Фаберже-1

Глава 1

Они пришли за мной ночью.

Точнее, за моей оболочкой. Ювелирное яйцо Фаберже, фамильная драгоценность нашей семьи. Они видели в нём лишь бесценное произведение искусства и были готовы на всё, чтобы его заполучить.

Но не учли одного — это было необычное яйцо. И главный сюрприз находился внутри.

Номер в отеле «Ритц» стоил неприлично дорого, но мой праправнук не поскупился на безопасность. Саша специально прилетел в Цюрих, чтобы выкупить семейную реликвию на аукционе. Увёл меня из-под носа Ротшильдов, чем явно разгневал страстных коллекционеров.

В одном потомок просчитался — такие люди не терпят, когда им переходят дорогу. И сейчас решили забрать то, что считали своим.

В номер скользнули трое. Двигались, как призраки, но я чувствовал их ауры — стихийная магия, подавители, излучение артефактов. Хорошо подготовились.

Яйцо стояло на прикроватном столике — Саша ни на миг не хотел расставаться с семейной реликвией, хоть и не представлял, на что она способна. Толковый он парень, но пока слабоват. Магические способности — четвёртый ранг из девяти.

Саша проснулся, когда один из них вошёл в комнату. Рефлексы у парня оказались неплохие — мгновенно вскочил с кровати и выставил защитный барьер. Тонкий мерцающий щит из чистой энергии земной стихии окружил его зеленоватым свечением.

— Господа, боюсь, вы ошиблись дверью, — произнёс потомок с достоинством, которое делало честь роду. — Я вынужден просить вас уйти, иначе я приму меры.

Бахвальство, конечно. И грабители это прекрасно понимали.

Старший из них — коротышка в дорогом костюме — усмехнулся и достал револьвер. Необычный, разумеется. От ствола веяло стихиями воздуха и воды. Они подготовились и знали, что Саша был уязвим именно к ним.

— Господин Фаберже, — сказал он с лёгким французским акцентом. — Отдайте артефакт добровольно, и мы обойдёмся без лишнего кровопролития. Мой заказчик всё ещё готов предложить внушительную сумму за этот шедевр.

— Боюсь, это невозможно, — ответил Александр, усиливая барьер. — Семейная реликвия не продаётся.

Коротышка вздохнул с сожалением профессионала, которому предстоит работа сверхурочно.

— Жаль. Мне казалось, что вы разумный молодой человек…

Раздался хлопок. Артефактная пуля пробила барьер Александра, словно он был сделан из бумаги. Магия четвёртого ранга оказалась бесполезна против зачарованного оружия.

Александр рухнул на колени, прижимая руку к груди, но барьер так и не снял. Кровь просачивалась между пальцев, окрашивая белую футболку в тёмно-красный цвет. Он посмотрел на грабителей, потом на яйцо… Парень не был дураком — он понял, что рана смертельная.

— Нет… — прохрипел он. — Вы его не получите. Никто, кроме Фаберже, его не получит…

Французы не торопились его останавливать. Зачем? Умирающий человек, даже маг, не представлял для них угрозы. Они просто ждали, когда он окончательно испустит дух, чтобы спокойно забрать меня. Если они так легко проникли в «Ритц», то проблем и шума не боялись. Охрана не придёт. Жандармы опоздают. Всё куплено.

Ну же, Саша! Я не смогу ничего сделать, пока ты не активируешь яйцо! Я сам создавал этот артефакт и настроил на прикосновение. Только Фаберже сможет активировать силу.

Просто протяни руку, выпусти меня — и дальше я сам!

Александр всё же дополз стола, оставляя за собой кровавый след на ковре. Дрожащими пальцами дотянулся до поверхности артефакта… Его кровь капнула на драгоценную скорлупу, и я почувствовал, как старые магические контуры оживают.

Наконец-то. Молодчина, догадался!

Теперь моя очередь ответить.

Яйцо вспыхнуло ослепительным светом. Система защиты, которую я заложил полтора века назад перед тем, как поместить в артефакт свой дух, ударила во всей красе.

Грабители даже не успели понять, что происходит — их просто испепелило дотла. В один миг от троих головорезов остались только тени на стене да запах озона в воздухе.

Саша сжал артефакт и откинулся на спину, глядя в потолок остекленевшими глазами. Он улыбался.

— Я всё-таки… вернул его, — хрипло проговорил он и потянулся за телефоном. — Отец… Отец должен знать…

Но силы оставили парня, и он рухнул на пол. Слишком тяжёлая рана. Кровь всё ещё сочилась, но сердце перестало биться.

Нет ничего хуже, чем видеть гибель своих потомков. Я, основатель династии артефакторов, которая заставляла трепетать всю Европу, годами мог только наблюдать, как мой род катится в бездну.

Внук продал меня на аукционе, сплавил за долги швейцарским коллекционерам. После этого дела семьи полетели под откос быстрее, чем санки с Воробьёвых гор. Это было неприятно.

Но талантливый парень, который погиб из-за человеческой алчности — вот что хуже всего. И сейчас я должен был сделать так, чтобы его жертва не оказалась напрасной.

Покидать яйцо после стольких лет заточения — ощущение неописуемое. Словно выбираешься из слишком тесной обуви после долгого перехода. Дух требовал оболочки, и подходящая лежала прямо передо мной. Душа уже оставила её.

Тело Александра было молодым, здоровым, и — что самое важное — принадлежало к роду Фаберже. Родственная кровь сделала вселение простым, как дыхание. Я просто… скользнул внутрь.

Сердце забилось с новой силой, лёгкие наполнились воздухом. Я осторожно сел, оглядел номер и уставился на свою драгоценную тюрьму.

— Ну что ж, — сказал я голосом Александра, но со своими интонациями, — пора возвращать фамилии былое величие.

Аэропорт Петербурга встречал километровыми очередями и запахом дешёвого кофе.

Я с интересом рассматривал современную конструкцию и провожал взглядом самолёты — во времена моей молодости невозможно было и помыслить об этих железных птицах! Но для Александра, воспоминания которого у меня частично остались, перелёты были привычным делом.

Впрочем, некоторые вещи остались неизменными. Сто сорок лет в заточении научили меня терпению, но имперская бюрократия испытывала его на прочность.

Паспортный контроль я прошёл без проблем — документы были в порядке, а моё лицо выглядело благообразно. Проблемы начались на таможне, когда я открыл чемодан.

Молодой сотрудник уставился на артефакт с нездоровым интересом. Магический детектор в его руках заверещал, как перепуганная свинья.

— Извольте объясниться, господин. Что это? — спросил он, явно предчувствуя возможность отыграться за жалкую зарплату.

— Семейная реликвия, — ответил я спокойно и протянул документы. — Драгоценное яйцо работы Петра Фаберже, основателя знаменитой династии артефакторов-ювелиров. Здесь все бумаги о покупке и разрешение на вывоз из Швейцарии.

— Показания силы самоцветов превышают допустимые нормы в тридцать раз, — чиновник потёр руки. — Это артефакт высшего порядка! Подлежит обязательной регистрации в Департаменте…

Я мысленно выругался. За полтора века жизнь сильно усложнилась. Раньше достаточно было сунуть страже пару ассигнаций, и проблемы испарялись. Теперь же существовал целый департамент для контроля магических предметов.

— Это фамильная ценность, — повторил я терпеливо. — Она создана моим прапрадедом и принадлежала моей семье несколько поколений. Я возвращаю её на родину.

— Неважно, — таможенник явно наслаждался моментом. — Вам придётся пройти со мной и подождать оценщика из Департамента. Он заберёт предмет на экспертизу, поставит на учёт, присвоит категорию опасности… И лишь затем вы получите свою реликвию назад.

Ну начинается…

— Сколько это займёт времени?

— От трёх до шести месяцев, — чиновник улыбнулся, словно сообщил мне о выигрыше в лотерею.

Полгода? За это время мать Саши могла умереть, а дела рода — окончательно развалиться. Ведь вся эта история с возвращением яйца затевалась для того, чтобы помочь несчастной женщине.

— Послушайте, сударь, — начал я, — у меня нет времени ждать так долго. Быть может, есть варианты ускорить регистрацию артефакта? Тем более что все документы в порядке.

Таможенник покачал головой с видом неподкупного борца за справедливость:

— Взяток не берём! У нас тут новые времена!

Взятку я и не предлагал — много чести. Что ж, придётся адаптироваться к современным реалиям и повоевать на поле бюрократии. Я уже собрался позвонить домой, чтобы предупредить о задержке, когда дверь кабинета распахнулась.

— Александр Васильевич! — воскликнул вошедший. — Наконец-то!

Я обернулся и чуть не выдал себя. Незнакомец обращался ко мне как к старому приятелю, но в памяти Александра он был совсем другим — худеньким студентом-очкариком. Теперь передо мной стоял плотный молодой мужчина в дорогом костюме, с уверенной осанкой и цепким взглядом.

— Денис? — удивился я. — Ушаков?

— Он самый, — широко улыбнулся Денис, достал из внутреннего кармана кожаную корочку и сунул в нос таможеннику. — Граф Денис Андреевич Ушаков, помощник директора Департамента контроля оборота магических артефактов.

Да уж, за пару лет, что они с Александром не виделись, Ушаков сильно изменился. Новая должность явно была… сытной.

Таможенник мгновенно изменился в лице. Из самодовольного чиновника он превратился в услужливого лакея.

— Ваше сиятельство, — заискивающе произнёс он, — не знал, что этот… подданный Его Величества — ваш знакомый…

— Ещё с гимназии дружим, — Денис положил руку мне на плечо. — Давно не виделись, вот решил сам встретить. Оставьте Александра Васильевича в покое. Уверяю, любезнейший, все Фаберже знают порядок регистрации артефактов. Они, можно сказать, принимали непосредственное участие в составлении регламентов.

— Конечно, ваше сиятельство. Но правила предписывают…

— Предписывают. Поэтому я лично сопровожу господина Фаберже и его артефакт в Департамент. Мне как раз по дороге. А вы, любезнейший, свободны.

Таможенник поспешно закрыл чемодан и протянул мне его так, словно боялся, что я передумаю его брать. Денис кивнул ему с видом сытого барина.

— Пойдём, Саша. Подброшу до дома, заодно и поговорим.

Мы покинули кабинет по коридору для важных персон под завистливые взгляды других пассажиров. Денис вёл меня через аэропорт уверенно, то и дело отвечая на почтительные поклоны служащих.

— Карета ждёт, — усмехнулся он, кивая на стоянку, где нас ожидал чёрный автомобиль с затемнёнными стёклами.

Мы сели в салон, обитый кожей и пахнущий дорогими духами. Денис нажал кнопку на панели, и между нами и водителем поднялась перегородка. Автомобиль тронулся.

А Ушаков и правда быстро взлетел по карьерной лестнице. В памяти Александра отпечатался момент, когда он подтягивал товарища по профильным предметам для экзамена в Департаменте. С тех пор многое изменилось.

— Ну рассказывай, — Денис откинулся в кресле. — Как дела в Женеве? Чему тебя там учили два года? И что ты делал в Цюрихе?

Я быстро прокрутил в голове то, что знал Александр о своём обучении. Ювелирное мастерство, работа с артефактами, маркетинг, управление производством, принципы работы самоцветов… Весьма устаревшие, к слову.

— Традиционные методы, — ответил я уклончиво. — Европейская артефактная школа всё же отличается от нашей.

— Настолько, что ты забыл о старых друзьях? — в голосе Дениса появилась нотка обиды. — Почти не отвечал на сообщения. А когда в прошлый раз прилетал в Петербург, даже не позвонил…

Тут я наступил на тонкий лёд. Из обрывков воспоминаний Александра я знал, что тогда была серьёзная причина — болезнь матери.

Лидия Павловна столкнулась с самым страшным кошмаром любого артефактора — ей в руки попал «мёртвый камень». Самоцвет, который не несёт в себе магическую силу, а, наоборот, вытягивает её при контакте. Внешне никак не отличишь от обычного, даже аппаратура бессильна. Роковая случайность, ошибка геммолога… И теперь требовались огромные средства и ресурсы, чтобы поддерживать в бедной женщине жизнь.

Тогда отец Александра и решил выкупить фамильное яйцо из-за целебных свойств его самоцветов — посчитал, что это поможет. Так что Саше было не до гулянок с однокашниками.

— Возникли сложные обстоятельства, — сказал я осторожно. — Семейные проблемы.

Ушаков нахмурился:

— Какие проблемы могли быть настолько серьёзными, что ты не мог потратить час на встречу со старым другом?

Я промолчал, но Ушаков не унимался.

— Саш, ну мы же не чужие люди! Ты меня сколько раз от хулиганов защищал! А потом натаскивал по артгеммологии, чтобы помочь мне перевестись. Я твой должник! Расскажи, в чём дело — наверняка смогу помочь. Я же теперь на хорошем месте…

Александр не любил нагружать товарищей личными проблемами, это правда. Я тоже. И всё же Ушаков всегда был верным товарищем. Не болтал, стоил доверия. Да и помощь сотрудника Департамента могла мне пригодиться.

— Мать была при смерти, — сказал я тихо. — Мёртвый камень. Я прилетел буквально на день, узнал диагноз и сразу улетел обратно, на аукцион. Искал наше фамильное яйцо. Отец считает, что реликвия поможет ей выздороветь. Поэтому всё получилось так сумбурно и я ни с кем из наших не связался.

Ушаков быстро сопоставил все факты и нахмурился.

— Так вот почему твой дом атакуют кредиторы… — Он задумчиво поправил очки на переносице. — Выходит, твой отец заложил всё дело, чтобы выкупить это яйцо… И теперь вам просто нечем расплачиваться — его лицензия на производство артефактов отозвана.

Что⁈

Вот этого Александр не помнил. Или не знал.

Я резко обернулся к товарищу.

— Так-так, Денис. Давай-ка по порядку.