считаясь с потерями. Сила, обладающая технологиями, о которых они на «Маяковской» могли только мечтать.

«Нужно уходить отсюда, — сказал Седой, прерывая его тягостные раздумья. — И как можно быстрее. Если они потеряли здесь машину, значит, скоро пришлют разведку или ремонтную бригаду. И нам лучше не попадаться им на глаза.»

Они не стали обыскивать тела убитых караванщиков или пытаться что-то найти в разбитых грузовиках. После увиденного это казалось кощунством, да и риск был слишком велик. Они молча покинули это страшное место, унося с собой тяжелое знание о мощи и жестокости своего главного врага. Эхо Анклава прозвучало для них громко и отчетливо, и это эхо не сулило ничего хорошего. Путь к НИИ «Квант» обещал быть еще более смертоносным, чем они могли себе представить.

Седой шел, сжимая автомат, его лицо стало еще более замкнутым и суровым. Он снова и снова прокручивал в голове увиденное, анализируя, сопоставляя. Миссия, казавшаяся почти безумной еще на «Маяковской», теперь выглядела откровенно самоубийственной. Но он дал слово. И он пойдет до конца. Каким бы этот конец ни был.