Фоллаут: Московский Гамбит

Глава 13: Крысолов с «Арбатской»

Поиски гуля Филина в кабаке «Последний Приют» на «Белорусской» оказались короткой, но поучительной интермедией. Сам «Приют» представлял собой прокуренный донельзя зал ожидания, где за сколоченными из ящиков столами сидели самые колоритные отбросы станции, глуша самопальную бормотуху и ведя громкие, бессвязные разговоры. Филин нашелся быстро — тощий гуль с вечно слезящимися глазами и нервным тиком, он действительно якшался с Кротом, но информацией делиться не спешил. Только после того, как Седой «угостил» его двойной порцией «Ядер-Бомбы» (местный коктейль из самогона, грибного отвара и щепотки оружейного пороха для «эффекта»), Филин, икая и пуская слюни, поведал, что Крот действительно перебрался на «Арбатскую». «Там, грит, публика посолидней, крышечки водятся, — бормотал Филин, — и крыс… тьфу ты, информации больше. Он там у какого-то антиквара-книжника в подсобке мышей… тьфу, клиентов принимает. Ищи его в районе старых книжных развалов, не ошибешься.» После чего Филин благополучно отключился, уронив голову в лужу разлитого коктейля.

Путь до «Арбатской» оказался на удивление оживленным. Этот перегон, соединявший две крупные торговые станции, патрулировался объединенными силами их охранных отрядов, и потому считался относительно безопасным. Караваны торговцев, нагруженные всяким скарбом, группы сталкеров, возвращавшихся с вылазок, и просто обычные жители метро сновали туда-сюда, создавая иллюзию какой-то налаженной жизни. Седой и Рыжий, смешавшись с толпой, без особых приключений добрались до цели.

«Арбатская» встретила их совершенно другой атмосферой, нежели «Белорусская». Если та была скорее диким, необузданным перевалочным пунктом, то «Арбатская» (речь шла о той, что на Арбатско-Покровской линии, с ее знаменитыми массивными люстрами и красным мрамором) напоминала огромный, хоть и порядком обшарпанный, восточный базар. Своды станции, хоть и закопченные, все еще хранили следы былого великолепия. Бронзовые люстры, многие с перегоревшими или выбитыми лампами, тускло освещали платформу, дополняемые светом многочисленных керосиновых ламп, костров и даже нескольких чудом работающих прожекторов, запитанных от какого-то местного генератора.

Воздух был наполнен тысячей запахов: жареное мясо (Рыжий надеялся, что это не кротокрысятина), пряности, дешевый табак, машинное масло, парфюм сомнительного происхождения и, конечно, вездесущая сырость и пыль. Вдоль всей платформы и в прилегающих переходах раскинулись торговые ряды. Чего тут только не было! Старьевщики продавали довоенную одежду, покрытую пятнами и дырами, но все еще крепкую; оружейники предлагали самопальные пистолеты, заточки из арматуры и ржавые, но начищенные «калаши» с неизвестным настрелом; аптекари-самоучки торговали грибными настойками «от всех болезней», стимуляторами, сделанными из смеси толченых радтараканов и какой-то химии, и «настоящим довоенным аспирином», подозрительно похожим на мел.

«Гляди, дядь Серёг! — толкнул Рыжий Седого локтем, показывая на одну из лавок. — «Свежий воздух довоенного Парижа! В бутылках! Всего десять крышек за глоток!»»

Торговец, колоритный тип в дырявой шляпе и с моноклем на веревочке, тут же оживился: «Подходи, уважаемый! Только сегодня! Ощути аромат Елисейских Полей! Или, может, предпочитаешь сосновый бор Подмосковья до Бомбежки? Есть и такой! Для истинных ценителей!»

Седой только хмыкнул. «Тебе бы лучше противогаз прикупить, парень. Пригодится больше, чем «воздух Парижа».»

Они прошли мимо торговца, продававшего «ручных сторожевых ящериц» — обычных зеленых ящериц, пойманных где-то наверху, которым он приделал крошечные ошейники из проволоки. «Надежная охрана вашего жилища! — зазывал он. — И почти не ест! Только мух и иногда — пальцы нерадивых хозяев!»

Из репродуктора, примотанного к одной из колонн, периодически доносился искаженный помехами голос: «Внимание! Внимание! Потерялся мальчик, пять лет, откликается на «Мутантик». Особые приметы: третья рука на спине, светится в темноте. Нашедшего просим вернуть родителям за вознаграждение — три жареных крысы!»

Рыжий невольно улыбнулся. Да уж, юмор здесь был своеобразный.

«Книжные развалы, говорил Филин,» — напомнил Седой, осматриваясь. И действительно, в одном из боковых залов, где когда-то, видимо, был выход в город, они увидели то, что искали. Несколько прилавков были завалены старыми, потрепанными книгами. Среди них копошились редкие покупатели — кто-то искал довоенные технические справочники, кто-то — просто что-нибудь почитать, чтобы отвлечься от серой реальности.

За одним из таких развалов, заваленным томами Ленина и технической документацией по ремонту эскалаторов, сидел пожилой интеллигентного вида гуль в круглых очках с одним треснувшим стеклом. Он бережно листал какую-то книгу в кожаном переплете.

«Похоже, это тот антиквар-книжник, о котором говорил Филин,» — предположил Седой.

Они подошли к прилавку. Гуль-книжник поднял на них свои выцветшие глаза.

«Желаете приобщиться к мудрости веков, молодые люди? — спросил он тихим, интеллигентным голосом. — Могу предложить редкое издание «Капитала» или, например, сборник стихов Маяковского, в честь которого, как я понимаю, названа ваша родная станция?» Он проницательно посмотрел на их немного отличающуюся от местной одежду.

«Нам бы не Маяковского, уважаемый, — сказал Седой. — Нам бы Крота найти. Говорят, он у вас тут… клиентов принимает.»

Гуль-книжник вздохнул. «Ах, Крот… Этот неугомонный собиратель слухов и сплетен. Да, он иногда пользуется моим… гостеприимством. В обмен на некоторые услуги и редкие довоенные издания, которые он умудряется где-то доставать.» Он покосился на пыльную книгу в своих руках. «Вот, например, этот «Декамерон»… весьма пикантное чтиво, должен вам сказать.»

«Так где он, этот ваш Крот?» — нетерпеливо спросил Рыжий.

«Терпение, молодой человек, терпение, — мягко укорил его книжник. — Крот — личность занятая. И весьма осторожная. Он не любит неожиданных визитов. Но…» он снова посмотрел на Седого, «…если вы готовы оплатить мои услуги по «организации встречи», думаю, это можно устроить. Скажем, пятнадцать крышек — и я сообщу ему, что его ожидают двое… джентльменов с серьезными намерениями.»

Седой молча отсчитал крышки. Пятнадцать крышек за одну только возможность поговорить с информатором! «Арбатская» действительно была станцией для «солидной публики».

«Он будет ждать вас через час в старом вентиляционном коллекторе номер три, за восточным гермозатвором, — сказал книжник, пряча крышки. — Скажете пароль: «Архивариус прислал за документами по делу номер ноль». И да, не советую вам приходить туда большой толпой или с оружием наизготовку. Крот этого очень не любит. У него там… свои меры безопасности. Крысы, знаете ли.» Он хитро подмигнул.

«Крысы?» — переспросил Рыжий, когда они отошли от лавки.

«Похоже, наш информатор не зря носит кличку «Крот», — усмехнулся Седой. — И, возможно, «Крысолов с Арбатской» — это не просто так его Филин назвал. Ладно, у нас есть час. Нужно немного перекусить и подготовиться к встрече с этим любителем подземелий.»

Они нашли небольшую харчевню, где за пару крышек им налили по миске горячей, хотя и безвкусной, грибной похлебки. Рыжий ел с аппетитом, Седой же больше ковырялся ложкой в миске, обдумывая предстоящую встречу. Информация от Крота была им жизненно необходима. И он был готов заплатить за нее любую цену. Ну, или почти любую.

Час пролетел быстро. Ровно в назначенное время они подошли к массивному, покрытому ржавчиной восточному гермозатвору. За ним начиналась территория заброшенных служебных помещений и вентиляционных шахт — царство темноты, сырости и, как намекнул книжник, крыс.

Седой еще раз проверил свой АКМС и «Луч-2077». Рыжий нервно сжимал карабин.

«Ну что, полезли в нору к Кроту?» — спросил Седой, скорее утвердительно, чем вопросительно.

Он первым шагнул за гермозатвор, в густую, пахнущую плесенью и мышиным пометом тьму. Встреча с загадочным информатором обещала быть… интересной.