Фаберже-1

Глава 11

Лекарь направился к выходу, оставив нас с отцом переваривать новость. Шестьсот рублей в месяц только на поддержание матери в живых. Радужные перспективы.

— Менять лекаря нельзя, — сказал я, едва за доктором закрылась дверь. — На матери экономить не будем.

Отец кивнул с облегчением — видимо, боялся, что я предложу найти кого-то подешевле.

— Семён Петрович отлично справляется, — вздохнул он. — Да и любой другой специалист такого уровня обойдётся примерно в ту же сумму. Сертифицированных лекарей шестого ранга и выше в районе — с десяток, не больше. И у них монополия на подобные услуги.

— Значит, остаётся искать деньги, — подытожил я.

Василий Фридрихович снова тяжело вздохнул и опустился в кресло:

— Уже ищу. Договорился со знакомым антикваром — завтра передаю ему на реализацию часть старинной мебели и коллекцию неартефактных украшений. По предварительным расчётам, должны выручить тысяч тридцать.

— Неплохо, — признал я. — Но недостаточно.

— Знаю, — отец потёр виски. — Придётся продавать ещё что-то. Может быть, картины…

— Продавай всё, кроме фамильных артефактов.

В дверях послышалось лёгкое покашливание. Лена стояла на пороге с блокнотом в руках и слегка виноватым выражением лица.

— Извините, не хотела подслушивать, — сказала она. — Но мне нужно с вами поговорить… О производстве.

— Заходи, — кивнул я.

Сестра прошла в комнату и положила блокнот на стол:

— Я составила список материалов, которые есть в наличии. Ну, для проекта с системой артефактов… Металлы, самоцветы, расходники. Нам нужно понять, сколько изделий мы собираемся выпустить. Сколько понадобится дополнительных материалов. Сколько у нас сотрудников и сколько они реально смогут сделать за отведённое время…

Лена открыла блокнот и показала исписанные страницы с цифрами:

— А главное — посчитать, сколько чистой прибыли мы получим к моменту выплаты долгов.

Умная девочка, думала о практических вещах. С сестрой Александру точно повезло.

— Правильные вопросы, — одобрил я. — Идём в кабинет. Бумаги для расчётов понадобится много.

Мы переместились в рабочий кабинет отца — просторное помещение с массивным столом, книжными полками и картой Петербурга на стене. Лена разложила свои записи, Василий вывел компьютер из спячки.

Я уселся за стол и сразу перешёл к делу:

— Первостепенная задача этого проекта — привлечь инвесторов.

Отец удивлённо поднял брови:

— Инвесторов? Саша, у нас нет времени на…

— Именно поэтому они и нужны, — перебил я. — Текущими мощностями мы не успеем за полтора месяца сделать партию, которая покроет все долги. Даже если работать круглосуточно.

Я достал чистый лист и набросал схему:

— Действуем так. Первое — создаём партию для предзаказа и демонстрации влиятельным лицам. Второе — проводим презентацию, на которой привлекаем инвестиции для массового производства. Продажа первой партии позволит нам покрыть срочные долги.

— Продолжай, — Лена внимательно слушала, делая пометки.

— Третье — заключаем договоры с купцами, у которых есть мощности ювелирных заводов. Четвёртое — запускаем совместное производство. Мы даём имя, концепцию и дизайн. Они — производственные мощности. Прибыль придётся делить, пока у нас не появятся деньги на открытие собственного завода.

Отец скептически покачал головой:

— Красиво звучит. Но после скандала с императорским заказом никто из влиятельных инвесторов не захочет связываться с Фаберже.

— Согласен, — кивнул я. — Поэтому параллельно я проведу собственное расследование и восстановлю нашу репутацию.

— Расследование? — Василий Фридрихович нахмурился. — Саша, я пытался добиться правды. Но дело буксовало на каждом шагу. А когда твоей матери стало хуже…

Он не договорил, но я и так понял. Болезнь жены отодвинула всё остальное на второй план. И трудно его за это судить — Василий безумно любил мать своих детей.

— В Департаменте кто-то очень не хотел копать глубже, — задумчиво сказала Лена. — Возможно, побоялись гнева государя. Император был в ярости — проще закрыть дело, чем разбираться…

— Или кто-то был заинтересован спустить всё на тормозах, — добавил я. — Но у меня есть зацепка. Николай Пилин, наш бывший закрепщик. Он должен что-то знать.

Отец выпрямился в кресле:

— Коля Пилин? Он же ушёл от нас…

— Именно. И открыл собственную мастерскую сразу после скандала. Слишком удобное совпадение.

— Думаешь, он замешан? — спросила Лена. — Хотя ты прав. Он подозрительно быстро уволился…

Я коротко кивнул.

— Главный закрепщик имел доступ к готовым изделиям, на рабочие места. Мог достать ключ-пропуск в хранилище и выяснить код. Технически он мог поменять самоцветы в последний момент. А все менять и не требовалось. Всего несколько штук — и громкое фиаско обеспечено.

Василий Фридрихович озадаченно потёр переносицу:

— Признаюсь, я тоже думал об этом, Саша. Но нужны доказательства. Я надеялся на камеры — но в те дни были перебои с питанием, не все записи сохранились… Я не могу просто так обвинить человека, который работал на нас десять лет!

— Доказательства будут, — пообещал я. — Главное — успеть до презентации. Инвесторы не вложатся в опороченное имя.

Я постучал пальцем по схеме:

— Итак, два параллельных направления. Производство и расследование. На производство у нас месяц-полтора. На расследование — ещё меньше.

— Амбициозно, — заметила Лена.

— Альтернатива — банкротство, — ответил я. — Долги оплатим за счёт инвестиций и прибыли с предзаказов. Это не решит все проблемы разом, но позволит есть слона по частям. За полгода-год выровняем положение. Сейчас главное — перехватить инициативу.

Я развернул перед отцом и Леной свои расчёты. Цифры выглядели внушительно.

— Тысяча стальных браслетов-основ, — начал я, водя пальцем по списку. — Девятьсот серебряных элементов с самоцветами среднего порядка, полторы сотни золотых, двести платиновых. И ещё шесть тысяч серебряных элементов с камнями низшего порядка, плюс по двести пятьдесят золотых и платиновых.

Отец присвистнул, а Лена вообще побледнела.

— Саша, ты в своём уме? — Лена отложила бумаги и посмотрела на меня так, словно я предложил построить второй Эрмитаж за выходные. — У нас половина мастеров поуходила! Мы не справимся с таким объёмом!

— Справимся, — невозмутимо ответил я. — Дело в правильной организации труда. Для этой работы не нужны мастера высокого полёта. Дизайн элементов примитивен до безобразия. Отливка в формах — вообще детский сад. Закрепка простая, но надёжная.

Василий хмыкнул:

— Звучит заманчиво. Но факт остаётся фактом — людей не хватит.

— Хватает, — ответил я. — Просто нужно правильно распределить задачи. Третий ранг работает только с серебром. Четвёртый — с золотом. Пятый — с платиной. Шестой и выше — закрепка и обработка самоцветов. Каждому своё, никто не лезет в чужую епархию. Да, конвейер, но это ускорит работу.

Лена задумчиво перебирала пальцами:

— У нас сейчас десять мастеров шестого и седьмого рангов для самоцветов, пятнадцать пятого ранга для платины, двадцать четвёртого для золота и всего двадцать третьего для серебра…

— Вот и проблема, — кивнул я. — Низкоранговые нужны больше всех. Большинство ушло в подмастерья к другим фирмам.

— И что предлагаешь? — спросил отец.

— Возвращать кого сможем, — просто сказал я. — И нанимать новых. Беру это на себя.

— Саша, они ушли не просто так, — Лена покачала головой. — У них теперь новые контракты, стабильная работа…

— Не у всех, — перебил я. — Кто-то ушёл на индивидуальные заказы, и их ещё можно вернуть. Плюс перспективы. Никто не хочет всю жизнь оставаться подмастерьем у чужого дяди, когда можно стать частью возрождающейся династии Фаберже.

Отец усмехнулся:

— Ты невероятно уверен в себе.

— Разумеется, — пожал плечами я. — Либо мы возвращаем людей и запускаем производство, либо продолжаем сидеть в долгах и ждать, когда нас окончательно нас добьют.

Отец откинулся в кресле и долго смотрел на меня. Потом медленно кивнул:

— Ладно, Саша. Попробуем. Но если не получится…

— Получится, — отрезал я. — Обязательно получится.

В конце концов, у меня был опыт управления производством. Правда, это было сто сорок лет назад, но принципы остались теми же.

Я стоял перед собравшимися мастерами в главном цеху. Шестьдесят пять мастеров и ещё примерно столько же других сотрудников — вот и всё, что осталось от некогда процветающей фирмы Фаберже. Остальные разбежались, как тараканы при включённом свете, когда нас лишили лицензии.

— Господа, — начал я, окидывая взглядом знакомые лица. — Знаю, что многие из вас получили предложения от других фирм. И знаю, что некоторые всерьёз подумывают их принять.

По толпе пробежал тихий шёпот. Я попал в яблочко.

— И я не вправе вас винить, — продолжил я. — У каждого есть семья, счета, обязательства. Стабильность — штука важная. Особенно когда твой работодатель лишился права создавать артефакты высшего порядка, которые всегда нас кормили.

Мастер Егоров, седобородый ветеран, кашлянул:

— Александр Васильевич, вы ничего такого не подумайте, мы вас уважаем…

— Но сомневаетесь, — закончил за него я. — И правильно делаете. Сомнения — признак здравого ума. Но позвольте мне объяснить, почему вам стоит остаться.

Я достал чертежи браслетов и развернул их на верстаке.

— Мы переходим на новую концепцию производства. От штучных изделий — к серийным. От эксклюзива для избранных — к качественным артефактам для всех.

— Серийное производство? — переспросил молодой мастер Крылов. — Это же… обычная штамповка.

— Умная штамповка, — поправил я. — Модульная система. Каждый элемент прост в изготовлении, но в комбинации они дают бесконечные возможности для наших клиентов. И отныне наши клиенты — не богатейшие аристократы, а маги всех сословий и рангов. Ваши друзья, родственники, соседи.

Я показал схему браслета с различными подвесками.

— Посмотрите сами. Стальная основа регулируется под запястье. Серебряные, золотые, платиновые элементы — это уже работа по рангам. Закрепка камней — для старших мастеров. Никто не будет делать чужую работу. Каждый занимается тем, что умеет лучше всего. Мы добьёмся доступности за счёт снижения стоимости производства.

Мастер Воронин, специалист по золоту, нахмурился:

— А смысл? Зачем магу покупать кучу дешёвых артефактов, когда можно заказать один, но качественный?

— Потому что один покрывает лишь одну потребность и стоит как крыло самолёта, — ответил я. — Наши браслеты будут по карману даже младшему писарю из губернской канцелярии, но не уступят в качестве.

Егоров покачал головой:

— Звучит красиво. Но… Это ведь уже не совсем Фаберже, Александр Васильевич… Хотя, допустим. Но где гарантии, что это сработает?

Я улыбнулся. Вот здесь начиналось самое интересное.

— Гарантия — в математике, Петр Семёнович. Один артефакт высшего порядка мы продаём за тысячи рублей и делаем месяц. Тысячу простых браслетов с минимальным набором элементов продадим по сто рублей за комплект и сделаем за несколько дней. Какой вариант выгоднее?

— Но нам нужны заказчики, — возразил Крылов.

— Будут, — твёрдо сказал я. — Этим я занимаюсь лично.

Мне нравилось разговаривать с мастерами. Некоторые хозяева фирм не любили спускаться «в народ». Я же всегда видел в людях силу. В обсуждениях рождается истина.

Воронин скептически хмыкнул:

— И сколько нам за это заплатят?

— В ближайшие два месяца ставка прежняя, — ответил я. — Но те, кто останется на этот тестовый период, начнут зарабатывать намного больше. Серийное производство означает стабильные объёмы, стабильные объёмы — и стабильную зарплату. Плюс премии за перевыполнение плана.

Мастера переглянулись. В их глазах я увидел осторожный интерес.

— Теперь об организации, — продолжил я. — Разделяем цех на участки по металлам. Третьи ранги работают с серебром в левом крыле. Четвёртые с золотом — в центре. Пятые с платиной — справа. Шестые и седьмые ранги занимаются самоцветами на верхнем этаже.

— А контроль качества? — спросил Егоров.

— На каждом этапе, — заверил я. — Никто не отвечает за чужую работу, но каждый отвечает за свою. Бракованное изделие возвращается мастеру на переделку. Клиент платит за качество, значит, и получать должен качество. Что бы мы ни делали, мы — Фаберже.

Повисла тишина. Мастера обдумывали мои слова.

— Господа, — сказал я наконец. — Я не прошу вас поверить мне на слово. Я хочу, чтобы вы остались с нами на полтора месяца. И если всё получится…

— То что? — спросил Егоров.

— То вы станете частью новой истории Дома Фаберже, — ответил я. — И ваши дети будут гордиться, что их отцы не сбежали в трудную минуту, а помогли восстановить величие нашей мастерской.

Красиво сказал. Почти поверил сам.

Егоров первым шагнул вперёд:

— Ладно, Александр Васильевич. Попробуем.

Остальные медленно закивали.

Хорошо. План принят, команда собрана. Теперь дело за малым — найти пропавших мастеров, наладить производство и завоевать рынок.

Ерунда, в общем.

Апраксин рынок встретил меня своим обычным хаосом — смесью ароматов резиновых тапок, дешёвых поддельных духов и жареного на вертеле мяса.

Здесь можно было купить всё: от фальшивых документов до чучела единорога и запрещённых к обороту товаров, если знаешь правильных людей и готов заплатить правильную цену.

Правильных людей я не знал, но цель у меня была простая — найти нелицензированных артефакторов. Тех, кто развил силу, но не смог оплатить квалификационный экзамен или просто предпочёл работать в тени. На «Апрашке» тоже была целая «ювелирная улица» — ряды лотков, где торговали незарегистрированными артефактами.

Разумеется, в Департаменте об этом знали, но… смотрели сквозь пальцы. Лучше дать пару выйти и контролировать его издалека, чем проморгать взрыв.

Я бродил между прилавками, внимательно разглядывая товар и продавцов. Большинство предлагало откровенную дрянь, но иногда попадались интересные экземпляры. Вот только мне нужны были не артефакты, а мастера.

И тут я увидел знакомое лицо.

Парень лет двадцати, которого я встретил неделю назад на Морской улице. Тогда он пытался продать самодельный артефакт в ювелирной лавке, но ему предложили всего три рубля. Сейчас он стоял за невзрачным прилавком и нервно крутил в руках серебряный перстень.

Я подошёл ближе и пригляделся к изделию. Неплохая работа — серебряный перстень с агатом, артефакт низшего ранга для защиты от стихии земли. Закрепка аккуратная, магические каналы проложены правильно.

— Хорошо сделано, — сказал я парню.

Он вздрогнул и машинально спрятал перстень за спину.

— Десять рублей, — быстро проговорил он. — Качественный артефакт, проверен на атаке стихии воздуха…

— Спокойно, — прервал я его. — Я не покупатель. Хотя работа действительно неплохая. У тебя талант, жаль зарывать его в такой… сомнительной деятельности.

Парень побледнел. Он явно принял меня за сотрудника Департамента контроля оборота артефактов.

— Я… я ничего не делал, — начал он пятиться. — Это просто…

— Эй, стой, — я взял его за плечо и отвёл в сторону, подальше от любопытных глаз. — Я не из Департамента и не собираюсь отнимать у тебя хлеб. Наоборот, хочу предложить работу.

— Работу? — он недоверчиво посмотрел на меня. — Какую ещё?

— Легальную, — улыбнулся я. — Моё имя Александр Фаберже. Да, тот самый. Я ищу мастеров для нового проекта.

Парень, конечно же, знал мою фамилию. В его глазах мелькнул интерес, смешанный с осторожностью.

— Что именно за работа? — спросил он.

— Простая и скучная, но честная, — ответил я. — Серийное производство артефактов низшего порядка. Никаких фокусов, никакого риска. Оплата сдельная, средняя по рынку, обед за счёт фирмы. Если хорошо справишься, сможешь остаться в фирме и учиться у мастеров.

— А что конкретно нужно делать?

— Детали обсудим завтра, — я достал визитную карточку и протянул ему. — Приходи в одиннадцать утра в дом Фаберже на Большой Морской. Спросишь мастера Воронина, он тебя ко мне проводит.

Парень взял карточку и внимательно её изучил.

— А как вас звать? — спросил я.

— Пётр… Крамской, — ответил он. — Третий ранг, допущен к серебру, развиваю стихию земли…

— Отлично. Мне как раз нужны мастера на серебро. Значит, до завтра, Пётр.

Парень убрал карточку во внутренний карман и кивнул:

— Приду обязательно. Рад… Безмерно рад знакомству, господин Фаберже!

— Если есть друзья твоего ранга, приводи, — кивнул я. — Проект большой. Работу найду для всех.

Мы разошлись — он пошёл дальше по торговым рядам, а я направился к выходу с рынка. Неплохое начало. Один мастер уже практически в кармане. Этому пареньку явно были нужны деньги.

Я как раз собирался пройти дальше по улочке, когда прямо передо мной выросли двое здоровенных амбалов. Широкие плечи, суровые лица, руки размером с окорока.

Господа явно чего-то от меня хотели. И судя по их виду, совсем не автограф.